"Лица, которые попытаются найти в этом
повествовании мотив, будут отданы под суд;
лица, которые попытаются найти в нём мораль,
будут сосланы; лица, которые попытаются
найти в нём сюжет, будут расстреляны".
Марк Твен "Приключения Гекльберри Финна"
Великие дела начинаются с того, что вы побеждаете в малом и тем самым учитесь верить в себя, учитесь выигрывать. «Шиш ей, этой Лаванде! – мстительно ворчала про себя Гермиона, разливая зелье в порционные бутылочки. – Дырку ей от бублика, а не Рона!» У Гермионы была Ахиллесова пята, саднившая каждый год перед Днём святого Валентина. Её совершенно не воспринимали как женщину. Доучившись до шестого курса, она ни разу не была на свидании и даже не представляла, как на нём нужно себя вести. Танцевальные вечера неизменно проводила, подпирая стенку и горячо благодарила Мерлина, что в Хогвартсе нет какой-нибудь «Амурологии», предмета соблазнения и любви, как в Шармбатоне. Она завалила бы его вхлам. Разглядывая начинавшиеся от ушей ноги Лаванды Браун, Гермиона утешала себя, что человеку даётся что-то одно: или ум, или внешность. Лаванда по соблазнению была бы отличницей, первой на курсе. Перед Новым годом она пригласила Рона Уизли на свидание прямо у всех на глазах, в столовой за обедом. Рон сразу задрал нос, а Гермиона уже в который раз ощутила болезненный укол ревности и тягостное бессилие. Поэтому, когда в магловской библиотеке в книге по средневековой магии ей попался бурый от времени листок с описанием старинного рецепта приворотки, она расценила это как перст судьбы. Название у приворотного зелья было простое – «Innamorato». В школьных учебниках и в Министерских реестрах такое не числилось. Действие автор обещал короткое и мощное, ингредиенты были описаны необычные, но доступные. Чем дольше она думала, тем сильнее хотелось его приготовить. Тщеславие уже рисовало публикацию в «Магическом вестнике», в колонке магической археологии. Шутка ли – восстановить утраченный рецепт! Кроме победы над Лавандой, это сулило стать началом большой карьеры. И совесть почти не колола: её, Гермиону и безо всякого зелья есть, за что полюбить. А то, что Рон эти достоинства в ней не рассмотрел и по достоинству не оценил, это просто досадное недоразумение, надо ему немного помочь. В приятном предвкушении, Гермиона выбрала время и сварила несколько порций. Настало время испытать. У Гарри к этому времени уже начался роман с Чжоу Чанг, он на эту роль не подходил. А на Роне тестировать зелье не хотелось, лучше уж потом, наверняка. «Хватит по одному разу на трёх разных парнях», – прикинула она. Да и безопасней, потому что куда девать влюблённого кавалера, автор рецепта не уточнял. Первой, самой лёгкой добычей, стал Невилл Лонгботтом. Он выпил чай с подлитым зельем и целый вечер болтал с Гермионой в гостиной Гриффиндора. Ей понравился эффект напитка. Невилл внезапно оказался неглупым собеседником, его вечная стеснительность испарилась, и через час общения у неё самой даже возникла лёгкая симпатия к нему. Но действие напитка прошло, он опять стал путаться в словах и, смутившись, сбежал в свою комнату. Что и требовалось доказать. Больше на ум никто не приходил. Но, случайно встретившись в «Трёх мётлах» с Симусом Финниганом, Гермиона опробовала зелье второй раз. Тоже успешно, за исключением того, что перебрала сливочного пива с джином и наутро впервые в жизни мучилась от похмелья. А от воспоминаний о попытках Симуса поцеловать тошнило ещё больше. «Третий должен быть поумнее, поопытнее», – решила она. Кто разбирается в зельях и практически смог бы различить в напитке Амортенцию. Так интереснее. Осмелев от безнаказанности, Гермиона стала перебирать в голове взрослых мужчин. Первым на ум пришёл, конечно, профессор Снейп. Он-то уж знал толк в зельях. Но как ему подлить приворотку? Этот параноик не ел и не пил с учениками. К нему вообще приблизиться без веской причины всегда было непросто. Если бы Ремус Люпин не ушёл в прошлом семестре, она бы, конечно, испытала на нём. Но он был вне досягаемости. Хагрид и Флитвик тоже не подходили. Гермиона криво усмехнулась, представляя себе свидание с крошечным Флитвиком, но всерьёз не рассматривала, ибо помнила золотое правило зельевара: другая раса − другое действие зелья. Оставался ещё Альбус Дамблдор, но Гермиона даже в мыслях не заходила так далеко. Директор с самого первого дня в школе казался ей божеством, его глаза рентгеном просвечивали насквозь. Какая уж тут приворотка! Пока она перебирала варианты, бутылочка с зельем лежала в сумочке и ждала своего часа. Случай подвернулся внезапно. День Святого Валентина в 1997 году отмечали скромно. Ни купидонов, ни розовых стен и бальных танцев, к большому удовольствию преподавателей и разочарованию студентов. Дамблдор произнёс поздравительную речь, и после ужина все разбрелись по факультетским гостиным отмечать неофициально. Худшие опасения Гермионы оправдались и в этот раз. Гарри упорхнул покорять Чжоу, а Рон Уизли («Бон-Бон», раздражённо вспомнила Гермиона его новое прозвище) был уведён Лавандой Браун в «Сладкое королевство». Лаванда знает, куда нужно вести Рона! Гермиона осталась коротать вечер одна. Дождавшись, пока гриффиндорцы шумным ручейком утекли в Хогсмид, она устроилась с учебниками на диване у жарко натопленного камина в гостиной. Влюблённые парочки в поисках пристанища пробовали было заходить, но, увидев суровую старосту с книгой в руке, быстро ретировались. Едва она углубилась в параграф учебника, Полная Дама возмущённо распахнула дверь, и в гостиную чёрным ураганом ворвался профессор Снейп. За ним вбежала Минерва Макгонагалл. Разговор шёл на повышенных тонах, Снейп держал в руках бокал и, по-видимому, был уже навеселе. «Ого! − хихикнула про себя Гермиона. − Когда ещё такое увидишь!» На её памяти он, во-первых, ни разу не заходил в их башню, и, во-вторых, никогда не пил спиртное. Однако факт был налицо. Что в его облике осталось прежним, так это вечно недовольное выражение лица. − И к тому же вы подали прошлогодние темы проектов! − сухо продолжала Минерва. − А мне нужны новые. Вы же знаете! Он скривился. − Это и есть ваше важное дело? Ради которого меня вызвали из-за стола? − Пренебрегаете своими обязанностями, профессор Снейп? – Макгонагалл поджала губы и начала раскладывать перед ним исписанные листы. − Садитесь, сделаем сейчас. Гермиона уже собралась тактично улизнуть к себе в комнату, как вдруг из спальни мальчиков раздался отчаянный вскрик. Преподаватели вскочили. Макгонагалл громко спросила, обращаясь к невидимому кричавшему: – Что там случилось? Отвечайте же! Ответа не последовало. Тогда