***
В комнате Снейпа, она увидела в вазе на столике букетик полевых цветов. Рядом записку. «Это − первые цветы из Запретного Леса. Собрал рано утром для тебя. Будь здесь как дома. С.С.» Гермиона присела в кресло, перечитала. Сколько нежности! Потом подошла к камину, чтобы развести огонь, и вдруг почувствовала, что пол под ногами теплеет. Это Хогвартс бережёт её босые ступни от холода. Спасибо! Спасибо!.. Она подошла к стене и прижалась всем телом к серым камням. А они откликнулись на её жест, став тёплыми. Слёзы защекотали нос. «Помоги мне, Хогвартс, − отчаянно попросила она. − Он нужен нам обоим. Один раз мы его спасли. Помоги мне ещё раз, родной!» Налив кофе в чашку Северуса, Гермиона устроилась в кресле у камина. Здесь, в этом доме, она чувствовала себя намного лучше. И выложила из сумки документы. Нужно внимательно изучить содержимое папки, принесённой от адвоката. Морлок сказал, что официального представителя назначают не бесплатно, за это по закону полагается гонорар. Снейп ни о чём таком не предупреждал. Но адвокат, просматривая бумаги, что-то заметил и удивился. Гермионе стало интересно, чему именно. В папке она нашла распечатанные сметы за услуги адвоката и представителя. Увидев сумму своего гонорара, Гермиона охнула. Эта сумма превышала оплату Грюма в десятки раз! Ей стало и неловко, и приятно. С одной стороны, Северус заботился о ней, с другой стороны, не хотелось забирать его деньги. Она старается не ради гонорара! В папке неожиданно обнаружилась ещё одна бумага. Прочитав её, Гермиона встревожилась. Это было завещание, совсем свежее, составленное и заверенное вчерашним днём. Всё имущество в случае смерти, от чего бы она ни наступила, Северус Снейп завещал ей, Гермионе Грейнджер. Деньги, недвижимость и артефакты. Это испугало. От последней воли веяло обречённостью. Будто бой за его жизнь уже заранее проигран. И сразу захотелось перевернуть весь мир вверх дном, но доказать несостоятельность этого пессимизма. Война только начинается, господа! Было время, и она так же боролась с мыслями о его скорой смерти. Погрузившись с головой в изучение документов, она вздрогнула, когда в дверь постучали. За дверью стояла Минерва Макгонагалл. − Здравствуй, Гермиона! − сурово начала та, переступая через порог. − Ты почему не в своей комнате после отбоя? Кто дал тебе исключительные права? − Здравствуйте, госпожа директор! − неожиданно для себя, подхватывая резкий тон, ответила Гермиона. − Я имею полное право находиться здесь, у меня на руках доверенность на имущество мистера Снейпа и приказ о свободном посещении школы. − Вот как? − Макгонагалл удивилась, но, ознакомившись с протянутыми ей бумагами, смягчила тон. − Позволь, я присяду? − Пожалуйста. − Парвати сказала мне, что вы поссорились. − А она не сказала, какими словами меня обзывала? − буркнула Гермиона. − Парвати очень расстроена смертью Лаванды, как и все мы, − вздохнула Минерва. − Будь снисходительной. − Это не даёт ей право на агрессию. Я не позволю оскорблять ни себя, ни профессора Снейпа. − Ты слишком заступаешься за него, Гермиона! − мягко упрекнула Минерва. − Я всё понимаю, ты его спасла, он тебе благодарен, между вами возникли тёплые отношения… Но, скажи честно, между вами есть что-то большее? Доверься, я не желаю тебе зла. − Между нами отношения профессора и студентки, − сквозь зубы процедила Гермиона. − Были. А теперь — отношения заключённого и юридического представителя. Минерва покачала головой. Её эти слова не убедили. − Спрошу прямо: ты ночевала здесь вчера? Гермиона дерзко вскинула голову. Ох, уж эта вездесущая ведьма! Но она её уже не боялась. − Отрицать бессмысленно, как я понимаю? Макгонагалл слегка кивнула. − Да. Я здесь была. Но мы занимались подготовкой документов, а не тем, о чём вы подумали! Минерва вздохнула. Сейчас она выглядела очень старой, усталой и приторно-участливой. − Я переживаю за тебя. − Зачем вам всё это нужно, скажите? − боясь сорваться на крик, выпалила Гермиона. − Вы и так уже получили должность директора Хогвартса… Снейп в тюрьме… Зачем вам ещё и мои отношения с ним? − Причём здесь моя должность? − обиженно поджала губы Макгонагалл. − Я во всём люблю порядок. Потом ты сама же скажешь мне спасибо. Гермиона всеми нервными окончаниями ощущала фальшь, и это выводило из себя. − Почему же во время войны вы не беспокоились ни о моей чести, ни о моей жизни? Я болела, погибала в холодном лесу, сидела в плену, мне столько раз нужна была помощь. Я всю зиму прожила в одной палатке с двумя парнями, вам не было до меня дела! Что же случилось сейчас? − Сейчас ты в Хогвартсе! За всё, что тут происходит, я несу ответственность! − отрезала та. − А ещё, ты слишком категорична. И обесцениваешь то, что мы все делали для победы. В том числе, и я. − Я устала, мадам, мне трудно продолжать разговор, позвольте его закончить. − Ты останешься здесь ночевать? − спросила Макгонагалл. − Да. И не только сегодня. К Патил не вернусь, хватит с меня шпионажа и оскорблений. − Думаю, ты имеешь на это право, − обдумав, согласилась Минерва, а потом спросила, − скажи, а Снейп заплатил тебе за то, что ты стала его представителем? − Да, − нехотя подтвердила Гермиона, − заплатил. − Постарайся отработать эти деньги сполна. Северус — сложный человек. − Непременно, мадам!.. Спасибо за совет! А вы согласитесь выступить в Визенгамоте в качестве свидетеля? Минерва кивнула. − Разумеется, я — член Визенгамота и участница событий. Я выступлю, не беспокойся об этом. − А можно узнать, как именно вы планируете давать показания: в защиту Северуса или против него? − Я собираюсь говорить правду и ничего, кроме правды, Гермиона, − вздохнула Макгонагалл, вставая, − надеюсь, правда Северусу не повредит? «И я надеюсь, что ваша правда ему не повредит!», − подумала Гермиона, но не озвучила. − А на занятия-то ходить будешь? − уточнила напоследок Минерва. − Скоро Ж.