Дети Арахны

Трое друзей стояли в Визжащей хижине и тайно наблюдали за разговором.       − Бузинная палочка не повинуется мне, Северус, − говорил Волан-де-Морт, − пока ты жив, она не может принадлежать мне.       − Повелитель! − воскликнул Снейп, отшатываясь.       − Иначе быть не может, − сказал Волан-де-Морт. − Я должен получить власть над ней.       Намерение Волан-де-Морта прояснилось. Шар со змеей закружился в воздухе, и не успел Снейп даже вскрикнуть, как его голова и плечи оказались внутри сверкающей сферы, а Волан-де-Морт сказал:       − Убей!       Последняя краска сбежала с лица Снейпа, зубы змеи вонзились ему в шею, он судорожно рванулся, пытаясь сбросить шар, и опустился на пол.       − Жаль, − холодно сказал Волан-де-Морт.       И вышел из комнаты, не оглянувшись.       Гарри неуверенно вошёл в хижину и приблизился к умирающему, Гермиона и Рон последовали за ним. Расширенные чёрные глаза остановились на Гарри, он попытался что-то сказать. Из его горла вырвался страшный булькающий звук:       − Собери… Собери…       Серебристо-голубое вещество хлынуло из рта, ушей и глаз. Гермиона вложила в дрожащую руку Гарри флакон. Мановением палочки Гарри направил серебристое вещество в горлышко.       Зелёные глаза встретились с чёрными, но мгновение спустя в глубине чёрных что-то погасло, взгляд стал пустым и неподвижным.       Вдруг совсем рядом зазвучал высокий холодный голос Волан-де-Морта, отражаясь от стен и пола.       Гермиона сразу же вспомнила вещий сон.       − Вы храбро сражались, − говорил этот голос. − Лорд Волан-де-Морт умеет ценить мужество. Однако вы понесли тяжёлые потери. Я даю вам час. Достойно проститесь с мертвецами. Окажите помощь раненым.       − А теперь обращаюсь к тебе, Гарри Поттер. Твои друзья стали моими заложниками, ты позволил им умирать, вместо того чтобы встретиться со мной лицом к лицу. Весь этот час я буду ждать тебя в Запретном лесу. Если не явишься, битва начнётся снова. Я убью всех, одного за другим.       Рон яростно замотал головой.       − Не слушай. − сказал он Гарри. − Давайте вернёмся в замок. Нужно придумать новый план.       Гермиона во все глаза смотрела на тело Снейпа. Пророчество сбылось. Он умер, и она видела его смерть. Его убили ради дурацкой палочки.       Рука Рона схватила её за плечо и втянула обратно в тоннель.       Они ползли обратно в полном молчании. Гермиона словно потеряла руки и ноги, двигая ими, но не чувствуя этого.       «Снейп мёртв… Через час мы все будем мертвы», − билось в её голове.       Большой зал был полон людей. Выжившие стояли группами. Раненых перевязывала на возвышении мадам Помфри с группой помощников. Мёртвые лежали, сложенные в ряд. Люпин и Тонкс тоже мертвы… Большой зал поплыл у Гермионы перед глазами, уменьшился, съёжился.       Гарри, пошатываясь, повернулся и пошёл вверх по мраморной лестнице. Гермиона, вырвавшись из цепких рук Рона, двинулась за ним. Настало время выполнять обещание, данное Снейпу.       Гарри свернул к кабинету Дамблдора. Как в замедленной съёмке, Гермиона вошла следом. Гарри уже вылил воспоминания Снейпа в Омут Памяти и смотрел внутрь. Портрет Дамблдора был пуст и выглядел, как слепая глазница.       Возле портрета на полочке поблёскивал пузырёк с золотой жидкостью. «Феликс Фелицис», зелье удачи.       От боли стало нечем дышать. «Я бы отдала полжизни за это зелье, если бы Северус был жив». Но уже не нужно.       Краем глаза она заметила движение. На портрет вернулся Дамблдор.       − Как ваши дела, мисс Грейнджер? — учтиво обратился он к ней.       − Дела, сэр?.. — изумлённо уставилась она, поражаясь его спокойному тону. − Мои дела?..       И, видя, что он кивнул, вытянула палец в сторону Гарри:        — У меня долг перед мёртвым Северусом. Ваше задание. Сообщить Гарри, как ему предстоит умереть. И проводить к убийце, сэр... А потом и сама пойду.       − Куда же вы собрались идти, если не секрет?       − В бой, сэр. Куда же ещё!       Дамблдор смотрел на неё внимательным сочувствующим взглядом.       «К чёрту ваше сочувствие! — захотелось ей крикнуть. — Это всё из-за вас! Гарри тоже сейчас пойдёт умирать из-за ваших дурацких игр!» Гнев поднимался, как грязь со дна колодца.       Дамблдор будто понял её состояние. Тихо и доверительно он спросил:       − Вы любите Северуса, детка?       Это «детка» больно резануло. Так называл её только Снейп. Теперь никто не будет. Гермиона посмотрела на Дамблдора и дёрнула плечами: какая уже разница. А он не отступал.       − Не трудитесь, ваш долг исполнен. Гарри прямо сейчас получает необходимые инструкции.       Она молчала.       − И умирать в бою не спешите. Северус ещё жив.       − Как жив?.. — охнула она, и в помертвевших глазах полыхнула надежда. − Но мы же сами видели…       − Вы забыли, где я нахожусь? — он взмахом руки остановил её. − Снейп пока не пересёк границу мира мёртвых.       И показал на бутылочку с зельем «Феликс Фелицис».       − Пейте и сейчас же бегите к нему. Возможно, ещё сумеете вернуть. Но помните — это только ваше решение.       − А Гарри?.. — спросила она, жадно сгребая пузырёк с золотой жидкостью.       − Ему это не понадобится.       Больше не рассуждая, Гермиона выдернула крышку, залпом проглотила зелье и, подумав несколько секунд, отчётливо скомандовала:       − «Феликс Фелицис»! Помоги мне спасти жизнь и здоровье Северуса Снейпа!       И услышала, как одобрительно крякнул Дамблдор.       Даже сквозь туман происходящего она понимала: зелье принесёт удачу, только если правильно его об этом попросить.       Она сорвалась с места, прикидывая, как быстрее добраться до Визжащей хижины. В коридоре перед ней услужливо распахнулась дверь Выручай-комнаты, открывающая тёмный туннель.       Короткий путь, удача.       Гермиона рванула в темноту. Только бы успеть!       Портал привёл её в Визжащую хижину, где всё было по-прежнему, как и десять минут назад. За исключением одного: Снейп дышал. Сиплое дыхание было слышно от порога. Подходя, Гермиона увидела несколько сложных чар на его шее и груди. Кардио-руна очертила красными сполохами пульсирующее сердце и погасла, вспыхнула снова. Такого точно не было, когда они уходили. Разорванное горло уже покрывал сизый отёк.       «Его будто оборотень рвал, а не змея укусила», − удивилась Гермиона, на ходу выхватывая из перстня маленькие бутылочки. Как хорошо, что она успела ими запастись!       Оттянув Снейпу челюсть, она стала вливать противоядие и через пару секунд остановилась: жидкость стекала из вялых губ. Он был без сознания и не глотал.       Обработав рану бадьяном, она попыталась лечить чарами.       