***
Остаток ночи она просидела у огня, потрясённо размышляя над случившимся. На любое шевеление веток вскакивала и ждала нападения. Мысли путались. Снейп явился не просто так, это же понятно, но зачем? Проснётся Гарри − нужно поскорее убираться отсюда. Выбросить проклятый портрет Блэка, не забыть, он как маяк, по которому их можно обнаружить. Но уходить не хотелось, хоть в этом трудно было сознаться, даже самой себе, и совсем не из-за произошедшего прошлой ночью. Гермиона ждала Рона обратно. Она не знала, как рассказать Гарри про Снейпа. Он не поймёт. Она и сама не понимала, как можно было разговаривать с врагом, верить сказанному, пить его зелье, да ещё и спать у него на коленях. Для Гарри это могло означать только одно — предательство. Однако Снейп сделал для неё то, чего не делали друзья: пришёл и помог. А вот Рон от них сбежал, как только начались настоящие трудности. И что теперь считать предательством? К тому же, судя по его воспоминаниям, Снейп, не такой уж предатель, как они думали раньше. Невероятная история. Но как же рассказать о ней Гарри? Он в последнее время стал резким и гневливым. Гермиона не собиралась врать. «Надо как-нибудь начать, — размышляла она, — повиниться за свою доверчивость, а там они вместе решат, что делать. Показать Гарри воспоминания, что ли?» Но Снейп, с другой стороны, просил никому не рассказывать, иначе он погибнет. Ох, как всё усложнилось этой ночью… Через несколько часов, на рассвете, из палатки высунулся заспанный Гарри. − Мион, Рон не вернулся? − Нет. Гермиона, ужасно мучаясь сомнениями и чувством вины, открыла было рот, чтобы начать каяться, когда Гарри подошёл к ней и сам начал разговор: − Знаешь, я понял, почему это случилось. Перед рассветом проснулся и всё думал, думал. Это не только из-за того, что у меня нет плана. Рон ушёл из-за вас с ним. − В смысле? — опешила она, не сразу понимая, о чём речь. − Прости, это не моё дело, но я видел, как ты смотришь на Рона. Он… я уверен, когда-нибудь тебя оценит, Мион. Гермиона вспыхнула. − Что ты несёшь, Гарри Поттер? − Я давно заметил. Ты же хочешь быть с ним… Тьфу ты, так сложно об этом говорить. Знаешь, Рон, наверное, не готов взять ответственность, и всё такое. У него так было и с Лавандой. Она требовала серьёзных отношений, а он сбежал. Но ты — это же не Лаванда, с тобой надо как-то по-другому, по-взрослому что ли. А он не может. Он чувствует себя маленьким рядом с тобой. − Маленький, да удаленький! − отрезала Гермиона и устало поднялась. Разговора не получилось. − Гарри, не говори мне ничего про Рона Уизли! Он нашёл для себя выход из ситуации, и мы тоже найдём. Я иду спать, покарауль нас, пожалуйста. Ночью снова сяду дежурить. Днём они сменили место стоянки, на этот раз прыгнули далеко, на горное плато. На удивление, Гарри легко согласился уйти с лесной поляны, где их покинул Рон, и Гермиона не знала, плохой это знак или хороший. Накладывая щитовые чары, она очень старалась. Попросила Гарри поучаствовать, разглядела ошибку в его рисунке и научила чертить руну правильно. Портрет профессора Блэка, уходя, она уменьшила и забросила в дупло старого дуба. Посмотрим теперь, профессор Снейп, сможете ли вы нас отыскать! Она так и не нашла в себе мужества рассказать Гарри про ночного гостя. Чем больше проходило времени, тем сложнее это становилось сделать. И тем сильнее мучило чувство вины. Надо было сразу. Но Гарри мог выгнать её так же легко, как отказался от Рона, и остаться один. Она промолчала. Гарри заметил, что Гермиона подавлена, но причину истолковал по-своему. Будь что будет. Вечером пошёл дождь, землю размыло. Гермиона просушивала, как могла, дно палатки, но потоки воды, бегущие с гор, заливали лагерь и сводили на нет все её усилия. Холодный ветер рвал мокрые грязные листья с деревьев и лепил в лицо. Грязь скользила под листвой, превращая землю в каток, дыхание клубилось паром. Они почти не говорили, каждый молчал о своём, оба очень устали и замёрзли. От голода свело животы. Наконец, Гарри ушёл спать, а Гермиона, забрав у него медальон и повесив на шею, присела на порог палатки, просушивая в очередной раз куртку и волосы, и стала с тревогой вглядываться в темноту. «Кажется оторвались, − успокаивала она себя, − и к лучшему». Крестраж висел на шее злобной пиявкой, сосущей жизнь, и вызывал неукротимое желание сбросить, избавиться. Но она боролась с этим желанием. «Люмос». Заклинание осветило поляну. Снейп стоял в десяти шагах от палатки с палочкой в руке и вглядывался ей в лицо. Волосы его блестели от дождя. − Добрый вечер, мисс Грейнджер, − одобрительно пробасил он, — сегодня ваши охранные чары выглядят гораздо лучше. − Они ещё недостаточно хороши, сэр, потому что пропустили вас. Снейп скривил губы, что, видимо, означало улыбку. − Вы одна? − Как видите. Я не рассказала Гарри, даже не знаю, почему. − Потому что вы любопытны. И хотите узнать, что мне от вас нужно. − И вы пришли мне это сообщить? − она подвинулась, освобождая ему сухое место на пороге палатки. Он покачал головой. − Сообщу, но не так быстро, − Снейп начертил сонную руну, усыпляя Гарри, и повернулся к ней, − а ещё вас мучает загадка, как я вас нашёл. Вы ведь избавились от портрета Блэка? Я не ошибся? Гермиона осторожно кивнула: − Не ошиблись. − Так как же? − Пока не знаю, сэр. Но буду думать. Он окинул взглядом промокший лагерь. Вычертил палочкой в воздухе узорный диск, искривляя и превращая его в круглый купол над их головами. Следующее заклинание тёплым ветром просушило землю под ногами. Рядом с палаткой вспыхнул яркий костёр, посылающий вокруг волны оранжевого света. У огня появились столик и низкий диван. Снейп обернулся. − Прошу сюда, мисс Грейнджер! В куполе было уютно и сухо. Будто и не было вокруг студёного осеннего ливня. Она присела к костру, согревая руки, чувствуя, как её окутывает