Символы безумия

      Мизуко затихла. Неожиданный вопрос из гущи кустов заставил ее содрогнуться. Она сразу начала продумывать пути отхода, не зная, как поступить. Картина, лежащая в кустах и неприлично выпирающая оттуда, добавляла неприятностей.       — Нет, — коротко ответила Мизуко, вытирая целым рукавом слезные дорожки.       — Круто ты отшила тех парней, — блондин облокотился на ближайшее дерево с интересом разглядывая девушку, — я даже на секунду поверил.       Мизуко повернулась на парня, неодобрительно окидывая его взглядом.       — Не понимаю, о чем Вы, — она старалась отвечать вежливо. Судя по форме, парень не был обычным студентом.       — Об этом, — он пальцем указал на деревянную коробку, которая едва ли была примята кустом.       — Не твое дело, — Мизуко понимала, что времени у нее нет. Секундный страх перед гопником был перекрыт тем, что ей нужно поскорее слинять отсюда.       — Может, помочь? — парень придвинулся ближе, осматривая рану Онны.       — Если ты такой великий добродетель, то помоги донести коробку до дома, — Мизуко быстро встала, отряхивая платье от земли и мелких сухих веток.       — Ладно, расскажешь, что там? — он прищурил глаза, вглядываясь в глаза Мизуко.       — Нет, — твердо ответила Онна, стараясь не пересекаться с ним взглядом. Меньше всего ей нужно было доверять незнакомому человеку, — но, если поможешь, в долгу не останусь.       Риндо усмехнулся.       — И что ты мне можешь предложить?       — Что попросишь, — глаза парня хищно блеснули, — в разумных пределах, если такие тебе известны, — последнюю часть Онна сказала тише, с явным отвращением.       — Приемлемо, — Риндо наклонился над кустом, приподнимая коробку.       — Аккуратнее, — Мизуко выставила руки перед собой, испугавшись, что стекло разобьется.       — Не говори под руку, — ему было тяжело, ведь витраж весил около сорока килограммов, но раз уже блеснул перед девушкой — заднюю давать некуда.       — Извини, но, пожалуйста, не урони, — Мизуко уже пожалела, что согласилась на помощь незнакомца.       — Кстати, меня зовут… — Риндо был резко перебит.       — Давай без этого, — Онна замахала головой, приложив ладони к ушам, — разойдемся и все.       — А как же должок? — Риндо поиграл бровями, намекая на ее же слова.       — Я из вежливости сказала. Так сложно девушке помочь? — Мизуко нахмурила брови, скрестив руки на груди.       — Ладно-ладно, пошли уже, — Риндо усмехнулся, — куда дальше?       Кое-как дойдя до нужного адреса, Риндо аккуратно поставил коробку на асфальт, стряхивая пот со лба. В его голову даже не приходили мысли о том, что может быть внутри. Они метались от «там труп» до «там кирпичи».       Легкий осенний ветер практически не спасал от стоявшей жары. Люди, снующие из стороны в сторону, тщетно пытались скрыться от солнца, так что идущей парочки с огромной коробкой никто и не замечал. И это было на руку им обоим.       — Спасибо, дальше я сама, — Мизуко поклонилась в знак благодарности, положив руку на коробку. Ей нужно было как можно быстрее избавиться от помощника.       — Рад помочь, — Риндо поклонился в ответ, — не утолишь мое любопытство?       — Не утолю. Можешь идти домой, — Мизуко посмотрела ему в глаза, натянуто улыбнувшись.       — Ладно, давай, до встречи, — он отвернулся и, сложив руки в карманы, пошел в неизвестном направлении.       «До какой еще встречи?» — закатив глаза, подумала Мизуко.       Блондин удалялся. С каждым шагом его окутывали мысли. Все произошедшее казалось ему очень странным.       Идя с очередного собрания Свастонов, он решил срезать путь через парк, но, услышав шум в кустах, приостановился.       Там была обеспокоенная чем-то девушка. Посмотрев по сторонам, она порвала рукав платья и поцарапала руку.       «Чего?» — подумал Риндо. Его крайне удивило и заинтересовало происходящее.       Незнакомка побежала в сторону мужчины, что-то ему сказав, и тот скрылся в обратном направлении.       «Все интереснее, чем патруль», — подумал Риндо и последовал за девушкой.       