Дети Арахны

В камере было душно и тесно. Снейп лежал на нарах, явно не помещаясь на них, и, когда открылась дверь, сел и с интересом уставился на вошедших. Его лицо осунулось, побледнело, скулы заострились и заросли щетиной.       − Драко, мисс Грейнджер, какими судьбами?       − Здравствуйте, крёстный, − помахал ему Драко.       − Пришли вас навестить, профессор Снейп, − бодро отрапортовала Гермиона, подходя ближе. И вдруг увидела, что он отстраняется, отворачивается.       И не поняла, почему.       − Мисс Грейнджер, я в камере уже пятнадцать дней, за это время ни разу не мылся и не менял бельё, − пояснил он и показал антимагические наручники. − Говорите со мной от порога. Я пахну как бомж на Лондонском вокзале. Стыдно, но поделать ничего не могу.       Гермиона почувствовала жгучую жалость. Над ним тут издеваются.       − Я помогу, сэр, сейчас, − она подошла к Снейпу, игнорируя его протестующий взгляд, − минутку. У меня есть разрешение.       Коснулась палочкой чёрных волос, ставших за это время по-настоящему сальными, и волосы заблестели, рассыпаясь чистой волной. Затем волна магии прошла по одежде и телу. Вычистила бельё, зубы, постригла ногти. Гермиона подошла вплотную, осторожно и медленно начала брить ему щёки, всё больше склоняясь над ним. Выразительно глядя в глаза.       Он сразу понял намёк. И взгляд его стал острым и внимательным.       Рисковая ты девчонка.       «Хочешь запрыгнуть? − говорили его глаза, − Я открылся. Ну что же, давай…»       Она заранее придумала этот трюк. Прыгнуть в его сознание и обменяться новостями, но сейчас выяснилось, что, не прикасаясь к нему, запрыгнуть не может. Ей нужен был контакт.       Однако прикасаться к заключённому запрещали тюремные правила. Если она дотронется, сработает сигнализация. Кто же знал, что на неё при входе установят специальный браслет? Вот если не она, а он сам прикоснётся к ней, то шанс есть. Его магия заблокирована, его браслет не распознает. Но как попросить при Малфое?       Уловив умоляющий взгляд, Снейп понял, что надо помочь. Дав себе ровно секунду подумать, он ехидно промолвил, вскинув левую бровь:       − Мисс Грейнджер, вы, что же, выполняете в отношении меня обязанности домовика? А куда девались эльфы Министерства?.. Неужели все до единого вступили в "ГАВНЭ"?.. − он скорбно качнул головой. − А всё ваша инициатива. Я предупреждал, что каждое действие имеет свои последствия.       Драко прыснул в кулак, стоя у двери, а Гермиона, обиженно засопев, ответила:       − Профессор, я укорачиваю щетину на ваших щеках, а вы, вместо благодарности, снова говорите гадости.       − Я не знаю, кто укоротил ваши хвалёные мозги, мисс Грейнджер, − продолжал провокацию Снейп, − но своим поведением вы меня смущаете и даже не замечаете этого. Надеюсь, это Останется Между Нами, и завтра весь Гриффиндор не будет обсуждать моё грязное нижнее бельё?       Драко, стоящий у двери, снова ухмыльнулся.       − Помолчите, профессор! − не выдержала Гермиона. − Иначе я заодно укорочу ваш язык!       «Есть! Молодец! Уловила тон!»       Снейп молниеносно вскочил и схватил её за запястье, яростно глядя прямо в глаза.       − Грейнджер! − зашипел он. − Вы — маленькая нахалка! Никто не смеет так разговаривать с Северусом Снейпом, где бы он ни находился! («Давай же! Прыгай быстрее!») Тем более, глупая студентка, которая даже побрить толком не может! Вы три раза нарисовали эту руну с ошибкой!       «Легилименс».       − Северус, родной мой, привет!       Гермиона наконец смогла заскочить в его сознание, и сразу же её окутала огромная нежность, которую он к ней испытывал. Она почувствовала, как сильно он скучал по ней и ждал.       Но, не успев насладиться этим волшебным чувством, одёрнула себя. Сентименты в сторону, времени мало.       − Держите, новости по делу, − она кинула ему подготовленную папку воспоминаний, − я не знаю, какие подробности сообщает вам адвокат, но тут всё, что знаю я.       Он поймал.       − Спасибо, детка, посмотрю позже. Расскажи о себе!       − О себе? − она задумалась. − Вот вам моя память, листайте и берите, что хотите, − она открыла воспоминания и почувствовала, как он их просматривает. И выхватывает одно из последних, где она лежит в его кровати, завернувшись в мантию на голое тело. Обнимает подушку, пахнущую волосами Снейпа и плачет.       − Ох, Северус! Ничего-то от вас не утаишь!       − Держи, я тебе тоже кое-что приготовил! − он бросил ей конвертик.       − Мне нужен доступ к вашей памяти, − попросила она, ловя подарок, − дайте тот день, когда вы спасли Маргарет!       Он бросил на неё быстрый удивлённый взгляд.       − Ох, Гермиона, ты правда хочешь это видеть?       − Не уверена, что хочу. Но нужно для дела.       Он согласился.       − Ладно. Но без нужды не обнародуй.       Она понимала, что Снейп каким-то непостижимым образом раздвоился. Один из них выговаривал ей снаружи какие-то гадости, водил её рукой с палочкой по воздуху, обучая чертить заклинание очищения. Малфой смотрел на это и гадко лыбился. Лишь бы охранник не вошёл. Второй Снейп открыл ей доступ к воспоминаниям и помогал их листать. Вот это уровень! Ей ещё учиться и учиться такому!       