блаженное тепло. − Запомнили, как я делал? — спросил Снейп. − Нет, сэр. Позже посмотрю в воспоминаниях. − Я пришел к вам ненадолго. Принёс лекарство, держите, — он протянул маленькую бутылочку. − Мне уже нормально, − возразила она, но, подумав секунду, зелье выпила. — А ещё вот тут нужно подправить, это небезопасно для вас, — он двумя пальцами, за цепочку, осторожно приподнял медальон на шее Гермионы, шикнув на неё, когда она попробовала сопротивляться. И начертил на её груди большую ладонь, которая мягко легла под медальон, заглушая его, делая зов крестража почти неслышным. Это тоже было как ответ на её молитвы. Невыразимое облегчение! Будто уняли зудящую боль в голове и в костях. — Спасибо, сэр, − искренне поблагодарила она. Внутренний голос всё так же упорно твердил, что Снейп усыпляет её бдительность, и ему что-то нужно. Но как это узнать, она не имела понятия. − Угу… Спрашивайте, − отозвался он, будто слышал её мысли. − Что, простите? − Спрашивайте, что хотели, − Снейп смотрел на огонь, и блики плясали в чёрных глазах, − я же понимаю, у вас много вопросов. Гермиона смутилась. И задала не тот вопрос, какой хотела. − А та вчерашняя руна, сэр, передающая магию, − Гермиона показала на свой пупок, − это же была «Пёстрая лента»? − Вы и о ней знаете? — удивился он. — Это магия не вашего уровня. − Вы вчера начертили её слишком быстро, я не разобралась. Пожалуйста, покажите ещё раз. − Этой руне я не буду вас учить, − нахмурился он. − Почему? − Она быстро обессиливает донора. Вы не готовы. Зазеваетесь, и она вас убьёт. − Сэр, я читала… Пёстрая лента становится пёстрой, если один из двоих связанных начинает умирать. Я могу это заметить и вовремя остановиться. − Не знаю, что за бред вы читали, − сухо отрезал он, − но, если лента стала пёстрой, процесс уже необратим. Запомните это. Гермиона поморгала, осмысливая сказанное. − А заклинание-щит в форме руки, что вы нарисовали под медальоном. Что это, сэр?.. − Для Поттера стараетесь? — усмехнулся он. − Конечно! Ему медальон тоже вредит. — Не так, как вам, — ответил Снейп и пояснил, — это заклинание называется «Ладонь папы Легба». Я выучился ему в Уагадо, у них много защит от вредоносных артефактов. Гермиона обомлела. Он был в Уагадо! Это же африканская магия вуду! А Снейп невозмутимо продолжал: − Лично вам защита от медальона нужна куда больше, чем Поттеру. И Уизли была нужна, пока он не сбежал. А Поттеру эта безделушка не причинит вреда, несмотря на головную боль, − и, увидев сомнение в глазах Гермионы, повторил, − я знаю больше, чем вы. Просто поверьте на слово. В сказанном была правда. Они с Роном переносили контакт с крестражем куда хуже, чем Гарри. Рон вообще ушёл в пике и сбежал. А у Гарри от медальона кроме головной боли и вещих снов ничего не возникало. Гермиона думала, из-за того, что он сильнее их обоих. Но, видимо, причина в другом. Снейп встал. — Мне пора идти. − Сэр, − осторожно обратилась она, — это важно для меня… − Достаточно вопросов на сегодня. − … а вы ничего не знаете про Рона Уизли? Он в безопасности? − Мне нет дела до Уизли, − раздражённо бросил Снейп, − я не слышал, чтобы его арестовали. Хотя специально не интересовался. Гермиона не успела спросить про Джинни и остальных, как Снейп уже пересёк купол. И она окликнула его. − Профессор! Он остановился и вопросительно повернулся к ней, подняв бровь. − Сэр, скажите, а если бы я рассказала Гарри, и мы бы ждали с палочками наготове?.. Вы были к этому готовы? − Разумеется, мисс Грейнджер. − «Обливиэйт»? Снейп скривился. − «Обливиэйт» — это как кинуть в сознание бомбу, разносит всё в клочья. Есть и более гуманные средства. Но вы мыслите в правильном направлении. Следующей ночью Снейп не приходил, и, вопреки здравому смыслу, Гермиона была разочарована. Они разбили новый лагерь и весь день безрезультатно искали еду. Без Рона рыба не ловилась, а делать вылазки в людные места было страшно, вокруг стаями рыскали оборотни. Благо, вода была недалеко, и они с Гарри в большом количестве пили обжигающий кипяток, чтобы согреть пустые желудки. Не было даже съедобных грибов, только чай с подмороженным боярышником — вот и вся еда. Гарри проявил рыцарство и предложил Гермионе выспаться ночью. Пришлось соврать, что у неё бессонница. Не так уж сильно и соврала. Отправив Гарри спать, она сидела у огня и вглядывалась в темноту до рассвета. После дождя ударил мороз. Они вернулись на лесную поляну. Вечером, сидя в одиночестве за импровизированным столиком у огня, она горько думала: как далёк ещё день, когда кончится этот кошмар. Тогда они будут, сытые и весёлые, спать дома на мягких кроватях, а вокруг будут живые люди, а не призраки. В порыве жалости к себе, она представляла, что, когда война закончится, они наверное, уже погибнут и праздновать будут без них. Прославлять Гарри Поттера. А о ней и не вспомнят. И непонятно было, чем дышать в этой морозной глуши, на что надеяться. За какое воспоминание ухватиться. Безнадёжная мгла и в прошлом, и в будущем. Разве такую можно рассеять простой мечтой о мягкой постели?.. Отчаянно подумалось: «Нет разницы, в постель ложиться или в могилу. Ту тоже заносит снегом, будто застилает простынёй. И будет мягко и спокойно под пушистым белым одеялом». Горько порыдав, она задремала, опустив голову на руки. Ей снился густой чёрный туман, в котором глохла сама жизнь. Он заползал в ноздри и горло, забирал звуки, краски из предметов. И не было никого, способного вывести из этого мертвящего холода… Она беззвучно всхлипывала в непроглядном мареве, как девочка, потерявшая маму. Хватала ртом воздух. Мамочка, где ты, родная? Помоги… А в ответ тишина. «Обливиэйт», как разорвавшаяся бомба, унёс маму, навсегда стёр гигантским ластиком из жизни Гермионы. Мама… мама… Кто-то тряс её за плечо, пробуждая: − Грейнджер, это я! Проснитесь