она растерянно глянула на Гермиону, потом на Снейпа. И попросила: − Северус, будьте добры, пойдёмте наверх. Не могу же я зайти в мужскую спальню, кто знает, что там происходит! Снейп одарил её высокомерным взглядом, но через секунду уже шёл к лестнице. Если появился шанс снять баллы с Гриффиндора, декан Слизерина его не упустит. Макгонагалл встревоженно засеменила следом. Гермиона тоже привстала, и тут её взгляд задержался на столе. В бокале Снейпа, отражая огонь, играла бликами янтарная жидкость. Вот он, шанс! Недолго думая, она достала из сумки бутылочку, вылила приворотное зелье в бокал и взболтала. Едва успела вернуть на место, из спальни мальчиков вышел Снейп. Его лицо выглядело самодовольным. За ним показался Невилл, густо покрасневший при виде Гермионы. Из горла Невилла вырвался странный звук, словно одновременно заговорили два человека, перебивая друг друга. Последней из спальни вынырнула сердитая Макгонагалл. − Северус! − сказала она раздражённо. − Вы не можете снимать баллы на территории Гриффиндора. Это против правил! − Вы сами меня уполномочили, – ухмыльнулся он. − Что случилось, профессор? − вполголоса обратилась Гермиона к Макгонагалл. – Я могу вам помочь как староста? Минерва качнула головой. Ответил Снейп, не отрывая насмешливого взгляда от смущённого Невилла. − Мисс Грейнджер, вы знаете, что такое заклинание красноречия? − Да, сэр, – припомнила она. Он ухмыльнулся ещё шире. − Лонгботтом пожелал стать искусным оратором. И выбрал лёгкий путь. Кого-то он желал очаровать сладкими речами. Уж не вас ли? Пролейте нам свет. Гермионе кровь бросилась в лицо. Возможно, её. Но Снейп не дал обдумать. – Косноязычие подвело его при наложении заклинания, − пояснил он, − и у него теперь раздвоение языка! Наш златоуст говорит «надвое». И каждый язык любо-дорого послушать! Минерва вспыхнула: − Довольно уже! Я отведу мальчика к Поппи. Ждите меня здесь, профессор. Снейп буркнул ей вдогонку, что за ожидание стоило бы снять с идиота ещё десяток баллов и обречённо вздохнул. Гермионе захотелось уйти прямо сейчас. Оставшись наедине с деканом Слизерина, она уже не чувствовала себя в безопасности. «За приворотку могут и исключить, тут десятком баллов не отделаешься», − мрачно прикидывала она, следя за мощной фигурой профессора, совсем не вязавшейся с интерьером гриффиндорской гостиной. Снейп игнорировал её присутствие. Он прошёлся перед факультетским расписанием, сел за стол и стал нервно перелистывать оставленные Минервой бумаги. Рослый, широкий в плечах, Снейп, казалось, заполнил собой всё пространство, и комната от его присутствия стала маленькой. «Выгонят! − всё больше нервничала Гермиона. − Если только этот злыдень не прикончит сразу и не зароет где-нибудь в своём подземелье». Ожидание стало невыносимым. Если бы его отвлекли, она бы сразу столкнула злополучный бокал со стола, будто случайно, и все дела. Но в гостиную, как назло, никто не входил, время остановилось. Что сделано, то сделано. Стараясь слиться со стеной, она заскользила в сторону выхода. А Снейп, закончив изучать страницу, медленно взял в руку бокал и сделал большой глоток. Гермиона перестала дышать. Он тоже замер. Пару секунд он прислушивался к себе, потом резко встал, осмотрев напиток. И стремительно повернулся к ней. Гермиону насквозь прожгли два раскалённых угля. − Грейнджер!.. Это вы?!.. Что вы сюда налили? Она шагнула к двери, но не успела, рядом с ней ударил в стену и разлетелся на осколки бокал Снейпа. − Стоять! Он в два шага пересёк комнату и навис над ней чёрной громадой. – Это была не Амортенция! Что это?! Гермиона покачала было головой, но почувствовала железную руку, сдавившую плечо. − Что. Это. Такое?! Быстро отвечайте! – Снейп был в ярости. – Антидот есть?.. Сюда его! Непослушными пальцами она выудила из сумочки мензурку. Снейп с сомнением понюхал и выпил одним глотком. Потом сделал кистью незнакомое движение, похожее на восьмёрку, и в пальцах возник пузырёк. Он опустошил и его. И повернулся к ней. − Что это было?! Говорите же! Гермиона сглотнула. − Зелье «Innamorato», сэр. − Приворотное? − Да, сэр. − Рецепт с собой? − Да, – Гермиона достала листок и подала Снейпу. Он выхватил, развернул и пробежал глазами. − Откуда выливали зелье? Есть образец? Дайте. Изучив бутылочку с остатками жидкости, он снова глянул сверху вниз на покрасневшую Гермиону. И, положив обе руки ей на плечи, больно сжал. − Итак, я утратил бдительность, и мне подлили любовный напиток. Староста Гриффиндора! – едкий взгляд Снейпа буравил насквозь. – И чего же вы хотели от меня? − Я… Не знаю, сама не… Простите, сэр… − Я помогу с вариантами ответа, мисс «Я-всё-знаю-лучше-вас», − перебил Снейп, − студентки, привораживающие меня, делятся на две категории: одни хотят залезть в мою постель, другие − в душу. Вы из каких? Жар стыда залил лицо. − Я не из… − Секса захотела со взрослым мужиком?!.. – Грубо выдохнул ей в лицо Снейп. Гермиона отшатнулась, стараясь вырваться. − Нет, сэр, я не хочу никакого секса. Ни с кем. − Гм… Значит, в душу полезли? − Я не пони… Он сильно встряхнул её за плечи. − Вы подсунули мне любовное зелье. Зачем? Чего ждали? Страстных признаний? Песен под окном? Женить на себе хотели?.. Вы, может, влюблены в меня? − Нет, сэр. Правда! – выдавила она. Слёзы унижения уже набухли на глазах и исказили стены. − Зачем тогда? Улучшить оценки?.. Так ведь уже некуда. Или… − Снейпа осенило, − Постойте. Может, у вас на меня пари с дурами-подругами? Гермиона быстро замотала головой. − А что тогда?.. Пополните мою коллекцию студенческого идиотизма! Дверь открылась, и старшекурсники, смеясь, стали вваливаться внутрь. Однако, увидев перед собой разъярённого Снейпа, затоптались в нерешительности. − Ждите снаружи! – гаркнул на них Снейп. – Вон отсюда все! Студенты вышли, толкаясь и переглядываясь, и он, обернувшись к ней, продолжил. − Теряем время, мисс… Хотя, впрочем, я могу и сам, – и, подняв пальцем подбородок Гермионы, заглянул ей в глаза: «Легилименс». Резкая боль прорезала висок Гермионы, будто туда наотмашь стукнули кулаком. Снейп бесцеремонно протискивался в её сознание, наслаждаясь своей грубостью. Вломился в воспоминания, прошёлся по памяти, сунул нос в самые тайные эротические фантазии. Гермиону даже затошнило от унижения. Но Снейп, похоже, от увиденного успокоился: − Это было дурное решение, мисс Грейнджер, − негромко сказал он, выйдя наружу, − безрассудно испытывать приворотку на человеке, не зная его клятв, не представляя, чем он связан. Наконец, не имея проверенного антидота. Ваш-то никуда не годится, он не сработал. Если бы… − он запнулся, − я