Она сосредоточилась и нырнула в его память, высматривая нужное. Но Снейп снова отвлёк.       − Быстрее, моя хорошая! Ты уже зависла снаружи, шевельнись, скажи мне что-нибудь.       Она попробовала управлять отсюда своим телом, получалось плохо и с запозданием, будто она делала это, находясь на луне. Но, хоть и не сразу, тело повиновалось, и она издалека услышала себя.       − Профессор Снейп, я не поняла, а можно ещё раз повторить? − её голос звучал плоско и глухо.       − Вы сегодня удивительно бестолковы! Ладно, покажу ещё раз, − он, держа её руку, снова стал рисовать затейливый рисунок, − ну же, Грейнджер, не спите, подключайте свою магию, моя заблокирована наручниками.       Она забрала воспоминания, на которых хорошо были видны свидетели. Найденных людей в ближайшие дни придётся отработать. Но самым страшным был и остаётся проклятый пёс Фенрир Сивый. Он, конечно, лежит без сознания в клинике, но, если Кингсли примет решение собрать его воспоминания, Снейпу конец.       Закончив выбирать, она закрыла его память.       − Люблю вас, Северус! Спасибо за помощь!       − Драко зачем привела?       − Всю неделю за мной ходил хвостом, упрашивал.       Она выскочила из его сознания, и снова оказалась в своём теле. Вложила в руку магию, быстро начертила нужный узор. Руна очищения засветилась и прикрепилась на грудь Снейпу. Всю неделю она будет поглощать пот и грязь. А на следующей неделе снова можно будет прийти.       − Отпустите, профессор, − попросила она, вытягивая запястье из его ладони и растирая, − я запомнила, спасибо вам.       − И вам, мисс Грейнджер, − промолвил он, отступая и садясь на нары, − быть чистым приятнее, чем грязным. От вас, и правда, есть польза.       Потом повернулся к Малфою.       − Драко, что известно о родителях?       − О маме, по-прежнему, ничего, а папа с вами рядом, на этом же этаже. Через две камеры. По его делу тоже идёт следствие.       Снейп повернулся к Гермионе.       − Мисс Грейнджер, вы оплатили услуги адвоката?       − Частично, сэр, только аванс. Вот, взгляните, − она достала смету расходов.       − Хорошо, − прочитав, сказал Снейп, − я так и предполагал, остальное отдадите ему после вынесения приговора.       На лице Снейпа промелькнуло подобие улыбки.       − Я в вас не ошибся.       Они ещё немного поговорили. Через пять минут охранник-мракоборец, зайдя в дверь, сообщил, что время свидания закончилось. Гермиона достала из сумки шерстяной плед, стопку книг и журналов, взятых со стола Снейпа, и подала ему. Подумав секунду, выхватила палочку и быстро увеличила длину и ширину нар, чтобы ноги Северуса не свешивались с края. За что получила от него ещё один благодарный взгляд.       Оказавшись в коридоре, она первым делом обернулась к вышедшему за ней Драко и отвесила подзатыльник.       − Ай!.. За что, Грейнджер?!       − Если будешь ржать надо мной, пойдёшь ухаживать за своим папашей в одиночку!       − Прости, не сдержался, больше не буду, − примирительно сказал Драко, − пойдём к папе, пожалуйста.       И, подхватив Гермиону под локоть, потянул вглубь коридора.       Гермиона позволила себя увести. Драко ходил за ней уже несколько дней, спрашивая то одно, то другое про дело Снейпа. Сегодня напросился к нему на свидание. А, узнав, что ей выдали разрешение на заботу о гигиене заключённого, стал умолять сделать то же самое для его отца.       Драко вёл её к камере Люциуса Малфоя, на ходу закатывая рукав с пропускающим магическим знаком. И Гермиона, боровшаяся с искушением послать его куда подальше, внезапно подумала, что не стоит выделываться слишком уж сильно. Эта нежданная дружба с Малфоем, грозившая на первый взгляд лишними хлопотами, могла стать взаимовыгодной.       Во-первых, Гермиона получала доступ к Люциусу, и могла расспросить его о пирушках Пожирателей.       Во-вторых, были и собственные воспоминания Драко, их нельзя было упускать.       В-третьих, список свидетелей по делу уже стал внушительным, и напрашивалась мысль о помощнике.       Они с Гарри и Роном привыкли думать о Драко как о дураке и трусе, и если второе более-менее соответствовало истине, то первое было преувеличено. За эти дни она поняла: Малфой-младший — сообразительный и хитрый малый, лишившийся разом всей семьи и крайне заинтересованный в том, чтобы вытащить из тюрьмы и отца, и крёстного.       Да и кто лучше него смог бы открыть для неё двери чистокровных домов и помочь добраться до снобов-аристократов?       Она решилась.       − Малфой, ты не хочешь мне помочь с делом Снейпа?       − Конечно, − обрадовался он, − я и сам думал это предложить. Только не знал, как ты отреагируешь.       − Но условие: решать, что и как делать, буду я. Я главная.       − Да понял я, понял, − Драко вздохнул, − крёстный тебе доверился. Мне сначала было обидно, а теперь понимаю. Ты ж как бульдог, Грейнджер, если вцепишься, то уж мёртвой хваткой.       − Просто ты сейчас в трудной ситуации, − дипломатично ответила Гермиона, — вот он и выбрал меня.       И пошла быстрее, на ходу вытаскивая из сумки "Кодекс магического права" и объясняя ему, как нужно писать ходатайство.