же, бдительный караульный! − Снейп, − всхлипнула она сквозь сон. Но, открыв глаза и увидев недовольно изогнутую бровь, поправилась, − профессор Снейп. − Пришёл вас покормить. Вы так отощали, что больно смотреть. Туман рассеивался. Жизнь снова победила. На столике стоял большой бумажный пакет с едой. Он пах Хогвартсом, кухней, от него струилось тепло. Это для неё? Снейп, видя, что Грейнджер тупо застыла, легонько подтолкнул: − Ну, чего ждёте? Остынет. Садитесь ужинать. А Гермиона, не ожидавшая этой внезапной заботы, вдруг ощутила в горле ком. И, встав, на ватных ногах, подошла к Снейпу и обняла его, уткнувшись носом в длинный ряд пуговиц на сюртуке. − Спасибо вам, сэр! − Да что вы, детка, − голос дрогнул, − не стоит благодарности. И легонько отстранил её: − Ешьте, а я расскажу новости. Я нашёл вашего Уизли. − Что с ним, профессор? − Гермиона мгновенно пришла в себя, сбрасывая остатки сна. − Жив и здоров, − проворчал Снейп, наблюдая за её реакцией, − прячется в доме у старшего брата. − У Билли? − Да. Могли бы и не волноваться. Он даже не в розыске. − Это правда, сэр, разыскивают только нас с Гарри. А Рон… он ведь чистокровный, его, наверное, даже из Хогвартса не отчислили? Гермиона сказала это с досадой, и вдруг встретила внимательный взгляд Снейпа: − Я никого не отчислил из вашей тёплой компании. − Но как же, я же… − она не знала, как это правильно сказать Пожирателю. − …Я же маглокровка, сэр? − Угу. Я свой поступок не афиширую, по понятным причинам. И вас попрошу о нём молчать. − Спасибо, профессор! — прошептала Гермиона растроганно. − Это так неожиданно… Так значит, Волан… − и вскрикнула, потому что крепкая рука Снейпа мгновенно зажала ей рот, лишая возможности дышать. − Вы что творите?! − зашипел он ей в ухо. − Это имя нельзя произносить вслух! На нём стоит поисковая руна. Произнесёте − и через минуту здесь будут ищейки Тёмного Лорда! Гермиона ощутила слабость в ногах и виновато шепнула, освобождаясь: − Я этого не знала, сэр! − Помните же!.. И Поттеру скажите! Придумайте как сказать. Это очень важно! − Да, сэр, − согласилась она, а затем сообразила, − а нас вы ищете тоже по поисковой руне? − Годная версия, Грейнджер, но нет, − успокаиваясь, похвалил он, − представьте, сколько раз за день по всей Британии маги упоминают ваши имена. Я, отслеживая всё это, превратился бы в заведённый волчок. Думайте дальше, вам под силу это разгадать. Гермиона разложила еду на столе, удивляясь, как Снейп умудрился выбрать из богатого рациона Хогвартса её любимые блюда. Тушёные овощи, горячую рыбу, пудинг и большой кусок малинового пирога. Пока она ела, он сварил на огне крепкий сладкий кофе и с удовольствием прихлёбывал теперь из высокой кружки. Гермиона наелась, и ещё осталось для Гарри. Опьянённая сытным ужином, она сидела на диванчике рядом с профессором, пила маленькими глотками кофе, вприкуску с конфетами, которые он выудил из глубин своих карманов. Увидев, что она закончила ужин, он достал и подал ей две книги. − Вот, возьмите, без дела здесь в лесу сидеть невыносимо. Поучитесь чему-нибудь. Гермиона с интересом прочитала названия. «Реаниматология и анестезиология: курс лекций для парамедиков» и «Щитовые чары для Авроров, подготовка к экзамену» из библиотеки Хогвартса. − Как вы узнали, что я хотела прочесть? − Элементарно. Я потратил ровно одну минуту, чтобы сделать запрос в библиотеке от вашего имени. Хогвартс помнит всё, о чём вы его спрашивали. Гермиона прижала книги к себе и повернулась к профессору, вскидывая на него блестящие настороженные глаза. − Спасибо, сэр, вы очень любезны, даже слишком. Но скажите… Что я вам за это должна? − Должны жить и, желательно, не впадать в хандру. − Я не понимаю, чего вы добиваетесь? − Вашего расположения, Грейнджер, − Снейп поймал её взгляд и пояснил, − дело в том, что мне нужен союзник. Гермиона нахмурилась и отложила книги в сторону. Ну, вот и начался серьёзный разговор. У всего есть своя цена. − Что это значит, сэр? Может, вы думаете, что я за еду и лекарства буду шпионить за Гарри или вредить ему? — В её голосе зазвенело напряжение. Снейп пожал плечами: − Вредить не прошу, а помогать можете и будете. Если поймёте, что мы делаем одно и то же дело. − А почему я должна это понять? − Потому что вы, как и я − Несгибаемый Гвоздь! − съязвил он, и, заметив, как полыхнули гневом её глаза, махнул рукой. − А если серьёзно… Вы что-нибудь слышали о Карте Судьбы? Это проходят в шестом классе. − Конечно слышала, сэр, это — отпечаток вероятностей будущего. У каждого студента в Хогвартсе есть такое предсказание, как медкарта у маглов. Этим занимается профессор прорицания. − Именно так. У преподавателей тоже есть Карты Судьбы. Но их составляет не Трелони, а кентавр Флоренц, он читает звёзды куда лучше неё. Свою личную Карту я за год обновлял трижды, каждый раз надеясь, что в прошлый раз была ошибка, — Снейп замолчал, и Гермиона внезапно поняла, что ему стало трудно говорить, и он подыскивает слова, − и все они, с разными нюансами, показали одно и то же. Он сделал длинную паузу. − И что же, сэр? − Что миссию, возложенную Альбусом Дамблдором, я выполнить не успею. Вероятность моей смерти по предсказанию — почти сто процентов. Гермиона уставилась на него, и он продолжал: − Я не прошу вас вести Поттера и защищать, как я. Вы не сможете. Со своей стороны вы делаете всё правильно и максимально, в меру способностей… Я пришёл к вам потому, что на Карте Судьбы всего месяц назад проявилось имя моего единственного союзника, который поднимет из моих рук упавшее знамя. — низкий голос Снейпа сделался почти шёпотом. − Этот союзник — вы, мисс Грейнджер. − Я?!.. − Угу. Я целый месяц перепроверял. И не ошибся… Теперь мне важно, чтобы вы мне поверили. Снейп сделал рукой восьмёрку, и на его ладонь выкатился золотой шарик, похожий на снитч. Шарик