Тайное и явное, или Про книжки

      То, о чем я сегодня хочу рассказать, в сети называют «макулатура», «отстой», «не понравилось совершенно». Только одна какая-то добрая душа на Лабиринте расщедрилась на четыре звезды.       Бушнелл, если кто не знает — автор книги, по которой сняли «Секс в большом городе». Возможно, против нее сыграли распиаренность и ассоциации с сериалом — читательницы ждут чего-то легонького, остроумненько-игриво-развлекательного, в стиле женских журналов, всякие там влюбленности, как в классике говорилось — свидания, расставания, обещания… А вместо этого на читателя вываливается всего-навсего реализм, и весьма неприглядный.       «Четыре блондинки» — это сборник то ли больших рассказов, то ли маленьких повестей, никак не связанных между собой. «В назидание взрослым» — второй из них.       Экспозиция.       Главные герои — супруги Джеймс и Винни, журналисты под сорок. Офигенно успешные, необыкновенно дружные, живут в мире и согласии. Тошнотворно правильные, аж до зубовного скрежета. Джеймс позволяет себе выпить разве что исподтишка. Винни упорно контролирует свой вес и очень строго одевается, ничего вызывающего, закована в строгие блузки и удобные туфли, как в скафандр У них есть все атрибуты успеха (список прилагается). А также список того, что они ни за что не делают.       Завязка.       Опаньки, а счастье-то Джеймса и Винни не такое уж безоблачное! Если поскрести пальцем идиллическую картинку, из-под нее проступает гораздо более мрачное изображение.       Джеймса мучает множество страхов, связанных с работой. Читателям не показывают тексты героев, не дают возможности самим оценить, насколько они хорошо пишут. Но есть пара многозначительных мелочей. 1. Джеймса раздражает, что Винни то и дело берется писать о вещах, о которых у нее нет своего мнения, и она, не стесняясь, расспрашивает друзей. Причем это не опросы, которые бы украсили статьи — своих концепций у нее просто нет. А для Джеймса очевидно, что журналист должен иметь собственное мнение. 2. Работая над очерком про обезьян (и явно собираясь проводить параллели с человеческим поведением, тема до сих пор актуальная — альфа-самцы), Джеймс встречается с учёными, собирает материал, всячески вникает в тему. Винни страшно загружена то совещаниями, то выбиванием заданий, то общением с ассистенткой. То есть чем угодно, кроме творчества. 3. У Джеймса какой-то перманентный творческий кризис — начиная писать, он боится, что не получит следующее задание, что не справится, что статья не получит откликов, и т.п. (совсем как фикрайтер). Про Винни несколько раз повторяется, что у нее туго с идеями, но ее беспокоит не это, а внешние признаки успеха. Джеймс хочет быть, Винни — казаться. 4. Винни считает само собой разумеющимся, что из них двоих именно Джеймс должен написать книгу, чтобы выйти на новый уровень известности.       Поэтому создается впечатление, что в их тандеме талантлив именно Джеймс.       Вторая его проблема и источник страхов — это Винни. Она все время пытается казаться круче, чем на самом деле, и в этом ей обязан помочь Джеймс, он должен ей по жизни, муж же. Она пытается добиться от него (причем не пряником, а кнутом), чтобы он написал книгу, или добился повышения, в общем, вытворил хоть что-нибудь крутое, и тогда они «познакомятся с известными и значительными людьми и сами станут известными и значительными» (зачем?..) Ей почему-то важно, чтобы коллеги и знакомые понимали, «что в молодости она тоже была бунтаркой» (на кой ей это?..) У Винни воспалена самооценка и чешется статус. А при близком общении такие люди бывают довольно невыносимыми. Сколько им ни дай социальных поглаживаний, все мало. Винни пытается строить всех вокруг. Покрикивает на редакторов, если ей пытаются отказать в заданиях — намекает, что ее пытаются дискриминировать. Стремится полностью контролировать Джеймса, хотя (или потому что) он ее страшно раздражает, кажется несамостоятельным, недостаточно успешным. То намекает, то прямо говорит о разводе. Джеймс на это реагирует амбивалентно, что ли, у него противоречивые чувства: развод стал бы катастрофой в материальном плане, и расставаться с их ребенком ему не хочется, и вообще, похоже, развод иррационально воспринимается как крупная неудача. Но чем больше Винни давит на Джеймса, тем чаще у него возникают мысли — вот бы она куда-нибудь делась, сама захотела уйти…       Джеймс и Винни оба несчастливы и откровенно нуждаются в поддержке. Они боятся быть вытесненными из жизни теми, кто играет не по правилам. Джеймса тревожит, что однажды вся журналистика уйдет в интернет, и тогда он потеряет работу. Винни в шоке от наступающего ей на пятки молодого поколения женщин — наглые, непрофессиональные, неряшливые, слишком много занимаются сексом. Но для обоих «вторая половинка» — никакая не поддержка, а проблема. Не окрыляет, а виснет на ногах тяжелым грузом.       