Классика жанра

Вася не хотел отрываться от его губ, но сделал это спустя несколько секунд несдержанного, взахлеб, поцелуя, оттолкнув Мишу за плечи. Поймав его невменяемый взгляд, в котором промелькнул неприкрытый ужас — «Все, меня отошьют сейчас», — Вася выдавил ошарашенно: — Т-ты… дурак… Зачем… просил прощения?.. — В смысле? — настала Мишина очередь тупить. Ох, черт, и как же он при этом смотрел на Васины губы — будто изнывая от желания снова их попробовать на вкус. Вася до конца не верил в происходящее. Не верил, что это счастье могло случиться с ним так резко, так спонтанно. Два года… А Миша ждал его два гребаных года. — Я ведь тоже… — Вася рассмеялся, не выдержав бури эмоций в груди, звонко, на весь пустырь. Признался себе и ему: — И я ведь тебя люблю! — Шутишь? — Миша дышал тяжело, как если бы в его легких тоже разразился пожар. — Нет… Нет! Правда!.. — Вася обхватил Мишино лицо дрожащими, как от тремора, ладонями. Поцеловал его кривоватую улыбку легонько, едва-едва, боясь ошпариться, пропасть в поцелуе снова, только коснувшись своим языком его. Вася насилу заставил себя отстраниться и предложить, зажмурившись, то, что наверняка у обоих крутилось на уме: — Домой?.. Вася никогда в жизни так быстро не бегал. Настолько резво подошвами кед отбивая по сырому после полива асфальту, что даже Миша в какой-то момент отстал на пару шагов — правда, тотчас нагнал и крепко схватил Васю за ладонь в темени двора. Подгоняя друг друга — «Быстрее! Харри ап! Шнелле!» — и давясь смешками, бежали до самого поворота к дому, а там расцепили руки, и Вася снова втопил, на бегу шаря по карманам в поисках ключей. — Бля! — Вася выронил связку перед падиком, наклонился резко, а Миша, не успев затормозить, влетел в него на полном ходу. — Пф-х-х… — вырвалось из Васи, когда Миша его машинально за зад схватил и ловко дернул назад, не дав обоим вмазаться в подъездную дверь. Вася заржал, выпрямившись с ключами в руке и ткнувшись затылком Мише в жесткий подбородок. — Щас был бы эпик фейл. — Открывай, эпик фейл, — посоветовал Миша хрипло, крепко поцеловав Васю в затылок, благо обоих от окон любопытных соседей прикрывал козырек. — Я щас взорвусь… От его нетерпения коленки подкашивались. Вася развернулся в объятиях, одной рукой кругляшком не глядя дверь открыл, а другой в ветровку Миши вцепился, чтобы затащить его в подъезд и быстро поцеловать. Еще раз пылко поцеловать, вместе с ним длинный и медленный шаг к лестнице сделав, хихикнуть, отлипнув, и рвануть вверх по ступенькам на родной третий этаж. Миша его догнал, когда Вася дверь непослушными руками открыл. Ввалились в прихожую, кое-как дверь за собой захлопнув и закрыв на задвижку. Вася обхватил его руками за шею, привстав на цыпочках, Миша толкнул его к стене, и поцеловались снова — как следует, глубоко и никуда больше не торопясь, не пытаясь друг друга украсть, будто вот-вот отнимут и не вернут. Васю мазало от того, как умело Мишка целовался. Как, пальцы запустив в его волосы и удобнее склонив к себе его голову, жадно прижался губами. Языком настойчиво разомкнув его губы, неспешно вылизал его рот, шпаря горячим, сорванным дыханием. Вася отдался с головой во власть этого поцелуя, следуя охотно и с восторгом всему, что Миша на нем пробовал. Гладил невесомо заднюю сторону Мишиной шеи, чувствуя, как он подрагивает и ежится от удовольствия. Миша потянул вниз замок молнии на его ветровке, и Вася очнулся, приоткрыв глаза. Встретился с его пристальным жарким взглядом, и как током пробило по венам — полез к нему снова, сам неуклюже выпутавшись из рукавов. Молча, не сговариваясь, целуясь, попутно обувь скинув и верхнюю одежду, дотащились до ванной, чтобы руки помыть. — Пахнешь… — прохрипел Вася, задницей к раковине прижимаясь и позволяя Мише одновременно его лицо поцелуями покрывать и за его спиной руки намыливать под краном, — просто чума… Вася вцепился в его футболку, уткнулся