раскрылся, разворачивая небольшое подвижное изображение звёздного неба с яркими золотыми линиями. Карта Судьбы Снейпа! Гермиона оторопела! Она знала, что предсказание не открывается чужим глазам. Только тому, кому она предназначена. И даже прорицатели работают с Картами под Непреложным Обетом о неразглашении. Сейчас она заглядывала в самую сокровенную тайну жизни Снейпа. Хотя и не умела прочесть её полностью . − Вот, смотрите, − он показал на яркую нить, − я ничего не утаиваю от вас. Моя Линия Жизни идёт сюда и вот здесь обрывается. А вот эти чёрточки обозначают период года. На момент моей смерти год ещё не закончится, это произойдёт, возможно, летом, − он встретился с ней взглядом, − я не переживу эту войну, Гермиона… − Сожалею, сэр, − прошелестел её вздох. Снейп отмахнулся: − Я сам не сожалею и вам не нужно. Я про другое толкую. И показал на тоненький золотой волосок рядом с Линией Жизни. − Вот эта линия — вы. Флоренц наконец-то увидел имя, раньше было непонятно. И когда я узнал, кто это такой, решил помочь единственному другу во вселенной, − Снейп горестно усмехнулся, − вот потому-то я здесь. Гермиона надолго замолчала, осмысливая сказанное. Оно было похоже на правду. Снейп спрятал Карту Судьбы в карман и задумчиво следил за всполохами огня. Наконец она произнесла: − Не знаю, что и сказать, сэр. Я не ожидала такого… У вас что, нет союзников… там?.. − В своре Пожирателей? Шутите? Там все объяты страхом. Паранойя заразна, − Снейп понизил голос и почти прошептал, − я жив ещё только потому, что умнее других и хорошо решаю сложные задачи. Хотя доносы на меня строчат регулярно. − Знакомое чувство, сэр. Я тоже нужна, пока справляюсь. Упаду с ног — смахнут с доски, не глядя. Снейп не ответил. И Гермиона поинтересовалась: − А что за миссия Дамблдора? Что мне нужно будет делать? Он отвёл взгляд, и ей это не понравилось. − Не сегодня, позже расскажу. Знайте одно: вы будете хранить информацию, которую надо донести до Поттера в нужный момент. И если я не смогу… например, буду уже мёртв, то вы сделаете это вместо меня. От этого зависит исход войны. − Информация о… крестражах? − Гермиона запнулась. − Да… и об этом. − А почему нельзя прямо сейчас? − Ещё не время. Гермиона помолчала, обдумывая. Потом попросила. − Научите меня надёжнее прятать мысли, сэр. Пожалуйста. Мне нужны уроки окклюменции. − Хорошо, — легко согласился он. — Собственно, это и есть одна из причин, по которой не сейчас. Вы слишком открыты. Он встал, собираясь уходить, но Гермиона его остановила. − Скажите, профессор, вы же не через «Пёструю ленту» меня нашли в прошлый раз? Когда я спрятала портрет профессора Блэка. Глаза Снейпа блеснули любопытством. − Тоже хорошая версия, но нет. По переданной магии, по её следам, можно найти человека только в течение нескольких часов. А я искал вас позднее, чем через сутки. Ещё есть догадки? − Пока нет. − Это несложно, — улыбнулся он, — думайте дальше. − Вы завтра придёте, сэр? — робко спросила она. − А вы этого хотите? — так же осторожно, будто ступая по тонкому льду, ответил он вопросом на вопрос. − Да, сэр, − сказала она. − Тогда приду, − улыбнулся незваный гость, превращаясь в званого.***
Утром Гермиона через портрет вызвала профессора Блэка, и он рассказал, что на имя Тёмного Лорда наложено табу и заклятье поиска. Гарри слушал бывшего директора, но Гермиона видела, что его внимание всё время ускользает. Гарри что-то мучало. Еде, тем не менее, он обрадовался. Гермиона соврала, что на рассвете сделала вылазку в соседнюю деревню и замирала от страха, боясь, что Гарри узнает вкус школьной еды из Хогвартса. Но вроде обошлось, он ел, ничего не спрашивая. Пообедав, они перебрались на новое место стоянки и разбили палатку. Ночью повалил густой снег. Когда Гермиона увидела фигуру Снейпа, бредущего через поляну, с побелевшими от снега волосами, то ощутила прилив теплоты. И вышла навстречу. − Рада вас видеть, сэр. Он едва заметно смутился и протянул ей принесённый пакет. В этот раз еда была не из столовой Хогвартса. Снейп сам понял свою ошибку. − Поттер не заметил? − Нет, в последние дни он такой подавленный, что не среагирует и на взрыв Бомбарды. − Нехорошо это. Но сейчас нам с вами на руку. Ещё тёплые ресторанные блюда показались Гермионе слишком изысканными после горьких диких грибов. Еды было много. Снейп показал, как зачаровать на сохранение. − Я себе не принадлежу. Завтра могу и не прийти. И вот ещё, возьмите. Он достал из тайника и выложил на стол несколько банок с тушёнкой, хлеб, чай, кофе, консервированные груши и банку спагетти болоньезе. − А что это такое, сэр? − она скопировала его движение-восьмёрку. − Вы ещё не поняли? Мой тайник-кольцо. Вы вот сумочку носите. Кто-то серьгу. А я — кольцо. Он показал перстень с крупным синим камнем, который всегда, сколько помнила Гермиона, украшал безымянный палец правой руки профессора. − Открывается вот так, − показал Снейп, − проще простого. Попробуйте сами. Она немного повозилась с замком, и, открыв, заглянула внутрь. − Тут Карта Судьбы. Ваша? − Это ваша. Я забрал её из хранилища Хогвартса сегодня утром для вас. Там ей быть небезопасно. Она положила на ладонь золотой шарик, и вопросительно глянула на Снейпа. — Я её не смотрел, — ответил он на её взгляд, — да она и не откроется мне, вы же знаете. − Я думала, вы имеете право, как директор, − удивилась Гермиона. − Я лишь исполняю обязанности директора, — поправил он, — и Хогвартс меня слушается. Пока. Но я не проходил ритуал, и камни меня не выбирали. − Не понимаю, в чём разница, сэр… − Разница в том… Что если я сегодня умру, то моего портрета, подобного портрету Блэка или Дамблдора, в школе не будет, − Снейп усмехнулся, − моя душа всё ещё целиком принадлежит мне, а не камням замка. Сказанное всё ещё было не понятно. − Сэр, все эти портреты в Хогвартсе… Они же не совсем