Эпилог. Нашли.
15 октября 2023 г. в 17:05
***
Он лег на земле, расставив руки в разные стороны. Лег и закрыл глаза.
Вот она, Степь. Родная, изнемогающая сейчас от болезни. Вернуться к ней, словно вернуться в объятия матери, которой у него никогда не было. Вернуться в утробу, в которой не существовало ещё такой боли. Такой ужасной, разрывающей изнутри...
Кажется, если лежать так, Степь скоро почувствует его волю. Почувствует и начнет поглощать тело, услужливо предложенное ей.
"Больно будет? Не думаю."
После того, что он видел, разве может быть что-то больнее, что-то ужаснее?..
Парень не помнил, сколько лежал так. Степь будто раздумывала, не решаясь подступиться. Стоит ли ему покидать сейчас этот мир?
— Давай, Степь, родненькая, прими мою скромную жертву... — шепчет сам, чуть не плача.
Но Степь оказалась глуха к отчаянным мольбам. Ничем не лучше безразличного неба.
Хотя... Кажется, земля под ним начала едва заметно смещаться. Первые неловкие шаги. Будто дикий зверь облизывается, подкрадываясь к предложенному куску мяса.
Это движение вязкой черной поверхности странно успокаивало, погружало в некую разновидность транса.
Жертве даже кажется на мгновение, словно он вдруг провалился в сон и оказался в каком-то подобии поезда. Старый состав, грузный стук колес. Похоже, во всем этом механическом гиганте только один пассажир. Молодой парнишка, кутающийся от холода.... Кажется, они даже о чем-то успевают поговорить... О какой-то пущей бредятине. Бурах успевает предупредить мальчонку не лезть не в свое дело.
Что?
Мерный стук колёс сливается с шорохом земли. Словно песнь, такая знакомая и такая таинственная, пронизывает все его естество...
"Осталось совсем немного и я..."
Внезапно... Чьи-то шаги. Ловкие, скачущие. За ними ещё одни, угрюмо плетущиеся.
Земля, уже принявшаяся было за свое мрачное дело, вдруг замирает. Как-то настороженно и самую малость обиженно.
"Что? Почему?..."
Парень открывает глаза, обессиленно уставившись в бесчувственное ночное небо.
Кто-то бежал за ним следом все это время. Кто-то настолько не хотел отпускать несчастного, полностью выжатого, потерявшего самое главное... Что нашел его. Хотя найти того, кто с самого детства знал в этой Степи каждый ее уголок, мог далеко не каждый.
— Не бросай нас! — кто-то падает рядом на траву. Мальчишка. Клетчатая рубашка и пластырь на носу.
"Вот уж прохвост! Забрался даже сюда..."
Недалеко от него мрачная тень.
— Ууууу...
— Как ты только сюда добрался? — мужчина устало рассматривает этих двоих.
Пацаненок гордо задирает нос:
— Говорил же, линии вижу, везде пробраться могу!
— Эх ты..
— Ты нам нужен, лекарь. Ты не должен сейчас уходить. Ты нужен всему городу... — бормочет мальчишка, глаза какие-то просящие. — Кто ж нас спасет, если не ты?
— Уууууу... — настойчиво тянет его спутница, кажется, даже смахивая что-то со щеки. Плачет что ль?
— И к Ларе мы не хотим! — Спичка обиженно поджимает губы.
— Ладно... — парень нехотя приподнимается, прижимает к себе этих двоих. — Нашли. Нашли, мои хорошие...
— Больше так не уйдешь? — совсем тихо шепчет мальчишка.
— Не уйду... — треплет его по голове, а у самого в глазах такая великая пустота, что даже у этой видавшей виды ребятни холодок бежит по спине.
Мишка опускает свою ладошку на голову их великому защитнику, словно прекрасно знает без слов, что он совсем недавно пережил. Прикладывает руку к сердцу, закусив губу.
Парень только сильнее прижимает ее к себе, гладит по спутанным волосам:
— А ты все понимаешь, да? Только молчишь...
— Ууууу...
— Так уж и быть, вернусь... — смотрит в безграничное ночное небо, с краю которого совсем слегка начинают пробиваться первые краски рассвета. Лёгкие желтоватые лучи, несущие с собой новое утро и новый день. День, который должен дать итоговое решение. Одно из трёх.
Решение Данковского. Или Клары. Или его собственное.
Что ж...
"Ты ведь действительно со мной, как и сказала Ласка?" — спрашивает беззвучно одними глазами словно у самого этого воздуха. У ветерка, мерно покачивающего траву. У тонкой светлой полосы на краюшке неба... И кажется, будто она действительно рядом с ним...
Она, одна единственная, принявшая его выбор сразу, безоговорочно. Единственная, кто будто понимал без слов все, что он хочет сказать...
"Ради тебя я должен сделать все возможное, чтобы сохранить этот город. Все, чтобы победил именно наш выбор... Ведь он давно уже не только мой. Он наш, общий. Сохранить город. Ради тебя. Ради этих детей. Ради моего отца. Ради того, чтобы это место могло вернуться к нормальной жизни... Я должен, я обязан предотвратить геноцид, который намерены устроить те двое."
— Идёмте. Вернемся и спасём город. — он поднимается, все ещё прижимая к себе эту неукротимую детвору.
Спичка восторженно прыгает, треплет по голове свою "сестрицу":
— Слышала, Зверюга! Мы идём спасать город!
— Ууууууу!
Вот они уже вместе скачут вокруг только что спасенного. Радости полные штаны. А спасённый лишь смотрит на них, улыбается. И кажется, будто вовсе не он один смотрит сейчас на эту счастливую малышню. Вместе с ним все те, кого он успел полюбить. Те, кого потерял. И кто навсегда останется вместе с ним. Прямо вот здесь, над плечом. Только обернись, и увидишь....
Довольное лицо отца, будто говорящее: "Я всегда в тебя верил!". И ее... Ту самую... Что, ничего не говоря, взяла бы его за руку.
"Ты справишься, леший. Только не опоздай..."
— Идёмте... — он подгоняет своих малолетних помощников, готовясь встретить лицом к лицу этот новый день, что бы тот ни принес.