***

Большой многоярусный зал судебных заседаний с дубовыми тяжёлыми столами и мраморными колоннами постепенно заполнялся людьми, большинство из которых были Гермионе незнакомы. Свидетели рассаживались внизу, прямо перед трибунами, судьи и присяжные Визенгамота занимали отдельный ярус. Марго, сидевшая рядом с Гермионой, уже добрых полчаса рассказывала о присутствующих.       − А кто вон тот мужчина, с которым ты, входя, поздоровалась? − спросила Гермиона.       − Который, со свитой?       − С королевской свитой, − ухмыльнулась Гермиона.       − Так ему и положено… − кивнула Марго, и, поняв, что Гермиона шутит, удивилась. − Ты что, не знаешь его? Это же Оскар Бернадот. Шведский кронпринц.       − Кто?.. Принц?!.. Обалдеть! − разинула рот Гермиона.       − Да, наследник трона.       − А что он здесь делает?       − То же, что и мы. Он, кстати, — крутейший эксперт по чёрной магии. Его специально вызывают на такие заседания. Весь Лондон шумит, когда он приезжает. Сплетни потом ходят ещё полгода о его дамах, автомобилях, нарядах. Он ещё не женат, между прочим.       − Так значит, один принц приехал судить другого?.. − горько сострила Гермиона. − И ты с ним знакома?       − Да. Работали вместе несколько раз. Последний раз он приезжал на суд Алекто Кэрроу. Он сегодня меня сразу вспомнил. Хорошо быть вейлой, твоё лицо все замечают.       − Марго, скажи, а что с этой Кэрроу теперь? Где она?       − В Азкабане, ей дали двадцать пять лет.       − А брат её? Он же тоже Пожиратель?       − Погиб во время боя, насколько я помню, − ответила Маргарет. − В тот день, когда мы оперировали Северуса, а потом лечили раненых, мимо нас таскали и опознавали трупы. Вроде там он и был, среди других.       − Выходит, сестрице его повезло?       − Что осталась жива? Да как сказать! − Марго махнула рукой. − Она вообще не в себе. Если честно, даже не знаю, как её не в психушку положили, а в камеру отправили. У неё одна половина памяти стёрта, а другая — разворочена в хлам.       − «Обливиэйт»? − понимающе протянула Гермиона.       − Он самый. Вот принца и приглашали выяснить, кто и что из её памяти стирал.       − И как, выяснил? − у Гермионы внутри похолодело.       − Нет, там все так стерильно, как в операционной, не за что зацепиться. Никто бы не смог.       − Да?.. − у Гермионы немного отлегло от сердца.       В это время в зал зашли конвойные и ввели Снейпа. Он шёл гордо, с прямой спиной, и, глядя на него, Гермиона подумала, что он куда больше похож на принца, чем Оскар Бернадот. И у него тоже такая большая свита из конвойных… Последняя мысль была тоскливой и горькой.       Снейп окинул взглядом зал и, на секунду задержавшись на Гермионе, слегка кивнул. Его завели в железную клетку и посадили на скамью. До заседания оставалось всего пять минут.       В зал вошёл Кингсли Шеклболт и, увидев Гермиону, махнул рукой, подзывая к себе. Она спустилась, догнав министра недалеко от клетки подсудимого. Кингсли сказал, что хочет допросить её сегодня в качестве свидетеля. И ей придётся поклясться на Камне Визенгамота. Согласна ли она?       Гермиона, не раздумывая, согласилась. С чего бы ей отказываться?       И усмехнулась, вспомнив, как забавно выглядит этот Камень Правды.       Когда Северус рассказывал ей про него, она представляла себе огромный сверкающий кристалл, в который заглядывает каждый свидетель, отражаясь в бесконечных гранях. А на прошлой неделе, на заседании суда, Марго показала этот Камень, и он оказался до смешного невзрачным. Могущественный детектор лжи больше походил на крохотную изумрудинку, блестевшую на высокой шляпе Председателя.       После принесения клятвы, Камень следил за процессом допроса и почти никогда не вмешивался и не давал о себе знать. Но, как пояснила словоохотливая Марго, лишь потому, что никому, в здравом уме, не придёт в голову лгать под клятвой Визенгамоту.       Они поговорили, и Кингсли, уже собиравшийся взойти на трибуну и начать заседание, вдруг повернулся к Гермионе и сказал вдогонку:       − Вам очень везёт, мисс Грейнджер! Сегодня ночью в больнице Святого Мунго умер Фенрир Сивый. Мы не успели собрать его воспоминания. Так что, будем обходиться без них.       − Ого, сэр, вот это новость! − удивлённо отреагировала Гермиона, останавливаясь.       − Его убили! − продолжал Кингсли. − Задушили медным проводом.       − Вот как, сэр?.. А кто же это сделал?       − Неизвестный, обратившийся покойным Кэрроу. Аврорат будет искать, − пожал плечами министр, − так вы согласны на допрос, мисс Грейнджер?       − Конечно, сэр, я же вам сказала! − подтвердила она.       Шеклболт задумчиво пожевал губами и пошёл за трибуну. А Гермиона поднялась на своё место. И никто не заметил встревоженного взгляда Снейпа. Он сидел на лавке вполоборота, не поворачиваясь лицом к залу, и ничем не выдавал, что слышит разговор.       Кингсли уже начал заседание. Он вызвал первого свидетеля защиты. На трибуну с трудом вскарабкался профессор Флитвик. Произнеся слова Клятвы, пожилой гоблин принялся степенно отвечать на вопросы адвоката. Потом за трибуну вышел прокурор и начал расспрашивать свидетеля о событиях того дня, когда был убит Дамблдор. Флитвик говорил обстоятельно, не торопясь, вспоминая детали. Снейпа не бранил, наоборот, отзывался о нём, как о коллеге, довольно тепло.       Список свидетелей лежал перед Гермионой, и она уже прикидывала, когда министр вызовет её, как вдруг взгляд упал на Северуса, в позе которого было что-то неестественное. Она присмотрелась, прошептав заклинание остроты зрения. Снейп странно приподнял голову, хватая ртом воздух. Губы его посерели, а взгляд остекленел. И, когда он вскинул руку и схватился за грудь, Гермиона обернулась к Маргарет.       − Северусу плохо!       И, прерывая заседание, громко крикнула, вскакивая:       − Ваша честь, подсудимый, смотрите!       Недовольный внезапной помехой Шеклболт обернулся и увидел, что Снейп завалился набок и, соскользнув с лавки, упал на пол.       Марго и Гермиона, одновременно сорвались с мест и побежали вниз. Кингсли, стукнув молотком, объявил перерыв.       