обычные колдографии, да? Снейп взял в руки чашку горячего кофе, приготовленного Гермионой, отхлебнул и начал рассказывать: − Инаугурация или посвящение директора — это своеобразный ритуал заклада души. Создаётся что-то типа крестража, но не убийством, а другим способом. Хогвартс — это место силы, и он сам может дробить наши души, если мы ему это позволяем. Часть души после ритуала навсегда переходит Хогвартсу, она питает замок магией, и способна почти в полном объёме воспроизводить личность человека даже после его смерти. Потому-то с бывшими директорами можно говорить и советоваться, они не «как живые», а в каком-то смысле они и есть живые люди, пленники старого замка. Говорят, можно даже поговорить с самим Слизерином или Гриффиндором. Я не пробовал. Они не приходят к кому попало. − А почему же вы не прошли ритуал посвящения, сэр? − Замок выбирает сильнейшего из доступных. Но Тёмный Лорд, назначая меня директором, не был уверен, что я такой и есть. Я тоже, кстати, в этом не уверен. Мы с Минервой примерно равны по силе, но она старше. Опыт может победить. Поэтому я отказался от ритуала и управляю пока с ограниченным набором полномочий. Гермиона вдруг застыла как громом поражённая. − Тогда ясно! − Что вам ясно? − Я всё ломала голову, почему он сам не становится директором Хогвартса! − прошептала она. − Тёмный Лорд? − Ну да. Он же не может, верно, сэр? Замок его ни за что не выберет! − Да, − кивнул Снейп — и вы ведь понимаете, почему? − Его душа разбросана по всему свету. Нечего дробить. − Там уже и не душа. Одна шелуха на ветру сохнет, − Снейп ухмыльнулся, − если он начнёт ритуал, то, вероятно, проиграет поединок даже недомагу Хагриду. Гермиона неодобрительно глянула на него, но всё же спросила: − А профессор Макгонагалл не настаивала на ритуале, сэр? На поединке с вами? Снейп скривился, как от зубной боли. − Кто и на чём сейчас может настаивать, мисс Грейнджер? Макгонагалл злится, но умом понимает, что её не допустят. И лучше уж директором останусь я, чем придёт кто-то оттуда. − А сам он не приходит? − Тёмный Лорд?.. Он не любит Хогвартс. — Боится его? — Возможно. Вернув Снейпу перстень, Гермиона стала рассматривать свою Карту Судьбы. − Как она открывается, сэр? − Отпирающее. Я свою просто открываю без заклятья. «Aperto». Карта развернулась на её ладони. И Гермиона пригласила: − Посмотрите, пожалуйста, со мной, сэр. Снейп был удивлён. − Вы настолько доверяете мне? − Не больше, чем вы мне, профессор. К тому же, сама я здесь ничего не разберу. − Это меняет дело, − проворчал он и, подвинувшись ближе, заглянул в Карту. Гермиона сразу нашла Линию Жизни, она была очень яркой. В одном месте на ней были какие-то узлы, но что это значит, никто из них не понимал. В отличие от судьбы Снейпа, рядом с Линией Жизни Гермионы всегда находился целый пучок чужих судеб. Всё перекручено. Вот это, скорее всего, Гарри, поняла она, где-то здесь и Рон. А вот и сам Снейп. Это его одинокая чёткая Линия резко приближается к её Линии в этом году, почти сливаясь и так же резко обрывается. Да, так и есть, Карта Судьбы Гермионы подтверждала: примерно к лету Снейпа не станет. Его ладонь слегка дотронулась до её плеча. − Нашли меня, Грейнджер? − Да, сэр, − она кивнула и вдруг прикрыла рот ладонью. И он понял этот жест. − Вы что, меня жалеете? — изумился он. − Не хочу вашей смерти, сэр. Он в ответ только усмехнулся. − Я пока жив, мисс Грейнджер. И нам ещё многое нужно сделать. Оплачете меня потом, если захотите.***
Вынырнув из воспоминаний, Гермиона стала пролистывать папки прошлой осени. И раскладывать в тайники. Эта история принадлежит только им двоим. Много ночей, почти до самого Рождества, были согреты присутствием Снейпа. Он приходил часто, иногда на несколько минут, а иногда задерживался часами, как и обещал, чтобы учить Гермиону ментальной магии. Она всё сильнее чувствовала необходимость в его визитах. И умом понимала, что привязывается, что он становится ей нужен. А чувства, словно магнитом, влекли к нему. Такой заботы, которой он окружил её, она никогда не испытывала раньше. Взрослой заботы, серьёзной, настоящей. И сердце откликалось, прося не останавливаться. К тому же, со Снейпом можно было советоваться по любым вопросам. Гермиона доверяла ему всё больше. В одну из ночей она сама завела разговор о крестражах и попросила помощи. Они с Гарри давно были в тупике, это тяготило обоих. Отношения стали напряжёнными, и Гермиона опасалась, как бы Гарри не прогнал её вслед за Роном. Это, кажется, уже витало в воздухе. Снейп отнёсся к просьбе спокойно. − Ваше доверие приятно, обычно меня используют втёмную. О чём вы хотите спросить? — Не могу решить загадку с завещанием Дамблдора, сэр. Она рассказала о книге сказок, делюминаторе и снитче. Принесла книгу Барда Бидля, которую Снейп некоторое время внимательно изучал. И над которой обещал подумать. В ответ на её откровенность, он тоже сообщил, что был упомянут в завещании Дамблдора, о чём министр Руфус Скримджер ему по секрету шепнул. Однако с оговоркой: в отношении Снейпа завещание вступало в силу только в случае кончины Тёмного Лорда. − А что в этом завещании, профессор? И где оно? — поинтересовалась Гермиона. − Понятия не имею, и, судя по предсказанию, вряд ли узнаю, − вздохнул Снейп, − у Альбуса всегда предусмотрено много вариантов развития события. Гермиона поведала ему, как они добывали медальон Слизерина в Министерстве, и он восхищённо присвистнул. − Надо же, − с улыбкой прокомментировал Снейп, − старая жаба Амбридж описывала вашу вылазку совсем по-другому. Я был на том заседании, где она оправдывалась перед министром. − Кто бы сомневался! Мало мы её изводили в школе! − Не вы одни. Профессора тоже дразнили Амбридж и саботировали, как могли, её идиотские решения. Расскажу как-нибудь, были и смешные моменты. − Расскажите