А.Б.А. − Как получится, профессор. Я уже готова к экзаменам. − Ну, как знаешь. Спокойной ночи. − Спокойной ночи, мадам. Закрыв дверь, Гермиона побрела в ванну. После этого разговора хотелось помыться, будто её изваляли в грязи. Она зашла в душ, открыла тёплую воду и стала вспоминать руки Снейпа, обнимавшие её здесь вчера. Вода текла по телу, а слёзы по щекам. Неужели вот так и взрослеют люди, когда понимают, что не каждый, кто выглядит злым, действительно зол, и не каждый, кто кажется добрым, в самом деле добр? Мерлин, как бы выплакать занозу, засевшую в груди, если она колет при каждом вдохе. Где ты, мой любимый, где ты? Настоявшись под горячими струями воды, Гермиона обернулась полотенцем и вернулась в спальню. «Ничего, − утешала она себя, − взрослеть хотя и больно, но полезно. Сейчас у меня только те возможности, которые есть, но с переходом хода появятся новые. А это то, что нужно!» В поисках халата, она открыла платяной шкаф с чёрными мантиями Снейпа. Потрогав их, ощутила пальцами колючую плотную шерсть. Вот эту зимнюю мантию она помнит очень хорошо. Именно она была на нём в тот памятный день в оранжерее. И в ней он приходил в лес, в палатку. Тут вот и маленькая дырочка есть на рукаве, Гермиона точно знала, откуда она взялась. Эту дырочку прожёг на уроке зельеварения Невилл, бросив в котёл чистотел вместо череды. Получился едкий отвар. И Снейп резким движением выбил мензурку из рук Невилла, когда тот хотел отведать зелье на вкус. Капля попала на мантию и прожгла дырку. Опьянённая ароматом шерсти и тела Снейпа, Гермиона надела мантию прямо на голое тело и легла в кровать. И уткнулась носом в подушку, вдыхая запах его волос. «Побудь со мной хотя бы так!» − мысленно попросила она, постепенно проваливаясь в сон.***
Свидетели по делу, показания, разговоры со следователем, статьи Магического Кодекса — всё завертелось в сумасшедшем круге. Морлок Грюм проникался к ней уважением. Если в день знакомства казалось, что он разговаривает свысока, то теперь их беседы стали почти профессиональными. А его поручения раз от разу усложнялись. Он мог бы и вовсе не давать их, но она настаивала, сама хотела быть в курсе и помогать защите, насколько возможно. Гермиона поговорила о Снейпе со многими обитателями Хогвартса. Профессора чаще всего соглашались дать показания в пользу Снейпа: Флитвик и Слизнорт охотно, Спраут и Трелони пришлось уговаривать, а мадам Помфри вообще отказалась участвовать в процессе. Судя по тону, она не изменила своё отношение. Но были и приятные открытия. У Гермионы внезапно обнаружился союзник в виде кентавра Флоренца. Он сам нашёл её и предложил рассказать Визенгамоту о Карте Судьбы, трижды составленной им для Снейпа за последний год. Это было хорошей идеей, которой грех не воспользоваться. На Слизерине почти все, едва узнав о том, что их декану нужны показания, устроили большое собрание, дружно вспоминая о нём самое доброе. Гермиона была поражена и обрадована количеству тёплых слов. Внимательный, умный, ответственный, справедливый, порядочный, честный — это всё про него. Выбрав несколько человек из числа старшекурсников, она поручила им подготовить речь к заседанию суда. Проработка факультетов Пуффедуй и Райвенкло не дала таких блестящих результатов, там говорили о Снейпе скорее нейтрально, чем восторженно. Но отзывались объективно и разумно, как о хорошем профессионале. А вот Гриффиндор почти в полном составе пылал к нему ненавистью. Попробовав действовать наугад, Гермиона сталкивалась с агрессией и оскорблениями гораздо чаще, чем привыкла. Тогда она пригласила для беседы Невилла, Луну и Джинни. С Джинни вместе пришли Гарри и Рон. День для разговора выдался, откровенно говоря, неудачный, уставшие гриффиндорцы только что вернулись с поминок Лаванды Браун. Однако в ближайшие дни их явно было вместе не собрать. Джинни завтра уезжала домой на каникулы. И Гермиона рискнула. Она пригласила их в гостиную Снейпа, объяснив, что там есть Омут Памяти, необходимый для разговора. Заинтригованные друзья собрались к назначенному часу, Гермиона изо всех сил сглаживала напряжение: приготовила чай и угощение, удобно рассадила их в комнате и начала разговор: − Друзья, простите, что побеспокоила вас сегодня. В такой день. Но это нужно лично мне. Ответьте, пожалуйста, только сначала хорошо подумайте и не спешите… Какими словами бы вы описали профессора Снейпа? Они переглядывались и выглядели не слишком довольными вопросом. − Жестокий! Грубиян! − бросила через губу Джинни. − Мрачный и страшный, − неуверенно согласился Невилл. − Резкий, несправедливый, − тут же поддакнула ему Луна. − Подлый, циничный, истеричный, − скривившись, выдавил Рон. Гарри молчал. − Спасибо, − спокойно проговорила Гермиона, − а теперь, пожалуйста, вспомните всё самое плохое, что он сделал лично вам за прошедший год… Только не спешите отвечать. Самое плохое и страшное, жестокое и злое. Каждый из вас. Она посмотрела на Гарри и