Маргарет, как врача, охранники пропустили в клетку, Гермиону остановили, и она, обхватив железные прутья, следила снаружи. Марго, расстегнув Снейпу сюртук, стала быстро рисовать на груди медицинские руны.       − У него сердечный приступ, Ваша честь! − обернувшись, крикнула она Кингсли.       − Я уже послал за тюремным доктором, − отозвался тот.       Марго наклонилась ухом к лицу Северуса, слушая дыхание, и вдруг её глаза обратились к Гермионе. Она подняла голову и спросила у Кингсли:       − Ваша честь, пока нет врача, позволите мисс Грейнджер мне помочь? Нужно заклинание силы.       Кингсли коротко кивнул, дверь впустила, и Гермиона присела на корточки перед Снейпом.       − Какое заклинание? «Пеструю ленту» можно? − спросила она у Марго.       − Сойдёт, − задумчиво отозвалась та, − только скорее.       Гермиона взяла руку Северуса, соединилась с ним энергией. И сразу почувствовала, как по потоку магии он скользнул в её сознание.       − Северус, вы здесь? Вам плохо?       − Грейнджер, безумная девчонка! − раздался его сердитый голос в её голове. − Скорее открывай память!       «Он догадался!» − похолодела Гермиона, открываясь.       И почувствовала скольжение Снейпа по воспоминаниям.       Он очень сердился.       − Вчерашний день дай, быстрее. Не могу найти!       Гермиона не думала, что её вчерашний поступок будет разоблачён так скоро, и испугалась. Холодея от страха, она выудила из омута и показала ему, как выпила оборотку, и пришла в больницу под мантией-невидимкой, обратившись Амикусом Кэрроу. Как прошла в отделение Тёмной магии, нашла палату коматозников, стала у кровати Сивого и долго смотрела на аппарат искусственной вентиляции лёгких.       А потом, натянув хирургические перчатки, вынула из кармана медный провод. И затянула его на шее старого оборотня, наблюдая, как несколько минут он бился в агонии и затих навсегда.       − Не могла просто отключить аппарат, что ли? − свирепо прошипел Снейп. − Зачем душила?       − Пожалела доктора Маккензи. За отключение ИВЛ его бы засудили.       − Хорошо ещё, что не магией придушила пса, а руками! − ворчливо одобрил Снейп. − Не оставила отпечатков.       − Уж на это мне ума хватило!       Она понимала: магия имеет индивидуальные отпечатки, по ней вычисляют преступников. Это проходят даже в школе.       − Но не хватило ума понять, что Камень Визенгамота раскроет тебя в два счёта! − крикнул Снейп. − Ты с такими воспоминаниями собиралась идти на допрос?! Кингсли тебя прямо об этом и спросил!.. Я поражаюсь ему всё больше! Он тебя открыто предупредил!       − Почему Камень меня вычислит, сэр? − растерялась она. − Вы же сами скрыли мои воспоминания перед арестом. Они и сейчас были вам недоступны.       − Я закрыл тебя от случайных гостей, глупая! От людей. А камень заставит тебя саму доставать их и показывать!.. Ты не знаешь, что такое Камень Визенгамота, Грейнджер?!.. — он был в отчаянии.       Она качнула головой.       − Что же делать, сэр?..       − Я заблокирую это воспоминание, оно будет недоступно три недели. Потом вспомнишь. Надеюсь, за это время ты полностью справишься с дачей показаний?       − Надеюсь, − благодарно шепнула она. − Спасибо, Северус. Как вы узнали?       − Сложил два плюс два! Кэрроу мёртв. Я сам варил оборотку с его кровью, она лежит у меня дома. Собрал после убийства, думал, придётся его имитировать, если начнут искать.       − Вы меня осуждаете? − робко спросила она.       − За убийство этой мрази? Не мели ерунды! − буркнул Снейп. − Но ты действуешь безрассудно! В тюрьме плохо, Грейнджер, не торопись сюда!       Она одновременно почувствовала облегчение и жгучий стыд.       Вот так становятся преступниками и убийцами! Война продолжается, и у нас нет другого выхода!       Убийство Сивого далось ей легче, чем ритуал с Кэрроу. Угрызения совести почти не мучили. А ведь ещё совсем недавно она рыдала навзрыд от стыда, украв в магазине продукты.       Совесть оказалась подвижной штукой. Она боялась только одного — что Северус от неё отвернётся, когда узнает. Он не отвернулся, и она уже ни о чём не сожалела.       Воистину, не суди о людях и их поступках, пока не прошёл тот же путь!       − Спасибо, Северус!.. Что с вашим сердцем?       − Не бойся. Ещё постучит.       В клетку зашёл тюремный доктор и приказал Гермионе удалиться. Она вышла со странным чувством, будто только что она помнила что-то важное, а теперь забыла. И снаружи встретилась с пристальным взглядом Кингсли.       − Что там с ним, мисс Грейнджер?       − Не знаю, сэр. Он без сознания. Спросите у врачей.       − Уже очнулся, я вижу.       Северус поднял голову и огляделся. Увидел Марго и пробормотал посиневшими губами:       − Спасибо, мисс Бистерфельд! Я в порядке.       − Лучше не бывает! − огрызнулась та. − С сердцем не шутят! Вам нужно обследование.       Тюремный врач повернулся к судье.       − Поддерживаю, Ваша честь. По крайней мере, до завтра его нужно положить под наблюдение.       Кингсли дал команду, и Снейпа транспортировали в больничный блок. А судья, собрав всех в зале, объявил, что в связи с болезнью подсудимого заседание переносится на два дня.       Гермиона дождалась Маргарет в холле Министерства. И тревожно спросила, едва та вышла:       − Что с ним, Марго?       − Тебе лучше знать, что с ним, − резковато ответила она, − он сделал это, чтобы встретиться с тобой.       − Как со мной?!.. − охнула Гермиона. − Что сделал?.. А сердечный приступ?       − Ты ничего не поняла, что ли? − удивилась Марго, уводя её в сторону, подальше от охранников и следящих чар. − Не было никакого приступа. Надеюсь, тюремный доктор не обвинит меня в пособничестве.       − Но… Ему же было плохо!.. Не мог же он имитировать приступ?       − Не мог?.. Он остановил своё сердце, Гермиона! А когда я запустила его снова, попросил привести тебя… Что вы там затеяли?       Гермиона смотрела на неё безумными глазами. Она чуть не плакала.       − Сердце остановил?.. Маргарет, я, честное слово, ничего не понимаю… Мне будто память стёрли.       − Что ж, − отозвалась та, вглядываясь ей в глаза, − я и такое не исключаю.