сейчас, сэр, − попросила Гермиона, заглядывая ему в глаза. − Ну… — Снейп улыбнулся, вспоминая, — она с первого дня положила глаз на мои запасы зелья и постоянно таскала без спроса. В основном Зелье Правды и Зелье Силы. Однажды я ей подсунул вместо них возбуждающий состав для огров. Просто переклеил этикетки, налил в похожие бутылочки и удрал из замка на весь день. А она сама залезла в кладовку и взяла. Спровоцировал её, можно сказать, на кражу. − Возбуждающий состав? Для огров? Гермиона звонко расхохоталась. Снейп рассмеялся вместе с ней. − Меня проклинали все мужчины Хогвартса, включая Филча и кентавра Флоренца. Зато уж дамы зубоскалили в преподавательской целую неделю. Ночью, отвергнутая Хагридом, Амбридж попыталась вломиться с эротическими намерениями ко мне, − он ухмыльнулся, − и узнала, что значит разбудить понапрасну профессора Снейпа. − Ого, это правда, сэр?.. — Гермиона смущённо улыбнулась и посмотрела на Снейпа как-то по-особенному. − Смешная история. Хотя во времена директорства Амбридж нам было не до смеха. − А мне и сейчас не до смеха. Я натурально чувствую себя на её месте, − вздохнув, сказал он, − шутить надо мной никто не рискует, а вот ненавидят ежеминутно. Это тяжело выносить в такой концентрации. Гермиона тактично опустила глаза. Оставшись в Хогвартсе, она ненавидела бы его вместе со всеми. − Вы — не Амбридж, сэр! − вдруг горячо возразила она. — Это несправедливо, сравнивать вас так. Она наслаждалась издевательствами, она — садистка. А вы − нет. − Мало кто замечает эту разницу. − Амбридж мне временами хотелось убить. − Убить-то её несложно, вообще непонятно как эта убогая получила свои дипломы. Её прикончил бы даже Лонгботтом, если постарался. Но цена высока, в Азкабане очень плохо, поверьте. Его голос слегка дрогнул, и она заметила. − Вы там были, сэр? В Азкабане? − Только на следствии. Лет пятнадцать назад. Я был чуть старше, чем вы сейчас. Меня арестовали почти сразу после убийства Поттеров. Дела мои были плохи. И, вероятно, я был бы осуждён, но Дамблдор дал показания в Визенгамоте. И вытащил меня оттуда почти чудом. Я около месяца просидел в подвалах Министерства, а последнюю неделю до суда − в камере Азкабана. − Сочувствую, сэр. Он посмотрел на неё. − Вам, кстати, сколько сейчас лет? − В сентябре исполнилось девятнадцать. − Ого. Вы почти на три года старше Поттера. Почему? − Из-за хроноворота. Брови Снейпа удивлённо взлетели: − Как?.. У вас был доступ к хроновороту Дамблдора? Или к министерским? − Директор Дамблдор дал мне хроноворот, чтобы я могла учиться. И я несколько лет училась на всех курсах подряд, возвращалась и проходила все уроки. Вот и набежало лишнее время, − объяснила она, − а год назад директор показал мне заклинание «Истинного возраста», и я увидела, что на самом деле я стала старше на три года. Она начертила на себе рисунок заклятья, в котором засверкали годовые плёночки истинного возраста. Снейп сосчитал. Да, всё верно, девятнадцать. − Внесите изменения в свой паспорт, Гермиона, — посоветовал он, — это очень важно. − Внесу, сэр, дожить бы, − она грустно посмотрела на него, − пока это мечты о другой жизни. Он кивнул и задумался. − Я и не знал, что хроноворот был у вас. И так долго!.. Это очень, очень странно, поверьте. Видели бы вы, как Альбус его берёг и прятал ото всех! − А где он сейчас? Хроноворот. − Хороший вопрос. Тёмный Лорд тоже интересовался, и в июле прошлого года поручил мне его найти. Мы с ищейками обшарили все уголки Хогвартса. Тщетно. Вопрос вертелся на языке, и Гермиона не сдержалась: − А если бы вы нашли тогда хроноворот? Отдали бы его змеемордому? − Не знаю, − тихо ответил Снейп, − я тоже долго об этом думал. Человек слаб и труслив, боится боли, я — не исключение. Тем более, ко мне были приставлены его псы. Но, хвала Мерлину, передо мной не возник такой выбор. Он помолчал и загадочно добавил. − Но может быть, я отыскал бы его в сломанном состоянии. Гермиона довольно кивнула. Неплохое решение.***
Она нашла среди воспоминаний два дня, когда Снейп не пришёл и не предупредил об этом. И закрыла их, не просматривая. Первую ночь она просто ждала и грустила у огня, думая о нём. А во вторую ночь уже не находила себе места. Утром, буквально искря от раздражения, на пустом месте умудрилась сцепиться с Гарри. Весь день не могла ни есть, ни спать. Тысяча объяснений тому, что Снейпа нет, сводились к одному: с ним случилось что-то плохое. Просматривая эти дни, Гермиона думала, что любовь рождается не только от присутствия человека, но и от его отсутствия тоже. Снейп явился следующей ночью, уже под утро, и воспоминание сохранило, как он растерянно гладил её макушку, пока она всхлипывала у него на груди. − Неужели вы за меня волновались? — он был удивлён и растроган. Она кивнула и отошла, устыдившись своего порыва. − Не мог я прийти, − объяснил он, — первую ночь провёл на тёмной пирушке, удовольствие то ещё. А утром, когда собрался выспаться, на меня напали ваши скудоумные гриффиндорские дружки. Растут дети — растут и их забавы. Глаза Гермионы расширились: − Как напали?.. Кто? − Уизли, Лонгботтом и Лавгуд. − Уизли?.. Джинни? − Да, сестрица вашего героя. − А… Что они сделали, сэр? Он устало присел к огню. − Отравили меня. Я запретил мисс Уизли ходить в Хогсмид, на неё плохо влияет общение с идиотами-близнецами. Из их лавки она весь год приносила то одну опасную гадость, то другую. В сентябре серьёзно пострадала, я еле отпоил её антидотами. Но братцы разведали, что у Аберфорта есть тайный каминный ход в Хогвартс — на заметку вам, кстати, Гермиона, если вы ещё не в курсе, − и пронесли в замок сильнодействующий яд. И прямо за завтраком славная троица подлила его мне в компот. − И вы не заметили? − Уизли отвлекла всех поддельным призраком Альбуса, обвинявшего меня в его смерти, Лавгуд бесталанно изобразила