***
Я срываюсь, зову на помощь, но помощи я не хочу. Жюстин
«Мукбанги» — явление странное, осуждаемое и многими непонятное. Уилла оценивают примерно так же окружающие люди. Иронично, что он смотрит эти самые «Мукбанги», когда ему становится совсем невыносимо. Он напяливает наушники, наливает в пивной бокал тёплой воды и смотрит, как люди жуют, мычат, постанывают и жмурятся. Всё от еды. Возможно, они переигрывают ради просмотров. Но Уилл, откровенно впихивающий в себя воду, верит каждому блогеру и мечтает оказаться на их месте. Он хочет, чтобы зубы сталкивались не с тёплым от воды стеклом, а с мясом. Горячим. Сочным. Пропитанным специями и соусами. Чтобы мясо таяло во рту. Чтобы оно оставляло за собой слегка островатый шлейф. Чтобы волокна застревали между зубов. Чтобы потом можно было выковыривать их языком и зубочистками. Или не мясо. Уилл согласен, на самом деле, на многое. Он видел много вкусной еды и мечтает попробовать как можно больше. Воображение у него работает хорошо, потому представить, каковы на вкус макароны, облитые остро-кислым соусом, легко. Благодаря этому вода, плескающаяся во рту и глотке, на мгновение превращается в условное мясо. Глаза сверлят экран, где миловидная девушка азиатской внешности тонкими палочками запихивает в рот хрустящие грибы, громко хлюпая и причмокивая. Девушка жмурится, как довольный котёнок, пока её рот пачкается в соусе, что ложится неуаккуратной рамкой вокруг пухлых губ, с которых так красиво и медленно стекает тёмная жидкость. В животе Уилла что-то стягивается в тугой узел, тянет вниз и протяжно бурлит. Во рту скапливается слюна, язык проходит по зубам, а между ними скопились не куски вкусного стейка, а остатки рвоты, чей запах въелся в кожу. Уилл не старается избавиться от этого: не чистит зубы, не полоскает рот, не жуёт мятную жвачку. А зачем? Вонь от рвоты сделалась настолько привычной, что её удаётся игнорировать. Этим же занимаются и окружающие. Всем проще закрыть глаза на откровенную мерзость, чем вникать в неё и разбираться. Да Уилл бы и не позволил кому-то постороннему ворошить вопросы, связанные с его питанием. Он намеренно не ест, смотрит «мукбанги», давится водой и слюнями, потом срывается, впихивает в глотку, толком не жуя, всю еду, которая только есть в холодильнике, а потом мчится выблёвывать всё в туалет. Собаки обычно вертятся рядом, скулят, глядят в душу, словно спрашивая: «Что происходит?».А Уилл… не отвечает, вытирает рот от рвоты, сидит перед блестящим от света унитазом, запрокидывает голову назад и устало смеётся. Происходящее напоминает дурной сон, зависимость, бесконечное унижение, облегчение и тяжесть, давящая на кости плеч. От этого не избавиться, можно только на время забыться во сне, перед которым придётся мучиться с мыслями о вкусном стейке или лапше, что ела та азиатка на видео. Уилл кусает подушку, чувствует на себе жалобный взгляд собак и не знает, как им объяснить своё поведение. Да даже как самому себе. Голодать глупо. Голодать из-за людей, исчезнувших из твоей жизни ещё десять лет назад, ещё глупее. Их мнение уже ничего не значит. Как и комментарии. А Уилл на них зациклился, возвёл вокруг них культ и теперь бесконечно страдает, доводя себя голодовками, перееданием и вызыванием рвоты. Замкнутый круг, напоминающий собой ад наяву. Здесь нет чертей или девяти кругов. Здесь есть цикличность, порочный круг, откуда не получается вырваться. Болото проблем с питанием затягивает, несмотря на редкие секунды «просветления», когда становится понятно, насколько мелочно мнение тех исчезнувших из жизни людей. Их нет. Зато есть отвращение к своему телу. Оно не проходит утром, когда Уилл просыпается от громкого стука в дверь. Пришёл доктор Лектер с контейнерами, полными вкусной еды. Желудок Уилла скулит, пока он откровенно впихивает, не прожёвывая и заглатывая, омлет. Доктор Лектер ничего не говорит, смотрит пристально, как на лабораторную крысу. Уиллу всё равно: в колледже на него глядели почти также, правда с чуть большим отвращением и презрением. — У тебя проблемы с едой, Уилл, — вдруг озвучивает Ганнибал то, о чём окружающие предпочитают молчать. — Я знаю, — пожимает плечами Уилл, ощущая, как к горлу подступает горькая рвота. — И не хочу об этом говорить. Ганнибал странно улыбается, кивает и закрывает тему. Пока что. Он вернётся к ней в будущем и сможет использовать её против Уилла.***