***

В Лондон пришло настоящее тёплое лето. Список свидетелей, подготовленный Гермионой, подходил к концу. Кого-то она опрашивала одна, с кем-то помогал Драко. Чаще всего люди охотно шли с ней на контакт, и, хотя защита Снейпа оказалась делом нелёгким, но всё же не безнадёжным. Морлок Грюм давал неплохие прогнозы.       Драко неожиданно оказался хорошим союзником. Терпеливо снося от Гермионы поучения, он перемещался из дома в дом, собирал показания, составлял документы и выполнял поручения адвоката. Не забывая при этом советоваться по делу своего отца, частенько прося её о том или ином одолжении для него.       Гермиона не отказывала. Не то, чтобы ей нравилось помогать Малфою-старшему уходить от наказания. Но она понимала − выгода должна быть обоюдной. Как говорится, назвался груздем, полезай в кузов… Она уже зашла слишком далеко, чтобы останавливаться из-за такой ерунды. К тому же, помогая Люциусу, она выяснила, что память его кто-то, ещё до ареста, основательно и очень профессионально вычистил, убрав большую часть компрометирующей информации. Заглянув в голову Люциуса, она была поражена: он помнит себя как добропорядочного, хоть и немного чудаковатого семьянина, которого все эти годы силой принуждали идти на сделки со злом. Северус в его памяти фигурировал только как добрый старый друг, крёстный и учитель сына. Что ж, ехидничала она про себя, такого славного парня и защищать не грех. Одной проблемой меньше.       Не жалея сил, Гермиона работала с обоими адвокатами, жертвуя отдыхом, сном, едой, забывая о себе.       Неприятным сюрпризом оказалось то, что враги Северуса тоже не дремали. Через месяц после ареста Снейпа Гермиона получила повестку с требованием явиться на заседание дисциплинарной комиссии по этике Попечительского совета Хогвартса.       Макгонагалл, которую она прямо спросила о том, зачем её вызывают, уклончиво пожала плечами.       − Расскажешь всю правду, Гермиона. Ничего тебе за это не будет.       На вопрос о том, какую правду и кому она должна рассказать, Минерва не ответила. И в назначенный день Грейнджер предстала перед комиссией Попечительского совета, собравшейся в конференц-зале Хогвартса.       Войдя, она увидела двенадцать магов, сидевших за круглым столом. И, узнав их, заволновалась: одни мракоборцы! В последнее время она уже видела их в другом свете: слишком резкие, категоричные, предвзятые. Максималисты. Или это она оказалась по другую сторону баррикад? Кто теперь разберёт.       Маги уставились на неё с интересом и, как ей показалось, с лёгким осуждением. Джон Долиш, цепной пёс Корнелиуса Фаджа! Гестия Джонс, Артур Уизли, Юстас Фоули. Было несколько человек, которых Гермиона не знала, лицо одной из женщин ей было смутно знакомо, кажется, она видела её в Министерстве.       Гермиону попросили сесть за стол, и заседание началось. Председательствовавшая Минерва Макгонагалл встала за трибуну и громко начала:       "…Уважаемые члены Совета! Разбирается дело о неэтичном поведении исполняющего обязанности директора школы магии Хогвартс Северуса Снейпа в отношении студентки факультета Гриффиндор Гермионы Грейнджер…"       Ах, вон что! Гермиона почувствовала, как щёки заливает краска стыда. Вот, значит, какая правда понадобилась старухе!       В груди начал подниматься и закипать гнев.       Борьба за директорское кресло может далеко завести, но совесть-то быть должна! Бить лежачего противника может каждый дурак!       Пока Макгонагалл оглашала пункты Устава, рассказывая, что преподаватель школы ни при каких обстоятельствах не имеет право вступать в интимную связь со студентами, или допускать действия развращающего характера, Гермиона судорожно перебирала в уме статьи магического права, по которым её могли принудить обнародовать воспоминания. Совсем недавно она штудировала Кодекс, готовясь к допросу в Визенгамоте, и ещё неплохо помнила его содержание.       Закончив чтение Устава, Минерва передала бразды правления Гестии Джонс и попросила её продолжить заседание, объясняя, что сама она является главой факультета Гриффиндор, и это создаёт конфликт интересов.       Гестия Джонс была костлявой краснощёкой старухой, с недовольным выражением лица и беспорядочно торчащими короткими волосами. Она встала за трибуну, опустила и без того глядящие вниз углы губ, отчего лицо приняло брезгливое выражение. И начала говорить хриплым от курения голосом, тщательно подбирая слова:       − Уважаемые члены Совета! Повод, по которому мы сегодня собрались, весьма… хм, щекотливый. Прошу вас сохранять максимальную деликатность и беспристрастность, обсуждая его и вынося любые решения. Речь идёт о молодой девушке, и мы не должны нанести ей ещё большую травму…       Гестия откашлялась, собираясь с мыслями, и стала читать:       − Итак, «магической общественности стало известно, что исполняющий обязанности директора школы, профессор Северус Снейп производил с несовершеннолетней студенткой Гермионой Грейнджер действия развращающего характера, вероятно, вступая с ней при этом в интимную связь… По имеющимся у нас сведениям, это происходило в стенах Хогвартса уже после победы над Волан-де-Мортом».       Она оторвалась от написанного, брезгливо дёрнула губами и обернулась к Гермионе, глядя из-под очков:       − Я должна задать вам вопрос, мисс Грейнджер. Соответствует ли сказанное в этих документах действительности? Не бойтесь признаться нам, мы вас не осуждаем, а всего лишь хотим разобраться и восстановить справедливость. Принуждал ли вас когда-либо профессор Снейп к интимной связи с ним или склонял к действиям сексуального характера?       Щёки Гермионы пылали стыдом и гневом. Глядя в глаза пожилой ведьме, она твёрдо произнесла:       − Нет, мадам! Не соответствует!       Гестия удивлённо вздёрнула брови.       − Поясните нам, пожалуйста.       − Во-первых, − начала Гермиона, − я — совершеннолетняя студентка…       − А сколько вам лет, мисс Грейнджер? − перебила Гестия.       − Девятнадцать, мадам! − Гермиона показала руку с рисунком магического паспорта. − Возраст подтверждён в Министерстве.       Гермиона шепнула пароль, и паспорт отчётливо отпечатал возраст.       