не носил своё противоядие, ваш сегодняшний поступок мог стоить мне жизни. Понимаете вы это или нет? Гермиона ничего не поняла, и ещё больше смутилась. Тем временем дверь снова распахнулась, впуская нахохленную Макгонагалл. − Что такое?.. Вы не пускаете сюда студентов, Северус? Это гостиная Гриффиндора, а не Слизерина, вы не забыли? Присмотревшись к Гермионе, она ахнула: − Вы что, плачете, мисс Грейнджер? Что здесь вообще происходит? Гермиону затрясло от неизбежности предстоящего позора. Но Снейп удивил. Не отрывая взгляда от Гермионы, он медленно и зловеще проговорил: − Я воспитываю ваших студентов, Минерва, потому что вы сами этим не занимаетесь! Они творят, что хотят… Убирайтесь сию минуту, мисс Грейнджер, в свою комнату, и сидите там, не высовывая носа. И запомните, излишнее любопытство оплачивается непомерно высокой ценой! Гермиона, получив разрешение, опрометью бросилась к лестнице мимо озадаченной Минервы. И, лишь добежав до спальни и рухнув на кровать, внезапно поняла: декан Слизерина её не выдал! И даже не снял баллы с Гриффиндора!***
Ей хотелось посидеть в одиночестве и успокоиться. Но через полчаса в комнату ввалились возбуждённые соседки, Лаванда и Парвати. Они смеялись, болтали о мальчиках, валентинках и поцелуях. Лаванда рассказывала о свидании с Роном. Начавшая было приходить в себя Гермиона снова почувствовала раздражение и захотела уйти. Она спустилась в читальный зал. И сидела над книгой до восьми часов, пока звон ключей мадам Пинс не вынудил удалиться. В комнату возвращаться не хотелось. Ноги сами понесли мимо башни Гриффиндора в оранжерею, в зимний сад Хогвартса. Там было темно и тихо, пахло тёплой сырой почвой, благоухали огромные розы, любовно выращенные к празднику профессором Помоной Спраут. Пробираясь по дорожке вдоль стылой замковой стены, Гермиона уходила всё дальше в темноту сада. Она настолько погрузилась в свои размышления, что не заметила перед собой тень. А узнав, обмерла. Снова Снейп! Как же не везёт сегодня! Могучая фигура выросла над ней, Снейп молча смотрел жёстким, недобрым взглядом. Увидев, что она его заметила, вкрадчиво произнёс: − Так-так!.. Я ведь приказал сидеть в спальне, а вы снова ищете приключений. Вижу, вы решили мне не подчиняться, мисс Всезнайка!.. Урок не усвоен, пора объяснить более доходчиво! Гермиона внезапно поняла: он пьян. В его голосе звучали опасные нотки. Она инстинктивно попятилась назад. − Сэр, я уже ухожу… − Поздно! – он метнулся к ней одним броском и прижал к холодной стене. Затылок больно стукнулся о камень, дыхание перехватило, и перед глазами поплыли круги. Снейп наклонился и зашипел ей прямо в лицо, обдавая крепким перегаром: − Чувствуете себя в безопасности, играя в любовные игры?.. Чудесно. Ваше зелье сработало, представьте. И добыча стоит перед вами! Что будете делать?.. − он хищно ухмыльнулся. − Ваша бурда имеет эффект насилия! Знали вы об этом? Как всегда, вы это не просчитали, хотя должны были. Вы всегда делаете первый ход, не зная, каким будет второй? Он чеканил хриплым голосом, больно сжимая ей предплечья. Гермиона онемела от ужаса и дёрнулась, пытаясь освободиться или хотя бы отодвинуться, чтобы начать дышать. – Отпустите, сэр! – просипела она. Но Снейп не ответил. Его эта возня только раззадорила, он надавил на неё всем телом, вжимая в стену. Она боролась пару минут с удушьем и болью, потом замерла. Снейп выпустил её руки и медленно спустился ладонями к бёдрам, жёстко, не щадя, ощупал их, и принялся мять твёрдыми пальцами ягодицы. «Ох, Мерлинова бабка, как больно!» − только и успела подумать Гермиона, когда его рука стала прохаживаться по бедру. – Не надо, сэр, я – девственница! Невыносимо. Не сдержавшись, она громко застонала от боли. Услышав стон, Снейп дёрнулся и возбужденно заворчал. Он щупал, гладил и мял её ягодицы, пока Гермиона не почувствовала, что в живот вдавилось что-то большое и твёрдое, похожее на ручку от лопаты. «Только не это!» Снейп слегка отстранился, позволив ей сделать вдох. Его глаза были мутными, безумными и ничего не выражали. «Помоги мне, Святой Годрик, я пропала!» − взмолилась она. И неожиданно поняла, как спастись. Нужные слова сами пришли на ум. Снейп тем временем снова придавил её животом к стене, вызывая боль в рёбрах. Он задрал тонкий свитер, нашёл маленькую девичью грудь и принялся поглаживать, слегка сжимая. И ощущая, как Гермиона расслабляется и отзывается на его движения, наклонился и хрипло шепнул в ухо: − Говоришь, не хочешь секса? М?.. И сам стал мягче. Ослабил хватку. Приблизился лицом к её лицу, вдохнул запах волос и, не чувствуя сопротивления, поцеловал в висок. Она не шевелилась, и он начал неторопливо целовать брови, нос, щёки, стремясь добраться до губ и попробовать их на вкус. Но поцеловать в губы не успел. В одно мгновение она превратилась в пружину, змеёй вывернулась из плена и отскочила в сторону. И в шею Снейпа ужалил острый кончик палочки. Пульсация крови через дерево передалась Гермионе в руку. Пьяный Снейп пропустил этот момент, опоздав всего на мгновение. А поняв, что произошло, улыбнулся. − Что дальше, Грейнджер? Убьёшь меня? – возбуждённо мурлыкал он. – Ну, давай… − «Sobrietate ornantes!» − выкрикнула Гермиона отрезвляющее заклинание, отпрыгивая ещё на шаг. Магия вошла в его шею, и Снейп дёрнулся, стараясь удержаться на ногах. Гермиона вглядывалась в его лицо и молилась. Это должно было сработать сразу. И Снейп стал меняться. В глазах появилась осмысленность, он как-то смутился и стал одёргивать мантию. И вдруг замер, уставившись за спину Гермионы. Из темноты донеслись быстрые шаги и взволнованный голос Дамблдора: − У вас всё в порядке, профессор Снейп?.. Гермиона испытала громадное облегчение, услышав голос директора. И уже открыла было рот, чтобы выложить всё произошедшее. Но, взглянув на растерянного Снейпа, внезапно передумала. − Мисс Грейнджер?.. – удивился подошедший Дамблдор, – Что здесь случилось? Гермиона запинаясь, подыскивала слова: − Профессор Дамблдор, уже всё нормально. Я гуляла, и на меня напали. Снейп прожёг её тяжёлым взглядом, а она всё увереннее находила нужную ноту: − Это точно был кто-то из Слизерина, сэр, не разглядела в темноте, он был прикрыт маской-заклятьем, но цвет мантии точно их. Он был пьян. Я его отрезвила заклинанием, а тут и профессор Снейп подоспел, – и, выставив палец в темноту оранжереи, добавила, выразительно глядя в глаза Снейпу, – он ведь туда побежал, да, сэр? Дамблдор нахмурился: − У вас следы насилия на руках. Вам причинили вред? Гермиона подумала и снова покачала головой. − Нет, сэр, только испугали. − Такое недопустимо