Знаний по хирургии не хватало. Вспомнив про «Пёструю ленту», она начертила сложный узор, выученный-таки втайне от Снейпа. Кончик магической ленты впился в живот, и энергия мощным потоком ворвалась в обмякшее тело. Снейп сипло вздохнул и захрипел.       — Тихо! Тихо! — придержав его за плечо, она палочкой подхватила края раны на шее и соединила их швом.       Рана собиралась плохо, рука дрожала. «На шее будет уродливый шрам, − мелькнуло у неё в голове, — если он выживет».       Нужно было искать помощь посерьёзнее. В крови оставался яд змеи, и обезвредить его было нечем.       Антиаппарационный барьер снесли при атаке Пожиратели, и это тоже оказалось удачей, потому что теперь можно было отнести Снейпа прямо в Большой Зал к мадам Помфри.       Гермиона наклонилась, обхватила широкую грудь, намокая в алой крови Снейпа, и прыгнула в портал, удерживая на весу голову с длинными мокрыми прядями.       Приземлившись недалеко от мадам Помфри, она огляделась. В зале было тихо, кто-то плакал, кто-то помогал перевязывать раненых. Каменный пол был скользким и казался чёрным от сгустков крови. Осторожно опустив Снейпа на пол, Гермиона бросилась к мадам Помфри просить помощи. Та ответила не сразу:       − Мисс Грейнджер, помощь нужна вам или этому человеку?       − Ему, мадам. Он умирает.       − Вынуждена отказать. Я занята! − Поппи с ненавистью покосилась на Снейпа. − Благодаря ему у нас десятки раненых, среди которых полно детей.       − Помогите хотя бы советом. Что я могу сделать, мадам? — в отчаянье попросила Гермиона.       − Вы можете лечить невинно пострадавших, мисс Грейнджер! − безжалостно сказала та и отвернулась.       Стало ясно: помощи не будет. Можно было отнести его в клинику Святого Мунго. Но, как ответ на свой вопрос, она услышала реплику Дина Томаса, что в больнице не хватает персонала. А в лечении нуждаются ещё человек двадцать.       «Потеряю время», − поняла она. И снова достала бутылку с бадьяном.       «Дрянь твой бадьян!» − всплыли в голове слова Снейпа. И следующая мысль была спасительной.       «Безоар! Против яда этой змеи поможет только он!»       Она вспомнила, как Снейп спасал Гарри. Нужно было найти камень.       Гермиона обыскала все карманы и тайники Снейпа, но безрезультатно. И новая мысль, что безоар может оказаться у него дома, заставила шевелиться. Вместе с хрипящим Снейпом она наудачу аппарировала в подземелья, частично разрушенные и засыпанные сверху обломками упавшей лестницы.       Дверь в его дом была не заперта. Удача. Ловко управляя чарами левитации, Гермиона занесла Снейпа в гостиную.       Комната встретила их таким уютом, будто не было войны, и счёт жизни её хозяина не шёл на минуты. Аккуратно уложив Снейпа на ковёр, она бросилась обыскивать комнату. В сейфе нашлись снадобья, мази, склянки. Но не то, что нужно.       − Помогай мне, Феликс Фелицис!       «Акцио, безоар!»       Ничего не произошло, манящие чары не сработали. Но Снейп глухо застонал.       «Что же делать?»       Мысль о том, что в его воспоминаниях можно глянуть, куда он его спрятал в тот день, всплыла в голове Гермионы как нить Ариадны. Она наклонилась над Снейпом, приоткрыла веко и, уставившись в неподвижный зрачок, шепнула:       «Легилименс».       В его сознании уже не было киноленты, воспоминания беспорядочно кружились, как листья на ветру, было холодно и пусто. Один лишь белый туман.       «Ну и где искать тот день?»       Гермиона подхватывала воспоминания наугад и разглядывала.       Вот Северус стоит на Астрономической башне, открыв окно, и смотрит в темноту. «…Ещё год прошёл. Падает снег и уже засыпал мою молодость. Наверное, скоро засыплет и мою могилу. Но он будет падать, и другие юноши будут в метель ждать своих любимых. А я умер тогда с тобой. Всё оборвалось, улетело в пропасть. И бездна всё ещё во мне…».       Не то. Гермиона стала ловить следующее воспоминание.       Перед ней выросла комната, полная Пожирателей, со стоящим в центре Волан-де-Мортом. Хозяин смотрел на Снейпа. А Северус наклонился над какой-то девушкой и… Что? Гермиона остолбенела. Что он делает?.. Что он…       Ох, Мерлин, он, кажется, её насилует! А девушка не шевелится…       Потрясённая Гермиона отмотала воспоминание назад и увидела глазами Снейпа обнажённую бледную девушку, совсем юную, лежащую на столе, с раздвинутыми ногами и огромными, как у молодого оленя, умоляющими глазами. Он приближался к ней, расстёгивая ширинку. Его собственные чувства волной нахлынули на Гермиону, прошли сквозь неё потоком. Ударили удушье, отвращение, страх, волной окатила безмерная жалость к этому обречённому ребёнку.       Быстрым движением он нарисовал на себе руну эрекции, без неё вряд ли что-то получилось бы.       − Пожалуйста, сэр, пожалуйста! − залепетала девушка сквозь слёзы. До него к ней уже подходил Люциус Малфой, стоявший теперь в стороне и приводящий в порядок бархатный камзол.       Северус нагнулся над девушкой, очищая её промежность от спермы и крови.       − Нет, сэр, не надо, − тихо умоляла она, − не надо больше. Очень больно.       − Заткнись, − равнодушно бросил он. − Петрификус Тоталус!       Девушка замерла, заклинание судорогой сковало тело. Остался лишь пронзительный молящий взгляд. Северус склонился ниже, прыгнул в её сознание и быстро сказал:       − Сейчас боль закончится, прости, если сможешь! Всё равно ты не выживешь после оборотней! − и, не давая ответить, прямо внутри её сознания шепнул:       «Авада Кедавра!»       И пулей выскочил наружу.       Взгляд девушки начал стекленеть.       Дальше шла сцена коллективного насилия бесчувственного мёртвого тела, глядящего на мир широко открытыми глазами, от взгляда которых Гермиону затошнило. Она вышла из воспоминания тяжело дыша.       «Где чёртов безоар?»       Схватила наугад ещё воспоминание. И увидела жаркую сцену любви. Северус, совсем юный, опьяневший страстью, пылко целовал изящную рыжеволосую девушку, срывая одежду. Она отвечала ему, позволяя себя раздевать.       − Лили!.. Я люблю тебя, Лили! — шептал он, чередуя восторженные излияния поцелуями. − Ты и правда хочешь быть со мной? Ты моя?       − Сначала ритуал, Сев, − сказала девушка, отстраняясь. Гермиона разглядела лицо. И вдруг узнала её.       «Да это же мать Гарри! Так это с ней он заработал себе Непреложник?» − у Гермионы отвисла челюсть.       Вот это секреты у Снейпа!.. Это же Лили Поттер!       − Всё, что хочешь, любимая! − выпалил юный Снейп, выхватывая палочку. − Я же сказал, я твой навсегда.       Он взял её за руку и стал чертить заклятье Непреложного Обета.       − Твоё условие, Лили? − он восторженно смотрел на возлюбленную.       − Я хочу, чтобы ты никогда никому кроме меня не говорил слов любви, до самой смерти, Северус Снейп! — с вызовом произнесла она.       Он недоверчиво улыбнулся.       − И всего-то?.. Я согласен!       Знаки обета дернулись и рассыпались по руке мелким бисером.       − А твоё условие, Сев? − спросила она.       − Я хочу, чтобы ты, пока я жив, всегда являлась на мой зов, Лили!       − Странное условие, − нахмурилась она, − ты будто привязываешь меня к себе!       − Привязываю. Хочу всегда быть с тобой.       − Ну, ладно… Я согласна.       Он дочертил заклинание, завершая Непреложный Обет.       − Чтобы брак был заключен, я должен сделать это с тобой! — возбуждённо шепнул Снейп. Он обнял рыжую, поцеловал в губы и начал неистово ласкать.       Гермиона смотрела во все глаза, не в силах оторваться. Тела сплелись в объятьях, Снейп неловко, но страстно вошёл в неё и ритмично задвигался в любовном акте. Девушка закрыла глаза и рассеянно поглаживала его чёрные волосы.       Гермиона поняла, что всхлипывает. И, не досмотрев, выскочила вон. Этот брак заключён не будет.       Но до чего же больно на это смотреть!       Попалось ещё воспоминание. Тоже с ней.       Лили Поттер, беременная, с большим животом, сидит, прислонившись к стене, на пороге дома Снейпа. Он стоит за дверью и не открывает.       − Открой, Сев!.. Ты звал меня, и я здесь! − жалобно стонала она.       Он отозвался из-за двери.       − Лили, в сотый раз повторяю, я не знал, что ты ждёшь ребенка, когда звал тебя!       − Впусти, Снейп! — резко приказала она, и он повиновался.       Дверь открылась, и она, поднявшись на ноги, бросилась к нему, обнимая его худое тело.       − Я хочу тебя! Прямо сейчас!       − Нет! — Снейп, перехватив руки, мягко оттолкнул Лили, не желая прикасаться к выступающему животу. − Не хочешь! Это всё магия Обета. Мой зов, я виноват, я дурак… Уходи, Лили!       − Возьми меня, Сев! — заискивающе попросила она. − Сжалься. Нет сил это терпеть! Желание мучает и днём, и ночью! Сводит с ума. Трахни и освободи меня!       − Я хотел вернуть твою любовь, а не трахать за спиной у мужа.       − Нечего возвращать! Я тебя никогда не любила, Снейп! Я просто запуталась тогда, думала, что смогу быть с тобой, но нет, не смогла. А сейчас просто ненавижу!.. − внезапно злобно зашипела она. − Зачем ты снова это сделал, я же просила тебя!       − Прости, я — дурак… − он замолчал, а потом, смущаясь, спросил. − Ребёнок от Джеймса, Лили?       Лицо Лили исказила гримаса обиды.       − Вот ты как обо мне думаешь?!.. Я спала только с мужем и с тобой. А тебя не видела уже года полтора…       − Прости…       − …и не виделись бы с тобой ещё сто лет, если бы ты не звал! Ненавижу! — уже кричала она в истерике. − Убью тебя и освобожусь!       Снейп посмотрел ей в лицо обречённо и грустно.       − Убей! От тебя и смерть приму!.. Какая же ты красивая, Лили!       Она отшатнулась:       − Тварь! Ты мне мстишь, что я не с тобой? Ты же знаешь, я согласилась на проклятый Обет, когда поссорилась с Джеймсом!.. Свинство — использовать это сейчас!.. Зачем ты меня мучаешь?..       − Я не знал…       − Ты хотел трахаться? — заорала Лили в истерике. − Так сделай это и отпусти! Будь человеком!       − Не могу!.. Иди к мужу. − он мягко вытолкнул её и без сил прислонился изнутри к закрытой двери.       Гермиона вынырнула из воспоминания. Она чувствовала себя боксёром, пропускающим удар за ударом.       «Ох, лучше бы я этого не знала… Где проклятый безоар?»       Но продолжала просматривать воспоминания, хватая их наугад одно за другим. Безоара нигде не было, от открывавшихся тайн становилось дурно.       И вдруг заметила, что Снейпу теперь дыхание давалось гораздо тяжелее, он дышал слишком редко, каждый новый вдох был короче предыдущего, паузы увеличивались.       Она выскочила наружу и снова начертила «Пёструю ленту». Магия вошла в его тело, но в этот раз лента действительно оказалась пёстрой. Гермиона почувствовала ужас.       «Нет! Северус! Не уходи! Не сейчас!»       Помоги мне, «Феликс-мать-твою-Фелицис»!       Снейп со свистом выдохнул. Ещё один тяжёлый, натужный вдох, пауза, выдох и всё. Нового вдоха не было.       Снейп умер.       Гермиона во все глаза смотрела на приоткрытые губы, ожидая следующего вдоха, но время шло, и она поняла, что это конец.       Сдерживая рвущийся изнутри крик, она зажмурила глаза.       «Феликс Фелицис»! Проклятая бурда!       «Просто действуй наугад! − пришла следующая мысль. − Феликс не сделает работу сам».       Открыв глаза, она заметила на столе книгу. Подошла и схватила, открывая на случайной странице.       «Ритуал вызова Аиды Вебо»?.. Серьёзно?..»       Африканская Богиня-Девственница. Ритуал вуду?.. А почему бы нет.       Гермиона заглянула в книгу и начала трансфигурировать и выстраивать в круг чёрные свечи. Рывком открыла шкаф Снепа, поискала и нашла всё, что нужно для ритуала. Кроме одного.       Кроме человека, которого придётся принести в жертву!       Её окатило ледяной волной ужаса, когда она поняла, что нужно сделать. Аида Вебо, как и Папа Легба, питаются сырой энергией страдания. Но, взглянув на тело Снейпа, внезапно осознала, что это — намного страшнее. И, уже не раздумывая, метнулась в коридор.       − Акцио Выручай-комната! — приказала она на ходу.       Дверь распахнулась ей навстречу, впуская внутрь.       − Неси меня за жертвой!       Выручай-комната сработала как лифт, и, когда дверь вновь открылась, Гермиона обнаружила себя в гостиной Райвенкло, где на полу лежали два связанных человека. «Пожиратели» − сразу определила Гермиона, увидев, что лежат мужчина и женщина. Подойдя ближе, она узнала в них Алекто и Амикуса Кэрроу. Эти два рыжих душегуба часто фигурировали в воспоминаниях Снейпа.       Женщина тоже заметила её и следила, не отрывая напряжённого взгляда. Однако молчала, возможно, находясь под заклятьем. Мужчина лежал с закрытыми глазами. Подумав несколько секунд, Гермиона подхватила мужчину заклятьем левитации, выдала женщине прямо в лоб «Обливиэйт» и потащила спящего за собой.       Вернувшись в подвал, она втянула свою добычу в круг из свечей, взмахом палочки освобождая его грудь и живот от одежды. Прикасаться к его коже не хотелось. Она достала из сейфа обнаруженный там африканский ритуальный нож, быстро зажгла свечи, подошла к пленнику и произнесла заклинание для призыва.       И дрогнула в нерешительности.       Ударить спящего человека ножом не так-то уж легко. Он дышал, грудь поднималась и опускалась, и она никак не могла решиться.       