Карп в сухой колее

      Юн Шэнь легко высвободил руку из чужой некрепкой хватки и опустил её. Он вздохнул и прикрыл глаза. Вот так встреча. Подготовиться морально времени не было.       Он кивнул на предложение Си Ина, и они медленно двинулись вперёд по веранде. Юн Шэнь постепенно приходил в себя, беря разбушевавшиеся от всего произошедшего эмоции под контроль. Так долго копившееся раздражение, вылившееся в злость, угасало, уступая место усталости. Руки, что он спрятал в широких рукавах мантии, слегка подрагивали, то ли от холода, то ли от волнения.       Си Ин двинулся следом и вскоре поравнялся с Юн Шэнем, чинно сложив руки за спиной. Юн Шэнь, в свою очередь, был погружен в тревожные мысли.       С одной стороны, он мог бы сейчас раскрыть свою личность, ведь Си Ин был бессмертным мастером с его пика, они были знакомы, это самый короткий путь, но…       Есть человек, что обращён к свету, но в его сердце скрыта тьма.       Эта фраза, произнесённая скрипучим старческим голосом лекаря Сун, зазвенела в его голове. Поначалу в сказанное было трудно поверить, но чем больше видел Юн Шэнь, тем больше в нём росло сомнение. Если бы он не знал Си Ина прежде, то не воспринял бы эти слова всерьёз. Однако этот человек, которого он мог наблюдать перед собой сейчас, разительно отличался от прошлого, и это несоответствие чудовищно резало по восприятию.       Он явно сыграл не последнюю роль в произошедшем.       Это не было невозможным. В теле Хэ Циюя Юн Шэнь был уязвим, его могло подкосить даже лёгкое дуновение ветра. Что, если Си Ин и вправду затеял недоброе? Кто знает, как он мог поступить с оказавшимся в таком беззащитном положении Юн Шэнем? Да в их первую встречу в Обители бессмертных тот был полон убийственного намерения! Не стоило об этом забывать. Пока он не убедится в том, что опасности нет, придётся продолжить играть роль Хэ Циюя. Юн Шэнь ненавидел это.       Некоторое время они шли в молчании. Юн Шэнь бездумно шёл вперёд, опустив голову и глядя больше себе под ноги, чем на путь впереди, Си Ин же шёл более уверенно, словно каждый его шаг был выверен, и после очередного поворота Юн Шэнь решился подать голос:       — Вы же не вправду пройтись меня позвали?       Он резко остановился и повернулся. Юн Шэнь вновь поглядел на Си Ина и встретился с его смеющимся взглядом. Внезапно в голове всплыла абсурдная мысль, что, если это как раз таки глава Юэлань был одержим неким демоном? Это могло объяснить все странности в его поведении…       — Да. Этому мастеру есть что сказать вам.       — Так говорите. — скрестив руки на груди, процедил Юн Шэнь.       — Занятный вы человек. Слухами о вас земля полнится. Мне довелось услышать многое… — начал тянуть Си Ин.       Злость, что почти иссякла, вновь запылала с новой силой.       — А вы, бессмертный мастер, стало быть, занимаетесь сбором сплетен и на них строите мнение о человеке? Не знал, что у благородных заклинателей нравы не лучше, чем у лавочников на рынке.       — Нет, я предпочитаю формировать мнение о человеке из личного опыта общения.       Юн Шэнь вздохнул. Это начинало надоедать. Он всё больше чувствовал, как его эмоции вновь близки к тому, чтобы выйти из-под контроля, он сжимал и разжимал кулаки.       — Ближе к делу.       Си Ин кивнул и прошёлся к краю веранды, обходя Юн Шэня по дуге. Смахнув с перил снег и несколько лепестков цветов, что уже успели опасть, он устремил свой взгляд на заснеженный сад, как будто там могло быть что-то интересное, хотя несколько деревьев мэйхуа, что сейчас были в самом цвету, несмотря на морозную погоду, не могли не привлечь внимание. Яркие красные цветы на контрасте с белоснежным снегом, что укрывал изогнутые тёмные ветки дерева, вызывали пусть и жуткую, но завораживающую ассоциацию с застывшими каплями крови.       — Вы утверждаете, что никак не причастны к нападению на шествии и даже готовы приложить руку к расследованию и самолично очистить свою честь.       — Всё верно.       — И вы никак не связаны с демонами.       — Да.       — А что, если я скажу вам, что вы лжёте?       Юн Шэнь не нашёлся с ответом.       Си Ин продолжил, с таким будничным тоном, как будто всё, что он говорил, было не более, чем незначительным пустяком.       — Как я говорил ранее, Юэлань не теряет времени зря, мы успели проверить учётные книги вашей семьи, так любезно предоставленные третьим господином Хэ, и обнаружили нечто любопытное. За вашим именем числится довольно крупная статья расходов.       О, ну, конечно, третий господин Хэ.       Похоже, у Хэ Цияня был довольно большой зуб на младшего братца, иначе понять его было невозможно. То, с какой настойчивостью он подставлял Хэ Циюя... Явно дело было не только в подпиленных струнах, и между братьями Хэ таилась глубокая вражда. Юн Шэню хотелось схватиться за голову. Тайны и распри этой семьи были уже перебором для него. С какой стати он должен со всем этим разбираться? Ему очень хотелось пренебречь всеми этими подколенными внутрисемейными игрищами, особенно с людьми, о которых он знал не слишком-то и много. Это было не его дело, а дело Хэ Циюя... Которого, скорее всего, уже не было в этом мире. Чем больше Юн Шэнь погружался в жизнь прошлого хозяина тела, тем больше росло беспокойство, что его могут поймать на обмане.       — Вы оставили довольно много средств в Павильоне Ароматов за последние полгода…       Павильон Ароматов? Звучит, как название публичного дома. Ожидаемо, что именно в подобном месте Хэ Циюй и оставлял бо́льшую часть денег, но Юн Шэнь всё ещё не понимал, к чему тут всё это.       — Вы захотели пообсуждать мою личную жизнь? — резко оборвал он, его утомило то, как долго подводил Си Ин к непосредственно делу.       — Боюсь, понятие «личная жизнь» в вашем случае неактуально, всё, касающееся вас, пока вы остаётесь подозреваемым, выносится на обсуждение, — чуть нахмурив брови, серьёзно ответил глава Юэлань.       — Итак? — Юн Шэнь постарался придать себе непроницаемое выражение.       — Дело всё в том, что именно в этом публичном доме нами был обнаружен демонический след, — Си Ин повернулся к Юн Шэню и впился в него въедливым взглядом, стремясь уловить любое изменение в его выражении лица. Вам есть что сказать по этому поводу?       Юн Шэнь вздрогнул и невольно одёрнул рукава, сметая с плаща несуществующую пыль. Внутри похолодело, как будто стылый зимний воздух умудрился проникнуть в его нутро. Мысли заметались очень быстро. Хэ Циюй мог быть действительно связан с демонами? Нет. Это бред. Молодой господин Хэ был смертным, в нём не было ни духовных сил, ни тёмной энергии, вряд ли он когда-нибудь вообще в своей жизни интересовался миром совершенствовавшихся, не было ни шанса, что он мог быть действительно уличённым в связи с демонами. Он был пьяницей и дебоширом, которому не было дела даже до своей семьи!       С другой стороны, как много Юн Шэню было известно? Да нисколько. Мысленно он сделал себе пометку расспросить Су Эра об этом Павильоне Ароматов и частоте визитов туда Хэ Циюя в прошлом.       — Не совсем понимаю, что вы имеете в виду. — Равнодушно, настолько, насколько это вообще возможно было сделать, пожал плечами он.       — Вы нервничаете, — отметил Си Ин, его взгляд цеплялся за каждое движение Юн Шэня.       Юн Шэнь хмыкнул.       — Это всё, что вы хотели сказать?       Налетел порыв ветра, вместе с ним в воздухе закружились лепестки сливы мэй и редкие снежинки, серебрящиеся, словно маленькие искры, в лучах выглянувшего из-за полога облаков солнца. Юн Шэнь прищурился, но тут яркий свет, что бил в глаза, был скрыт тенью, внезапно выросшей прямо перед ним.       — Разве не странно, прекрасный аромат мэйхуа происходит от холода и горечи, — задумчиво проговорил Си Ин. Он подошёл к Юн Шэню достаточно близко, их едва ли разделяла вытянутая рука. — Но душа того, на чьём сердце лёд, весну понять не сможет.       Юн Шэнь хотел отшатнуться и восстановить допустимую дистанцию, но не смог, так и замер под чужим взглядом. Си Ин смотрел прямо ему в глаза, проницательно, так, будто видел насквозь. В этом взгляде не было злости или лукавства, как прежде, вместо этого было спокойствие, такое, какое бывает у моря в штиль, и что-то ещё. Нечто, что Юн Шэнь, может, и знал, но названия дать не мог. От этого становилось тревожно. Он вдруг почувствовал себя крайне неуютно, словно добыча, что замерла перед хищником, без шансов сбежать.       Си Ин невесомо, едва касаясь, провёл пальцами по его лбу, аккуратно смахивая угодивший в чужие волосы лепесток цветка сливы мэй. Рука опустилась ниже, чуть задевая висок, затем скулу. Юн Шэнь на мгновение даже, кажется, перестал дышать. Будто наяву он чувствовал, как нежное, еле ощутимое касание сменяется жёсткой и грубой хваткой, как руки, затянутые в металлические перчатки, смыкаются на его горле, а острые, словно бритва, когти вонзаются в нежную плоть, размозжая её. От этого пробрала дрожь, и он нашёл в себе силы отстраниться и отступить на шаг.       Наваждение спало. Юн Шэнь отвёл взгляд. Что это сейчас было?       — Этим вечером я и мои заклинатели посетим Павильон Ароматов для беседы с владелицей, — сжав ту руку в кулак и непринуждённо заведя её вновь за спину, легко и как ни в чём не бывало сказал Си Ин. — Теперь, пожалуй, да. Это всё, что я хотел поведать.       — Тогда… — вышло тише, чем планировалось. — Тогда я вынужден откланяться, мне ещё нужно принять лекарства.       Скомканно проговорив последние слова и поспешно поклонившись, он развернулся и устремился прочь. Как можно дальше. Ноги несли его сами собой. Сердце быстро, почти болезненно колотилось в груди, в такт ему глухо грохотала кровь в ушах. Это был страх. Почему ему было так страшно? Юн Шэнь продолжал затылком чувствовать устремлённый ему вслед взгляд, пока не вышел из поля чужого зрения, скрывшись за поворотом. ***       Спустя некоторое время мучительных поисков нужных покоев в лабиринте коридоров и веранд Юн Шэнь всё же отыскал лекарскую и теперь, вдыхая густой и жаркий воздух, наполненный ароматом лекарственных трав, от которого начинало горчить во рту, он сидел за низким столом напротив прославленного лекаря. Здесь даже днём было темно. Окна были затянуты бумагой, как и во всём поместье, но здесь она отличалась, была более толстой и тёмной, через неё свет почти не проходил. Полутьму помещения разгоняли тусклые огоньки огарков свечей, расставленные на нескольких рабочих столах. Всё вместе это составляло крайне неуютную атмосферу, будто совершенно всё в этой комнате давило и стремилось впитать в свою темень всё без остатка.       — Ну и о чём вы говорили с клинком Си Ин? — безо всяких предисловий начал старик Сун, ставя перед Юн Шэнем очередную пиалу с мерзким лекарственным варевом, от которого мерно поднимались клубы пара.       Юн Шэнь нахмурился, глядя в мутную, зеленоватую жидкость, что темнела ближе ко дну, это был осадок из мелких трав и пыли. Выглядело совершенно непривлекательно.       Он мог поклясться, что вокруг не было ни души, когда они с главой Юэлань беседовали на веранде. Откуда мог Сун прознать об этом? Неужели Цао Сяошэ успел донести? Юн Шэнь перевёл смурной взгляд на старика. Отчитываться перед кем-то для него было унизительным. В целом сегодня произошло достаточно уничижительных вещей, начиная от пренебрежения со стороны Хэ Цияня, заканчивая пощёчинами от великой госпожи Хэ, но если эти прецеденты можно было списать на грехи бедового Хэ Циюя, то сейчас, в этот самый момент, именно он, Юн Шэнь, был вынужден, как служка, докладывать о своих делах кому-то, кто мнил себя выше. Сложенные на коленях ладони сжались в кулаки. Ногти впились в тонкую кожу, это было неприятно, но Юн Шэнь был слишком напряжён, точно струна, и не мог расслабиться.       — Не нужно смотреть так, или ты забыл, о чём мы говорили в прошлый раз? Мне напомнить?       Юн Шэнь невольно потянулся одной рукой к шее и потёр её, отведя взгляд. Он ещё хорошо помнил то ощущение, когда Сун применил своё нечто, заклятие это было или же яд, против него, заставив почти что задохнуться.       — Нет, — процедил он сквозь зубы в ответ и поспешно выдохнул, дабы не наговорить лишнего, всё же быть удушенным не шибко хотелось. Он вкратце пересказал содержание их с Си Ином разговора, деликатно умолчав о странностях, которые подметил, он не хотел хоть как-то раскрывать тот факт, что ранее был знаком с главой Юэлань в немного иных обстоятельствах.       — И всё? — с сомнением спросил лекарь Сун и скрестил руки на груди.       Немного замявшись, Юн Шэнь кивнул. Он надеялся, что старик проглотит самый важный отрезок информации.       — Хм, — задумчиво протянул Сун, а затем с несвойственной старикам прыткостью и лёгкостью поднялся со своего места и отошёл к рабочему столу, принявшись активно рыскать на нём. — Знаешь, тебе тоже стоит отправиться туда. В Павильон Ароматов.       Юн Шэнь покрутил пиалу в руке, пытаясь разогнать осадок, так и не решившись выпить из неё.       — После произошедшего многие увеселительные заведения приостановили свою деятельность и ввели ограничение на количество посетителей, не в последнюю очередь из-за давления столичной стражи, но насколько мне известно, Павильон Ароматов всё ещё держится в стороне от этого всего, им многое дозволено. Его владелица, госпожа Чэнь Ляомин, обладает некоторым влиянием, и как раз таки сегодня состоится очередное представление. Они славятся своими талантливыми танцовщицами. Наверняка немало людей придёт поглядеть. Скроешься в толпе и проследишь.       В завершение своих слов он вновь повернулся в сторону Юн Шэня и в следующий же момент швырнул в его сторону небольшой предмет. С глухим стуком тот ударился о деревянную поверхность низкого стола и проскользил вперёд, остановившись прямо перед рукой Юн Шэня. Это был браслет, сплетённый из грубых тёмных нитей, среди которых был закреплён маленький круглый камень, тёмно-красный, отдалённо напоминающий жемчуг. Его матовая поверхность скупо блестела в тусклом свете свечей, это…       — Кровь фэнхуана, — пояснил Сун. — Одна капля полна духовной энергии ян, равной пятистам годам совершенствования, пусть это и не так много, но прекрасно поможет почувствовать избыток инь, если ты вдруг встретишь демона или использовавшего тёмные техники, камень отреагирует на смещение равновесия.       Юн Шэнь знал о существовании подобных артефактов, в Обители бессмертных существовал отдельный пик Люцзиньфэн, что занимался поиском, хранением и даже созданием подобных вещиц, и, конечно же, ему были известны украшения из редких камней, обладавшие многими чудесными свойствами, но чего он не знал, так это что подобные огрызки от великих артефактов ходят по рукам среди смертных.       — Откуда это у вас?       Он протянул руку и аккуратно коснулся пальцами камня. От одного прикосновения его тут же обдало теплом, как будто он протягивал руки к горячему, но ласковому пламени.       И правда, чистая энергия ян.       — Тебе-то зачем знать? — хмыкнул лекарь Сун. — Надевай.       Юн Шэнь поджал губы и нехотя подчинился. Хотя почему нехотя? В этом был и его собственный интерес. Ощущать тепло духовного камня было приятно, оно наполняло силой. Доселе он в полной мере и не осознавал, насколько был переполнен инь. Холод отрицательной энергии пронизывал каждую клетку этого тела, но тепло, распространявшееся уже от запястья, на которое был надет браслет, постепенно приводило потоки энергии в баланс.       — Твоей задачей будет внимательно следить за каждой фразой, каждым движением заклинателей. Если начнут происходить странности, ты должен запомнить, какие именно и от кого. Не спеши обличать их, это может выйти боком.       Собравшись, Юн Шэнь одним махом опрокинул в себя пиалу с порцией лекарства под внимательным взглядом старика Сун и поморщился. Всё же к этому вкусу привыкнуть невозможно. Горечь и вяжущее древесное послевкусие сковали его язык, но Юн Шэнь всё же сумел задать вопрос, что никак не давал покоя:       — Что, если Хэ Циюй в действительности был замешан в тёмных делах?       Лекарь Сун насмешливо фыркнул.       — Хэ Циюй в этом деле совершенно ни при чём, он был из тех, кто, купив шкатулку, вернёт жемчужину. То, что сказал клинок Си Ин, это не более чем дешёвый блеф, и, я надеюсь, тебе хватило ума на него не повестись, — небрежно бросил лекарь Сун, вновь занимая своё место напротив Юн Шэня, и расслабленно откинулся чуть назад. — Известный факт, что по борделям могут скрываться демоны. Это самое тёплое местечко для них. Неужто нужно подозревать каждого, кто, как и Хэ Циюй, оставлял много денег в этом заведении?       Да, нечто подобное упоминал и Цао Сяошэ, что некоторые демоны скрывались среди людей и жили подобно смертным, но этого Юн Шэнь понять не мог. Ему жизнь простым человеком пока что не нравилась совсем, неужели бессмертные существа, коими и являлись демоны, могли предпочесть вести такое жалкое существование? Не то чтобы обычное существование демонов он не считал жалким, но всё же лучше, чем шумная, противоречивая и безумно быстротечная жизнь смертного.       — Павильон Ароматов — один из старейших публичных домов, за десятилетия его существования, когда молодого господина Хэ и в помине не было, уже успело произойти множество необычных и таинственных происшествий, на которые закрывались глаза. И вот внезапно нагрянула целая заклинательская школа. О, как же так, демоны среди людей! Никогда такого не было, надо же.       Юн Шэнь изучающе поглядел на лекаря Сун, последние слова которого так и тонули в желчи. Похоже, он действительно ненавидел заклинателей. Не первый раз он говорил о них, сцеживая яд. Что послужило тому причиной? Хотя не то, чтобы Юн Шэнь сильно хотел знать. Ему была не столько интересна причина именно этой ненависти, сколько причина возникновения ненависти в целом.       Что могло вызвать это чувство? Насколько чудовищные события должны случиться, дабы пробудить нечто настолько сильное? ***       Выйдя из лекарской, он сориентировался по окружению, что было сделать в свете дня, конечно же, гораздо проще, чем ночью. Ему не пришлось вновь сидеть на холодных досках в ожидании того, что кто-нибудь удосужится подобрать его, как это случилось ночью. Вместо этого он отправился в сторону «своих» покоев.       Среди всех тревожных и не слишком мыслей, заполнявших его сознание, Юн Шэнь успел позабыть о важном.       Он коснулся рукой своей щеки, той, по которой дважды получил пощёчину от Хэ Аньхуа, и на которой должны были остаться порезы от её хучжи, которые прежде жглись от ледяного воздуха на улице, однако, к его удивлению, кожа была совершенно мягкой, без следа увечий. Прикосновение не вызывало боли. Это было странно. Неужели всему причиной было чудодейственное снадобье лекаря Сун?.. Занятный эффект. Однако важно было не это, а то, что тогда сказала великая госпожа Хэ. А именно, запрет, введённый для Хэ Циюя на выход за пределы поместья, вряд ли мог испариться так же, как те раны.       