в стенах школы! – резко заметил директор, − Желаете ли вы, чтобы я дал делу ход? Мы найдём обидчика и накажем, правда, Северус? Снейп что-то глухо промычал. А Гермиона, неожиданно для самой себя, попросила: − Нет, сэр, не нужно расследования. − Почему же нет? − Не хочу, чтобы все узнали. Дамблдор вскинул брови: − Но… вы уверены в своей безопасности? − Уверена, сэр. Я знаю, кто это был. Это… просто дурная шутка. Не стоит из-за глупости ломать человеку жизнь. Дамблдор снова неодобрительно качнул головой. − Вас отвести к мадам Помфри? − Я справлюсь сама. − В Хогвартсе вы под нашей защитой. Если что, дайте мне знать. − Да, сэр. Директор перевёл взгляд на Снейпа. − Северус, за такой поступок Слизерин заслужил потери не менее, чем тридцати баллов. Вы согласны со мной? Снейп сдавленно шепнул: − Тридцать баллов со Слизерина! А Дамблдор уже снова обернулся к Гермионе: − Я провожу вас до комнаты, мисс Грейнджер. Доброй ночи, Северус! − Доброй ночи, профессор Снейп, – эхом повторила Гермиона через плечо, подстраиваясь под шаг директора. Они двинулись по дорожке к выходу, оставив остолбеневшего Снейпа в темноте оранжереи.***
Праздничный вечер давно должен был закончиться. Но время словно остановилось, и сама она застыла в нём, как жук в капле янтарной смолы. Влюблённые парочки ещё бродили по тёмным коридорам, пока она поднималась за директором в башню. Дамблдор больше ни о чём не спрашивал, а сама она не нарушала молчания. Соседки по комнате сидели в гостиной с парнями и громко хохотали. Гермиона проскочила в пустую спальню. Хотелось побыть одной. Дойдя до кровати, она, не раздеваясь, упала на постель лицом вниз и заревела. От унижения и обиды, жалости к себе, от саднящей боли в руках и ногах. Выплакавшись, задремала. И не сразу услышала, как сова снаружи настойчиво скребёт когтями оконную раму. «Снова чёртова валентинка для Лаванды? – вспомнила она сквозь сон. – Кому-то шлют сердечки и комплименты, а мне достаётся вот такое!..» Сова противно скреблась. Гермиона с трудом выплыла из дремоты, встала и открыла раму, впуская в лёгкие ледяной февральский воздух. Записка была ей. «Мисс Грейнджер, выйдите через пять минут на площадку перед гостиной. Я жду вас там. С.С.» Северус Снейп. Она без сил присела на край кровати. Ссадины на руках опухли и ныли. На затылке вздулась шишка. «Лишь бы не сотрясение мозга, − подумала Гермиона, − хотя чему там сотрясаться? Безмозглая дура! Так нарваться на пустом месте!» Хотелось снова лечь на бок и заснуть, но она встала. Снейп − не тот человек, который привык к отказам. Позвал − значит надо идти. Через пять минут она вышла на лестничную площадку. До отбоя оставалось ещё полчаса, перед дверью царил полумрак, снизу тянуло холодом. От стены отделилась тёмная фигура, Снейп подошёл и остановился на расстоянии шага. Вид у него был непривычно смущённый и расстроенный. − Мисс Грейнджер, спасибо, что вышли, − тихо сказал он. И протянул ей небольшой пузырёк. − Обезболивающее, вот… – он помедлил, и неуверенно добавил, – я пришёл просить прощенья. Извиняющийся Снейп – это не то, к чему Гермиона была готова. Не зная, как реагировать, она молча взяла зелье, открутила крышку, взболтала и выпила. Он кивнул и достал из кармана круглую баночку. − А это состав для гематом. Натрите синяки, к утру рассосутся без следа. − Спасибо, сэр. Она взяла баночку, и хотела уйти, но он остановил: − Намажьтесь мазью, оденьтесь потеплее, и через пятнадцать минут выходите к воротам замка. Гермиона в изумлении уставилась на Снейпа: − Куда? Зачем, сэр? − Я приглашаю вас на прогулку. Она не поверила ушам. На прогулку? И подавила в себе абсурдное желание рассмеяться. Нет уж! Сегодняшнего общения ей хватит надолго. Потом медленно, тщательно подбирая слова, отказалась: − Благодарю за приглашение, сэр. Но я действительно усвоила урок, повторять не нужно. К тому же, после отбоя выходить из комнаты студентам запрещено. Снейп поморщился. − Со мной вам можно идти куда угодно и в любое время. Больше не будет никаких уроков и угроз, мисс Грейнджер, мы просто поговорим, – и, видя её сомнения, добавил, – я вам кое-что объясню… Про ваше приворотное зелье и его возможные последствия. Гермиона с тревогой подумала, что случившееся в оранжерее может показаться цветочками по сравнению с этой ночной прогулкой. – А нельзя ли здесь мне всё объяснить, сэр? − спросила она. – Нет. − Куда же мы пойдём? − К Чёрному озеру. Первым желанием было заскочить в гостиную и захлопнуть перед ним дверь. Вторым – рвануть по коридору в кабинет директора. Но она только молча хлопала глазами, осознавая, насколько опасно идти ночью в Запретный лес с мужчиной, час назад чуть не изнасиловавшим её в стенах замка! Снейп, словно читая её мысли, покачал головой: − Я не причиню вам вреда. Я всё ещё ваш профессор, не забывайте. Через три четверти часа вы вернётесь к этой двери. Слово профессора Снейпа. И, сделав шаг вперёд, начертил сложный узор, который захватил их обоих. Узор засветился тонкими синими ниточками и, прилепившись к их мантиям, будто клейкая паутинка, рассыпался бисером и погас. − Что это такое, сэр? − Заклятье отвода глаз. Наш с вами разговор в гостиной и без того уже обсуждают на все лады. Я подстраховался, чтобы нас не увидели вместе ночью. Тут уж пустыми сплетнями не отделаться. Гермиона снова хотела было отказаться и повернулась к нему, но Снейп уже спускался по лестнице. Бесшумно, как всегда. Постояв ещё на лестнице, она вернулась в спальню, сжимая в ладони баночку с мазью. Что же делать? Не пойти? Но мстительный Снейп тогда точно сживёт со свету. Пойти и сыграть в русскую рулетку?.. Да уж. Ситуация. Она не обманывалась, Снейп несравнимо сильнее, ей с ним не сладить один на один. Сегодня вечером на её стороне были удача и директор Дамблдор. А может, пойти и рассказать всё директору? Но тогда придётся выкладывать заодно и про любовное зелье, и про насилие в оранжерее, о котором она по глупости умолчала. А скандал с привороткой грозит серьёзным наказанием, а может, даже отчислением. Гермиона открыла баночку и намазала ссадины. Мазь с покалыванием впиталась в кожу на руке, даря прохладу и мгновенно снимая отёк. Избавившись от боли, она почувствовала прилив сил. Ладно, деваться некуда. Натянув джинсы и свитер, накинув тёплую мантию, она, не медля больше ни минуты, поспешила к выходу.***