Убедившись, что незнакомец ушел достаточно далеко, Мизуко принялась вызванивать Сатоши, который бесследно пропал, когда был очень ей нужен.       — Сатоши, я тебя убью, — Мизуко была рада, что он хотя бы жив, но злость никуда не ушла.       — Интересное начало разговора, — голос на том конце принадлежал не Сатоши. Онна окаменела.       — Кто это? — она собрала все силы в кулак, чтобы не показаться запуганной девочкой.       — Офицер полиции, Кавасаки Рюноске — мужчина прокашлялся, — Сатоши Такеда задержан и пребывает в полицейском участке номер четыре.       Мизуко сбросила трубку, выкатив глаза.       «Да что происходит?» — Мизуко свела брови, притянув руку ко рту и покусывая указательный палец.       Затащив коробку в мастерскую, она закрыла ее на ключ и отправилась в участок.       Ее встретили темно-серые стены и абсолютно угнетающая обстановка. Ее немного трясло — не каждый после кражи пойдет в полицию. Хоть и не по этому поводу.       — Добрый день, моего друга сегодня задержали. Я могу узнать, почему? — Мизуко сделала самое серьезное лицо, которое у нее было в арсенале.       — Фамилия, имя, — ровным голосом сказал сотрудник.       — Сатоши Такеда.       — Пройдите в тот кабинет, — парень указал на дверь, куда и отправилась Мизуко.       Пока она проходила эти несколько метров, в ее голове всплыли разные мысли о том, почему Такеду могли забрать и о том, что он успел им наговорить. Она очень переживала из-за того, что их версии не сойдутся, а потом начнут и ее в чем-то подозревать, а потом суд, тюрьма.       «Я не хочу в тюрьму», — пронеслось в голове Мизуко, отчего она резко остановилась, притянув нежелательное внимание в свою сторону.       Она отогнала эти мысли и, постучавшись, вошла в кабинет.       — Здравствуйте, я подруга Сатоши Такеды, — голос ее звучал неуверенно, но она всем видом показывала свою решимость.       — Здравствуйте-здравствуйте, Мизуко Онна? — полицейский, не поднимая глаз от документов, заговорил с ней.       — Да, верно. Могу я узнать, в чем дело?       — Вашего друга приняли в кустах возле храма Мусаши, предположительно из-за причастности к наркотикам, — голос его был ровный, словно эта фраза была выведена где-то изнутри, настолько автоматически она прозвучала.       — Бред какой-то, он бы никогда…       — Мы знаем, — ее перебили, — произошла ошибка. Сейчас мы оформим документы и выпустим его.       Ждать пришлось недолго, но все эти бесконечные минуты вытягивали жизненные силы у Мизуко. Она думала о том, что возле храма, кроме нее никого не было, кроме Сатоши и рабочих. И если полицейские видели Сатоши в кустах, значит они могли и ее заметить и опознать в случае ее поимки.       Нервно тряся ногой в ожидании своего друга, Онна не заметила, как Такеда уже стоял рядом, неловко наблюдая за картиной.       — Прости, малышка Зу, — он взял ее за руку, — у меня запонка упала, я принялся ее искать на земле, а эти придурки подумали, что я закладку ищу.       — Ками, я думала, ты меня кинул, — Мизуко закатила глаза, а после засмеялась, запрокинув голову назад, — слишком нелепая ситуация, чтобы быть правдой.       — И не говори, — Сатоши ее поддержал.       Доехав до мастерской Онны, они принялись вскрывать коробку.       — Подумать только, — начал Сатоши, — она украла окно из храма.       — Сатоши, замолчи, — Мизуко покраснела. Она сама не понимала, как эта идея пришла ей в голову и почему она настолько зависима поиском неизвестной разгадки от ее родителей.       Деревянные доски падали, обнажая сверкающее разноцветное стекло. Мизуко и Такеда застыли на месте, не в силах налюбоваться на это творение. Онна, выйдя из ступора, взяла лежащий рядом лом и умело вынула одну из граней окна.       Она аккуратно взяла ее в руки, повернув к солнечному свету, пытаясь рассмотреть получше.       — Всевидящее око, как символично, — она говорила тихо, боясь нарушить таинство, царящее в комнате.       — И как нам это поможет? — завороженно спросил Сатоши, вглядываясь в стекляшку, находящееся в руках Мизуко.       — Пока не знаю, нужно попробовать кое-что. Слышал о проявлении? — Онна, не оборачиваясь, задала вопрос, попутно наклоняясь над разбросанными бумагами.       — О чем? — Сатоши не понял вопроса, развернувшись вслед за подругой. Он присел на корточки рядом с ней, пытаясь разобраться в ее мыслях.       Онна водила кусочком стекла над бумагами, улыбаясь все шире и шире. Очертания символов, видимых через стекло, вырисовывались все четче. Она подорвалась, взяла кисточку, окунула ее в черную краску и принялась водить, следуя за призрачными чертами.       — Что это, Мизуко? — полностью увлеченный мистическим появлением рисунков, спрашивал Сатоши, не отводя глаз.       — Пока похоже на иврит, — хмуря брови, произнесла Мизуко, пытаясь понять их значение. Она изучала многое для своего исследования, но за иврит так и не взялась, сочтя это бесполезным занятием. Как оказалось, зря.       — Ты знаешь иврит? — Мизуко резко развернулась к Сатоши, отчего он упал на локти, потирая больное место.       — Я арт-дилер, а не лингвист, — ответил Такеда, морщась от неприятной боли, — но я знаю, кто знает. Дай сфотографировать.       Сатоши отправил несколько снимков своему другу с просьбой оказать качественные и быстрые услуги переводчика. Уже через десять минут пришел ответ, и они стали разбираться в написанном.       Кровь, что течет в жилах Просветленного, порой бывает яснее, чем свет самого яркого солнца, которое открывает взору все, что таится в самых темных углах Вселенной.       Осознание пришло нескоро. Спустя час молчания, Мизуко вскрикнула:       — Да почему нельзя простыми словами все описать? — она была в отчаянии, — Неужели эти масоны в своем семнадцатом веке любили квесты? Извращенцы какие-то.       Сатоши молчал. Он, не сводя глаз, наблюдал за картиной, разворачивающейся на его глазах — безумная Мизуко, метавшаяся из стороны в сторону, разбросанные документы и стекла, выведенные черными красками символы и никак не откликающаяся в сознании загадка.       Мизуко остановилась на несколько секунд, пустым взглядом сверля дыру в противоположной стене. Она медленными движениями открыла ящик старого стола, скрипя механизмами, достала оттуда небольшой пенал и застыла на месте.       — Зу, что такое? — Такеда насторожился. Он видел Мизуко злой, грустной, радостной, но потерянной — никогда.       — У меня есть предположение, но я не знаю, насколько оно верное, — Онна говорила тихо, четко произнося каждый слог.       — О чем ты говоришь? — Сатоши приподнялся, подходя к Мизуко.       — Об этом, — она открыла пенал, будто сомневаясь, и достала оттуда небольшой флакончик и вату.       Такеда был в недоумении. Он все еще не понимал, что происходит. Мизуко тихими шагами подошла к рукописям, переложив их с пола на массивную столешницу посреди мастерской. Разложив их в последовательном порядке, она закрыла глаза и глубоко вдохнула.       Она пыталась найти что-то подходящее, что могло бы ей помочь, но в мастерской этого не было. Отчаявшись, она звонко разбила ближайшую часть витража, взяв небольшой кусочек в руку.       Осколок медленно рассекал верхний слой кожи, заставляя красную жидкость сочиться на рукописи. Эта подсказка далась не сразу, слишком высокой ценой.       Кровавые следы пропитывали бумагу, словно мазки изысканного художника, вкладывающего свою душу в картину. Глаза наполнялись слезами от близости победы, руки дрожали, летая над громоздким текстом.       — Достаточно, — послышалось из-за спины, — этого достаточно.       Сознание покидало Мизуко. В глазах появились первые черные точки, заполняющие взор, а губы все сильнее немели под натиском кусающих их зубов.       Такеда был не прав. Онна готова была зайти настолько далеко, насколько позволяла ее физическая оболочка. Он придерживал ее за плечи, чтобы та не упала. Он знал — у Мизуко жуткая боязнь крови, в любом ее проявлении. Она шла на это отчаянно, поскольку выбора не было — как и днем в парке.       Но она улыбалась. Улыбалась со слезами на глазах, будто то, что она искала, лежало у нее на ладони.       