Великий русский психиатр Владимир Леви писал: «Не знаю, на кого смотрел любимый мой Лев Николаевич Толстой, когда написал свое знаменитое «Все счастливые семьи похожи друг на друга, каждая несчастная семья несчастлива по-своему»… По моим-то профессиональным и жизненным наблюдениям все ровно наоборот. Счастье каждой счастливой семьи совершенно уникально, как секретный код сейфа. А несчастья несчастливых семей довольно четко укладываются в небольшую типологию…» Казалось бы, какое нам дело до американских журналюг? У них нет ни проблем с деньгами (по нашим меркам), ни злобной тещи, ни вампирши-свекрови. Ребенок (четырехлетний пацан) невероятно беспроблемный, ни тебе непослушания, ни кризиса трёх лет, ни, в конце концов, больничных. Странная семья, будто в тепличных условиях живут. А вот поди ж ты, проблемы знакомые и узнаваемые…       Развитие. Вокруг наши правильных, скучных, как распоследние отличники, героев начинают рассекать второстепенные персы. Показывают языки, дразнят, в общем, мельтешат. И все они подходят под определение «оторвы».       Эви — младшая сестра Винни по прозвищу «Эвил» (порочная). Отсидела по молодости небольшой срок в колонии, с тех пор болтается по жизни, как в проруби. В том отрезке жизни, который описан в рассказе, она пробует себя в журналистике, и очень непринужденно — прыгает в постель к известному журналисту, и тот устраивает ей задание написать статью для Нью-Йорк Таймс. Опыта или способностей у нее нет, и она не стесняется кинуться за помощью к Джеймсу. Джеймс и Винни оба чувствуют себя нагло обманутыми — чтобы получать задания такого уровня, им приходилось годами вкалывать, а тут на их, можно сказать, законную территорию врывается человек с улицы и получает его на халяву, не прикладывая никаких усилий! Но оба, из последних сил удерживая на лицах лицемерно-страдальческие улыбки, мямлят, что страсть как рады за Эви.       Следующая в ряду оторв — Эмбер. Она нагло сплагиатила кусок из статьи Винни, но их общее начальство спускает ситуацию на тормозах — никаких санкций.       Наконец, самый асоциальный тип — кинозвезда Таннер. Этому море по колено и никто не указ. Он пьет, принимает кокаин, никому не позволяет собой рулить. У него толпа поклонниц, но он ни с кем не остаётся надолго, не ведётся даже на угрозы самоубийства. Забавно — Таннер искренне симпатизирует Джеймсу, но не видит ничего странного в том, чтобы тискать Винни прямо при нем и обещать: «Однажды я украду ее у тебя». Джеймс конкретно завидует свободе Таннера. Винни «ненавидит его, но ничего не может с собой поделать — как только Таннер оказывается рядом, она тут же начинает его обожать». Такой человек-солнце с обаянием массового поражения — никто не может устоять.       И вот под действием этих разномастных «оторв» зашуганный Джеймс начинает пробовать свой поводок на прочность. Он шаг за шагом совершает все более серьезные «проступки», в прямом и переносном смысле.       Для начала он вместе с Эви и с ее подачи он покупает Винни в подарок туфли из тех, которые она не носит принципиально — «сексуальные», на высокой шпильке — с тайной надеждой, что Винни разозлится. А он как бы и не виноват — выбирала-то Эви, у которой «была тяжелая жизнь и к ней нужно проявлять снисхождение».       Потом Джеймс зависает с Таннером и нюхает вместе с ним. Происходит мерзкая сцена, где грязный и обдолбанный Джеймс пытается приставать к Винни (правда, только на словах), а она грозит… что его арестуют за супружеское изнасилование. Результат позорный — Джеймсу становится плохо, Винни реагирует почти как в старом анекдоте: «Ты даже среди мудаков занял бы второе место! Почему? Да потому, что ты мудак!» Но как бы Винни ни презирала Джеймса, именно ей приходится вызывать ему скорую, сидеть в больнице и т.п.       Следующий шаг по наклонной плоскости — на пресс-конференции Джеймс встречает Эмбер, ту самую плагиаторшу, которая скоммуниздила текст Винни. (А тут надо сказать, что Джеймс, облизываясь, заглядывает под все юбки на своем пути. То и дело в рассказе возникает тема его с Винни сексуальной дисгармонии, и раскрывается она откровенно и грязно). Эмбер настолько нравится Джеймсу, что он тут же выбалтывает ей идею своей статьи об альфа-самцах и ведётся на ее предложение пролезть на склад в доках — якобы там держат обезьян для незаконных экспериментов. В процессе проникновения в чужую частную собственность он трясется от страха, к счастью, потрясающе-ужасающе-смелая идея заканчивается пшиком — никаких обезьян там нет, и никто не сдал горе-злоумышленников в полицию. И тогда Джеймс совершает ещё более аморальный шаг к свободе.       Большой шандарах, он же кульминация.       