выдержала его прямой взгляд: − Кроме того, что его палочка лишила нас профессора Дамблдора, разумеется, − сказала она ему, − причины этого всем известны. Она увидела их упрямые и недоверчивые глаза, горящие обидой. − Говорил гадости, снижал оценки, незаслуженно снимал баллы с Гриффиндора! − Ни за что унижал и наказывал! − Отправлял в Запретный лес на отработки! − Обзывал, пугал, портил настроение, ловил в коридоре, бил по голове! − Ставил "неуд" за ерунду, а за хорошее никогда не хвалил! − Спасибо! − Гермиона дослушала их ответы и достала палочку. Подойдя к Омуту Памяти, она извлекла заготовленное заранее воспоминание и опустила в Омут. − А теперь идите сюда и посмотрите, что увидела я. Собрав всех у Омута, она втянула их за собой в лабиринт памяти. − Воспоминание первое, − сказала она. − Это касается вас, Луна, Невилл и Джинни. Это — тот самый день, когда вы решили отравить Снейпа. Все трое дёрнулись, как от удара током, и стали испуганно переглядываться, но Гермиона поспешила их успокоить: − Никто никого не выдавал! Не бойтесь! Я не обвиняю! Вы были на войне… Смотрите же! Она показала, как Снейп, сидя за столом, выпил отравленный напиток и, не подавая виду, вышел в коридор принять антидот. Держась за пылающий огнём желудок, он дошёл до своей комнаты и упал на колени. Его рвало несколько часов подряд, а потом он, слабый и бледный, вышел к ужину на трясущихся ногах, не показывая никому, как плохо себя чувствует. − А мы-то думали, его ничего не берёт! − разочарованно протянула Джинни. − Зачем он, по-вашему, скрыл ото всех, что его отравили? − продолжала Гермиона. − И от кого именно он это скрыл? Все молчали, и она уточнила вопрос: − Почему Снейп в тот же день не вызвал к себе Кэрроу и не отослал вас троих в пыточную камеру? И снова все молчали. Только Луна спросила дрогнувшим голосом: − Он что, выгораживал нас? Ты про это? − Представь себе, да, Луна! И даже больше!.. Он отослал вас к Хагриду в лес, чтобы защитить от Алекто Кэрроу, потому что знал: она ищет мишень для испытания Круциатусом! − Гермиона поёжилась, вспоминая сводящее с ума адское пламя боли. И снова обернулась к Омуту. − Второе воспоминание. Этот сюжет друзья видели впервые. В апреле, уже незадолго до битвы, совсем уже безумный Волан-де-Морт по доносу Кэрроу пытал Снейпа тем же Круциатусом за то, что он укрывает детей от наказания. Гермиона показала друзьям момент, когда Снейп корчился на полу от боли, не оправдываясь ни единым словом, не называя имён и фамилий. После чего, бледный, с серыми губами, едва вернувшись в Хогвартс, поймал в коридоре разгуливающих после отбоя Невилла и Луну и, злобно выругав идиотами, отослал в башню Гриффиндора. Невилла он при этом больно стукнул по затылку. Следующим было воспоминание, где бравая троица воровала меч из кабинета директора, а Снейп, наблюдая за этим в магическое зеркало, обсуждал с портретом Дамблдора, какое наказание для них будет безопаснее. − Откуда у тебя эти воспоминания, Мион? − тихо спросил её Гарри. − Из памяти Снейпа, я их достала, когда спасала его во время боя. − Это может быть ложью, − сказал Рон. − Нет, Рон, это правда! − вдруг страдальчески перебила Луна. − Мы действительно его отравили, бегали по замку после отбоя, а он нас ловил. Всё так и было! И мне стыдно вспоминать. Я не люблю профессора Снейпа, но подливать яд — это было подло. Я и тогда не хотела. − И я не хотел, − поддакнул Невилл, − и не желал ему смерти… И таких мучений. − Зачем же вы это делали?! — взбеленилась Джинни, не ожидавшая такого поворота. − Выходит, я одна, такая плохая, хотела, чтобы Снейп сдох?!.. Да! Хотела и честно признаюсь в этом! И знаете, и сейчас ни о чём не жалею! − Ты и сейчас этого хочешь? — спросила Гермиона, стараясь оставаться спокойной. − После того, как в прошлом сентябре он лечил тебя от отравления, после «Зелья великой силы» Джорджа и Фреда? Снейп ведь тогда трое суток не спал, варил для тебя лекарство. − Не знаю! − упрямо бросила Джинни и посмотрела на Гарри, ища поддержки. Тот сидел молча, изучая носки своих туфель. − Снейп умрёт, если его отдадут дементорам. Или проведёт остаток жизни в Азкабане. Кто из вас обрадуется, если это случится? − спросила Гермиона. − Да пофиг мне! Он не такой святой, как ты говоришь! − срываясь на крик, выпалила Джинни и вдруг заплакала. − И не смей трогать Фреда! Она ещё раз умоляюще глянула на Гарри, но тот отвёл глаза. И Джинни, громко зарыдав, выскочила из комнаты. Гарри встал, собираясь идти за ней, но Гермиона его задержала. − Это не всё, подожди, Гарри! Он сел на место. − Я не хочу, чтобы Снейпа казнили! − вдруг серьёзно, по-взрослому сказал Невилл, проводив глазами Джинни. − Или дали пожизненное. − И я не хочу, − поддержала Луна, взяв руку Невилла и переплетая пальцы. Гермиона попутно ещё раз убедилась в близости двух своих друзей, которой она раньше не замечала и порадовалась за них. А потом задала главный вопрос. − Кто из вас хочет выступить на суде в защиту Снейпа? Каждый голос Гриффиндора — бесценный голос. Друзья растерянно молчали. − Не думаю, что кто-то выступит против себя, Мион, − с сомнением проговорил Гарри. − И не надо! − выпалила она. − Не рассказывайте судьям, что отравили Снейпа! Кто вас заставляет! Расскажите другое! Мало, он, что ли, сделал для всех нас?.. Она набрала воздуха в лёгкие и выдала: − Расскажите, как Снейп отдал вам меч Гриффиндора и направил на помощь Рона, когда