обморок. А Лонгботтом вылил яд мне в стакан, − Снейп криво улыбнулся, − прямо страдания в Эльсиноре! − А вы, сэр? — умоляюще шепнула Гермиона, которой не хватало воздуха. − А я — образец невозмутимости, − раздражённо ответил Снейп, − проглотил противоядие и сделал вид, что ничего не было. Но выпить антидот смог не сразу, пришлось выйти в коридор. Яд успел подействовать, и меня весь день сильно тошнило. Прошлую ночь я пролежал в постели. Но за призрака Дамблдора их наказал, конечно, продлил им отработки и отправил в Запретный Лес к Хагриду. Там маленькие идиоты хотя бы будут под присмотром большого. − Вы сделали вид, что ничего не было, потому что… − сухими губами прошелестела девушка. − Потому что за покушение на жизнь нужно было наказывать по-другому! Кэрроу и без того мучают детей Круциатусом, стоит только отвернуться, − жёстко пояснил он, — запытали бы их до смерти. И с изумлением увидел, как Гермиона наклоняется над ним и благодарно целует в щёку. − Спасибо, сэр! На следующий день Снейп принёс информацию о книге сказок. Он пришёл утром, прямо в палатку. Разбудил, легонько потормошив. Гермиона глубоко спала и не сразу поняла, кто перед ней. А, сообразив, подскочила, как ошпаренная: − Что случилось, сэр? Вы никогда не приходили днём. − На вечер я вызван к Тёмному Лорду, и не знаю, когда смогу у вас появиться. Он очень непредсказуем в последнее время. Я пришёл кое-что вам рассказать. − Где Гарри? — спохватилась Гермиона, вставая. − Спит на улице, под заклятьем. Она давно уже понимала, что их дозоры — детский самообман, и в лучшем случае, могут уберечь от случайных патрулей. А в худшем — подвести, внушая чувство ложной безопасности. По-настоящему сильный маг, такой, как Снейп, мог легко отыскать их в любой точке Англии и, не напрягаясь, пройти сквозь магические заслоны. Знакомое неприятное чувство, что они − маленькие дети, вокруг которых идёт жестокая взрослая игра, нахлынуло с новой силой. Гарри спал, за столом, уронив голову на руку. Снейп присел к огню. − Я всю ночь размышлял над вашим экземпляром книги сказок Барда Бидля, − начал профессор, − и мне кажется, что там есть не одна подсказка, а целых две. − Одна — это знак глаза в треугольнике, да, сэр? − Заметили? Только там не глаз, а круг. Это знак Игнотуса Перевелла. Он нарисован на его могиле в Годриковой впадине. − Это та деревня, где родился Гарри? И где погибли его родители? − Та самая, − вздохнул Снейп, − я стараюсь там не бывать. Мне это тяжело. Но этот знак там точно есть, − он сделал паузу, − кстати, Тёмный Лорд зачастил туда в последнее время. Зачем, не знаю, не спрашивайте. Гермиона впилась в него глазами. − Может, там спрятан крестраж? − Возможно. Но не вздумайте туда соваться. Это очень опасно. − Но если там крестраж… − Не соваться, я сказал! — отрезал он, — Пока я не отдам Поттеру меч Гриффиндора. Гермиона открыла рот: − Вы хотите отдать нам меч Гриффиндора? − А вы думали, я шутки шутил насчёт помощи? Вдруг в её голове всплыл подслушанный в лесу разговор. − Профессор, скажите, а тот меч, который воровали у вас из кабинета Джинни, Луна и Невилл — он не настоящий? Это подделка? Мы слышали в лесу, как о нём говорил гоблин Крюкохват. Снейп кивнул. − Вы многое и сами знаете. Эту операцию с мечом придумал Альбус, но не понимаю, зачем было всё так усложнять. Подделка хранится в ячейке Лестрейнджей в Гриннготсе. А настоящий меч Годрика у меня. И я жду сигнала, чтобы отдать его Поттеру. − А почему сейчас нельзя? Крестраж ослабляет Гарри, да и я от него не в восторге. Только ваша «Ладонь папы Легба» и спасает. − Ещё не время. − Хорошо, − покорно вздохнула она, − так что же означает этот символ «круг в треугольнике»? − Там ещё есть третья фигура, прямая. Все три Дара Смерти вместе. По-видимому, это указание на то, что они должны оказаться в руках одного человека. − В руках Гарри? Снейп пожал плечами. − Вероятно. − Но «Дары Смерти»… — это же сказка, сэр? — с сомнением сказала Гермиона. − Неважно. В любом случае, это — инструкция. Дамблдор не делал бессмысленных действий. Гермиона стала рассуждать. − Дары Смерти… Бузинная палочка, воскрешающий камень и мантия-невидимка. Это всё метафоры или реальные предметы? − Реальные предметы, полагаю. Тёмный лорд в последнее время ищет какую-то палочку. Может, ту самую. Я был с ним в одном путешествии. И разгадывал загадку о её местонахождении. − И как? Разгадали, сэр? − Да. Палочка тоже принадлежала Дамблдору. − Тоже? − Ну, камень-то воскрешения был у него. Он закован в кольцо Мраксов. Гермиона вспомнила чёрную отсохшую руку Дамблдора. − То самое кольцо, которое убило директора? − Да… − он запнулся на полуслове, повернулся и так благодарно посмотрел на неё, что сердце Гермионы сжалось, а потом неуверенно сказал: − Да-да, вы правы, его убило кольцо… А не я. Знаете, от этого проклятья он начал впадать в безумие. И боялся не боли и не смерти, а потери разума… Моя «Авада» была для него избавлением. Снейп так неприкрыто оправдывался, боль сочилась из его слов. Гермиона присела рядом и взяла за руку. По-дружески, тепло и заботливо. Он не отдёрнул. И слегка сжала пальцы. Ей было приятно прикасаться к нему. И вместо ответного пожатия, он вдруг повернулся и обнял её за плечи. Поцеловал в висок. Его волосы пахли чередой и ромашкой. «А какой, интересно, вкус у его поцелуя?» − внезапно подумала она и сразу же отстранилась, испугавшись своей мысли. Он отпустил её и замолчал, глядя на огонь. − Где сейчас камень воскрешения, сэр? − Не знаю, − словно нехотя ответил Снейп, − пропал. Лежал в директорском сейфе вместе с обломками кольца. После смерти Дамблдора там осталось одно только кольцо. Гермиона задумчиво посмотрела на него. Потом подошла к спящему Гарри, достала из его кармана снитч, и подала Снейпу. − Это не он, как вы думаете? − Это его Альбус завещал