Ночь была звёздной, воздух − ледяным и прозрачным. Мелкие колючие снежинки, серебрясь, плясали в свете фонарей. Снейп уже стоял за воротами, одетый в тёплую мантию. Увидел Гермиону, подошёл и предложил ей локоть. Немного поколебавшись, она взяла его под руку и зашагала по снежной дорожке к Запретному лесу. Отклоняясь от аллеи, Снейп свернул на глухую тропинку, заклинанием расчищая перед собой снег. Сугробы расступались перед ними и бесследно смыкались за спиной. «Что это за магия?» – подумала Гермиона, с опаской вглядываясь в темноту леса. Шли молча, и её снова начали одолевать сомнения. Идущий рядом человек, думал о чём-то своём. От его дыхания вокруг разлетались клубы пара. Он казался незнакомцем. Гермиона не выдержала. − Профессор Снейп, − тонкий голос зазвенел тревогой, − куда вы меня ведёте и зачем? − Уже близко, – спокойно отозвался он, − не бойтесь, я же сказал, что не обижу вас. А затем обернулся и с интересом заглянул ей в глаза: − Мне любопытно, мисс Грейнджер, почему же вы не выдали меня Дамблдору? Гермиона смутилась. Дурой была. Скорее всего, она об этом поступке ещё пожалеет. − Не знаю, сэр… Решила не портить вам жизнь из-за глупости, в которой отчасти тоже виновата. − Пожалели, значит?.. − Ну, вы же тоже меня пожалели… и не выдали профессору Макгонагалл. И даже не сняли баллы с Гриффиндора. − Не снял баллы? Старею… – он посмотрел ей в глаза и слегка улыбнулся, – Как вы думаете, ещё не поздно это сделать? Странный сегодня вечер, ей-богу. Она сдержанно улыбнулась в ответ: − Наверное, поздно, сэр… Снейп никогда не улыбался на её памяти, это было непривычно. − А можно и я задам вопрос? – решилась она. − Почему я не рассказал Минерве про ваше приворотное варево? По той же причине. Чтобы вас не испачкали в грязи, – он вздохнул, − я видел, как это бывает. − Спасибо, сэр. А как вы вычислили моё зелье в бокале? Что меня выдало? − Грубые ошибки, мисс Грейнджер, – охотно отозвался он. – Во-первых, лаванда с мёдом горчит, и я горчинку заметил. Во-вторых, вкус бренди в моём бокале стал разбавленным, а я тонко различаю не только запахи, но и вкусы. Ещё много чего… но самое главное… Снейп усмехнулся. − У меня на приворотку работает заклинание-оповещение, подающее специальный сигнал. − Ах, вон что! – протянула она. – То есть, сэр, если бы не ваше сигнальное заклятье, вы бы и не сразу поняли, что выпили? − Понял бы, но не так быстро, – согласился Снейп, и, увидев выражение её лица, скривил рот, – спрашивайте уж, ладно, отвечу, раз обещал. − А почему такое невинное зелье могло вас убить? И зачем вам это сторожевое заклинание? Он ответил не сразу. − Я расскажу… Только запомните, из нынешних студентов Хогвартса вы - единственная в курсе моей тайны. Вычислю сразу, если разболтаете. Гермиона кивнула: – Не разболтаю. − Умные люди иногда совершают глупые поступки. Примерно двадцать лет назад я сделал глупость, за которую расплачиваюсь по сей день. Я хотел жениться. Но был слишком молод и самонадеян, чтобы понять очевидное: моя избранница меня не любит. Мы обменялись клятвами. Помните, как это делается?.. Она сказала своё условие, я его принял. Я ей - своё, она тоже дала клятву. После этого магия должна была связать нас узами брака, но внезапно отвергла наш брачный союз… Сложно объяснить, не вдаваясь в детали, мисс Грейнджер… но в результате я получил односторонний контракт верности женщине, расторгаемый только моей смертью. Глаза Гермионы изумлённо распахнулись. − А что ваша невеста у вас попросила? − Чтобы я никогда до смерти никому не объяснялся в любви, кроме неё! Снейп ткнул пальцем в своё плечо: − Вот тут у меня браслет, он следит за моими словами. Стоит мне сказать даме даже невинный комплимент, браслет накаляется. А если я не остановлюсь и продолжу, за ожогом последует смерть. Обет меня убьёт. И сам же фыркнул. − Звучит по-идиотски, понимаю. Но таково было её условие, и я его принял. Бывают и иные контракты, у кого на что хватает ума в юности… Вот поэтому, мисс Грейнджер, даже невинная приворотка для меня смертельно опасна, они обычно хорошо развязывают язык. Гермиона подумала, что он, кажется, оправдывается, и удивилась ещё больше. С чего бы?.. Он вздохнул. − Вскоре моя возлюбленная погибла, её зверски убили. А я остался оплакивать её смерть. И свою глупость. Гермиона была поражена. Она вдруг разом поняла, отчего у профессора вечно дурное настроение. Отчего он не хвалит студентов. Он просто отгоняет от себя людей, которых ему нельзя любить из-за собственной, когда-то совершённой ошибки. Внезапным порывом она коснулась его холодной ладони. Он молча отдёрнул руку и ускорил шаг. Гермиона пошла следом. − Скажите, сэр, а вы ведь заключали брак через Непреложный обет? − Отличный вопрос, мисс Грейнджер, − нехотя отозвался Снейп, − да, через него. Поэтому всё и вышло так несуразно и плачевно для меня. Гермиона уже догадалась, почему не сработал ритуал. Ритуальная магия отвергает брачный союз, если невеста не девственница. Она раскрыла было рот спросить, но увидев выражение лица Снейпа, не рискнула. И сменила тему. − Сэр, простите, но ведь вы же со мной сегодня… То есть, вы же меня сегодня… А как же ваша клятва? − она смутилась, не зная, как о таком спросить. Но он кивнул: − Я понял вас, Гермиона. Как ни странно, Обет позволяет мне заниматься сексом, при условии, что я не пылаю к женщине страстью и не говорю любовных слов. Уловка контракта. Я выяснил это в момент глубокого отчаянья. Это скрашивало мне жизнь до поры до времени. И взглянул в упор на смущённую девушку: − Ещё есть вопросы?.. Они помолчали. Потом она осторожно спросила: − И вы ни разу не влюблялись с тех пор, сэр? Как вам удалось? Ну, в смысле, это же не подконтрольно разуму? − Всё подконтрольно разуму, если на кону жизнь, – Снейп вздохнул, – работа отвлекает. Помните про Зелье Безразличия, я вам говорил на уроке? − Да, сэр. – Я пью его один раз в квартал последние пятнадцать лет. Он всё ещё смотрел на Гермиону и усмехался её сочувственному взгляду. − Завтра утром приму ещё дозу, кажется, уже пора. Понаблюдайте за изменениями моего характера. Но в первые дни лучше издалека. Я бываю очень раздражителен в эти дни. Гермиона вздохнула. Да уж, знаем, плавали. Оказывается, как и профессор Люпин, Снейп так же зависим от зелья. Оба – как наркоманы со стажем. И ещё неизвестно, что хуже: короткое ежемесячное обращение в зверя одного или медленное непрерывное озверение второго. Снейп остановился. − Мы пришли. Они оказались в центре поляны, спускающейся к Чёрному озеру. Гермиона едва узнала это место, занесённое снегом. Поляна летних тайных свиданий, по слухам девчонок-старшекурсниц. В центре поляны раскинулось могучее поваленное дерево, служившее влюблённым лавочкой. «Вот и я тут на свидании, сама же хотела!» – мрачно пошутила она про себя. − Зачем мы здесь, сэр? − Посмотрите на небо. Гермиона подняла глаза