Члена Совета стали переглядываться между собой. Но Макгонагалл снова вмешалась, беря слово.       − Возраст мисс Грейнджер был подтверждён совсем недавно, в прошлом месяце, уже после битвы за Хогвартс. Ей только в сентябре должно было исполниться семнадцать лет.       − Как же вы получили лишние два года, мисс Грейнджер? − спросила миссис Джонс.       − Почти три года, мадам. С помощью хроноворота. Последние несколько лет я интенсивно училась, проживая год за два. Осваивала все школьные дисциплины.       − Вы имели доступ к хроновороту? − искренне удивилась Гестия. − Тому самому хроновороту Дамблдора?       − Да, мадам. Мне дал его сам директор.       − Если возраст повышался в течение нескольких лет, − задумчиво произнесла Гестия, − то, полагаю, неважно, когда он был подтверждён. Есть соответствующие статьи закона, но это юридическая казуистика. Девушка уже не относится к категории несовершеннолетних. Как вы думаете, коллеги?       − Формально не относится, − подтвердил Юстас Фоули.       − Постойте. Зато она относится к категории студентов! − резко возразил Джон Долиш. − Интимные связи между профессором и студентами поощрять нельзя, сколько бы лет ни было студентам. Мы-то с вами, принимая Устав, голосовали за это! Где этика, господа?       Минерва снова встала.       − Именно так! Мы разбираем связь между студенткой и профессором! И не просто профессором, прошу заметить, а Директором школы! А это важный нюанс.       Гестия кивнула.       − Мисс Грейнджер, были ли когда-нибудь связи интимного характера между вами и профессором Снейпом, развращающие действия, принуждение, провокации, сексуальные ухаживания с его стороны, харрасмент?       − Никогда этого не было, мадам! − решительно ответила Гермиона. − Наши отношения никогда не переходили грань приличия.       Мракоборцы зашептались, а Минерва Макгонагалл встала и сказала:       − Господа, мисс Грейнджер всё отрицает, но мы все понимаем, что она может быть запугана или влюблена. Она покрывает Снейпа и лжёт нам. Но есть свидетель, способный подтвердить эту связь.       − Приглашайте, Минерва! − попросила Гестия.       Дверь распахнулась, и в зал решительно вошла Парвати Патил. Она стала лицом к трибуне и, получив слово, начала взахлёб рассказывать. Она упомянула о том, как Гермиона несколько раз не ночевала у себя в комнате, что после битвы за Хогвартс фактически жила в апартаментах профессора. Сказала, что в последнюю ночь перед арестом к ней пришёл сам Снейп, и они обнимались в спальне девочек.       На этом моменте Гермиона ругнулась про себя: «Ох, Северус, где твоя хвалёная осторожность! Не мог наложить на эту дрянь сонное заклятье? А я-то тоже хороша! На шею кинулась!»       Гестия Джонс внимательно выслушала речь Парвати, задала ей несколько вопросов и затем обратилась к Гермионе.       − Можете ли вы, мисс Грейнджер, прокомментировать сказанное мисс Патил?       − Могу, мадам! − сказала Гермиона, набрав в лёгкие побольше воздуха и стараясь казаться спокойной. − Парвати Патил приняла за сексуальную связь то, что на самом деле ей не является. Отношения между мной и профессором Снейпом стали дружескими после зимы, когда он много, фактически ежедневно помогал нам в лесу. Мы общались, он учил меня заклинаниям боя и защиты. Я лечила его после битвы за Хогвартс и три дня неотлучно находилась в его комнате. Однако в это время профессор Снейп был без сознания, это могут подтвердить врачи, мисс и мистер Бистерфельд. Когда он пришёл в сознание, я сразу же вернулась к себе в комнату. Я защищала профессора во время панихиды, когда его оскорбляли в траурном зале, и, если бы пришлось повторить, сделала бы это снова. Он — благородный и порядочный человек, заслуживающий уважения. Это — моё убеждение!       Да, мы действительно виделись накануне ареста. И я обняла его, потому что соскучилась. Профессор Снейп приходил, чтобы забрать меня к себе. Нам предстояло обсудить многое по его делу, он до самого утра инструктировал меня и обучал, что и как делает официальный представитель.       Гермиона замолчала, тщательно обдумывая слова:       − Но никаких развращающих действий ни с его стороны, ни с моей, не было. Только дружба и благодарность друг другу. Уверена, если вы посмотрите воспоминания мисс Патил, вы не найдёте там ничего компрометирующего.       Гестия кивнула.       − Мы уже ознакомились с ними, мисс Грейнджер. То, что помнит мисс Патил, действительно можно истолковать двояко. Возможно, это сильно зависит от её отношения к вам.       − Отношение ко мне со стороны мисс Патил — напряжённое и враждебное, миссис Джонс! − отрезала Гермиона, удивляясь металлу в своём голосе. − Но я тоже могу предоставить воспоминания, в которых она публично обзывает меня и травит на занятиях.       Члены Попечительского совета снова переглянулись, зашептались, и Артур Уизли попросил её сбросить эти воспоминания в Омут памяти.       − Никого не должны травить в Хогвартсе, какие бы убеждения или события ни стали тому причиной! − сказал он.       Гермиона вытянула из сознания воспоминание недельной давности и бросила в огромный Омут памяти, находившийся прямо здесь же, в центре круглого стола. Она была так занята судебными делами, что не сразу вспомнила о том инциденте. Но сегодняшнее нелепое обвинение и весь этот миномётный бред, который несла Парвати, требовали ответного хода.       Члены Совета опустили головы и стали смотреть. Гермиона последовала за ними.       В тот день она впервые за неделю пришла на занятие по зельеварению. Урок по Высшим зельям, как всегда, проводился совместно для двух факультетов: Слизерин и Гриффиндор. Слизнорт ещё не появился в классе, семикурсники постепенно занимали места за партами. Изменив своей привычке, Гермиона села за дальний стол. К ней подсел Драко Малфой, и они стали разговаривать, к заметному неудовольствию Рона Уизли.       Профессор уже опаздывал на урок, когда в класс вошла Парвати Патил. Она увидела Гермиону, склонившуюся к Драко, и её лицо перекосилось от злобы.       