носом в его шею и втянул носом умопомрачительный запах. Теперь можно было так делать, ничего не стесняясь. Твою мать. Ему столько теперь было можно, что у Васи сердце от осознания этого шарашило нон-стопом в неумолимом ритме, а щеки горели, будто он лицо окунул в непотухшие угли. А ведь буквально полчаса назад ему казалось, что все. Надо мысли о Мише в неправильном ключе выбросить из головы. Какой же он дурак! — Да? — удивился Миша и поменял их местами. — Я всегда думал, это ты охуенно пахнешь… — Теперь Вася, в теплую шею его целуя, вслепую мылил руки у него за спиной. А Миша нюхал его волосы, пристроив ладонь у него на затылке и перебирая пряди. — Летом, дачей… Васей… мой любимый запах. — Перестань… — шепотом попросил Вася, вспыхнув, и, голову подняв, коснулся губами его улыбки. Губы у Миши оказались мягкие, упругие, между ними было так приятно скользить кончиком языка. Вася признался ему в рот, блаженно прикрыв глаза: — Хочу всю ночь… целоваться с тобой… И они целовались. В коридоре, то один другого к стенке припирая, то второй. На пороге кухни, где Вася зацепился, руки задрав, за притолоку, чтобы не потерять равновесия, пока Миша, одной рукой прижав его за пояс, другой — гладил и пощипывал поверх джинсов его зад. — Жарко, — пожаловался Вася сдавленным шепотом, носом водя по его щеке. От близости Миши, бездумного и нарастающего в интенсивности трения через одежду, их тесных объятий Вася весь горел с головы до пят. Миша расстегнул его ширинку и стащил с него джинсы, опустившись перед Васей на колени. Вскинув взгляд темно-охристых глаз снизу вверх и дождавшись, когда Вася, завороженно глядя в ответ, робко перешагнет через упавшие джинсы, Миша поцеловал его, полы футболки приподняв, в поджавшийся живот. По голове и плечам мурашки побежали, мягко накатило первой волной и без того еле сдерживаемое возбуждение. — Иди сюда, — сипло позвал Вася, облизав уже пересохшие без поцелуев губы, и потянул Мишу за предложенную руку выше, чтобы обнять и утащить за собой вглубь темной кухни. Вася пальцы отбил, шипя, о пряжку его ремня, но таки справился с задачей и тоже стащил его джинсы. Не зная еще, можно так или нет, положил ладони на подтянутый Мишин зад в хлопковых тонких трусах, сглотнув набежавшую в рот слюну. Получив в ответ хитрую улыбку, которая, должно быть, поощряла продолжить начатое, Вася с удовольствием, глаза потупив, и уже увереннее облапал то, о чем успел помечтать во сне. — Приятно, — сообщил Миша мурчаще, со слабой дрожью в голосе ему на ухо, и Вася, почувствовав, как он сжал, красуясь, задницу и снова расслабил, как потерся сам о его ладони, задышал чаще и тяжелее. Миша уточнил со смешком, в котором смешались беззаботная самодовольная насмешка и несмелое ожидание ответной реакции: — Зачет? — Охуеть… — протянул Вася, вообще до этого момента не представлявший, что его возбудит до беспамятства Мишкин обалденный зад. — Ты просто… себе не представляешь… как круто… В новом поцелуе Вася уже капитально задыхался. Он каким-то образом оказался верхом на Мише, который опустился на кухонную табуретку. Жался к Мише, обхватив ладонями его лицо и не выпуская его губ из плена, постанывал в его рот и ерзал, потираясь через трусы привставшим членом о его стояк. Хотелось избавиться от лишних здесь абсолютно тряпок, прикоснуться кожа к коже, и в то же время — не спешить, дразнить его и себя медленной пыткой. Давить отяжелевшей мошонкой на его крепкий член, ловя в Мишином неспокойном дыхании, насколько это его заводит. — Сейчас кончу… — едва слышно произнес Миша под поскрипывание ножек табуретки о кафель, положив руку Васе на задницу и прижав к себе. У Васи гулко запульсировало в ушах, когда Миша сделал развязное движение бедрами, обтеревшись о него от мошонки до головки, прижатой резинкой трусов. Миша посмотрел на него из-под полуопущенных ресниц и издал короткий низкий стон — показывая