По ту сторону кордона

Дрожащим сиплым голосом в красках рассказываешь свою историю, избегая тех деталей, из-за которых обыкновенный слушатель скорее сочтёт тебя безумной, чем нуждающейся в помощи. И в душе ты надеешься, что мужчина сам предложит отогреться в палатке, что ты заметила на берегу, но он лишь поводит головой, словно оправляясь от наваждения, и отворачивается, возвращаясь к прерванному делу. И ты сводишь брови в недоумении, но не потому, что получила отказ, а потому, что реакция скорее походит на то, что все твои слова прошли мимо чужих ушей. Тянешься содрогающейся влажной ладонью к сухому плечу, слабо касаясь его, и рыбак соскакивает с места, роняя из рук удочку, и растерянно осматривается по сторонам. Оторопело делаешь пару шагов назад, исступлённо мотая головой в отрицании. Слышишь за спиной цоканье маленьких копыт по льду и оборачиваешься, встречая совершенно спокойного спутника, что, ты уверена, намеренно надоумил тебя ознакомиться с твоей новой реальностью. Сейчас ты не хочешь ничего, кроме как вернуться домой. Закутаться в шкуры, спрятаться от мира, забыться, возобновить игру в счастливую безмятежную жизнь без мыслей о собственной смерти. Всё внутри отказывалось верить, что происходящее — не затянувшаяся шутка. И тебя трясёт уже совсем не от холода, а от осознания — для всего мира ты мертва. Для живых ты — лишь мелькающая на периферии бесплотная тень, чьё существование предпочтут игнорировать. Потому что оттуда не возвращаются. Борешься с желанием любым способом дать о себе знать — схватить ли упавший на лёд спиннинг, написать ли на снегу послание, забежать ли в чужую палатку; но не за тем ли здесь твой надзорщик, чтобы предотвратить подобные выходки? И ты уже тянешься к случайному незнакомцу в надежде разубедиться в тревожных догадках, как вдруг слышишь треск, и даже не успеваешь заметить, как ледяной покров расходится под ногами, во мгновение затягивая в речную пучину, заставляя давиться ледяной водой, заливающейся в открытый в попытке закричать рот. Резко распахиваешь веки, задыхаясь от внезапного доступа к кислороду, и поднимаешься из лежачего положения в сидячее, оказываясь во что ни на есть собственном доме, на родных нарах, постельное бельё которых успело пропитаться стёкшей с тебя влагой. Проводишь ладонями по лицу и ныряешь пальцами в спутанные сырые волосы, мимолётно впиваясь изломанными ногтями в нежную кожу головы, словно пытаясь проснуться ото сна. Бегло оглядываешь зимовьё, замечая повешенную на настенные крючки верхнюю одежду, с которой на пол уже успела накапать лужа. Если бы не тело, что помнит состояние на грани обморожения, и мокрое одеяние, которым словно драили полы, ты бы точно поверила, что случившееся было лишь реалистичным кошмаром. Хрипло смеёшься, устало прикрывая глаза, и уже хочешь откинуться на кровать, чтобы дать измученному организму заслуженный отдых, как вдруг замечаешь на столе яркое пятно — скромный букет огненных цветов, чей приторный аромат даже не смог добраться до твоих ноздрей, забитых запахом речной тины.