Парвати достала палочку, обернулась к доске, и там, где обычно пишется тема занятия, загорелись огненные буквы: «Грейнджер — шлюха Снейпа!» Студенты, увидевшие надпись, сперва притихли, а потом зашумели. Рон с красным лицом подскочил к Парвати и сказал ей что-то обидное. Гарри махнул палочкой, и буквы исчезли. Драко Малфой встал и громко сказал:       − Как ты смеешь, Патил! Ты сейчас оскорбила не только Грейнджер, но и нашего директора!       − Наш директор — профессор Макгонагалл, Малфой! А Снейп — Пожиратель и извращенец! − отрубила та.       − Заткнись, Патил! − ухмыльнулся Малфой. − Ты сама — шлюха!.. Скажи, Блейз?!       Блейз Забини скривился в усмешке:       − Драко, перестань! Я был очень пьян, иначе бы не стал!       Парвати побледнела и закричала:       − Это всё ложь! Заткнитесь, сволочи!.. У меня ничего не было с Забини!       Дин Томас встал и подошёл к Драко.       − А чего ты всех воспитываешь, Малфой? В тебя, что ли, вселился дух Снейпа? — ухмыльнулся он, подмигивая Парвати.       − Снейп вселяется только в нашу Грейнджер! − прокричала Парвати. − Сантиметров на пятнадцать каждую ночь! Да, дорогая?! Или сколько там у него?..       Драко Малфой, взглянув на побелевшую от гнева Гермиону, выхватил палочку и стал накладывать на Парвати "Силенцио", но сам качнулся и упал в проход между партами от связывающего заклинания. Дин Томас опередил. Слизеринцы зашумели, вскакивая. Назревала драка. Гермиона, не проронив ни слова, вскочила и вышла из кабинета, чуть не сбив на входе профессора Слизнорта.       Больше она на занятия в Хогвартс не приходила.       − Мисс Грейнджер, вы сообщали об инциденте профессору Макгонагалл? − спросил у неё Артур Уизли, досмотрев воспоминание.       − Да, сэр! − с вызовом выкрикнула Гермиона. − Но у профессора Макгонагалл теперь новая должность и много важных дел. Госпожа директор не посчитала этот инцидент заслуживающим внимания.       Минерва задохнулась от возмущения:       − Гермиона! Я же не знала подробностей этой истории! Вы обратились не вовремя! Парвати понесёт заслуженное наказание!       Гестия Джонс снова перевела взгляд на Гермиону.       − Мисс Грейнджер, нам стало известно, что вы являетесь официальным представителем мистера Снейпа в Визенгамоте. Что послужило основанием для такого выбора?       Очень коварный вопрос. Гермиона поняла, что надо быть осторожней в ответе. Она подумала и обтекаемо, по-снейповски, ответила:       − Думаю, сам профессор лучше ответит вам, мадам, если вы спросите его лично. Насколько я понимаю, основанием служил взаимный долг жизни. Во время войны профессор Снейп неоднократно помогал нам с Гарри и Роном, − она кивнула Артуру Уизли, − а во время битвы я спасла его, когда он был смертельно ранен. Отношения между нами стали доверительными и близкими, но, повторюсь, никогда не переходили грань приличия.       − Можете ли вы подтвердить ваши слова, мисс Грейнджер? − спросила Гестия.       Замерев на секунду, Гермиона ответила, понимая, что дерзит и идёт ва-банк.       − При всём уважении к членам Попечительского Совета, полагаю, что это вы должны подтвердить ваши обвинения, господа!       Брови Гестии прыгнули вверх, а углы губ рухнули вниз, отчего лицо стало совсем уж комичным.       − Формально вы правы, − ответила она, − но готовы ли вы предоставить нам воспоминания, чтобы мы убедились в ваших словах?       − Разумеется, мадам! — заверила её Гермиона. − По решению суда я готова предоставить любые воспоминания, касающиеся профессора Снейпа!       − Гм… по решению суда?       В Гермионе включился новоиспеченный юрист, и она не без удовольствия отчеканила:       − Да, статьи сто тринадцать, сто четырнадцать, подпункт А, Б «Кодекса магического права», гласят, что «любые сведения личного характера могут быть получены общественными организациями и преданы огласке только по решению суда». Я сама занимаюсь сбором свидетельских показаний, и каждый раз в таком случае запасаюсь санкцией судьи.       − А без санкции судьи вы нам ничего не можете показать? Вот как сейчас показали тот случай… с мисс Патил? − с интересом спросила Гестия.       Гермиона повернулась к ней и покачала головой.       − Мои воспоминания содержат не интимные, но очень личные сведения, которые в случае огласки могут быть использованы против профессора Снейпа. Не забывайте, он сейчас под следствием, идёт расследование. И я не хочу ни прямо, ни косвенно свидетельствовать против того, кого представляю.       Минерва не выдержала и вскочила:       − Блестящая речь, мисс Грейнджер! Но давайте по сути! Если профессор Снейп невиновен, ему нечего скрывать. А если вы заведомо укрываете его преступления, то это тоже подсудно, не забывайте!       − Я ничего не укрываю, профессор Макгонагалл! − резко отозвалась Грейнджер. − но и выставлять на всеобще обозрение личную жизнь профессора Снейпа считаю неприемлемым! Он мне за это спасибо не скажет!       На лице Гестии отразилось сомнение.       − Так вы отказываетесь предоставить сведения?       − Нет, мадам. Не отказываюсь. По санкции предоставлю в полном объёме!       Гестия скривилась. Знает: такую санкцию им Шеклболт не даст.       − В таком случае, боюсь, мы вынуждены внести в протокол, что вы ничем не можете подтвердить свои слова…       Тут Гермиона поняла, что попала в ловушку. Показав воспоминания, она раскрывает сведения о Снейпе. Может быть, ради них всё и затевалось. Что из увиденного Минерва использует против Северуса, неизвестно, а действовать наугад было опасно. А, не давая воспоминаний, она косвенно подтверждает правоту членов Совета. И его вот так, заочно и подло могут лишить должности и права преподавать — единственно ценного, что у него осталось. К тому же, показать ту ночь, о которой говорила Патил, она действительно не могла. Как ни крути, секс между ними был.       − …и мы, таким образом, можем засвидетельствовать, что обвинение против Северуса Снейпа имеет под собой основание, но не имеет доказательств невинности мисс Грейнджер! − продолжала рассуждать Гестия Джонс. − Коллеги, нам остаётся только проголосовать за лишение права профессора Снейпа преподавать в школе Хогвартс и права занимать пост директора…       − Стойте! − спохватилась Гермиона, вдруг осознавшая, что нужно делать. − Есть у меня доказательства! Есть!       