неприкрыто, как ему кайфово. В глазах у Васи замерцало. Мишин член под ним напрягся и стал еще больше, натянув тонкий хлопок. А следом, по расслабленности Мишиных плеч и последнему ленивому движению, которое оставило на Васиных трусах влажный след, Вася понял, что он кончил. Кончил под ним и из-за него. От собственного возбуждения Васю буквально колотило еще парой секунд назад, а уж когда он поймал сытый Мишин взгляд… Миша, впрочем, недолго пробыв в прострации, опустил руку и с любопытством очертил пальцами контур Васиного стояка от основания к вершине. Вернулся к мошонке, буквально усадил Васю себе на ладонь, просунув ее глубже, и немного помассировал в руке его тяжелые яйца. Не отпуская его потрясенного взгляда, Миша с нажимом провел пальцами вверх к головке и принялся мягко подрачивать Васе поверх трусов. Вася захлебнулся на вдохе и вцепился в его твердые плечи, комкая футболку пальцами. Взвился, подавшись навстречу его руке, протяжно застонал и кончил сразу, как только Миша приник губами к его шее, облизал кадык и напористо сжал Васю в кулаке. — Крепкая… — произнес Миша со смешком, уронив голову ему на плечо, — табуретка… — Миша спросил, вслушавшись в Васино дыхание: — Жарко опять? — Ага… — Вася пальцами ног пола коснулся, упрямо не поддаваясь чуть не забравшему его головокружению. Шею в том месте, где Миша касался ее языком и губами, приятно покалывало, в груди не успокаивалось неугомонное сердце, а бедра не до конца отпустило от судороги, которой их сковало на пике ударившего удовольствия. Миша назад отклонился. Одной рукой за подоконник держась, другой дернул дверцу холодильника и достал оттуда пачку масла сливочного. Вопросительно выгнув светлую бровь, на Васю посмотрел — мол, подойдет? — Сдурел? — прыснул Вася, невероятно, до одури влюбленный в эту глупость. — Ладно, давай сюда… — Миша захлопнул холодильник и снова сел ровно. Табуретка скрипнула, но пережила их выкрутасы. Подниматься с Миши сейчас совершенно не хотелось. Из Васи вырвалось шипящее: — Ай-й-тщ-щ… — когда Миша, край его мокрой от пота футболки сзади подняв и руку туда запустив, осторожно прижал пачку масла между его лопаток. Васю навстречу Мише аж дугой выгнуло. Он растекся по Мише безвольно, часто дыша через рот, и прикрыл глаза, постепенно привыкая к холоду. — Вот теперь ка-а-айф… Остыв немного, Вася похлопал Мишу по руке и забрал у него пачку, чтобы ему же в ответочку под футболку сунуть. — Ну и хули кривимся? — спросил Вася, улыбнувшись так широко, что губы заболели. Миша посмотрел на него с обидой и плохо скрываемым весельем. — Прикольно же… Вася поводил пачкой по Мишиному напряженному животу. Тот вздрогнул уязвимо, заорав: — Вась, бл… Ва-а-ась! — выдернул его руку из-под своей футболки, выхватил пачку масла и отбросил на стол. Обнял ржущего Васю и резко прижал к себе, прикусив его губы в поцелуе и буркнув туда же: — Садист… Хотелось обниматься, целоваться без конца и смеяться вместе с ним, орать во всю глотку, что он, черт возьми, самый везучий на свете парень — настолько Васю распирало от лавины обрушившихся на него в одночасье чувств. Поцеловавшись еще немного, наконец поднялись с несчастной табуретки. Вася сходил переодеть трусы и потную футболку, а Миша — переодеться и за пачкой сигарет. Встали рядом у распахнутого кухонного окна, Миша щелкнул зажигалкой у кончика сигареты. Вспыхнувший огонек подсветил его румяное красивое лицо, широкую довольную улыбку и блестящие яркие глаза. Сердце трепетало. Вася еще не видел его настолько воодушевленным и счастливым. И он произнес вдруг растерянно, прижавшись своим плечом к Мишиному: — Это же… все по-настоящему… с ума сойти, да? — помолчав немного, добавил, смакуя мысль, было вылетевшую из головы: — Два года… Миш, это же?.. Тот затянулся и дернул плечом невыразительно. Выпустил сигаретный дым через ноздри и сказал, прищурясь и разглядывая пустырь перед домом: — Ага. Незадолго до того… как ты рассказал про свой первый поцелуй. — Миша поморщился болезненно, и Вася плотнее притерся к нему боком. Как же сложно, должно быть, Мише было переживать все это в одиночку. Мучиться от невзаимности, не позволять себе рассказывать Васе, которому рассказывал абсолютно все, о том, что горело внутри. Лишь бы не задеть его чувства, не поставить перед выбором. Миша отдал ему сигарету на одну затяжку, когда Вася протянул руку. Вася курил от силы десять раз в жизни, но сейчас ему до смерти захотелось горечи табака — под горечь его слов: — Я тогда толком не понимал, хули со мной происходит… Типа тянуло к тебе и все тут, а я в ахере был и даже себе не признавался. — Миша усмехнулся пусто. — И ты вдруг говоришь, что целовался с парнем… и тебе понравилось… — А Юля? — спросил Вася робко, надеясь тоном передать, что его не парили Юлины отношения с Мишей. Что он лишь отчаянно надеялся, что у Миши был кто-то — если он не мог открыться Васе, — кто поддержал его в трудный момент. — Она знала?.. Помогала? — Ага. — Миша забрал у него сигарету. — Потом уже… когда мы продолжили… ну, ты понял… я ей сразу сказал. И она не была против. Но я однажды против стал… — Миша признался шепотом на грани слуха: — Не мог себе простить, что сплю с ней, а люблю тебя… Вася вытянул дотлевший окурок из его ослабших пальцев и потушил в пепельнице. Повернул к себе Мишину голову за подбородок и, поймав его взгляд исподлобья, медленно, не закрывая глаз, потянулся ближе и поцеловал в губы. — Если бы я только знал… — произнес Вася глухо, погладив его по щеке. Обнял его, сглотнув ком в горле, и поцеловал в бьющуюся на шее жилку. Так странно и одновременно просто и спасительно хорошо было утешать его объятиями и поцелуями, забирать его боль себе. — Хрен знает, как бы все сложилось, если бы ты знал уже тогда… — справедливо заметил Миша, погладив его по спине. — Зато… Он вздохнул неровно и осекся, застыв в его объятиях, а Вася улыбнулся. Неужели Миша до сих пор не понял, что все? Не будет больше никаких обломов. Никаких двух лет молчания и одинокого терпежа со стиснутыми зубами. Теперь они действительно могли быть целиком и полностью друг с другом честны. — Зато теперь я влюблен в тебя, — сказал Вася за него, зардевшись от того, в чем именно и кому именно признавался вслух, — и влюбляюсь… все больше и больше с каждым ебаным мгнов… — Он вздрогнул от щекотки, когда Миша провел пальцем под его волосами по шее. — Что ты делаешь? — У тебя тут родинка, — пробормотал Миша, прикоснувшись губами к его уху, и Вася услышал улыбку в его голосе. — Никогда раньше не замечал… Теперь буду любить и эту родинку. — Перестань… — снова взмолился смущенный Вася, стиснув его сильнее. Зная, что так Миша почувствует его ускоряющееся сердцебиение, но не собираясь этого скрывать. — Перестань, я же сейчас… Вот блядь… Миша мягко рассмеялся, слегка разомкнув объятия, и вовлек его в новый долгий поцелуй. Мыться решили вместе. У Васи тупо сил не было ни самому от него запереться, ни Мишу отпустить одного хоть на пять минут. И если даже Вася стеснялся на пороге ванной вот так сразу перед ним раздеться, то как только Миша, оголив свой шикарный зад с едва заметным светлым пушком, стянул трусы и отбросил ногой к стиралке, в голове Васиной промелькнула ясная и теплая мысль, убедившая подчиниться и не мандражировать. «Это же мы». Вася, не сомневаясь больше, снял и трусы, и футболку. Шагнул к нему в душевую кабину, захлопнул дверцу и, поймав губами Мишину озорную улыбку, пробормотал: — Привет… — Ну привет, ваша честь… — Миша сморгнул капельки воды, застывшие на длинных ресницах. Опустил глаза и, не дав Васе и мгновения на смущение, тыльной стороной ладони погладил его мягкий член, прижав к Васиному бедру. Вася неосознанно шагнул ближе под горячую воду и ласку. Уши запылали от тихого Мишиного замечания, полного восхищения: — Какой у тебя аккуратный… Вася