Гарри тонул в озере… Как послал к нам в подвал Малфоев домовика Добби… − Что?! Что ты сказала? − все четверо открыли рты и ошалело посмотрели на Гермиону. Медленно, опасаясь сболтнуть лишнее, она поведала им о роли Снейпа в их зимних скитаниях по лесам. Показала некоторые воспоминания, как, рискуя жизнью, он спасал их с Гарри в Годриковой впадине, лечил Гарри от укуса Нагайны. Как подослал к ним директора Финеаса Блэка, с трудом уговорив его рассказать им новости из Хогвартса. Глаза Гарри по мере повествования открывались всё шире и шире. И, в конце концов, он не выдержал: − Только один вопрос, Мион. Почему ты не рассказала мне это всё ещё тогда? − Прости меня, − виновато улыбнулась она. − Я всё время, с самого начала собиралась это сделать. Но Снейп не разрешал. Он боялся, что ты прогонишь меня вслед за Роном и останешься в одиночестве. − Я бы так и сделал, − обдумав её слова, медленно кивнул Гарри и обернулся к Рону, − так вот кто был нашим невидимым союзником, Рон! А я-то все думал, что это Аберфорт Дамблдор. − Аберфорт тоже помогал, Гарри! Но Снейп — куда больше, − горячо перебила Гермиона, − ну, мне кажется, ты и без меня оценил его роль. Иначе не пришёл к нему бы с мантией в ночь перед арестом! − Кхм… − Гарри удивлённо взглянул на Гермиону, потом виновато на Рона и пожал плечами, − ты и это знаешь? − А зачем ты ходил? − не понял Рон. − Помочь. Он в этом нуждался, − отмахнулся Гарри. Рон заметно помрачнел. Но Гермиона снова прервала их. − Да это всё неважно, мальчики! А важно сейчас открыто и смело заступиться за Снейпа! Это будет справедливо! − Я не против! − решительно кивнул Невилл, потом, сверившись с глазами Луны, добавил. − Мы оба не против. Скажи, что нам делать, Гермиона. − Я тебе уже обещал, что помогу, − подтвердил Гарри. − Но теперь мне нужны все воспоминания о Снейпе. Я хочу всё это понять. Гермиона закивала. − Имеешь полное право, Гарри, всё покажу. Но позже. И обернулась к Рону. − А ты, Рон? Рон сидел растерянный. − Так это значит, Снейп привёл меня к озеру в лесу, когда Гарри тонул? − отозвался Рон. − Его шёпот тогда чуть с ума меня не свёл. − Да. Легилименту это не трудно. − И лань эта была — его? Я думал, это — отец Гарри. − Это лань моей мамы, − вспомнил Гарри, − он от неё взял патронус. − Он же её любил. − Я не знаю, Мион, честно, − не сдавался Рон, − я не хочу вреда Снейпу, но и защищать его не собираюсь. В моей семье этого не поймут. А я не пойду против своих, они столько пережили. Гермиона дёрнула плечом. − Дело твоё, − и добавила, − но ты, хотя бы, не будешь выступать против? − Не буду, если ты так хочешь, − словно нехотя, выдавил Рон, − но за остальных не ручаюсь. Следующее утро началось со встречи Гермионы с Андромедой Тонкс, приходившей в тюрьму навестить Люциуса Малфоя. Они с Гермионой случайно столкнулись в холле Министерства и обрадовались друг другу, как старые знакомые. Словоохотливая Андромеда рассказала, что Люциус скоро начнёт давать показания, и обещала помочь разузнать, в каком качестве в них фигурирует Снейп. Гермиона, в свою очередь, снова пообещала проконсультироваться у врача, как решить проблему ликантропии у Тедди, и на сей раз твёрдо решила не откладывать. После обеда она села писать Берни Бистерфельду письмо, чувствуя сомнения, вспомнит ли он её сейчас, и захочет ли встречаться. У неё вышло осторожное, почти официальное послание, в котором она вежливо напомнила о себе доктору, ещё раз поблагодарила за помощь, и спросила, не мог бы он уделить ей немного времени для консультации. Не забывая задать вопрос о цене. Сова вернулась с ответом быстро. Берни ответил ей дружески и неформально: "Дорогая Гермиона! Привет! Я сегодня как раз принимаю пациентов в Лондоне, в клинике Сент-Мунго. Через час заканчиваю приём. Если придёте ко мне в отделение Тёмных проклятий, с удовольствием встречусь с вами. Б.Б." "ББ" − вдруг обратила внимание Гермиона, − как интересно! Мои собственные инициалы — "ГГ", у Северуса - "СС". Что бы это означало?.. Красивое совпадение?" Когда живёшь в магическом мире и вокруг тебя ведутся сложные игры, любые символы настораживают. Перечитав записку, она открыла аппарационный портал. Больница внезапно поразила её своими размерами, дизайном и огромным количеством людей. Светлая и современная, с просторными красивыми коридорами, современными лифтами и стеклянными дверями, похожая на огромный инопланетный корабль. В отделении Тёмных проклятий она спросила у улыбчивой медсестры, как встретиться с доктором Бистерфельдом, и уже через несколько минут стояла в ординаторской. Доктор шёл ей навстречу быстрыми шагами, широко раскинув руки в приветственном жесте. Его синие глаза лучились радушием. − Здравствуйте, Гермиона! − Здравствуйте, доктор Бистерфельд! − Мы же договорились, просто Берни, − наклонившись, он поцеловал ей пальцы. Врачи в ординаторской стали заинтересованно оборачиваться, следом за Берни подошла Маргарет и тоже улыбнулась. − Привет, дорогая! Рада тебя видеть! − Здравствуйте! − Гермиона опять залюбовалась её изумительным лицом. Какая же красавица эта Маргарет! Ни тени жеманства, только искренность и дружелюбие. Рядом с такими женщинами Гермиона всегда казалась себе блеклой и грубой, какой-то серой, но сейчас она была ужасно рада, что такая красота, физическая и умственная, существуют вместе, и что она может это видеть. К ним подошёл доктор средних лет. Марго представила: − Знакомьтесь, Гермиона. Доктор Стивен Маккензи, мой жених, заведующий отделением Тёмных проклятий, − она повернулась к нему, − а это Гермиона Грейнджер, та самая замечательная девушка из Хогвартса, про которую говорил мой папа. Стивен слегка поклонился, а Берни, покачал головой. − Не просто девушка, а гордость Хогвартса! Вы о ней ещё услышите, господа! Гермиона смутилась от нежданной похвалы и такого внимания. − Как поживает Северус? − спросил Берни. Гермиона подняла на него удивлённые глаза. − Вы ничего не знаете? Северус арестован, он под следствием. Улыбка сползла с лица Берни. Он молча взял Гермиону под локоть и вывел из ординаторской. В шикарном кабинете доктора Маккензи она поведала троим врачам историю задержания Снейпа и как идёт судебный процесс. − Марго тоже может помочь, − внезапно сообщил Берни, − если захочет, конечно. У неё в своё время был опыт общения с Пожирателями, правда малоприятный, но это тоже будут показания в пользу Северуса. Правда, дочка? Марго посмотрела удивлённо. − Папа, я, как и тогда, очень хочу помочь Северусу, но ты же сам запретил мне разглашать эту историю? − Прошло много времени, ты уже взрослая, решай сама. Но я бы на твоем месте помог. Дамблдор мёртв, а Северус нуждается в защите. Марго хмыкнула. − Гермиона, ваше присутствие творит чудеса с моим отцом! − она дружески положила руку ей на плечо. − Сейчас мне нужно идти, но, если хотите, встретимся после работы и я расскажу историю из своего прошлого. − Спасибо, мисс Бистерфельд, конечно, хочу! − искренне поблагодарила Гермиона. − Давай по имени и на «ты». Я не такая уж старая, − предложила Марго. − Давай! − Тогда в семь часов в холле! Марго ушла принимать пациентов, Стивен отправился в операционную. Берни налил чай из серебряного чайника, подал Гермионе и спросил: − Что привело вас ко мне? Не проблемы с Северусом, как я понимаю? Что-то по медицинской части? − Да, сэр… Берни. Есть один маленький мальчик, потерявший в войне обоих родителей, которому грозит тяжёлая болезнь. Ликантропия. Я хочу ему помочь. И для этого нужно знать, можно ли что-то сделать. Берни посмотрел заинтересованно. − Рассказывайте. Выслушав, он объяснил, что действительно есть способы предотвратить обращение. И, хотя они не дают стопроцентной гарантии, шанс помочь велик. Ребёнку понадобятся анализы и осмотр. А потом можно будет назначить терапию. Он заглянул в свои записи. − Приводите его сюда в следующий вторник. В этот кабинет, к трём часам, а до этого времени сделайте вот что, − он написал на листке и протянул ей список анализов, − посмотрим, чем можно помочь вашему протеже. Кто он вам, кстати? − Никто. Я знакома с его бабушкой. Вы тоже можете знать её. Андромеда Тонкс. А ребёнок — сын её единственной погибшей дочери Нимфадоры и Ремуса Люпина. От обсуждения семьи Блэк они плавно перешли на медицинские темы. Берни выразил сожаление о смерти Лаванды Браун, объясняя, что было упущено драгоценное время. Гермиона жадно расспрашивала про медицинскую магию. Он отвечал, вовлекаясь в беседу, рассказывал интересные случаи из практики. Когда в кабинет вошёл вернувшийся с операции Стивен, и Гермиона взглянула на часы, она с удивлением обнаружила, что они разговаривают уже больше двух часов. И заторопилась уходить. На вопрос о цене консультации Берни возмутился. − Это была дружеская встреча, мисс Грейнджер! Если смогу помочь вашему мальчику, вышлю счёт миссис Тонкс, − сказал он, и добавил, увидев её взгляд, − не переживайте, он не будет слишком обременительным. − Спасибо, Берни, что уделили мне столько времени! − уже в десятый раз горячо поблагодарила его Гермиона, вставая. − Как я могу вас отблагодарить? − Просто приходите ещё раз, − ответил он, снова целуя ей руку, − можно домой, мы с Марго будем вам рады. Покажем вам Дурмстранг. Вы ведь никогда у нас не бывали? Она обещала прийти. Выходя из клиники на прогретую, залитую солнцем майскую улицу, подставила солнцу лицо и подумала, что, если бы не мысли о Снейпе, сидящем в холодном подвале Министерства, она бы чувствовала себя счастливой от теплоты этих чудесных людей. И лишь на один миг в её сознании промелькнула мысль "Берни что, за мной ухаживал? Я ему интересна как женщина?" В семь часов они встретились с Маргарет в холле больницы. − Есть тихое кафе, где нас никто не потревожит? − спросила Гермиона. Она хотела было позвать Марго в гостиную Снейпа, но не решилась: глаза Макгонагалл были в Хогвартсе повсюду. Меньше знает — крепче спит. − Есть одно такое место, − прикинула Марго и прыгнула с Гермионой куда-то в хитросплетения лондонских улиц. Кафе было и впрямь надёжно замаскировано. Спускаясь по лестнице в полуразрушенный подвал, Гермиона заволновалась. Но Марго только рассмеялась, увидев её лицо. − Это — клуб вейл, − пояснила она, проходя мимо старого швейцара, провожавшего их оценивающим взглядом, − мы не любим постороннего внимания. В красивом полупустом зале у барной стойки сидели разновозрастные красотки и коротали время за разговорами и выпивкой. Марго завела Гермиону в закрытую комнату, куда не доносилась музыка. Они сделали заказ, и она начала рассказывать. − Это было давно, в мае восемьдесят первого. Мне едва исполнилось пятнадцать, а Северусу — двадцать один. Мы с папой жили в Дурмстранге, он много работал, я училась, мамы уже не было в живых несколько лет. Нигде не любят вейл, ни здесь, ни там. Мы очаровательны и добры, не нарушаем