Она выскочила на середину комнаты, выхватила дрожащими пальцами палочку и начертила на себе руну, выученную у Снейпа. Руна причудливо засветилась голубым светом девственности. Спасибо, Северус, за дальновидность!       − Вот, извольте убедиться!       На лице Гестии Джонс отразилось недоумение. Она немного подумала, потом подошла к Гермионе, удалила руну и снова начертила её собственной палочкой. Результат её убедил.       − Спасибо, мисс Грейнджер! − жестом прервав разговоры членов Совета, сконфуженно промолвила она. − Это в корне меняет дело. Если бы мы знали, что вы — девственница, то не затевали бы такое собрание. Правда, коллеги? Речь шла о сексуальном совращении, но в данном случае, говорить не о чем. Магия удостоверяет невинность.       − С этого вообще надо было начинать! Устроили тут! − возмутился Артур Уизли.       Гестия пожала плечами. Сейчас она больше прежнего напоминала старую усталую жабу.       − Вы правы, Артур. Итак, господа, итог нашей встречи! − заключила она. − Профессор Снейп не заслуживает лишения должности и осуждения. А вы, мисс Грейнджер, примите наши извинения!       − Переживу! − буркнула под нос Гермиона. − Я могу быть свободна?       И, получив разрешение, выскочила из зала. Она свернулась клубочком в постели Снейпа и горько плакала. За что они так с ней?       Прорыдавшись, снова открыла конвертик с воспоминанием об их последней ночи. Сколько раз это ещё будет служить ей опорой!       Они лежали на кровати, он внизу, на спине, она — распластавшись на нём, слушая дыхание и наслаждаясь ритмичным биением его сердца. Северус гладил её спину и ягодицы.       − Не замёрзла?       − Нет, здесь идеальная температура.       − Это Хогвартс заботится о тебе. Обычно здесь намного прохладнее.       − У меня такая связь с Хогвартсом из-за вас?       − Да, моя милая. В нём есть частица меня, − Снейп вздохнул, и она ощутила, как под ней поднимается и опускается его грудь, − ты проси его, и Хогвартс будет тебе помогать. Он чувствует моё отношение к тебе.       − Теперь я буду любить эти стены ещё сильнее.       Она вспомнила.       − Да, вы правы, сэр, он уже откликался в день битвы. Я не нашла бы Кэрроу, если бы Хогвартс не показал мне его в гостиной Райвенкло. Тогда я думала, что дело в «Феликс Фелицис», но, может и не только в нём.       Снейп хмыкнул. А Гермиона продолжала вспоминать.       − А ещё он показал мне короткий путь в Визжащую Хижину, когда я бежала к вам раненому, − она задумалась, − только я до сих пор не понимаю, кто вас реанимировал. Хогвартс это сделать не мог, а людей там не было.       Снейп пожал плечами.       − В моих воспоминаниях этого нет.       И вдруг услышал, что она всхлипывает.       − Что ты, детка?       − Не могу забыть. Я побежала за Гарри, бросив вас раненого. Даже не остановила кровь. И если бы не этот неизвестный помощник, вы были бы мертвы. Это — предательство.       Снейп потянулся и пальцами стёр слезы с её глаз.       − Это не предательство, а чёртов долг, и я, как никто, тебя понимаю, − он погладил её по голове, и, когда она хотела возразить, покачал головой, − молчи, Грейнджер, благодаря тебе я жив-здоров, всё в прошлом.       − Вы самый лучший человек на свете, Северус! Как я раньше этого не замечала? − всхлипнула она.       − Раньше я не давал тебе шанса.       Она вопросительно заглянула ему в глаза.       − Что это значит?.. − и тут же сообразила. − А что мешало вам быть со мной ласковым три, четыре года назад?       Снейп возмущённо вскинул бровь.       − Ты бы хотела, чтобы я начал совращать тебя в пятнадцать лет? Прости, но я не Гилдерой Локхарт!       − Причём здесь Гилдерой? − удивилась она.       − Притом, что испытывал повышенную симпатию к малолетним девицам!       − Ко мне, что ли? − Гермиона вспыхнула, вспомнив, что действительно, почти целый год была влюблена в Локхарта.       − До сих пор не могу забыть, как он дотрагивался до тебя. Как Альбус это терпел, не понимаю!       − Когда это дотрагивался? − она удивилась вспышке его ревности. − Не помню такого.       − Не помнишь? Смотри!       Он показал ей события одного давно забытого дня.       Локхарт и Гермиона стояли на пороге Большого Зала во время обеденного перерыва, Гилдерой эмоционально выдавал какую-то героическую ахинею. И в пылу разговора положил руку на ей талию, обнимая. Буквально через пару секунд после этого Гермиона почувствовала, что её грубо отталкивают в сторону. Отшатнувшись к стене и чуть не упав, она увидела впереди чёрную спину профессора Снейпа. Толкнув её и, даже не подумав извиниться, Снейп подхватил под локоть Локхарта и увёл в сторону, что-то деловито спрашивая. Память Гермионы плохо сохранила тот день, но тогда она, кажется, очень рассердилась на Снейпа за хамство. Однако сейчас, видя ситуацию его глазами, была немало удивлена.       − Ох, и глупая же я была! А Гилдерой и вправду мерзавец!       − Это и есть причина, по которой я не был с вами ласков, − буркнул Снейп, − я ждал, пока вы поумнеете, и в меру сил этому способствовал, а этот олух мне мешал.       − А что вы ему сказали в тот момент?       − Ох, и любопытная вы, Грейнджер, − засмеялся Снейп. − Я импровизировал. Но, как говорит наша дорогая Минерва, я — мстительный и злопамятный ублюдок, поэтому импровизация была соответствующей.       − А именно?       − В тот момент я как раз почувствовал огромное желание принять участие в дуэльном клубе, куда Локхарт меня неоднократно приглашал! Вы помните, чем закончилась та дуэль?       Гермиона хихикнула.       − Ещё бы! Я так злилась на вас за то, что вы публично унизили Локхарта!       − Злились?.. Гм. А что бы вы почувствовали, если бы узнали, что дуэль состоялась из-за вас?       − Не знаю, − она растерялась.       В то время трудно было даже представить, что за её честь дерутся два взрослых мага, один из которых — мрачный и страшный профессор Снейп.       − Испугалась бы, наверное. Я тогда вас очень боялась.       − Я и сам себя тогда боялся.       − Почему?       − Все считали меня холодным, но я таким не был. Наоборот, слишком горячим, импульсивным и глупым.       − Я не считала вас холодным. Вы казались мне жестоким и несправедливым.       − Я и был таким, − Снейп притянул её к себе и поцеловал в губы, − но я исправлюсь. Если будет шанс.