Поттеру? − Да, сэр. Снейп покрутил шарик в руках, пошептал над ним, попробовал открыть. И, ничего не добившись, вернул Гермионе. − Очень может быть. − У Гарри тоже не получается, на нём появляется надпись «Я открываюсь последним». − Последним?.. Тогда это точно он. − Почему? Снейп открыл книгу сказок, поискал и ткнул в один из абзацев: «Последним даром является воскрешение…». − Но это же другая сказка, сэр. − Здесь нет ничего случайного. И, промолчав, продолжал. − Итак, три Дара. Палочка Альбуса, мы не знаем где она сейчас. Камень, вероятно, спрятан в снитче. Осталась лишь мантия-невидимка. Гермиона шумно выдохнула. − Мантия у нас, сэр. Досталась Гарри от отца, − она помялась, − с её помощью мы много лет подряд выходили после отбоя и прятались от вас по замку. Снейп удивлённо посмотрел на неё. − Вот как?.. Так эта мантия принадлежала Поттеру-старшему?.. Это многое объясняет. − Что объясняет? − Выбор героя, по крайней мере. Получается, потомок Игнотуса Певерелла — не Дамблдор, а Поттер? Гермиона молчала. Снейп горько вздохнул: − Тогда ясно, почему Альбус так покрывал все его безобразия… Все их безобразия, и маленького Поттера, и его папаши, − и еле слышно добавил, сверкнув глазами — Гарри Поттер, даже будучи полным болваном, вполне тянет на героя, это же не безродный нищий Снейп! Она хотела возразить, что Гарри — не болван. Но он перебил: − И не безродная Грейнджер, умом превосходящая весь Гриффиндор, вместе взятый! Она удивлённо захлопала глазами. А Снейп продолжал, глядя себе под ноги: − Я читал в одном… гм… письме, что Поттер-старший не смог воспользоваться мантией, чтобы спасти себя и жену от убийства! А знаешь, почему? Потому что Дамблдор попросту не отдал ему мантию. Но я тогда считал, что мантия принадлежит Альбусу, и он был вправе ею распоряжаться. А оно вон как… Почему же он не вернул мантию-невидимку Поттерам, когда она могла спасти им жизнь?!.. − Не знаю, сэр, — недоуменно ответила Гермиона, — директор отдал мантию Гарри лишь несколько лет назад. − А я догадываюсь, − сказал Снейп деревянным голосом, − он и не думал их спасать! Это были овцы для заклания! Гермиона промолчала. Он говорил с болью, но то, о чём он говорил, было делом давним и не очень для неё понятным. Прошлое ушло, надо думать о настоящем. − Сэр, но если камень спрятан в снитче, то у нас есть всё, кроме палочки. А тот, кто соберет три Дара Смерти вместе, станет её победителем. Так говорится в сказке… Я правильно понимаю, что это и есть миссия Гарри? − Не уверен. Победить Смерть и победить главного Пожирателя Смерти − всё же не одно и то же. − Но это же неплохая идея, сэр? − Плохая, но пока единственная. − А вторая подсказка, сэр? В сказке? − Хорошо, что вспомнили, − в глазах Снейпа блеснул озорной огонёк. − Вторая тоже интересная, но я вам её просто так не отдам. − Что это значит? — насторожилась Гермиона. − А то и значит! Вы сами достанете её из моего сознания. Пора показать на деле, чему научились. Он дразнил и бросал вызов. У Гермионы было плохо с ментальной магией, несмотря на все уроки. И отыскивать спрятанные мысли пока не получалось. Свои собственные воспоминания она прятала уже гораздо искуснее, сказался год упорных тренировок. Но все попытки войти в сознание Снейпа и выведать спрятанное, пока не были успешными. — Если решаешь сложную задачу в чужом разуме, — учил Снейп в их прошлую встречу, — ищи чувства-помощники. Люди иногда прячут что-то от страха или стыда. Пользуйся этим. И твой собственный стыд или страх может стать почти непробиваемым щитом. Гермиона, которая в теории всё понимала, на практике была удивлена, когда Снейп попросил: — Я загадал ваше прозвище, Гермиона, и мне немного совестно, что вы его узнаете. Зайдите и достаньте его. — Моё прозвище? — удивилась она. — Только без обид. Я вас так называл про себя, никто от меня его не слышал. Заинтригованная Гермиона вошла в его сознание и долго блуждала по длинным коридорам разума. Вскрывать щиты ей, конечно, было не под силу. Это как ломать руками стены, себе же кулаки и расшибёшь. Надо было действовать хитростью. Она долго присматривалась, прислушивалась, безуспешно перепробовала весь свой запас ментальных умений. Как использовать стыд Снейпа, она не представляла. И, наконец, бессильно прислонилась к стене лабиринта. И вдруг различила отчетливый сердечный ритм внутри, пульсацию, будто её руки лежали на ритмично стучащих артериях. Это навело на мысль. «Помоги мне, сердце, — позвала она, — обычно ты знаешь, где прячутся постыдные тайны». И пульсация усилилась под ладонями. Ощупывая всё вокруг, она выбрала направление, где сердцебиение слышалось отчётливее, и пошла наощупь по тёмному коридору. Вдруг на одном шаге не почувствовала под ногами опору и провалилась вниз, не успев даже вскрикнуть. Словно Алиса, упавшая в кроличью нору, она летела, переворачиваясь и думая, что так можно пролететь всю землю насквозь. Голова кружилась, неясные тени мелькали вокруг. «Люмос!» Тени начали обретать очертания. Многие были ей знакомы. Стол, стоящий на поляне, кофейная чашка, палатка. Высоко промелькнуло и исчезло её собственное огромное лицо, заслонённое заснеженными ветками сосен. И вдруг её осенило. Это же краткосрочная память! Так вот, где он спрятал моё прозвище! «Какое красивое у меня лицо, — самодовольно подумала она, — неужели я такая в его глазах?» Это было неожиданно и приятно. Краткосрочную память надо разматывать, как клубок. Гермиона представила длинную ленту кинохроники, нашла её кончик и двинулась, полетела вдоль, ощупывая ленту ладонью. Лента собиралась в большую спираль и скоро руки уже едва проходили в свиток. Наконец кончики пальцев нащупали сейф. Немного повозившись, она достала из него скрученный в рулончик пергамент. И, осветив, прочитала два слова, выведенные чётким профессорским почерком: «Рыжая выдра!»