закон, но все нас боятся и подозревают в дурном. Я росла одинокой девочкой. На факультете Гаммель у меня почти не было друзей. Наш факультет тогда набирал студентов из Восточной Европы, много русских, поляков и болгар. В основном парни, девушек в Дурмстранге мало. Все держались со мной отчуждённо. Я много раз просила папу перевести меня на Тидлиг, там хотя бы были англичане, но он не соглашался, на Гаммеле изучались углублённые медицинские курсы, а программа по алхимии не уступала Тидлигу. Папа уже тогда хотел сделать из меня врача. Вейл в школе, кроме меня, не было, и я жила почти в изоляции. Меня не обижали только потому, что мой отец заведовал медицинским блоком, но и дружить не хотели. Я страдала, и мне казалось, что я не такая, как все, что я урод и изгой. − Ты — урод?!.. − охнула Гермиона. − Я в жизни не видела более красивой женщины! Марго горько усмехнулась. − «Всё, что чрезмерно, нехорошо!» — был у нас такой девиз, куратор часто повторял его, и я служила живым примером этому правилу. Слишком яркая красота — тоже своего рода уродство. Преподаватели без стеснения тыкали в меня пальцем, когда класс изучал злых духов и монстров. Дескать, лицо у них красивое, а душа черна, как ночь. − Ого! − выдохнула Гермиона, которая не могла представить себе ничего подобного в Хогвартсе. − Я, в отличие от других девушек, не имела поклонников, − продолжала Марго, − да папа бы всё равно не одобрил, он воспитывал меня строго. И вот, когда мне исполнилось пятнадцать, я прямо на дне своего рождения познакомилась с одним старшекурсником, Билли Бакстоном, который предложил с ним встречаться. Ему было тогда девятнадцать, он ходил в чёрной мантии и выглядел очень крутым. Билли нравился девочкам-выпускницам. Для меня, малявки-четверокурсницы, его предложение казалось настоящим подарком судьбы. Я и не подумала отказаться. О том, что он — Пожиратель Смерти, я узнала не сразу. Да и не придала этому особого значения. В отличие от Хогвартса, в Дурмстранге к Пожирателям в то время относились лояльно. Один из наших деканов, будущий директор, Игорь Каркаров, тоже носил метку. И в целом, администрация не видела в этом ничего страшного, мы все изучали тёмные искусства. Но я, как это часто делают подростки, не рассказала отцу про Билли. Наверное, не очень доверяла. Это сейчас он со мной играет в лучшего друга, да, наверное, и правда, лучший друг. А в те времена, казалось, он тиранил меня. Отец, без сомнения, запретил бы с ним встречаться. Сначала всё было как в сказке. Билли дарил маленькие подарки и цветы, целовал и носил меня на руках. Был очень галантным и нежным. С сексом не торопил, казалось, он меня уважает. Я была девственницей, и мне нравилось его отношение. Причины этой его неторопливости я узнала позже, а тогда млела и таяла в его руках, ловя завистливые взгляды девчонок. Я думала, что после всех лет одиночества небо сжалилось и послало мне принца… − Оно и послало Принца, как я понимаю, но не сразу, − вставила Гермиона, для которой страдания юной вейлы от одиночества были в высшей степени понятны. − Именно так, − усмехнулась Марго, − но появлению Принца предшествовали серьёзные неприятности. − Расскажи мне про него, пожалуйста, − попросила Грейнджер, и Маргарет кивнула. − Северуса я тогда знала плохо, он несколько раз появлялся у нас дома, консультировался у папы по поводу болезни своей матери, готовил для отца какие-то зелья. Он тогда был очень худым, носил, как и Билли, чёрную мантию Пожирателя, и, может именно из-за мантии я его и приметила. Угрюмый и нелюдимый парень, всегда чем-то озабоченный. Со мной разговаривал вежливо. Но я бы ни за что не обратила на него внимание, если бы не случай, чуть не стоивший мне жизни. Однажды Билли предложил мне сходить с ним на вечеринку. Мне понравилось, что он хочет представить меня своим друзьям. Что это за друзья и как с ними знакомятся, я узнала позже. Папе соврала, что иду по магазинам. И, когда пришла в назначенное место, Билли взял меня за руку и втянул в портал. Марго замолчала, вспоминая. Гермиона не торопила. − Я до сих пор не знаю, где это происходило, скорее всего, в замке какой-то чистокровной семьи. Помню коридоры и тёмный подвал, куда меня притащили. Как рассказал мне потом Снейп, девственницами для своих Пирушек Пожиратели запасались заранее. Поэтому Билли привёл меня накануне. Ту ночь я провела в тёмной сырой камере, озябшая и страшно напуганная. Там почти не было света, я застудила себе почки, сидя на каменном полу. И, судя по количеству инструментов, лежащих на столе, попала в пыточную. Папа всю ночь искал меня, но я ничего не знала. Проклиная себя за глупость и доверчивость, я только плакала и горячо молилась, чтобы всё закончилось. Почти через сутки в камеру зашёл человек. Вернее, оборотень. Он обездвижил меня Петрификусом, начал готовить заклинаниями очищения и украшать бьюти-чарами. После чего понёс в зал к Пожирателям. Марго прерывисто вздохнула. − Моим первым мужчиной стал Билли. Волан-де-Морт был в хорошем настроении, шутил со своей свитой. Насколько я понимаю, в то время он ещё не был совсем уж чокнутым и выглядел почти как человек. Но я не была ему нужна, право дефлорации получил Билли Бакстон, за то, что меня привёл. − Постой, Марго, а Северус, никого не приводил на такие пирушки?! − вскричала потрясённая этой простой мыслью Гермиона. − Не знаю, милая, − покачала головой Маргарет, − однажды