Кровь, капля за каплей, окрашивала листы, наполняя их жизнью. Краски смешивались, играли под воздействием кровяного железа, словно фигуры в калейдоскопе.       Силы почти иссякли, когда Мизуко взяла флакончик с перекисью и щедро плеснула на место пореза, затем прижав ватой.       — Вот оно, Сатоши, — она говорила, проглатывая буквы, но так, что слова были различимы.       — Зу, — он затих, с восхищением глядя на то, какая магия вершилась на обычной деревянной столешнице, — как это возможно?       — В семнадцатом веке для передачи секретных писем использовали особые чернила из нагретого столового серебра, которые практически не видны на бумаге, но если добавить раствор ацетоацетата, то они проявляются за несколько секунд, — Мизуко говорила на автомате, будто выученный текст из учебника.       Спустя несколько секунд она продолжила:       — Это вещество содержится в крови человека, — Сатоши икнул от неожиданности открытия, — Просветленные часто использовали это в своих тайных письмах, которые они отсылали, чтобы пройти проверку на верность.       — Кровное братство, — подвел итог Сатоши, вертя указательным пальцем в воздухе, после зарывшись рукой в волосы.       — Именно, — Мизуко приходила в себя, присев на стул.       — Но что это за символы? Снова загадка? — Сатоши устал. Он не понимал, как Мизуко живет этим каждый день на протяжении нескольких лет. Каждый ее день был пропитан тайной, которую она несла в своих хрупких руках, боясь кому-то открыться.       — Древнеиндийская система исчисления, — Мизуко проводила рукой по нарисованным знакам, пытаясь сплести их воедино, — и какое-то божество.       — Три, пять, — Мизуко записывала цифры на чистом месте на листе, — два нуля, — она аккуратно сверяла символы и цифры, — один, шесть, — Такеде становилось все инетереснее, он почти навис над столом, — один, три, пять, пять, два, ноль, шесть.       Конец.       — Что это за цифры? — Сатоши держал телефон в руке, на случай, если им потребуется помощь.       — Пока не знаю, — Мизуко терялась, — может шифр?       — Не очень похоже, — ответил Сатоши, задумываясь.       — Что это за божество?       — Я не знаю, но…       — Постой, — Мизуко закрыла глаза, — если в моей шкатулке были эти записи, значит, они должны были к чему-то привести? Но к чему?       Мизуко побежала к стеллажу, где хранились ее книги по истории и наукам, которые ей пришлось изучать на пути к разгадке тайны.       — Вот же, — она впопыхах открыла нужную страницу трясущимися руками и указала на картинку Сатоши, — это статуя Шивы, древнеиндийского бога, созданная в шестнадцатом веке.       — И что теперь? Они хотели, чтобы мы полюбовались дряхлым божеством? — Сатоши свел брови в недоумении.       Мизуко принялась зачитывать абзац из учебника по истории:       — Статуя индийского Бога Шивы была создана великими мастерами того времени. Сама статуя была возведена из камня, но глаза были выполнены из чистейших бриллиантов-близнецов, размером около десяти сантиметров и представляющих огромную ценность для всей культуры, — она затихла, пробегаясь глазами по тексту до нужной строчки, — Позже, спустя несколько десятилетий, один из бриллиантов был украден из музея, — она вновь замолчала.       — То есть, ты хочешь сказать, что… , — Сатоши не успел договорить.       — Это то, что мы ищем. Цифры — это координаты, — в глазах Мизуко блеснула надежда и охотничий интерес.       — И где это место? — Сатоши поинтересовался, открывая на телефоне карту для ввода координат.       Они принялись пробовать разные сочетания долготы и широты.       Мюнхен.       — Это не подходит, — отнекивалась Мизуко, — статуя находилась в Японии, а в семнадцатом веке она была закрыта для европейских стран, — попробуй ввести вот так, — Мизуко выхватила телефон и ввела цифры в порядке их нахождения.       Префектура Сига. Остров Хонсю.       Мизуко затихла и побледнела.       — Это то? Это то, что нужно? — Сатоши почти радостно запрыгал на месте, — Зу, ты чего?       — На острове Хонсю и погибли мои родители.