вверх и замерла в восхищении. Тучи рассеялись, и небесный свод открылся, будто под огромным увеличительным стеклом. − Как красиво, сэр! Снейп подошел к бревну, смахнул снег и сел, приглашая и её. – Я люблю бывать здесь один. Сегодня мне захотелось разделить прогулку с вами. Гермиона села. − Вы позвали меня смотреть на звёзды, сэр? – удивилась она. И увидев его кивок, снова подняла глаза вверх. − Кто соткал этот звёздный ковёр?.. – спросил он, будто сам у себя, продолжая какой-то внутренний монолог. – Мы, маги, вьём словами ткань мира, из истины прядём слова, из слов – судьбу, из судьбы – жизнь. Слова тянут нити в пустоту. Я – хозяин слова, но… Снейп замолчал. И Гермиона вдруг догадалась. − Но мы не хозяева сами себе, так, сэр?.. Он кивнул. − Кто соткал узор моей жизни? Взял мои детские мечты, привязал к кометам и разорвал, разметал по звёздным зубьям... Снейп помолчал и, увидев её заворожённый взгляд, продолжил: − Паук прядёт нить из себя. Удивительное существо. Похожее на нас, магов. Будь моя воля, я бы сделал символом Хогвартса паука. Не зря их так все боятся. Ваш боггарт случайно не паук? − Нет, сэр, но у Рона Уизли – паук. − Кто боится паука, боится судьбы. А у меня в вашем возрасте боггартом был именно паук… Это потом уж… А вы чего боитесь, если не секрет? − Профессор Макгонагалл – мой боггарт. – Снейп удивлённо фыркнул, и Гермиона поправилась, – то есть, профессор Макгонагалл, сообщающая, что я завалила экзамен… Я боюсь провалов, сэр… Может быть, после сегодняшнего вечера, буду бояться вас. − Не будете. Вы слишком верите в людей. Он повернулся к ней и заметил, что от мороза её нос стал малиновым. − Говорил же, теплее одевайтесь. Подняв длинную полу своей шерстяной мантии, он накрыл ей голову и плечи, окутывая тёплым запахом трав и шерсти. Гермиона замерла, по-ученически скромно сложив руки на коленях. Но не испугалась. Кажется, это был жест заботы, и только. − Вы больше не сердитесь на меня за приворотку, сэр? – спросила она тонким от волнения голосом. − Я и не сердился, скорее, испугался за вас. Вам повезло, что до меня вы испытали свою бурду на детях. На взрослых мужчин оно действует иначе… Трус становится наглым. А если дадите его храбрецу, костей не соберёте… Это зелье запрещено законом, изъято из реестров, где вы его только нашли. У него коварные побочки. Гермиона испуганно выдохнула: − Простите, сэр. Я не знала. − Да что уж. И вы меня простите. Но повторюсь. Не употребляйте никакие формулы, пока заключённые в них связи лично не подтверждены вашим жизненным опытом. Не расхлебаете потом… Как я вот. − Спасибо, сэр. Этот урок я запомню. Снейп повернулся к ней. − А сейчас я поработаю с вашими воспоминаниями, – и добавил, увидев сомнение на её лице, − не бойтесь, мисс Грейнджер, не будет ничего плохого. Я научу вас одному полезному трюку. Он встал, поднял её за руки. Потом взял её лицо в ладони и низко наклонился, как для поцелуя. У Гермионы перехватило дыхание. Но он, приблизившись, только заглянул в глаза. И прошептал: − Я буду осторожен в этот раз. Расслабьтесь. "Легилименс". И действительно, боли не было, профессор легко скользнул в её сознание. И, когда заговорил, голос раздался уже изнутри: − Мисс Грейнджер, вы видите меня? Закройте глаза. Она закрыла глаза и ничего не почувствовала, кроме лёгкого головокружения. − Нет, сэр, только слышу. − Покажите мне вашу память. Её снова охватило смущение. − Просто сделайте, как я сказал, − настойчиво велел он. − А как?.. Она не понимала. − Где вы храните свои воспоминания? – терпеливо повторил он. − Что это за место? Опишите. Она подумала немного: − Это похоже на библиотеку! − Как оригинально! - хмыкнул Снейп. Туман рассеялся. Они вдвоём теперь стояли в библиотеке, глядя на бесчисленные стеллажи с книгами. – Вот мы и у вас в сознании, – прогудел его голос, – я больше не полезу, куда не просят, не бойтесь же. Гермиона задумалась. − Сэр, а когда вы сегодня вечером сюда зашли, гм… без спроса... Вы и тогда видели библиотеку? − Нет. У каждого свои образы. У меня – лента кинохроники. Если вы когда-нибудь попадёте ко мне, как гостья, тоже её увидите. Но запомните, принося свой образ в чужое сознание, вы причиняете боль. Примерно, как я вам сегодня, когда вломился насильно. Добровольная экскурсия всегда лучше. Он приблизился к полке, где стояли самые свежие воспоминания, снял оттуда сегодняшние события: зелье в бокале, оранжерею, площадку возле портрета Полной Дамы, и даже их поход в Запретный лес. Ткнул пальцем в пустую полку: − Запомните, если что-то прячете, не оставляйте за собой пустых ячеек. Пустое всегда подозрительно, забирайте выборочно, и только главное, – он полистал воспоминания, и часть вернул на место. – Вы всё ещё не передумали выдавать меня директору? – Нет, сэр, – ответила она. – Тогда спрячем кое-что, – решил Снейп, – вы имеете право не помнить всё подряд, и этот вечер вам ничем примечательным не запомнился. В руках у него оказалась стопка книг, которые он передал ей. − Держите. Уберём их подальше. − Куда, сэр? Я не хотела бы всё забыть. − Я не стираю вам память. Хотя многие на вашем месте предпочли бы такое не помнить. − Это – моя жизнь. − Как хотите, – согласился он, − теперь осмотритесь. Где-то здесь есть секретная комната. Маленький чуланчик… Найдите его. Гермиона оглянулась, подошла к стене и открыла незаметную ранее потайную дверку. − Вот она. − Отлично. Дальше сами. Отнесите туда всё, что хотите сохранить в тайне. Не забудьте про нашу прогулку, − он выскользнул из сознания Гермионы, оставив её одну. Гермиона спрятала воспоминания, тщательно заперла за собой дверь, подумав, что скоро сюда вернётся. И тоже вышла наружу. Снейп всё ещё держал её лицо в руках, но, увидев, что она вышла, отпустил и шагнул назад. Он выглядел довольным. − Вы справились. Десять баллов Гриффиндору! − Спасибо, сэр. А вы сделаете в своём сознании то же самое? − Разумеется. − Чтобы войти снова, нужно заклинание «Окклюменс»? − Да, потренируйтесь. Если не получится, недели через три подойдите, я научу. Не раньше. − Хорошо, сэр, − медленно отозвалась Гермиона. До неё внезапно дошла истинная цель этой прогулки. Снейп смотрел на неё серьёзно. − И ещё вот что… Наступают тёмные времена. Скоро меня будут ненавидеть абсолютно все. − Больше, чем сейчас, сэр?.. – спросила Гермиона. И, сообразив, что сморозила бестактность, осеклась. Он не рассердился. − Куда больше, поверьте!.. И я прошу, когда это случится, не думайте обо мне плохо. − Я, сэр?.. Почему я? − Ну, потому что… Пусть будет на свете хоть одна живая душа, которая мне верит. И знает, что я стал… тем, кем стал, не по своей воле. − Я не понимаю, сэр. − Сейчас нет, но потом, возможно, поймёте, – он заглянул ей в глаза и задержал взгляд. И Гермиона, неожиданно для себя, второй раз за вечер почувствовала сострадание к этому странному человеку. − Постараюсь, насколько смогу, сэр. Не думать о вас плохо. Он выпрямился. − Ну и хорошо. Пора возвращаться. Они аппарировали на тёмную площадку около гостиной Гриффиндора. И Снейп легонько подтолкнул её к двери: − Спокойной ночи. − Спокойной ночи, профессор Снейп.***