Она рассмотрела его худое тело, на котором отчётливо проступали рёбра. «Если попасть между рёбер чуть левее грудины, прямо в сердце, он умрёт быстрее» — сообразила Гермиона. Ей не хотелось долго его мучить. Но время шло, рука слабела. В этот момент Кэрроу открыл глаза. Увидев нож, он испугался. Рот исказился в немом крике, глаза расширились, и это вывело её из оцепенения.       «Ну, что ж, помогай, Феликс Фелицис! Надо ударить в сердце!»       Она перехватила нож обеими руками, широко размахнулась и вонзила рядом с грудиной. Вопреки её ожиданиям, он легко вошёл по самую рукоять.       Из раны брызнул тонкий фонтанчик крови, и хлюпнули, вызывая тошноту, разошедшиеся под острым лезвием края раны. Кэрроу дёрнулся всем телом, изогнулся дугой и уставился на неё выпученными глазами, пытаясь что-то сказать. Потом громко застонал и судорожно заелозил пятками. Кровь струйками стала сбегать по животу, капли стучали по полу.       Агония Кэрроу продолжалась недолго, всего пару минут. Потом тело обмякло.       Гермиона заставила себя оторвать взгляд от умирающего и продолжила ритуал. Быстро разделась догола и вошла в круг, держа наготове палочку.       Вокруг потемнело, комната растаяла, наготу её окутали клубы густого тёмного тумана, заворачивая в подобие савана.       − Кто меня звал? — спросили из тумана низким женским голосом, таким пронзительным, что от него завибрировали кости и заныли зубы. Слова выходили с сильным акцентом, и Гермиона едва разбирала их смысл.       В серый туман стали вплетаться кроваво-красные оттенки.       − Это я вас звала, Аида Вебо! − непослушным от страха голосом ответила Гермиона.       − Неправильно говоришь, − отозвались из тумана, − меня надо звать «Великая Мать»! − прямо перед ней из тумана выплыла фигура невероятно толстой обнажённой африканки с тысячей длинных косичек на голове. Она была настолько древней и уродливой, что Гермиона оцепенела от страха. Кожа старухи была иссиня-чёрной, покрытой многочисленными шрамами, а глаза поблёскивали ярко-красными склерами.       Туман уже весь стал кровавым.       − Простите, Великая Мать, − пролепетала Гермиона, — это я вас звала.       − Как тебя зовут? — медленно прошамкала старуха отвисшими синими губами.       − Гермиона Грейнджер, Великая Мать!       Кровавые глаза пронзали насквозь.       − Опять неправильно говоришь, − вдруг безумно хихикнула ведьма, показывая гнилые пеньки зубов и обдавая Гермиону трупным смрадом, − меня не обманешь! Ты — моя тёзка, Аида!.. Что тебе нужно, тёзка?       Не понимая, о чём толкует старуха, Гермиона выпалила:       − Великая Мать! Мне нужно вернуть в мир живых человека, который только что умер!       − Кто он тебе?       − Любимый!       − Покажи!       − Он там! — Гермиона наугад вытянула руку туда, где за туманом лежало тело Снейпа, и Аида Вебо вгляделась в алые клубы.       И, наконец, кивнула.       − Можно ещё, он не ушёл. Но ты не догонишь, не хватит сил, тёзка, − она вытянула толстый как сарделька палец, — там есть ещё один. Это жертва?       Гермиона с трудом сообразила, что речь идёт о Кэрроу.       − Да, Великая Мать.       − Он отнесёт тебя наверх, − прошамкала старуха.       Туман стал отступать. И Гермиона увидела, как от тела отделяется и медленно поднимается призрак Кэрроу.       Он встал и огляделся. Увидев Гермиону, весь собрался, а потом решительно двинулся к ней. Его глаза широко раскрылись, а лицо исказила гримаса ненависти. Подойдя, Кэрроу размахнулся и наотмашь ударил Гермиону по щеке. Она отлетела в сторону и с трудом удержалась на ногах. Боль оглушила её.       − Ты убила меня, сука! — прохрипел Кэрроу.       Аида Вебо неодобрительно мотнула головой:       − Чего ждёшь?.. Связывай!       Кэрроу снова бросился вперёд, стараясь ударить, и Гермиона, взвизгнув, спряталась за спину старой богини.       − Где твоя магия, тезка? — резко прокашляла Аида Вебо.       Гермиона судорожно вскинула палочку, наугад вычерчивая руну. И вдруг из воздуха выткалась плеть и засияла огнем… Туман дёрнулся как живой и расступился, начал отползать. «Мёртвые не владеют магией. Только живые» — вспомнился школьный урок.       И Кэрроу замер, не решаясь больше напасть. Сменив тон, он жалобно заскулил:       − Зачем ты меня убила?       Размахиваясь плетью, Гермиона, шагнула к нему.       − Другого ты не заслужил, сволочь! — и с размаху стегнула его плетью по голове.       Магия не просто ударила призрака, она прилипла к нему, оплетая паутиной. Призрак дёрнулся несколько раз и оказался в коконе.       Старая богиня довольно кивнула.       − Повезёшь меня наверх! — скомандовала призраку Гермиона.       Кэрроу топтался на месте. Его прозрачное тело стало меняться. Силуэт растёкся, смешиваясь с красным туманом, и снова собрался, но уже не в человека, а в огненно-рыжего коня. Сияющая магия ползла по нему, обращаясь уздой.       − Когда доедешь, сними поводок и вели ему вернуться! − приказала Аида Вебо.− Я возьму его в упряжку, мои кони почти погасли.       − Спасибо, Великая Мать! − ответила Гермиона, пытаясь запомнить услышанное.       И, изловчившись, запрыгнула на спину коня.       Кэрроу взбрыкнул, стараясь сбросить и укусить, но получил ещё удар плетью и успокоился.       − Догоняй Снейпа! Пошёл наверх, сволочь! — грозно приказала Гермиона, пришпорив пятками в бока. Конь оторвался от пола и взмыл вверх, унося её в темноту.       Туман пронизывал холодом. Он пробирался в тело и тянул из него жизнь. Свет живой магии отпугивал туман, но его было слишком мало. Гермиона задрожала, по холодным щекам покатились слёзы. Страх и чувство вины смешались и встали колом в груди. Она только что продала душу человека чёрной богине. Пусть и не хорошего человека, пускай даже настоящего подонка, и всё же… Эту душу Аида Вебо выпьет до дна, не даст ей уйти в мир мёртвых. Хуже дементора. За такие грязные ритуалы не случайно отправляют в Азкабан.       Кэрроу всё поднимался, тьма сгущалась. От её тела исходило слабое сияние. Но оно не разгоняло чёрный туман, уже забивающий ноздри и глаза. Резвый вначале конь замедлился, а потом и вовсе остановился, и Гермиона, помедлив, сползла с его спины. Приглядевшись, она вдруг различила впереди фигуру бредущего в темноте Снейпа.       Сдёрнув с морды коня узду, приказала:       − Вернёшься к Аиде Вебо, Кэрроу!.. Пошёл!       Конь всхрапнул и исчез во мраке. Не думая больше ни о чём, Гермиона бросилась вслед за уходящим Снейпом.       − Северус! Стойте!.. Подождите!       Он не слышал. И вскоре она стала терять его из виду.       − Магия, тёзка! — напомнил в голове дребезжащий голос.       