я задала ему этот вопрос, и он ответил отрицательно. Но кто же в таком признается. − Ох, Мерлин! − у Гермионы перед глазами всплывали картины, виденные в сознании Снейпа. − Свой первый раз я помню, как сейчас. Такой мерзости, боли, унижения я больше никогда не испытывала. Билли вовсе не был нежен, напротив, работал на публику, бил меня и старался причинить как можно больше боли. − А Северус?.. − с трудом выговорила Гермиона. − Его ещё не было. Он появился, когда Билли уже закончил своё дело и чистился от моей крови, уступая дорогу следующему. Наш декан Каркаров, кстати, тоже стоял в толпе Пожирателей, ожидая своей очереди. И пальцем не шевельнул, чтобы мне помочь. Я потом, после этого случая ушла из Дурмстранга, уехала в Лондон, школу заканчивала экстерном. А отец остался работать под его началом, когда Каркаров стал директором. Не знаю, чего ему стоило это решение. − Как такое возможно?! − Гермиона была потрясена. − Папа всегда говорил, что месть — это блюдо, которое подают холодным. Гермиона задумалась. И вспомнив про то, что Каркаров был убит неизвестными, поймала себя на мысли, что, может быть, Марго тоже кое о чём умалчивает. − Северус возник прямо из воздуха, подошёл к столу, где я лежала, и прикрыл меня своей мантией. Он был таким решительным, храбрым, что я почувствовала огонёк надежды. − Это — моя женщина, мессир, − сказал он Тёмному Лорду, − её у меня похитили и обесчестили. Я требую мести! Волан-де-Морт хмыкнул и покачал головой. − Любишь ты грязнокровок, Северус! − ухмыльнулся он. − Но тебе простительно, ты и сам не чист. − Мессир, он лжёт, эта девушка встречалась со мной! − возмутился Билли. − Мы спросим у неё самой, − сказал Хозяин, которого эта ситуация, судя по всему, начала забавлять. Он кивнул оборотню, тот подбежал, раскрыл мне рот и влил бесцветную жидкость. − Веритасерум? — догадалась Гермиона. — Зелье правды? − Скорее всего. А потом Волан-де Морт спросил: «Скажи нам, вейла, кому из этих мужчин ты принадлежишь?» И тут, Гермиона, со мной случилось странное. Я до сих пор не могу понять, что именно произошло, потому что я открыла рот и чётко произнесла: «Я люблю Северуса Снейпа и принадлежу только ему одному!». Возможно, в ту секунду я уже и правда любила его. Иначе зелье правды не сработало бы так. Волан-де-Морт покачал головой и обернулся в сторону побледневшего Билли. − Ты обманул нас и взял чужое, Бакстон. Это нехорошо. Потом повернулся к Снейпу и предложил: − Вопросы чести решаются дуэлью. Ты согласен на дуэль, Северус? − Да, мессир. Снейп мгновенно выхватил палочку и атаковал Билли Бакстона. Более жестокого поединка мне не доводилось видеть. Они дрались насмерть, и я молила Бога, чтобы победил Снейп. Он и победил, хотя ему сильно досталось. Лишив Билли щитов, он влепил ему в лоб «Аваду», потом, ни слова не говоря, повернулся ко мне, завернул в мантию и на руках понёс домой к отцу. Я была вся в крови, сперме, униженная, изнасилованная, избитая, но живая. Папа схватил меня, положил на кровать, осмотрел, подошел к Снейпу и обнял. − Спасибо, сынок! Меня трясло, я стала реветь. А когда нашла в себе силы посмотреть на Северуса, то увидела, что он побледнел и крепко держится за метку. Взгляд его выдавал смертельный страх. − Меня вызывают обратно, Берни! − сказал он, и каждое слово до сих пор звучит во мне. − И гладить по голове не будут. Если останусь жив, приду к тебе. Поможешь, если что? Гермиона издала горлом сдавленный звук. Эта сцена была слишком похожей на то, что происходило в королевском лесу Дин. − Постой! − сказал отец, доставая из сундука и протягивая ему пузырёк. − Выпей это! И сообщи мне, в любом случае, как ты. Я не лягу спать, пока тебя не дождусь. − «Феликс фелицис»? Спасибо, Берни! − слабо улыбнулся Снейп, залпом выпил и исчез. Мы с отцом не спали всю ночь. Он меня лечил, а я рассказывала, что пережила за эти сутки. Ревела, не останавливаясь. Просила прощенья. Мы оба ждали и молились, чтобы всё обошлось. Нам было понятно: то, что сделал Северус — акт неповиновения, и можно было только гадать, чем он обернётся. Отец рассказал, как искал меня всю прошлую ночь, подняв на ноги Дурмстранг. Поговорив с моими однокурсниками, он узнал про мою дружбу с Билли. Поняв, что имеет дело с Пожирателями, обратился к директору Дурмстранга за помощью, но получил отказ. Тогда пошёл к Альбусу Дамблдору, и тоже получил отказ. Директора не захотели вмешиваться. Глаза Гермионы стали узкими и злыми. − Марго, я уже в который раз получаю свидетельство того, что Дамблдор совсем не так добр, как мы все думали! Марго пожала плечами. − Ваш директор ничем не был обязан моему отцу. Но, в отличие от нашего, всё же помог. Он вызвал в свой кабинет Снейпа, и отец, не утаивая, рассказал мне, как валялся у него ногах, умоляя спасти меня. Северус не был приглашён на ту пирушку, он пошёл туда выручать меня. Марго снова замолчала, вспоминая события той ночи. Лицо её и сейчас имело виноватое выражение. Гермиона поняла, что в своё время она гораздо сильнее терзалась чувством вины. Принесли заказанные блюда, но никто не прикоснулся к еде. − Каждые полчаса я выглядывала посмотреть, не идёт ли Северус. И к утру стало казаться, что его уже не будет никогда. Гермиона вздохнула, ей было это знакомо. − Он появился только на рассвете, и нашла его не я, а папа. Он лежал на пороге нашего дома без сознания, весь в крови. И когда папа занёс его в комнату, я