_____________________
22 ДБЯ Последние солнечные лучи пробивались через окна, потопив комнату в коралловом цвете, когда Энакин вышел в приемную. Пока они с Оби-Ваном осматривали сенаторские апартаменты, Падме работала здесь, чтобы дать возможность им проверить спальню. Энакин застал ее сидевшей на диване в грациозно печальной позе. Ее датапад лежал в стороне, она откинула локоть на спинку дивана и склонила голову в сторону, оперев ее на ладонь. Она лениво перебирая пальчиками другой руки кончик накидки, и все в ее позе говорило об усталости и печали. У Энакина сжалось сердце при мысли о том, что под сенаторской броней светской невозмутимости скрывалась все та же хрупкая ранимая девушка, вынужденная, как и он, скрывать свои настоящие эмоции, изображая то, что от нее ождали, подавляя внутреннюю боль. Ему захотелось ее утешить, заставить снова улыбаться, сказать ей что-нибудь приятное. Ему казалось неправильным, что такое прекрасное существо должно страдать. Он медленно приблизился к ней, словно боясь спугнуть. — Я сожалею о вашей утрате, миледи, — его голос был тихим и полным искренности. Она обернулась, поднимая на него большие карие глаза и печально улыбнулась. — Спасибо, Эни, — то, что она обращалась к нему, используя его детское прозвище означало, что она не забыла об их прежнюю дружбу, — я хотела поблагодарить тебя за поддержку. Он вежливо поклонился и замер на мгновение обдумывая то, что собирался сказать. — Что бы ни говорил мой учитель, мы обязательно найдем убийцу. Обещаю. — Если Оби-Ван против расследования… — Я буду вести расследование, — сказал он решительно. — Энакин, не обещай невозможного. Ты даже отлучиться не сможешь. Он смущенно опустил голову. Она была права. Оби-Ван не позволил бы ему отойти ни на шаг. Энакину стало неловко, что она знала о его несамостоятельности. — Но ты все-таки можешь помочь мне в этом. Он оживился. — Мы сможем выйти на заказчика, поймав и допросив наемника. Ему потребовалось несколько мгновений, чтобы понять, к чему она клонит. — Ты имеешь ввиду… Её глаза заговорщески блеснули, Падме придвинулась ближе, меняя позу на более оживленную. Она подогнув под себя ногу, чтобы полностью развернуть корпус к Энакину, похлопала по дивану, приглашая его присесть рядом, и принялась увлеченно рассказывать ему свой план. — Я все придумала: капитан Тайфо выставил патрулей внизу. Вы с Оби-Ваном дежурите в приемной, следовательно балкон тоже под наблюдением, да и все комнаты хорошо освещены. Убийца точно не будет пытаться проникнуть через лифт. Единственный шанс добраться до меня- окно моей спальни, так? — Нет, мы обезопасили окно. Мы установили охранную сигнализацию и сняли замки, так что через него невозможно будет проникнуть незаметно, — Энакин говорил с некоторой долей гордости в голосе. Это была его идея с замками, и ему нравилось, что теперь Падме была в безопасности благодаря ему. — Ты поможешь мне отключить сигнализацию. Её не так просто отключить. Тайфо утыкал датчиками всю мою спальню. И они сработают при малейшей попытке пробраться сквозь окно. Мы погасим свет на этаже, как будто я ничего не подозреваю, это должно помочь приманить убийцу. Энакин нахмурил брови, моргнул несколько раз и откинулся назад от удивления. — Нет, Падме, ни за что! — он замотал головой. — Мы отвечаем за твою безопасность! Мы здесь, чтобы защищать тебя, а не использовать в качестве приманки… Она придвинулась ближе, лишив его дара речи, он мог уловить фруктовый аромат её духов, и её колено теперь находилось в сантиметре от его бедра. — Энакин, — она понизила голос почти до шепота, от чего по его спине пробежали мурашки — всё будет хорошо. Ты сможешь услышать сигнал от R2, он просто не создаст столько шума, сколько сигнализация. И потом, Оби-Ван всё ещё будет рядом. Она обернулась назад, изогнув шею, а потом потянулась вперед, чтобы заглянуть за спину Энакина. Но встретившись с ним взглядом, она заметила, как он облизал губы, уставившись на её приоткрытый рот. Она стыдливо опустила глаза и сразу же отодвинулась на приличное расстояние, плотнее запахнув накидку и нервно сглотнув. И он не мог сказать точно, что больше окрашивало её лицо: закат или собственный румянец. Он запоздало осознал причину её внезапной близости. Она