Гермиона сортировала воспоминания за прошедший год. Прятать сокровенное в тайник уже стало привычкой. И, уже в который раз, пыталась понять, как мир перевернулся с ног на голову. Как Снейп из врага превратился в ближайшего друга и любимого. Она сидела возле палатки в королевском лесу Дин, охраняя сон Мальчиков-Умеющих-Спать-Несмотря-Ни-На-Что. Точнее, сидело под сигнальными чарами её тело . А сознание искало в лабиринтах памяти воспоминания о Снейпе. Такие тёплые, дорогие и горькие. После Дня святого Валентина в прошлом феврале всё вернулось на круги своя. Снейп стал самим собой, непрошибаемым, равнодушным и жестоким. И следа не осталось от человека, открывавшего ей душу в лесу. Три недели, как было велено, Гермиона не приближалась. А когда отважилась и пришла с просьбой об уроках окклюменции, Снейп нагрубил и выгнал из кабинета. Казалось, он вообще не помнит об их разговоре. Взгляд был пустым, а тон холодным. Убийство Дамблдора стало точкой невозврата, после которой Снейп стал врагом. События лета и осени замелькали со скоростью фотовспышки. Орден Феникса, погони, вечный страх, квартира на площади Гримо. Думать о Снейпе стало некогда, да и неприятно. Он хозяйничал в Хогвартсе, а известия оттуда приходили невесёлые. Воспоминания ложились одно на другое… Вот их с Гарри появление на свадьбе Флёр и Билли Уизли. Милый денёк, если бы не атака Пожирателей. А вот их троица уже в лесу, с добытым медальоном Слизерина. Рона в прыжке расщепило, кровь лилась рекой, даже вспоминать страшно. Гермиона лечила его бадьяном. «Можно было и по-другому, есть же куча способов», − запоздало сообразила она. Но жизнь не перепишешь набело. А в этой книге замелькали капризы Рона и его уход. Тоже соль на рану. И начало отношений со Снейпом где-то здесь. Гермиона замедлила пролистывание, а потом и вовсе остановилась, найдя нужный день. Его непременно нужно отнести в тайник, не дай бог, кто увидит. Воспоминание было и болезненным, и бесценным одновременно. Тот день не задался с самого утра, будто встала не с той ноги. Засыпала накануне простуженной, а проснулась больной. Кашель, крепчавший уже несколько дней, ушёл за грудину и вызывал отдающую в голову боль. Школьные заклинания не справлялись, лишь смазывая симптомы. Лекарств не было, Гарри в ответ на её жалобы только сочувственно пожимал плечами. Рон уклонялся от разговора, его уже неделю сжигала ревность. «Найти бы хоть магловскую аптеку и купить антибиотик, − как мантру, повторяла себе Гермиона и тут же поправлялась, − нет, украсть антибиотик». Денег у них давно не было. Как ни странно, мысль о воровстве уже не вызывала чувства вины. «Сгорю от стыда потом, в мирное время, − тоскливо думала она, − если доживу. На войне – как на войне». И пришедшая следом мысль огорошила внутренним озарением. «Вот так люди и становятся преступниками. Просто у них внутри не прекращается война, во время которой все средства хороши!» Вторым поводом для тревоги стала беседа с портретом бывшего директора Блэка. Он дал им полезные сведения, но чувство, что они неосторожно себя выдали, не покидало Гермиону весь день. Ну, и как вишенка на торте − к вечеру молчание Рона прорвалось, зафонтанировало гнилым нарывом. Он со скандалом покинул лагерь, яростно швырнув на землю медальон Слизерина. Уход Рона добил Гермиону. Безрезультатно прождав до полуночи, она отправила Гарри спать, вышла из палатки, и кинув на себя заглушающее заклятье, горько расплакалась. Рыдала, сгибаясь пополам, замирая от боли в груди и голове. «Святой Годрик! – жаловалась она. – У всех чёртовы амбиции! Мальчишки думают каждый о себе. У Гарри - подвиги, у Рона - нервы, он, видите ли, не может голодать! А я в этой команде – Несгибаемый Гвоздь! Хоть сдохни, никто и не заметит. Гермиона нужна всем, пока нянчит и утирает сопли!.. А стоит самой слечь... Помоги мне, Святой Годрик! Кому, я кроме тебя, могу довериться?..» И вдруг подскочила, услышав за спиной низкий голос: − Попробуйте довериться мне, мисс Грейнджер! В трёх шагах от палатки темнела фигура Пожирателя... Великий Мерлин! Гермиона узнала Снейпа! Выхватив палочку, на ходу прикидывая, каким заклинанием по нему шарахнуть, она увидела вытянутую вперёд ладонь: − Не бейте, я безоружен! − он протянул к ней обе руки. − Я не Святой Годрик, но могу помочь! Она остановилась. Ударить по безоружному человеку не поднялась рука. Тем более, по своему учителю. Кончик палочки нерешительно заплясал в воздухе. Проклятая совесть! Гермиона с надеждой скосила глаза на палатку. Позвать Гарри? Он не задумается ни на миг. Но Снейп опередил: − Не зовите Поттера, я пришёл к вам. − Ко мне, сэр? − Я помогу. Доверьтесь мне. Гермиона стиснула зубы: − Один уже доверился и теперь лежит в могиле. Вы − убийца, сэр. Вы его предали! − Я – убийца, − медленно подтвердил Снейп, всё так же стоя с вытянутыми руками, − но я не предавал Альбуса. Опустите палочку. И я объясню, что это значит… Я не причиню вам вреда. Слово профессора Снейпа. Старое воспоминание шевельнулось в голове. Он уже говорил эти слова. Но боль потери была сильнее. − Вы пришли убить меня? Или сдать лысому отморозку? Снейп пожал плечами. − Хотел бы убить, ударил бы Авадой из-за куста. Хотел бы сдать, сдал бы месяц назад… − Месяц назад? − Я давно за вами… гм, присматриваю. − Что?! Он стал объяснять: − Вас не удивило, мисс Грейнджер, что ваши сторожевые чары на меня не среагировали? − Да… Удивило. − Они и не могли. Вас охраняют мои чары. Я каждый вечер прихожу в ваш лагерь, где бы вы ни находились, и ставлю охрану. – А наши чары? – охнула она. – А ваши… Поттер изо дня в день делает одну и ту же ошибку в сторожевом заклятии, а ваши щиты слабо маскируют. У Гермионы отвисла челюсть. − А зачем вам это нужно? − Вот это и есть главный вопрос. Но отвечать на него долго. Не хочется под прицелом. − Другого вы не заслужили, сэр! − Несомненно, мисс Грейнджер, − согласился он, − но дайте шанс. Вспомните, прошлой зимой в лесу вы обещали мне попытаться. Не думать обо мне плохо. Гермиона вдруг почувствовала головокружение. Её накрыла волна дурноты и детского удушливого