Уже подходя к покоям, Юн Шэнь заметил стоящих у дверей людей. Их было трое. Мужчины, облачённые в тёмно-зелёные грубые одежды, явно слуги, будто ждали кого-то. Юн Шэнь даже догадывался, кого. Один из слуг разительно выделялся: был низок, слегка одутловат, его редкие волосы с проседью были собраны в куцый пучок на затылке. Он-то первым и приметил приближающегося Юн Шэня, разразившись громким окликом.       — Молодой господин Хэ!       Юн Шэнь чуть нахмурился. Что они здесь делали? Насколько он успел усвоить за время пребывания в поместье, слугам не было дела до Хэ Циюя.       — Ах, господин, этот ничтожный слуга так переживал, когда не мог найти вас…       Юн Шэнь остановился. Его охватило предчувствие недоброго. Что-то здесь не так.       Проход ему загораживали двое других слуг, мужчины средних лет, выше, чем он, и одинаковые на лицо. Неужто близнецы? Но внимание к себе вновь привлёк тот, что пониже и, очевидно, постарше.       — Великая госпожа велела этим ничтожным приглядеть за молодым господином. Прошу, проходите в покои, вы ещё больны и вам нужен отдых.       Так значит, его всё же намерены запереть. От досады Юн Шэнь цыкнул. Хэ Аньхуа была серьёзна в своих словах. Нужно было что-то придумать.       Двое рослых слуг среагировали быстрее, чем Юн Шэнь успел выдать хоть какую-нибудь мало-мальскую речь, и чуть ли не волоком затащили в покои, не слишком бережно подхватив под плечи. Юн Шэнь едва не запутался в длинных полах мантии и еле удержал равновесие.       Как надоело. Все здесь считали, что его можно хватать и таскать как тряпичную куклу.       Он не выдержал, почти перейдя на крик:       — Что вы себе позволяете?!       Злость внутри разгорелась ещё с большей силой, чем прежде, ему казалось, что капля крови фэнхуана, что он так и носил на своём запястье, словно подпитывала обуревавшие его эмоции, заставляя пылать их всё яростнее. Неожиданно он почувствовал, как вместе со всем недовольством, что копилось такое долгое время, всё его тело наливается небывалой силой.       — Эй ты! Немедленно объяснись! — Юн Шэнь в пару тяжёлых шагов пересёк комнату и схватился за двери, что слуги не успели захлопнуть, крепко удерживая их. — Как посмели так со мной обращаться? Умереть захотели?!       На лице старого слуги меж натянутой гримасы благоговения на мгновение мелькнуло презрение. Руки Юн Шэня дрожали, он еле удерживал дверные створки, на которые с другой стороны напирали рослые слуги. Он сжал зубы в попытках усилить напор. Силы, что вспыхнула в нём подобно пламени, всё равно не хватало, но он не собирался так просто терпеть всё то, что происходит.       — Так велела великая госпожа, — терпеливо и раздражающе спокойно, растягивая каждый слог, пояснил старый слуга. — Если вам что-то понадобится, этот ничтожный к вашим услугам.       — У меня уже есть личный слуга, — прошипел Юн Шэнь. Руки, что старательно удерживал двери, начинали ныть от напряжения. — Где Су Эр?       — Ах да, тот негодный мальчишка. Этот ничтожный извиняется за его поведение и недостойное воспитание, больше он вас не побеспокоит. Отныне он будет находиться в услужении у третьего молодого господина. — елейно и угодливо сказал пожилой слуга, но в его маленьких, похожих на поросячьи, тёмных глазах таилось злорадство.       И тут третий братец успел отметиться.       На этот раз Юн Шэнь не вставил и слова в ответ, его руки ослабли, и деревянные двери с хлопком закрылись. Он только и успел рывком убрать пальцы, пока их не задавили тяжёлые створки. В расползающихся по тонкой поверхности рисовой бумаги, что обтягивала окно, тенях он мог видеть, как двое из слуг встали у его двери, словно стражники. На пробу Юн Шэнь попробовал дёрнуть двери покоев, но те были заперты! Или же крепко удерживались. Он ударил по двери, но лучше не стало, напротив, он с шипением отдернул ушибленный кулак.       Его посадили под замок.       