подумала, что он умер. Следующие два дня были посвящены его лечению, и именно в эти дни я приняла окончательное решение стать врачом. − Как ни странно, − продолжала Марго, − Снейп не испытывал ко мне неприязни, ни в чём не винил, напротив, тепло благодарил за заботу. И я влюбилась, будто провалилась в омут. На прекрасном лице Марго отразилась тень тех переживаний. − Небо, как я влюбилась! Он был моим героем, рыцарем, спасителем. Моя нежность к нему была бесконечной. Я ухаживала, а он был ласков со мной. Мы много разговаривали, и я всё больше понимала, как прекрасен этот юноша. С этого началась наша долгая история. Моя история. Гермиона напряглась. Ревность проступила на лице, как ни старалась она её скрыть. Марго заметила. И накрыла ладонью руку Гермионы. − Ты его любишь? − спросила она. − Я вижу, не отвечай. Гермиона не сдержалась, и закрыла лицо руками. События последних недель сильно расшатали ей нервы. Слёзы защекотали нос. Маргарет села рядом и обняла за плечи. − Да не переживай ты так! Он отверг меня. Не было у нас ничего. Это история дружбы. Гермиона глубоко вздохнула и обняла Марго в ответ. − Я хочу к нему, Марго… Я схожу с ума от отчаяния. Прости. − Да ничего, − ответила та. − Понимаю. Стоит рассказывать дальше? − Конечно. − Я влюбилась, и всё лето до самого октября липла к нему, как муха к мёду, он приходил к нам с папой домой, мы общались. И я очень надеялась, что он станет моим мужчиной. В мечтах я уже видела себя его невестой. − А в октябре что случилось? − начиная догадываться, спросила Гермиона. − В октябре погибла его чёртова Лили, и сдох в первый раз Волан-де Морт. А сам Снейп попал в тюрьму. Незадолго до этого мои надежды рухнули. Я устала ждать, и сама призналась Северусу в любви. Но он ответил, что любит другую. Болезненный был удар. Он показал мне свой Обет, рассказал, что его любовь не взаимна, и он нелюбим. Но выбора нет, и он может стать мне только другом. Переживая отказ, я погрузилась в депрессию. Ситуация усугубилась с гибелью Поттеров, смертью Волан-де-Морта и процессом над Пожирателями. Весь магический мир тогда горячо обсуждал последние новости. Одной из таких новостей стал арест Снейпа. Я восприняла это как личную трагедию. Северус в моих глазах, даже несмотря на отказ встречаться со мной, продолжал быть героем. Я хотела ему помочь. Поговорив с отцом, мы отправились к Дамблдору, с предложением помощи в суде. И я была удивлена, когда Дамблдор посоветовал нам молчать. − Снейп убил Билли, и это могло усугубить положение, − догадалась Гермиона. − Да, и я так думаю. Дамблдору не понадобились наши откровения, чтобы спасти его. − И ты молчала, − подвела итог Гермиона. − Да, мы так решили. Дело было громкое и резонансное, но Дамблдор сдержал обещание, через пару месяцев Северус был оправдан. Он продолжил работать в Хогвартсе, но стал ещё угрюмее и мрачнее, чем прежде. Мне почти не удавалось с ним общаться, он будто избегал меня. Мне же, сгоравшей от любви, очень хотелось быть с ним рядом. Казалось, раз нет больше Лили, то нет и причин отказываться от моей любви, − Маргарет вздохнула, − я ошибалась. Осенённая внезапной догадкой, Гермиона схватила вейлу за плечо. − Я, кажется, знаю, почему он стал избегать тебя! − сказала она, и Маргарет удивлённо замолчала. Обрывочные воспоминания Северуса, смысл которых она раньше не понимала, начали выстраиваться в общую картину. − Да? Он что, рассказывал тебе про меня? — удивилась Марго. − Нет, никогда, но я видела кое-какие эпизоды из его памяти, когда он умирал. И теперь до меня дошло. − Так почему же, Гермиона? − Потому что… − она запнулась, сомневаясь, говорить такое или нет, но под требовательным взглядом вейлы выдала, − в октябре, когда Снейп попросил Волан-де-Морта оставить Лили в живых, Тёмный Лорд ответил: «У тебя слишком много любимых грязнокровок, Северус! Наслаждайся той, что я оставил в прошлый раз». У Марго вытянулось лицо. − Так вот, выходит, цена моей жизни! Он ни разу и словом не обмолвился! Гермиона теперь уже сама сочувственно обняла Маргарет. Они помолчали. − Эта Лили столько значила для него, − наконец проговорила Марго, − папа сказал, чтобы спасти её, он обратился к Дамблдору, умолял о помощи. Всё поставил на карту. И тут я со своей глупостью… Прошло много месяцев прежде, чем он снова пришёл к нам. Я выскочила ему навстречу и бросилась обнимать. А он сказал: «У меня никогда не было сестрёнки, Марго, а у тебя не было брата. Хочешь, буду тебе братом?» А я настрадалась уже без него и была согласна на всё, только бы видеть его рядом. И согласилась. С тех пор мы друзья, и он ни разу не нарушил данного слова. И, хотя первые пару лет я больше страдала от этой дружбы, но отношений не разрывала. А постепенно перестала страдать. Всё кончается. Прошло и это. − А сейчас, Марго? Что между вами сейчас? − затаив дыхание, прошептала Гермиона. − Ты всё ещё любишь его? − Конечно люблю, − улыбнулась она, − но уже не как мужчину! Прошло много лет. Не сразу, но у меня появились увлечения. А Северус жил куда целомудреннее, чем я. Я встречалась с разными мужчинами, но никому не доверяла. Пока не влюбилась в Стива. С ним у меня получаются такие отношения, какие я хочу. Северус же и был, и остаётся моим самым близким другом. Мы стали родными. И, увидев, что Гермиона улыбается, вытерла слёзы с её щёк. − Ладно, не плачь. Давай поужинаем, наконец. И по домам, отдыхать. День был трудный.