Гермиона посмотрела на свои руки. Палочка здесь стала обычным кусочком дерева, а из кончиков пальцев сочилась, растекаясь сияющими причудливыми узорами, золотая магия жизни.       И она представила, как её пальцы удлиняются. Пальцы послушно вытянулись, подчиняясь повелению мысли, становясь перьями. Руки превратились в огромные крылья.       Слегка пошевелив ими, она легко взлетела. Плотный туман держал тело, и это оказалось даже приятно. Огромной сверкающей жар-птицей Гермиона заскользила в полотках мёртвого марева, кожей ощущая клубы тумана.       «Я лечу как во сне. Я всю жизнь летала так во сне!» — осознала она.       Быстро догнав бредущего Снейпа, Гермиона опустилась в паре метров от него, стараясь не промахнуться.       − Северус!.. Это я! Северус! — позвала она, сама собой обретая обычный облик. − Вы слышите? Стойте!       Её голос звучал плоско, глох в тумане. Туман становился душным. Снейп на мгновение обернулся, равнодушно скользнул по ней взглядом и двинулся дальше. Впереди замаячил свет, обретая черты белой женской фигуры, увидев которую, он ускорил шаг.       − Это ты? — громко обратился он к белой фигуре.       − Я.       − Значит, я умер? Пророчество сбылось?       − Да, Сев, иди сюда, я давно тебя жду.       «Сев? — Гермиону обожгла догадка. — Это же Лили Поттер!»       Фигура маячила на границе, за которой виднелась плотная белая завеса. Чёрный туман кончался на этой границе. Дальше не было ничего видно. «Мир мёртвых! − похолодела Гермиона. − Если он туда уйдёт, всё пропало».       − Помоги мне, Великая Мать! — отчаянно взвыла она.       В голове снова зазвучало насмешливое шамканье:       − Ты сама теперь Мать!..       − Что это значит? Что значит… — судорожно спрашивала Гермиона.       И вдруг поняла подсказку! «Ну, мать так мать!» Она остановилась и, что есть мочи, крикнула вслед уходящему Снейпу:       − Северус, сынок! — и в этот раз голос прогремел, разметая в стороны клубы тумана. Снейп замер и обернулся. Уставился недоверчиво:       − Мама?..       Гермиона протянула к нему руки:       − Иди, сыночек!.. Я обниму тебя!       Помедлив, он сделал к ней шаг. Белая фигура нервно дёрнулась.       − Это не твоя мать, Сев!.. Тебе сюда!       Но Снейп уже шёл к Гермионе. Разглядев его вблизи, она обомлела. Он выглядел как полуразложившийся труп с чёрными губами и ввалившимися мёртвыми глазами. Её руки, вытянутые к нему, от страха налились свинцом. Но она их не убрала.       Он всматривался в лицо «матери».       Прикоснуться к такому Снейпу казалось невозможным, он него тянуло сырой могилой. Но малодушничать было поздно. Будто шагая в пропасть, Гермиона сделала шаг вперёд и обняла его за шею. Руки мгновенно онемели, заледенели до костей и заныли. Но магия из её пальцев начала обтекать его, заключая в кокон.       − Идём, родной! Нам нужно вернуться, − прошептала она, стараясь унять дрожь в голосе.       − Мне тяжело, мама! — пронизывая стужей до самых пяток, дохнул он над её ухом. − Меня что-то душит! Сними!       Он немного отстранился, и она разглядела тёмный медальон на цепочке, крепко охватывающей его шею.       − Что это такое? — не поняла она.       − Сними, − простонал он. − Пожалуйста.       Преодолевая страх и отвращение, Гермиона прикоснулась к медальону, понимая, что где-то уже видела раньше этот узор, но не помнит, где. На удивление, он оказался тёплым, легко лёг в руку. Поддев цепочку, она дёрнула, и цепочка порвалась.       — Ты свободен!       Медальон остался лежать на ладони, и отчётливо пульсировал, словно живой. Захотелось его выбросить и вытереть руку, до того мерзким было ощущение.       Но она не успела.       Цепочка внезапно вспухла в руке и ожила, змеей скользнула вверх по телу. Взвизгнув, Гермиона попыталась сбросить её, но та уже обвивала шею, становясь всё тяжелее. Массивным воротником легла на плечи. Через пару секунд отозвались болью голова и позвоночник.       − Мне уже легче, мама! — радостно воскликнул Северус, сжимая её плечи. − Спасибо!       Он словно не заметил её страданий.       Во всём его облике произошла перемена. С трудом поворачивая голову, Гермиона заметила, что их большая разница в росте куда-то исчезла. Или сама она выросла, или Снейп резко уменьшился, но их лица оказались на одном уровне. Мертвеца перед ней больше не было. Снейп ожил и будто даже помолодел, губы стали красными, глаза лучились.       − Куда мы пойдём, мама? — радостно спросил он.       − Домой, сын! – хрипя под тяжестью цепи, ответила она.       Его улыбка была молодой. Перед Гермионой уже стоял юноша.       − Это ведь правда ты?.. — снова спросил он, заглядывая ей в глаза. − Я так по тебе скучал!       − Конечно! Кто же ещё!       Борясь с удушьем, она с удивлением замечала, как Снейп прямо на глазах уменьшается в росте.       «Становится подростком!» − догадалась она.       Теперь он мог бы положить голову ей на ключицу.       − Обними меня, здесь холодно! — попросил он и нежно взял её за руку.       − Куда нам теперь, Великая Мать? — крикнула Гермиона в туман.       − Туда! − прокатилось эхом в её голове.       Позади них туман завихрялся, открывая вдали светлый водоворот.       Черноволосый мальчик прижимался к её животу, ему уже было от силы лет пять, он стремительно уменьшался.       − Хочу на ручки! — попросил он тонким детским голоском.       Едва держась на ногах от напряжения, она подхватила ребёнка и почувствовала тяжесть тающего, уменьшающегося в руках детского тела.       Он становился младенцем.       Рассматривая личико новорожденного Северуса, она ощутила прилив нежности. Вот каким он был!       − Торопись, тёзка! – предостерегающе прогудела старая африканка.       И, не успев насладиться своей нежностью к младенцу-Снейпу, Гермиона вдруг обнаружила, что он исчез. Руки провалились в пустоту.       «Ты где?» − испугалась она.       Но, шевельнувшись, обнаружила у себя огромный беременный живот. В котором отчётливо ощутила шевеление ребёнка.       Внезапно смысл подсказки старой богини дошёл до неё ещё раз, открывая весь смысл сказанного.       «Ты теперь мать!»       Её пробрал истерический смех.       «Так вот, как мне вытащить его отсюда!» — подумала она, ощупывая себя руками. — Мёртвого нельзя вернуть, но его можно заново ро…»       − Он не должен родиться здесь! – поторопила старуха.       Повинуясь приказу, Гермиона оторвала от пола отяжелевшую ступню, ставшую свинцовой от холода и груза. С трудом сделала шаг к выходу и поняла, что это будет непросто. Позвоночник взорвался болью, в висках надрывно застучал пульс. Изнутри распирало так, будто в животе надули огромный шар, сплющивший все органы. На шее чугунной гирей повисла цепь, сдирая кожу в кровь. Ещё пару шагов, и низ живота прорезала длинная тягучая боль, парализуя тело и отнимая воздух.       