Эта мысль его подкосила. Юн Шэнь осел на пол и закрыл лицо руками, притихший. Он старался отрешиться от всего, но это совсем не получалось.       Ситуация, казалось, не могла стать ещё хуже, но каким-то образом, стала.       Он сделал судорожный, быстрый вдох, затем медленно выдохнул, проведя руками вверх, от лица к затылку, и хватаясь за волосы, оттягивая их, пока не ощутил боль, и продолжая удерживать, пока эта боль не стала невыносимой.       Теперь это неприятное чувство, что преследовало его с момента пробуждения в этом клятом теле, шло на пользу, приводя его разум в подобие порядка.       Хэ Цисинь пропала, Юн Шэнь понятия не имел, где она и куда делась. Су Эра тоже не было рядом. Эти два человека, единственные, что были преданы и были готовы следовать за четвёртым господином Хэ, единственные, с кем он мог считать себя в безопасности, покинули его. Хэ Циюй остался один.       Трагедия, не так ли? Терпеть дурное отношение семьи, где все считались с ним, словно с чем-то незначительным, будто он не более, чем грязь из-под ногтей, но, скорее всего, для Хэ Циюя это было не чем иным, как норма жизни и то обращение, которого он заслуживал за свои поступки и отвратительное поведение, но это не являлось таковым для Юн Шэня. Он слишком много сетовал на утрату бессмертия, забыв о главном, что не только они делали его тем, кем он являлся. Гнев кипел в нём, словно в разгорячённом котле, грозя то и дело выплеснуться наружу. Юн Шэнь даже мог физически ощущать, как это злостное пламя горит на том месте, где в его бессмертном теле было ядро духовных сил.       С силой он сжал собственное запястье, неостриженные ногти впились в нежную кожу, словно иголки. Боль обжигала, но вместе с тем и отрезвляла. Для бессмертных привести смятенный разум в порядок помогало совершенствование через музыку или медитации, но смертному телу была доступна лишь боль. Юн Шэнь сжал запястье сильнее. Глаза защипало от невольно подступивших к ним слёз. Он сжал губы в плотную линию, но не остановился даже тогда, когда почувствовал, как тонкие струйки тёплой крови побежали вниз к ладони.       Он более не собирался сидеть сложа руки, неся бремя чужих ошибок и огрехов. ***       Юн Шэнь так и просидел, собирая разрозненные мысли, пока солнечный диск не начал утопать за линией горизонта, отдавая свои последние дневные лучи, что били точно в окна покоев четвёртого господина Хэ. Закатное небо было окрашено в ярко-алый цвет, он расползался по перистым облакам и медленно растворялся в наступающей синеве сумерек. Меньше чем через шичэнь ночная мгла заключит в свои объятия всё сущее.       Шёл приблизительно конец часа обезьяны , начало часа петуха . Обычно в это время всегда приходила Хэ Цисинь на вечернюю трапезу, попутно щебеча о всякой нелепице, или же вместо неё иногда был Су Эр. В этот раз не пришёл никто. Стояла полная тишина, ни звуков шагов, ни разговоров, лишь порывы ветра изредка ударялись о деревянные рамы окон, звуки ударов отдавались тихим скрипом, походящим на шёпот.       Совсем скоро, заклинатели отправятся в город.       Старик Сун сказал пойти с ними, но сделать это казалось невозможным. Под рукой, как назло, не оказалось Су Эра, а сам Юн Шэнь был неспособен сориентироваться в городе, да что уж там, даже покинуть поместье он не сможет. Он всё ещё видел тени, так и стоящие за дверью покоев, неподвижные, как каменные изваяния. Похоже, его и правда не выпустят и не пустят никого к нему.       Юн Шэнь поднялся с пола. От запёкшейся крови запястье неприятно зудело, он потёр его рукой, сдирая тонкую корку. Это причиняло ощутимое неудобство, и, кажется, небольшие ранки от впивавшихся ногтей снова начали немного кровоточить. Юн Шэню не было дела до этого. Он несколько раз обошёл комнату в поисках чего-то необычного, чего раньше не замечал. Чего-то, что могло бы ему хоть как-то помочь в этой ситуации. Им не было найдено ничего, кроме хлама.       