была продиктована секретностью. Падме хотела лишь убедиться, что никто их не слышит. Она не осознавала какой производит эффект и его реакция сильно её смутила. Она наивно полагала, что он достаточно юн и достаточно джедай, чтобы воспринимать её иначе, кроме как задание. И хотя Энакин почувствовал неловкость, её смущение говорило ему о том, что теперь он по крайней мере может рассчитывать на сомнение. После нескольких секунд неловкого молчания Падме подняла глаза и продолжила уже менее уверенным тоном. — Ну так что, ты согласен помочь мне? Энакину пришлось приложить усилие, чтобы вспомнить, о чем они говорили. R2. — Не знаю, R2 — астромех. Он не придназначен для охраны… Энакин переключил режим влюбленного подростка на профессионала и тщательно всё обдумал. Использовать Падме в качестве наживки было не лучшей идеей, но если запрограммировать R2 на подачу сигналов он услышит его. Кроме того, он может использовать Силу и, если будет достаточно сосредоточен, то не пропустит угрозу. И тогда убийца будет пойман. Ей не придется больше бояться, и тот, кто покушался на её жизнь будет наказан… — Ну хорошо, давай попробуем, — Энакин неловко улыбнулся, попытавшись разрядить атмосферу, и удалился, позволив ей продолжить работу. Это был их первый маленький секрет. Секретность стала их пожизненным бременем. Когда между двумя людьми возникает тайная связь, это придает их отношениям некую сакральность в их глазах. И оба начинают все больше и больше обрастать ложью, думая, что защищают нечто священное от посторонних. Однажды в ссоре она сказала Энакину, что брак, построенный на лжи, не может быть счастливым, и что их ждет расплата за эту ложь. Он всегда боялся, что обрекает её на что-то непосильное, о чем она впоследствии пожалеет, но правда была в том, что она не представляла жизни без него. Как бы она ни противилась своему чувству поначалу, оно было сильнее её, сильнее Энакина, сильнее Галактики. Она часто говорила ему, что не жила по-настоящему, пока он не вернулся в её жизнь. Прокручивая снова и снова в голове этот день, ставший отправной точкой, Энакин задавался вопросом, было ли бы лучше для них, если бы этого воссоединения не произошло? Его любовь к Падме была болезненной, граничила с одержимостью. Интенсивность его чувств порой пугала её. В какой-то момент он подумал, что она не выдержит и оставит его. Однажды он с сожалением сказал, что она бы, наверное, была счастливее, если бы они не встретились. Она заплакала и ответила, что если бы он не появился в её жизни, она бы умерла вскоре. В браке он научился узнавать её мысли, когда она открывала ему свой разум. У них была похожая особенность. Они оба подавляли свои чувства слишком долго. Хотя она была менее беспечна, чем Энакин. Самоотвержение было частью ее природы. Вынужденная с раннего детства брать на себя ответственность за других, она слишком долго жертвовала своими интересами, запрещая себе любые слабости, и когда, наконец, решила себе позволить немного счастья, чувство захватило ее полностью. Она любила Энакина так же страстно, как и он ее, хотя это причиняло ей меньше боли, благодаря тому, что она не была подвержена ревности, но ее любовь так же сильно помутила ей разум. Если это цена, была ли их вина в том, что они слишком долго сдерживали себя, прежде чем накинуться друг на друга как на источник воды в Дюнном море? Или в неопытности, непозволяющей отличать ревность от верности, а ложь от тайны? Или в желании испытать немного человеческого счастья, частичку которого они могли урвать лишь изредка под покровом ночи, как воры, опасаясь, что это выплывет наружу днем? Энакин задавался вопросом могло ли все сложиться иначе для него, если бы он никогда ее не встретил… Но если быть запертым в железном костюме равносильно смерти, он все-равно не жил по-настоящему без Падме. Лишь с ней он чувствовал себя живым, лишь с ней он чувствовал себя сильным, лишь с ней он чувствовал себя полноценным. Жизнь без Падме была бесконечным страданием, всё-равно, что жизнь без ног, рук и легких. Если бы у Энакина был выбор, он бы прошел через это снова. Он бы спустился в самые черные глубины Бездны навечно ради нескольких блаженных мгновений рядом с ней. Ужин накрыли в приемной. Капитан Тайфо отказался