Это схватка? Мерлинова бабка!.. Так вовек детей не захочешь.       Ещё несколько героических шагов и новая схватка. Ребёнок завертелся внутри, пиная ножками. Вспомнив, что это Снейп, она обратилась к нему, положив ладони на живот:       − Северус не шевелись! Мне очень больно.       И он затих, будто понял.       Схватка. Два шага. Схватка. Такая болезненная, что невозможно сделать вдох. По ногам что-то потекло, возможно, кровь, околоплодные воды или магия — кто там разберёт в темноте. Паузы становились всё короче, а приступы слепящей боли — длиннее.       Он не должен родиться здесь. А до выхода далеко. Шаг, шаг.       Новая резь в животе сбила с ног, повалила на землю. Гермиона удержала себя на одной руке, другой обхватив живот. И, не имея сил встать, села на землю и поползла, потащив тело к выходу, гремя цепью и оставляя за собой мерцающий след из крови и магии. Она тянула отяжелевшее тело, видя только мерцающий уплывающий свет. Схватки толкали ребёнка наружу.       − Нет, мой хороший, нельзя, терпи!       Он снова затих.       Это придало сил, и, встав на колени, она поползла вперёд.       Сполохи боли слились в сплошной поток, уносящий разум. Гермиона не дышала, от этого кружилась голова, перед глазами плясали цветные пятна.       − Дыши, Аида! Вдох! Ты уже рядом!       Она чистым усилием воли разомкнула окаменевшие лёгкие и вдохнула, в низ живота снова воткнули копьё. Свет померк. Переждав схватку лёжа, Гермиона волоком потянула себя к порталу, исступлённо преодолевая метр за метром.       Круг и вправду оказался рядом. Последним усилием втянув себя в свет, Гермиона ощутила стремительное падение.       Они лежали на полу комнаты, и на волне схватки она наблюдала, как сначала по плечи, а потом и целиком ребёнок вышел из неё. В сверкающем магией околоплодном пузыре!       «Северус, ты в прямом смысле родился в рубашке!» — краем уплывающего сознания подумала она.       Золотисто-медная магия из неё потоком хлынула в новорождённого, наполняя жизнью. Гермиона последним отчаянным рывком выдернула себя из ритуального круга, разрывая его, сбивая плечами чёрные свечи, обжигаясь об их пламя. И от боли и изнеможения потеряла сознание.       Она не видела, как растаял вместе с туманом огненный младенец, как шевельнулось мёртвое тело Снейпа, застонало, захрипело, задышало. Как он поднял голову и посмотрел вокруг ошалелыми глазами.       − Грейнджер!..       Она слышала, что её зовут. Но отозваться не было сил.       − Гермиона! Очнись… Ну же! – кто-то звал её сипло и невнятно.       Это он! Голос выдернул из марева, заставил открыть глаза. Над ней нависало распухшее лицо Снейпа, измазанное кровью. Гермиона поднялась на локтях, преодолевая головокружение. В виски молотом била боль. Снейп вглядывался в её лицо, удерживая своё тело на руках, не похожий сам на себя. Лицо и шея отекли, скулы заплыли, будто его избили. Волосы слиплись и висели сосульками. Только ярко-чёрные глаза знакомо блестели сквозь кровавую маску.       − Живая? – простонал он раздутыми непослушными губами.       − Угу, − она оглядела себя. Голая, но невредимая. Никакого живота, кровавого последа.       Ритуал завершён.       – Ох! – выдохнула она. − Ну и вид у вас, сэр…       − Ноги парализованы, − просипел он. − Где моя палочка?       Да кто ж её знает, где? До палочки ли тут было?       − В воющей хижине, наверное, осталась, − сообразила она.       Потом спохватилась и впилась глазами в часы, тикающие в комнате, пытаясь понять, сколько времени прошло. Это казалось нереальным, но из объявленного Волан-де-Мортом часа прошло только полчаса. Хотя по ощущениям минули годы.       Гарри мог быть ещё жив. Она рывком вскочила, и принялась натягивать одежду.       − Я поищу вашу палочку. Но надо врача, вы не в порядке.       Снейп кивнул.       − Я уже… вызвал.       − Кого вызвали?.. — не поняла она.       − Друга, доктора.       У Снейпа есть друг?       − Надеюсь, он не Пожиратель, сэр? — торопливо спросила она… − Потому что…       − Нет. Приведи его сюда.       − Где его искать, сэр?       − У Чёрного озера… Анимаг. Лебедь.       − Хорошо, − она уже повернулась, чтобы идти, но услышала за спиной:       − Стой!.. Что это? – он показывал на тело Кэрроу с торчащим из груди ножом. Гермиона взглянула на мертвеца.       − Пожиратель, сэр. Кэрроу, кажется. Думаю, вы с ним знакомы… Были.       − Как он здесь… − и опухшие глаза Снейпа открылись во всю ширь, − это ты его убила?       − Угу, − странно, но Гермиона уже не чувствовала никаких угрызений совести, только жуткую усталость, − для ритуала нужно было. Жертва.       − Что за ритуал? — приподнялся Снейп, превозмогая боль.       − Вызов Аиды Вебо.       − Ого!.. — он удивлялся все больше. − И она откликнулась?       − Как видите. Потом расскажу.       − Тебя никто не видел?       − Его сестра. Но я долбанула её «Обливиэйтом».       − Понял… − Снейп протянул руку. − Дай-ка палочку!.. Свою.       Он взял Гермионину палочку и быстро начертил на её груди несколько охранных чар.       − Будь осторожна! В Запретном лесу она почти сразу увидела лебедя, кружащегося над поляной. Она махнула, и птица грациозно спустилась, обращаясь худощавым блондином лет пятидесяти с цепкими ярко-голубыми глазами. Анимаг подал ей жилистую руку, похожую на птичью лапу.       − Здравствуйте, мисс…       − Грейнджер.       – Мистер Бистерфельд, – представился он, – Бернард.       – Вы доктор?.. Пойдёмте со мной, сэр.       Через портал они легко прыгнули в подземелье Снейпа. Удача, как видно, ещё не закончила своё действие. Всё, что касалось Снейпа, сопровождалось счастливыми стечениями обстоятельств.       В комнате Снейпа уже был порядок, труп Кэрроу бесследно исчез, крови нигде не было видно. Как он проделал всё это без палочки, больной и парализованный, оставалось только догадываться. Сам Снейп лежал на ковре с закрытыми глазами и глухо стонал. Было видно, что ему снова стало хуже.       Доктор мгновенно оценил состояние, и его руки запорхали над распростёртым телом. Гермиона не рискнула рассказать про воскрешение и ритуал, однако вкратце описала, как именно он был ранен, и какую помощь ему оказывали. Доктор не нашёл в рассказе ничего странного, однако похвалил за находчивость.       − Я буду здесь, – сообщил он, − Северуса нужно прооперировать.       – Может, его забрать отсюда?       – Позже. Сначала операция.       − Вы не из Лондона, сэр?       − Из Дурмстранга.       − Мне нужно идти наверх, сэр, − сказала она, − меня ждут. Не выходите туда ни при каких обстоятельствах. Там идёт бой, это очень опасно. Если что, пришлите мне Патронуса.       − Возвращайтесь, когда сможете, мисс Грейнджер, − отозвался доктор, − мне не помешает помощь.       − Если смогу, вернусь, – пообещала она, выходя.