За окном алый закатный свет переменился в бордовый и вот-вот был готов смениться мглой, за которой последует ночь. Она нависала всё ниже, поглощая небосвод всё больше. Покои вслед мерно погружались во тьму. Сквозь бумажные ставни было видно, как где-то вдалеке слуги уже зажигают вечерние фонари.       Юн Шэнь небрежно сбросил со своих плеч мантию Юэлань, отчего-то ему было невыносимо жарко, и она делала только хуже, хотя обычно в покоях было достаточно прохладно. Стоило ему встряхнуть накидку, как из рукава вывалился свёрнутый клочок бумаги.       Ах, точно, послание от Хэ Цимин.       Юн Шэнь успел о нём позабыть.       Он нагнулся и поднял записку и уже был готов её развернуть, как услышал, что окружающую тишину прорезает странный шорох. Юн Шэнь резко обернулся на необычный звук и огляделся по сторонам. Всё разом стихло. За дверью также стояли две молчаливые тени, а в этой комнате он совершенно точно был один. Может, ветер?       Когда раздался очередной странный шорох, Юн Шэнь уже сидел на краю кровати и готовился развернуть записку. Заслышав странный звук, он невольно сжал руку и смял тонкую бумагу. В этот раз шорох был отчётливее и продолжительнее. Прислушавшись, Юн Шэнь понял, что он доносится от окна. Он медленно встал и, стараясь как можно тише приблизиться к окну, шорох сменился стуком.       Некто определённо был под его окном. Юн Шэнь остановился перед ним. Разглядеть силуэт не представлялось возможным. Он приблизился ухом к оконной раме. Стук раздался вновь.       — Этот скромный был бы очень признателен, если бы господин Хэ перестал просто смотреть и, наконец, открыл окно! — натужный шёпот по ту сторону.       Юн Шэнь хмыкнул и пошарил руками по гладкой лакированной поверхности оконной рамы. Наконец его пальцы нашли, за что зацепиться, и он легко поддел края ставен, чуть приподнимая их. Он провёл ладонями выше и точно так же поддел сверху. Сняв ставни, он увидел стоящего с другой стороны Цао Сяошэ. На губах того играла уже привычная лёгкая улыбка, кажется, он никогда не снимал её со своего лица.       — Что вы здесь делаете?       — Я уже говорил, что буду помогать вам, — пояснил Цао Сяошэ всё ещё тихим голосом, воровато оглядываясь по сторонам. — Вы же не планировали действительно сидеть тут, пока вас не решат выпустить? У нас мало времени, идёмте.       Порыв холодного, уже вечернего ветра обдал его тело, и оно отозвалось крупной дрожью. В руки Юн Шэню сунули тёмный свёрток ткани. Он развернул его. Это был верхний халат, довольно простой и грубой выделки.       — Скорее! — шикнул Цао Сяошэ, вид у него был дёрганный.       Юн Шэнь не решился испытывать свою удачу, за прошедший день он убедился в её отсутствии, поэтому он поспешно накинул на плечи предложенное одеяние и, опершись рукой о раму, перешагнул через окно на другую сторону. Ноги тут же утонули в мягком снегу по щиколотку. Цао Сяошэ ещё раз оглянулся по сторонам и махнул рукой Юн Шэню в знак следовать за ним. Тот старался не отставать. Так и непрочитанную записку он спрятал в одном из потайных карманов, сейчас было не время её читать, да и вряд ли послание Хэ Цимин касалось его самого, а что до семейных дел Хэ Циюя, то Юн Шэня это интересовало в последнюю очередь.       — Куда мы идём?       С заснеженной, поросшей сухими и колючими кустами части двора они вышли на мощёную дорогу. Впереди виднелись ворота, это... Запасной выход? Это явно не южные врата, их Юн Шэнь помнил вполне отчётливо, те отличались особой помпезностью, здесь же, пускай и в тусклом свете уличных фонарей, трудно разглядеть многого, было гораздо скромнее. И тише.       — Как куда? — недоумённо спросил Цао Сяошэ оглянувшись. — В Павильон Ароматов, конечно же!