стыда. Она снова была ребёнком, каждый шаг которого заранее известен взрослым. А ей-то казалось, что она всех перехитрила и спряталась. − И что? Вы следили за нами? Подглядывали? – уязвленно спросила она. − По мере необходимости. У меня не так много времени, − и, увидев выражение лица Гермионы, поспешно добавил, − но, когда Поттер ковырял в носу, я отворачивался, клянусь. Гермиона издала неопределённый звук. Снейп, сделав маленький шаг вперёд, продолжил: − Шучу. Я в курсе основных событий, не больше. Сегодня вас покинул Уизли. А утром вы разговаривали с Финеасом Блэком… − Это он выдал, где мы? – гневно перебила Гермиона. – Я так и знала! − Наоборот! Это я направил его к вам, и, если честно, едва уговорил. Нужно было сообщить вам про меч Годрика, не то Поттер свернул бы себе мозг, думая, чем разбить крестраж. − Ого, – выдавила изумлённая Гермиона и вдруг не смогла сдержать любопытства, − скажите, сэр, а моё заклинание затемнения сработало на профессоре Блэке?.. Или нет? Он сейчас знает, где мы? Снейп качнул головой. − На призраков оно вообще не действует, они видят не глазами, могли бы и сами догадаться. Блэк всегда знает, где вы находитесь, пока рамка портрета у вас в бисерной сумочке. Ноги у Гермионы стали ватными. Даже про бисерную сумочку знает! Навалилось тупое безразличие. «Будь что будет! Если сдаст, наконец-то всё закончится, − устало подумала она, − и я не буду больше бессловесным придатком Гарри Поттера. Конец обидам и холоду». Она медленно опустила палочку, впившись в незваного гостя мутным больным взглядом. − Что вам от меня нужно, сэр? − Сейчас объясню, мисс Грейнджер, − Снейп сделал шаг вперёд и осторожно вытянул палочку из её руки, − одну минуту, это простая предосторожность. Он обернулся к палатке, где спал Гарри, и гермиониной палочкой быстро начертил руну. Светящаяся вязь отлетела к стене палатки, вспыхнула зелёным и погасла. − Что это? − Сонные чары. Не хочу получить "Аваду" в спину от вставшего в туалет Поттера. Пару часов полежит спокойно. Потом он приблизился и медленно вложил палочку обратно ей в руку. − Я вам сейчас кое-что покажу. Он наклонился, как когда-то в лесу, взял лицо Гермионы в ладони и заглянул в глаза. «Легилименс». В этот раз он не заходил, а втянул Гермиону в своё сознание. Ей открылась лента кинохроники. Воспоминания Снейпа понеслись перед ней. Замелькали события уходящего тяжёлого года в Хогвартсе, произошедшие в их отсутствие. Кольцо Мраксов, искалечившее руку Дамблдора. Чёрная сухая рука директора, умирающая рука. Снейп задержал кадр, где Дамблдор просит убить его и спасти душу Драко Малфоя. Снейп отказывался это сделать, а Дамблдор уговаривал: «Том отдаст вам Хогвартс, смотрите, не упустите этот шанс. Если директором станет Кэрроу, будет много детской крови. Когда школа станет вашей, Северус, оберегайте учеников, не давайте их в обиду». Она увидела момент, когда Снейп сдался и обречённо кивнул. В следующем увиденном воспоминании была астрономическая башня, Пожиратели и Драко с палочкой наготове. Дамблдор, смотрящий Снейпу в глаза: «Северус, пожалуйста!» И Снейп, холодеющей рукой формирующий на конце палочки молнию: «Авада Кедавра!» Благодарный взгляд старика, летящего с башни. И потрясённые глаза Драко Малфоя. Дальше – торжественное вручение Хогвартса Снейпу… Искривлённые от ненависти лица учеников и профессоров. Одиноко идущий через толпу директор-изгой… − Хватит, пожалуй, − Снейп прервав просмотр, мягко вытолкнул Гермиону наружу и отступил на шаг в ожидании. − Это всё… правда, сэр? – хрипло спросила она, не в силах поверить. − Кем бы вы меня не считали, мисс Грейнджер, я никогда не был лжецом, − сухо отозвался он и повторил, − я не предавал Дамблдора, а лишь исполнил его волю. – Его волю, – глухо повторила она. – Да, волю. Вам всем оглашали завещание Дамблдора. Так? Подумайте же сами, вы же умная: кто пишет завещание, не думая о скорой смерти? Альбус сам планировал её, и я не был в восторге от роли, которую он мне назначил. Гермиона стояла, не в силах пошевелиться, крупная дрожь била тело. Перед глазами стоял Дамблдор, планирующий смерть от руки Снейпа. Слёзы, помимо воли, защекотали нос, набухли в глазах, и покатились по щекам. − Но как же так?.. Профессор, я не знала, и мы все… − Этого и сейчас никто не должен знать! − перебил Снейп. − Если вы расскажете об этом, я сразу погибну. Никому, даже Поттеру. Слышите? Отчаянно хотелось и дальше не доверять ему, упорствовать, выражать сомнение. Но она чувствовала правду. Всегда знала, когда человек не врёт. И продолжала стоять, сипло дыша. Вскоре её снова настиг приступ кашля. На этот раз долгий и мучительный. Снейп приблизился, мягко дотронулся до её лба, потрогал щёки. − У вас жар, мисс Грейнджер, вы больны. Она кивнула и снова мучительно закашлялась, до режущей боли в груди и головокружения. − Попробую помочь, − Снейп сделал пальцами уже знакомое движение-восьмёрку и, как фокусник, достав из воздуха, подал ей пузырёк с зельем. − Пейте! Гермиона, недолго поколебавшись, выпила горькую тёмную настойку. Бодроперцовое зелье. Свой запас она истратила на лечение ран Рона Уизли. А взять новое было негде. На лбу Снейпа образовалась складка. − Маловато. Есть ещё одно средство, но оно такое… если позволите, − он достал из нагрудного кармашка палочку и нарисовал у себя на животе красивый узор. Острием палочки подхватил и вытянул из середины тоненькую серебряную ниточку и приложил к солнечному сплетению Гермионы. Ниточка, мягко кольнув, вошла в тело, связывая их друг с другом, и побежала приятным теплом вокруг талии и по спине. − Что это, сэр? − Моя магия. Лечит вас. Станьте ближе, так много рассеивается, − Снейп притянул её к своему животу. – Да не бойтесь же! Потом, видя, что из-за разницы в росте получается плохо, наклонился, легко подхватил Гермиону на руки и понёс к сиденью у костра. Руки у Снейпа были сильные, мышцы железные. Он нёс её так легко, будто она была соломенной куклой. У костра присел, посадил к себе на колени и обернул мантией. Заглянул в настороженные смущённые глаза. − Ну, что вы так смотрите? Не удобно вам? − Удобно, сэр, − едва слышно пролепетала Гермиона. − Тогда расслабьтесь и поспите. − Я на дежурстве, какой сон, − попыталась возразить она, чувствуя, что руки и ноги стремительно тяжелеют и наливаются свинцом. − В составе зелья есть снотворное, − сказал Снейп, пресекая её попытки встать. − Вы под моей защитой, отдыхайте. Не в силах сопротивляться, Гермиона сомкнула веки. Согреваясь, переставая дрожать, она положила голову на выступающую ключицу Снейпа, устроилась поудобнее и мгновенно отключилась.