***

Битва закончилась, и в это невозможно было поверить. Гарри, Рон и Гермиона брели вдоль разрушенной замковой стены, встречая восход солнца. Они чувствовали себя счастливыми. Гарри всё ещё сжимал в руках бузинную палочку. Рон первым нарушил молчание.       − Ты правда отнесёшь её в гробницу Дамблдора? − недоверчиво спросил он.       − Даже не сомневайся, − отозвался Гарри, − она принесла столько несчастий.       Рон широко открыл глаза.       − Подумай, ты отказываешься от самой могущественной на свете палочки!       − После рук Волан-де Морта она осквернена… Я не забуду, как из-за неё убили Снейпа.       − Гарри, − Гермиона подняла на него покрасневшие от усталости глаза. − Я не успела тебе сказать… Снейп жив, я его спасла.       − Когда ты успела?       − Пока ты был в лесу, а Рон придумывал план уничтожения крестража.       Гарри улыбнулся.       − Хорошая новость. Я чувствовал свою вину перед ним.       Гермиона подошла к нему и порывисто обняла.       − Ох, Гарри! Ты мучился чувством вины, идя на смерть? Ты — самый необыкновенный человек, которого я знаю!       Гарри погладил её по волосам. Рон тоже подошёл и обнял их обоих.       Могила Дамблдора была вскрыта. Гарри положил туда палочку, и они вместе запечатали её. Покойся с миром!       Лучи солнца согревали троих друзей, и они смотрели друг на друга, не в силах справиться с эмоциями… Победа! Победа!       Эйфория закончилась, когда, возвращаясь обратно, они набрели во дворе замка на труп Колина Криви. Маленький волшебник лежал с широко раскрытыми глазами, припорошёнными серой пылью разрушенной стены, и в его глазах отражались пробегающие по небу облака. Увидев тело, Гермиона вздрогнула и побледнела. Сколько бы раз ты ни встретился со смертью, привыкнуть к ней невозможно. Гарри подошёл, бережно и уважительно поднял Колина на руки и понёс в замок. Друзья побрели следом. От недавней радости не осталось и следа.       В Большом зале стоял тошнотворный запах железа. Врачи, авроры и волонтеры уже съезжались отовсюду на помощь пострадавшим, создавая суету и растаптывая по полу свернувшиеся сгустки крови. Мёртвых укладывали рядами, а живым помогали лечить раны. Мадам Помфри перевязывала больных, усталая Минерва Макгонагалл руководила процессом.       Гарри уложил тело маленького Колина к остальным мертвецам.       − Хочу побыть один, − обернулся он к Гермионе и Рону, доставая мантию-невидимку.       − Угу, − страшно побледнев, отозвался Рон, неотрывно глядя на мать и Джинни, сидящих над телом Фреда, − а я туда.       Гермиона ощутила головокружение.       − Я в подземелье, к доктору, − выдавила она и поспешила уйти.       Она застала доктора Бистерфельда в компании незнакомой женщины-врача. Оба стояли над лежащим Снейпом и что-то обсуждали. Гермиона рассмотрела незнакомку. Её измученный мозг внезапно поразила красота этой женщины. На вид ей было около тридцати, тёмноволосая, смуглая, с чёрными миндалевидными глазами. Фигура незнакомки была прикрыта медицинским костюмом, но даже он не мог скрыть, насколько она грациозна.       − Знакомьтесь, мисс Грейнджер, моя дочь Маргарет Бистерфельд, хирург, − представил незнакомку доктор.       − Очень приятно. Как он? — спросила Гермиона, подходя к Снейпу.       − Уже лучше, − ответил доктор, − мы хорошо потрудились. Но и ваша заслуга велика. Откройте секрет, как вы сняли паралич с дыхательных путей? Это умеют не все дипломированные врачи.       − Прошлой зимой изучала курс Авроров, − ответила Гермиона.       Он присвистнул.       − В школе?       − Самостоятельно, сэр.       − Вот это да!.. Почему у нас с тобой нет таких студентов, а, Марго?       − Мир вообще несправедлив, пап… − усмехнулась та. − Мисс Грейнджер, Северус ещё должен побыть в коме, пока проходит лечение. За ним нужен уход.       − Может, лучше отправить его в больницу? – с тревогой спросила Гермиона, уже дважды наблюдавшая, как Снейп умирает и опасавшаяся увидеть в третий раз.       Маргарет покачала головой.       − В Святого Мунго аврал. Да и кто обеспечит ему там безопасность, учитывая его... метку?.. Мы сделали операцию, теперь надо только ждать. При должном уходе он скоро восстановится.       − А кто сейчас главный в Хогвартсе? – поинтересовался доктор у Гермионы.       − Профессор Макгонагалл теперь, я думаю.       − Спросите у неё, пусть решит, что с ним делать.       − Спасибо вам, − Гермиона осторожно подняла на них глаза, − скажите, а вы не могли бы помочь нам с другими ранеными? Там, в большом зале, много пострадавших…       Врачи переглянулись, и доктор кивнул.       − У меня сегодня выходной, я побуду здесь до вечера, а у Марго дежурство после обеда, − Берни до горла прикрыл Снейпа простынёй. − Северусу через три часа нужно поменять заклинание по схеме, пойдёмте, я расскажу, что делать.       Минерва обрадовалась врачам. Дело нашлось каждому. А решить, как поступить с больным Снейпом, обещала позже.       Гермиона, не спавшая уже две ночи, и как-то враз переставшая соображать, поняла, что больше не в силах держаться на ногах. Не вникая больше ни в какие дела, она вернулась к Снейпу, в изнеможении опустилась на стул рядом с ним. И стала рассматривать сложную сеть медицинских чар, наложенных доктором Бистерфельдом.       Узор расплывался в глазах. Ей ни за что не удалось бы сделать такие, как бы она ни старалась! Хвала Мерлину, что есть на свете этот доктор с дочерью, и что они откликнулись на призыв!       Она погладила большую прохладную руку Снейпа.       «Что я сегодня ради тебя натворила!»       Достав палочку, она очистила от крови его волосы, лицо, а затем и всё тело. Подумав, извлекла из перстня мазь от гематом, ту самую, которую он когда-то ей дал, и бережно намазала его распухшее лицо. Поцеловала в холодный влажный лоб. Отдыхай, любимый!       Соорудив руну-будильник, она прикинула, сколько времени можно выделить на сон. И примостив голову на руки, отключилась. Открыв глаза, она долго не могла понять, где находится. И наконец вспомнила, что всё ещё в гостиной Снейпа. Но уже лежит на диване, укрытая тёплым пледом. В комнате царил полумрак. У камина сидел доктор Бистерфельд и пил что-то из высокой кружки. Гермиона поднесла к глазам часы, и испугалась. Уже вечер!       − Я проспала, – прохрипела она непослушным ото сна голосом.       − Я сам сменил заклятье, − отозвался доктор, увидев, что она проснулась, − и не стал вас будить.       − С ним все в порядке?       − Да.       Увидев, что она встаёт, доктор налил из турки ароматный кофе и принёс Гермионе кружку. Она взяла, с удовольствием втягивая ноздрями крепкий кофейный аромат и присела на кресло у камина рядом с ним.       − Спасибо, доктор...! − протянула Гермиона, изо всех сил стараясь вспомнить его фамилию. Ватная голова ничего не соображала, события сегодняшнего утра, казалось, отодвинулись от неё после сна на десять лет.       − Бистерфельд, − с улыбкой напомнил он. − Можете звать меня Берни.       − А я тогда — Гермиона, − радуясь его приветливости, охотно отозвалась она. – Как дела наверху, сэр?       Берни рассказал ей, кого удалось спасти, кто отправился на лечение в клинику. Он путался в именах, но ничуть этого не стеснялся. Вообще, говорил легко и непринуждённо. Немного иронично. И Гермиона начала проникаться к нему искренней симпатией. В комнате было уютно и тепло. Напряжение страшного дня, клещами сжимавшее внутренности, постепенно таяло под тёплой улыбкой обаятельного доктора.       − У вас очень красивая дочь, − вспомнила Гермиона.       Берни вздохнул.       − Да, Марго хороша собой. Но она — вейла.       − Для меня это ничего не меняет, — возразила Гермиона.       Это была дежурная формула любезности, и оба это понимали. Вейлы — изгои в мире магов, как и оборотни. Однако Гермиона не врала, Марго, действительно ей понравилась. Необычная женщина.       − А её мать, сэр, тоже вейла?       − Да, была. Я — вдовец, жена умерла много лет назад. Я воспитывал Марго один.       − Сочувствую, сэр… Она была такой же красивой?       − Угу. Когда не сердилась, − усмехнулся он, − они очень похожи.       «Понимаю почему вы влюбились в её мать, − снова подумала Гермиона, − от Марго невозможно отвести взгляд».       − Вы работаете в Дурмстранге, сэр? Вы — не англичанин?       − Англичанин, и почти чистокровный, правда, фамилия моя немецкого происхождения. Она досталась мне от предков-графов.       − Ого, сэр! А как же вы оказались на Шпицбергене?.. Дурмстранг же находится там?       − Там. Поехал к невесте, да так и остался. Был счастлив до самой смерти жены. Там выросла наша дочь. А теперь, вот уже лет десять, каждый год мечтаю вернуться обратно в Лондон. Шпицберген и в смысле погоды не курорт, и люди там суровые. Марго вот перебралась в клинику Святого Мунго, к жениху. А я всё никак не могу. Тяжело расстаюсь с привычками.       − У меня есть знакомый в Дурмстранге. Виктор Крам, может, знаете?       − А как же, − улыбнулся Берни. − Звезда нашей школы. Он уже закончил учиться, стажируется у директора по древним рунам. Если хотите, передам ему от вас привет.       Гермиона покачала головой.       − Не нужно. Я отвергла его ухаживания. Мой привет его не обрадует.       − Ого! И Краму знакомы отказы! — усмехнулся Берни. − Сколько разбитых сердец на счету этого малого!       − Я не нарочно, − смутилась Гермиона, − так уж вышло.       Берни посмотрел на неё заинтересованным взглядом, и было видно, хотел ещё что-то сказать, но сменил тему разговора.       − Ваш директор, Минерва, решила, что Северус останется здесь, в замке. Но за ним нужен уход, по крайней мере, двое суток, пока не вернётся в сознание… Я буду приходить, но оставаться ночами не смогу, − он поколебался, − не хочу вас обидеть, но всё же спрошу: какие между вами отношения? Вы останетесь ухаживать за ним?.. Или мне прислать медсестру из Дурмстранга?       Гермиона решительно покачала головой:       − Я справлюсь сама, если объясните, что нужно делать, − и, подумав, подарила Берни ответную тёплую улыбку, − вы можете задавать мне любые вопросы, на любые темы сэр. Моя благодарность вам безмерна. Между мной и профессором Снейпом ничего нет…       Она отвела взгляд.       − На сегодняшний день.       − Понятно, − кивнул он и подробно объяснил Гермионе, что нужно делать в ближайшие сутки.       − А вы друзья с Северусом? – спросила она, получив инструкции.       − Мы давно знакомы. Около двадцати лет назад он спас мою дочь, и с тех пор я его друг и должник… Теперь уже, вероятно, только друг.       Ощущая лёгкий укол ревности, Гермиона хотела поинтересоваться, как именно Северус спасал прекрасную Марго, но не решилась. Может быть, потом.       Допив кофе, Берни ушёл, пообещав наведаться завтра и принести лекарства для мадам Помфри. Гермиона заперла за ним дверь. Снова выставив будильник, прилегла на кровать и погрузилась в сладкий сон. Час перед рассветом — время сомнений. Гермиона выспалась за вечер и уже несколько раз меняла чары по схеме, расписанной доктором, делая это с каждым разом всё уверенней. Теперь она прилегла рядом с неподвижным Снейпом, разглядывая в свете пламени его лицо с крупным орлиным носом и изогнутыми губами. И мучительно размышляла о том, что будет дальше.       Она сказала Берни, что между ними ничего нет. И почти не солгала, умолчав лишь об одном: своём болезненном и мучительном чувстве к Снейпу, которое грело её в лесу прошлой осенью, заставляя двигаться вперёд сквозь усталость. А зимой и весной стало источником бесконечного отчаянья.       Мысль о том, что он неизбежно погибнет, и нужно привыкать к его физическому отсутствию в этом мире, так долго вызывала у неё слезы, что внутри всё оцепенело и застыло. И до самого вчерашнего дня она несла в себе этот застывший плач, как кусок льда. А как ещё можно противостоять невыносимому? Но вот Снейп спасён, а лёд внутри не тает, и снова её до лихорадки мучает оледеневшее рыдание.       Она протянула руку, погладила его покрывающиеся чёрной щетиной щёки, крупный нос с горбинкой. Потянулась губами и слегка прикоснулась к нежной коже закрытых век.       «Что будет, когда ты откроешь глаза?»       Драма этого события назревала неизбежно, чтобы предсказать её, не требовалось проницательности. Всю прошедшую зиму Снейп был для неё божеством, она молилась на него. Но догадывалась, что девичья идеализация рано или поздно натолкнётся на живого человека со сложным характером.       «Обрадуешься ли ты, увидев меня рядом? Или оттолкнёшь? — разговаривала с ним она. — Твои переходы от ласки к грубости я уже знаю. Если после всего этого ты прикажешь мне убираться, что я буду делать? Уйду умирать от тоски по тому Снейпу, которого знала в лесу. А может, его и совсем не было, а моё одиночество соткало обман из морозного воздуха.       Пока ты был далеко, ты был безупречен. Но мы сближаемся, и это может стать мучительным для обоих.       Чем закончится твой долгий сон, мой Принц?»