покидать контрольный пункт. За все время ужина Падме ни разу не посмотрела на Энакина, и он начал беспокоиться. Но когда все разршлись, она подошла к нему и молча мотнула головой в сторону спальни, приглашая его осуществить их план. Энакин вошел в спальню первым и приблизился к окну, Падме присела на край кровати, придерживая накидку одной рукой высоко почти у основания шеи. Энакин заметил. Он снял датчики сигнализации и застыл, ища причину чтобы задержаться. Он не хотел оставлять её так, смущенной и избегающей. Он хотел вернуть её дружеское расположение. В конце концов его изначальной целью было заставить ее улыбаться. — Что ж… я думаю, готово. — Спасибо. Энакин собрал датчики и огляделся в поисках подходящего места, когда его взгляд упал на ее туалетный столик, где лежал предмет, в котором он сразу же безошибочно узнал амулет из джапора. Таких было только два. Один он подарил матери, второй Падме 10 лет назад. «Она его хранила? До сих пор? И не просто хранила, а возила с собой повсюду.» Он невольно улыбнулся, и удивленно посмотрел на неё. Его тронуло, что она так отнеслась к его детскому подарку. — Мне приятно, что ты хранишь его, — он указал в сторону столика, — хотя, у тебя, наверняка, найдутся более изысканные украшения. Его искренность сняла её напряжение. — Не говори так, Эни. Подарки на память бесценны. Помнишь ты сказал: «Чтобы ты меня не забывала».«Она едва узнала меня, Джа-Джа…»
Он зря винил её. Какой бы титул она не носила, королева или сенатор, в ней всё ещё можно было увидеть девочку, растерянно оглядывающую лавку старьевщика на незнакомой пустынной планете. — Я не ожидал, что вы так серьезно отнесетесь к моей просьбе, миледи, но это не значит, что я на это не надеялся. Его игривость исчезла и он отвернулся к окну, задумчиво глядя на город. — Знаешь, там на Татуине все относились ко мне как к вещи. С рабами не принято церемониться. Поэтому, когда я встретил тебя, я подумал, что ты такая же как я, служанка. Знаешь как я удивился когда узнал кто ты? Я потом ещё долго не мог понять как королева могла так запросто разговаривать со мной, сидеть за столом или укрывать одеялом чтобы не замерз. Я до сих пор не понимаю. Он увидел в отражении окна как ее глаза наполнились жалостью. — Эни, мне жаль, что ты не понимаешь. Рабство — ужаснейшее из явлений. Оно противоречит природе. Если ты определяешь личность её статусом, ты все ещё не излечился от последствий. Мне повезло больше, я выросла там, где не было рабства. Я правда никогда не видела разницы между нами, Эни. С ним редко не говорили так. Он вообще ни с кем больше не обсуждал это. Она была права: он не чувствовал того, о чем она говорила, хотя умом понимал, что она пыталась донести. Это была необыкновенная девушка. Она излучала только добро. Это было заметно в Силе. Она умела находить хорошее в любом существе. Впоследствии, когда это сыграло с ней злую шутку, она, должно быть поняла, что её дар был проклятием. Она не была глупой, но будучи добром по своей природе, она практически была лишена способности видеть в людях плохое. Даже после всех его зверств она продолжала говорить, что он хороший человек. Безумие! За три года их брака Энакин хорошо ее изучил. Он, в отличие от нее, всегда разбирался в людях и мог видеть недостатки. Но чем ближе он ее узнавал, тем больше поражался тому, что не может найти их в ней. Она действительно была такой, какой казалась ему с первой встречи. Энакин вспомнил как наивно она спросила его тогда: «Ты раб?», потому что этот статус в ее глазах не определял личность Энакина. Его тогда задело это слово, он поспешил возразить, что он человек, потому что он точно знал, что означает это слово. Он знал, как обращаются с рабом. Это даже не питомец- это вещь. Хуже, чем животное. Раба могли убить ради развлечения, и если раб не был чужим, это не наказывалось. У раба не было шанса сбежать. Он помнил, как у одной тви'лекской девушки активировался чип, когда она попыталась уйти. Идеалистические взгляды Падме всегда казались ему наивными, но он понимал, что они исходили из её чистосердечности. — Так что же, он принес тебе удачу? — Энакин улыбнулся, кивнув в сторону своего подарка. — Я полагаю, да, раз я здесь. Сегодня утром он был на мне. — она