Джеймс решается на измену. Но его отчаянно-решительный поступок оборачивается разочарованием. Выясняется, что Эмбер не делает эпиляцию, и они, пардон, по физическим параметрам не совпадают, и запах от нее неприятный («до чего же огромная дырка, да к тому же отдавала селёдкой!») То ли сексапилочка Эмбер реально настолько плоха, то ли всех недостатков — только то, что она отличается от Винни. И Джеймс оказывается таким невротиком, что даже за секунду до оргазма думает — что, если Винни узнает? По сути, это тоже вариация на тему «второго места на конкурсе мудаков». Поневоле вспоминается выражение «шея мёрзнет без ошейника». А ещё притча о человеке, которому его крест казался неподъемным, невыносимо тяжёлым. Господь дал ему возможность выбрать из нескольких крестов, и — странное дело! — тот первый, отвергнутый, оказался самым лёгким и удобным…       На другом фронте тоже бурно развиваются события. Под шкурой властной стервы проступает неуверенная, недолюбленная девочка. Стереотипный ход автора? Или проницательное описание типичных проблем? У недоверия Винни к мужчинам ноги растут из холодных отношений с отцом. Его непосильные, с подвохом, вопросы и бестактные оценки навсегда подорвали ее уверенность в себе. Все ярче раскрывается тема, что Винни устала всего добиваться и держать под контролем. Ей хочется быть слабой, любимой, вызывать восхищение и получать подарки. И она тоже идёт налево. Да, именно с Таннером. По ходу дела выясняется, что эта горемыка за время замужней жизни напрочь разучилась флиртовать, а может, никогда не умела. Но Таннер, добрая душа, все делает за нее.       Развязка.       Джеймс по уши в напряге и чувстве вины. Эмбер опаснее, чем казалась при знакомстве. Не успели они попрощаться, она тут же кинула ему сообщение с предложением обсудить ЕЁ идею об альфа-самцах. И так часто повторяет, что она не выдаст его жене, что поневоле начинаешь сомневаться — ведь очевидные вещи не требуют бесконечного вдалбливания. Джеймс мягко пытается ее слить, заодно отбить интерес к статье, но его линия остаётся с открытым финалом — мы так и не узнаем, получилось у него или нет.       А Винни безоблачно счастлива, не орет и не кидает претензий. Джеймс поражен, насколько нетипично она себя ведёт. У нее свой собственный праздник непослушания. Винни сидит на полу и играет с малышом, неподалеку валяются ее новые свежеодеванные туфли (те самые, неприличные — она не постеснялась пойти на свидание в туфлях, подаренных мужем), она собирается заказать себе пожевать — нарушает кучу собственных запретов и привычек. Джеймс наконец дожил до признания и поддержки — Винни заявляет, что гордится им и у него получится и очерк, а если он захочет, то и книга. Дело заканчивается телефонным звонком — Винни предлагают вести сайт другой компании с огромным окладом, и это «как громом поражает» Джеймса. Выводы. 1. Свободу не дают, ее берут. И человек получит лишь столько свободы, сколько в состоянии осилить, и ни капли больше. 2. Собсно, тандем активной жены, которая надрывно тащит все на себе (или только кричит об этом) и подавленного мужа, который только и может, что пакостить исподтишка — не новость. Владимир Леви ещё когда писал: «У большинства современных мужчин с раннего детства вырабатывается неостроумная привычка быть младшим по отношению к женщинам — равно как и невротические, то есть совсем уж неостроумные, способы сопротивления этой привычке. Мама, бабушка, воспитательница детсада, учительница… Девочка-староста, девушка-комсорг… Все это прекрасно, никто не спорит — но вот и юная жена, уже привыкшая быть старшей по отношению к шалопаям-сверстникам, а в супруге бессознательно ищущая не менее чем духовного руководителя — бессознательно и безнадежно». А написано это было в начале восьмидесятых, о позднесоветских людях. Проблема-то системная и не просто до сих пор актуальная — кмк, она набирает силу.       Изюминка скорее в том, как Бушнелл разрешила проблему этих подгнивших отношений. Не в том смысле, что я двумя руками за измены, а в том, что надо позволять себе слабости. Пока 'Винни считает своей обязанностью играть положительную роль в супружеских отношениях», эффект получается обратный, от нее хочется слинять подальше. Как сама сорвалась — опаньки, в негодном муже рассмотрела живого человека. Кто Богу не грешен, царю не виноват? 3. Что позволено Юпитеру, не позволено быку. По крайней мере, в феминизированном обществе. Винни достигла катарсиса и сама изменилась. Бушнелл щедрой рукой отгрузила своей героине счастья и успеха, а героя оставила в подвешенном состоянии. Вокруг Джеймса формируется неслабое минное поле, и мы не знаем, которая из мин жахнет — или сразу все? То ли это из-за того, что на Бушнелл повлияла идеология радфем, то ли она просто правдиво описывает реалии своей страны и времени… 4. Может, я плохо искала авторскую позицию, но так и не обнаружила, как же Бушнелл относится к своим персам. Кто они — отпетые эгоисты? Идиоты, лишенные чувства эмпатии? Бедняжки, которых никто не учил строить отношения, вот они и наступают на грабли? И не потому ли у российской аудитории такие плохие отклики, что история получилась слишком знакомой и реалистичной?