прикусил губу и тоже опустил взгляд. В горле перехватило: у Миши так быстро встал. Его светлый член с крупной розовой головкой, показавшейся из-под крайней плоти, в обрамлении светлых волосков — как Вася и представлял себе — произвел на него магнетическое впечатление. Рука сама собой потянулась потрогать без спроса, проследить пальцем ручеек воды, сбежавший от уздечки к мошонке. Миша задышал прерывисто, отзывчиво откликнувшись не на попытку приласкать даже, а на изучающие, невесомые и чуть боязливые движения Васиной ладони. Очнувшись и поняв, что Миша вовсе не против, Вася увереннее обхватил его член рукой, неспешно погоняв в кулаке. Миша в ответ тоже сжал его крепче. Васю так смутило и распалило, что Миша уже во второй раз с нескрываемым наслаждением сперва помассировал его яйца, несильно оттягивая мошонку — и лишь потом, раззадорив, взялся за окрепший член. Свободной рукой Миша притянул его ближе за талию. Вода из душевой насадки хлынула Мише на голову и залила глаза. Он зажмурился, и Вася не отказал себе в удовольствии поцеловать его тут же в приоткрытые мокрые губы, вслед за ним подставившись под тугие струи. Объятия стали лишь теснее. Подрачивая ему все быстрее и содрогаясь от уверенных, как если бы Миша делал это с собой, движений его руки на члене, Вася даже шелеста воды не слышал о дно душевой кабины поверх собственных рваных выдохов и своего же хриплого шепота в сладком бреду: — Хорошо… да, вот так, еще… М-миш… Ах-х… о боже… Миша заводился тем стремительнее, чем больше Вася шептал, срываясь на проникновенные стоны. Каким же восхитительно большим Миша стал у него в руке всего за пару минут взаимной дрочки, как он содрогался, толкаясь в Васин кулак и как громко дышал ему на ухо. Вася и без того пропадал на кончиках сильных пальцев, играющих беззастенчиво с его головкой, но Мишина реакция, его буйное нетерпение в ответ на Васины стоны, его попытки прижаться и забрать больше близости между их распаренных влажных тел попросту срывали Васе крышу. Он прислонился лбом к Мишиному плечу, потянулся поцеловать — и сорвался на легком финальном аккорде, когда Миша погладил его головку указательным пальцем, прижав Васин член к своему напряженному животу. — Миша… — выдохнул Вася умоляюще и кончил на него, едва удержавшись на ногах. Перед глазами все поплыло, вода, казалось, бодрее прежнего захлестала по голове и плечам. Если бы Вася не помнил, что Миша еще не все, если бы доставить ему то же удовольствие в ответ не было бы у Васи в приоритете и не билось настойчивой манией в мыслях, он бы рухнул на подкосившихся ногах прямо там. — Ваш-ша… ч-честь… — протянул Миша изумленно, когда собирался было закончить сам, но Вася, рыкнув, припер его к влажному кафелю и, поцеловав в плечо, уверенно его приласкал, не позволив вырваться. — Вась… — Миша откинул голову назад, вжавшись затылком в стенку. — Вась, тщ-щерт… Ах-х… ринеть… Миша недолго продержался. Издав низкий, безбожно развратный стон, от которого Васю чуть не накрыло повторно, Миша забрызгал спермой и Васин кулак, и собственный живот, подрагивающий на выдохах. Вася не сразу отпустил его член. Стоял и пялился на капли спермы, которые Миша неспешно смывал с них обоих, сняв с крепления душевую насадку. — Он тебе так понравился? — спросил Миша негромко, выбив Васю из оцепенения. Подняв на него растерянный взгляд и увидев улыбку на его губах, Вася прохрипел, мигом разжав пальцы: — Да иди ты! — Вася рассмеялся, когда Миша направил вверх душевую насадку, ополоснув его грудь и плечи. Рванул ближе, влепив благодарный поцелуй в его улыбчивые губы. И пробормотал, обхватив Мишу за талию и пристроив ладони на его заднице: — Ага… Буду держаться за него во сне… Миша хрюкнул от смеха и окатил обоих водой, высоко подняв душевую насадку. Вася прикрыл глаза, пряча улыбку. «Зато теперь я люблю тебя, — подумал он, выровняв дыхание. — Это охуенно прекрасно».