подошла к столику и взяла его в руки, — ты так и не рассказал мне, что за знаки вырезаны на нем. Он медленно приблизился сзади и остановился справа от нее, чтобы рассмотреть амулет на её раскрытой ладони. — Это — татуинские песчанные символы… Вот смотри: вот эти означают счастье, вон тот, по центру — здоровье, а это — богатство. — А этот, внизу? — Любовь, — Энакин не отрываясь смотрел на её идеальный профиль. — Значит предполагалось, что он поможет мне обрести любовь? Он не работает, Эни, — она рассмеялась, стараясь шуткой развеять его серьезность. — Возможно, он уже давно помог тебе, просто ты об этом не знаешь… Я запрограммирую R2, — он отошел от нее. Падме аккуратно положила амулет на столик и вернулась обратно к кровати. Она больше не удерживала накидку и даже не заметила, как от движения она сползла по плечам вниз на сгиб локтей. — Теперь он будет реагировать на постороннее движение в комнате, — сообщил Энакин, когда закончил с R2, — данные с камер наблюдения также будут приходить на мой датапад. Если вдруг что-то случится, я буду рядом за дверью. Он направился к выходу. — Эни, — она сделала паузу — спасибо. Энакин, не удержавшись, напоследок обвел взглядом фигуру Падме сверху донизу, чуть прикусив нижнюю губу. — Спокойной ночи, миледи, — медленно растягивая слова в улыбке, нисколько не стесняясь своего откровенного взгляда, Энакин удалился из её спальни, оставив смущенную Падме наедине. Уже совсем стемнело. Оби-Ваном еще раз обошел здание, чтобы проверить патрули, Энакин остался наверху. Воспользовавшись его дежурством, Дорме тоже отправилась спать. Оставшись один в приемной, Энакин решил проверить Падме, но, открыв экран датапада, обнаружил, что экран был темным. Крифф. Похоже, он немного перегнул палку. Не надо было так на нее смотреть. Он прислушался к Силе. Ему нужно быть уверенным, что она в безопасности. В ее спальне было тихо, Падме уже спала. Внезапно его охватила тревога, и он принялся расхаживать по комнате. Что-то должно произойти сегодня. Но разве не в этом была цель их предприятия. Он почувствовал укол вины. Зачем он вообще согласился? Ему было тревожно оставлять её одну, с другой стороны, ему нетерпелось добраться до убийцы, а еще больше - до заказчика. Нужно просто набраться терпения… Он услышал как двери лифта открылись с характерным звонком. Оби-Ван вернулся. — Внизу у капитана Тайфо охранников хоть отбавляй. Туда убийца не сунется, а наверху тишина? — Гробовая… — Энакин резко выдохнул, — мне не нравится сидеть и ждать, пока что-то случится. Оби-Ван не слушал, пытаясь активировать экран на датападе. — Что такое? — О, она прикрыла камеры, — усмехнулся Энакин отвечая вопрос учителя, — она не хочет, чтобы я на неё смотрел. — Что же она делает? — теперь Оби-Ван принялся расхаживать по приемной. — R2 запрограммирован и даст знать, если что, — Энакин успокаивал скорее себя, чем учителя. — Дроид может не отреагировать. Убить сенатора можно разными способами. — Я знаю, но ведь наша цель — поймать убийцу, верно учитель? — Она что у тебя приманка? — Оби-Ван строго посмотрел на него. — Это ее идея. Не волнуйтесь с ней ничего не случится, — убежденно сказал Энакин, — я чувствую все, что там происходит, поверьте. — Ты рискуешь. Твое восприятие не идеально, мой юный ученик. Энакин знал что это так, но он много работал и его восприятие было достаточно хорошим, чтобы обеспечить безопасность Падме. На самом деле, его восприятие было лучше чем у многих джедаев. Оби-Ван специально говорил ему это, чтобы в очередной раз задеть его эго. — А ваше идеально? Это была уже не первая дерзость за день. Оби-Ван смотрел на Энакина в течение нескольких секунд. — Возможно. Ночной Корусант горел миллионами огней, внизу светодиодные экраны и голограммы светились всеми цветами, отражаясь от панелей соседних зданий. Ночной город тонул в огнях, представляя собой особенно восхитительное зрелище, если смотреть с высоты. Энакин стоял на балконе, наслаждаясь видом светового великолепия, глядя на проносящиеся спидеры и вдыхая прохладный ночной воздух. Уже неделю его мучили кошмары о смерти его матери. Энакин не хотел им верить, но их частотность его беспокоила. Он знал, что некоторые особо чувствительные к Силе существа могут предвидеть будущее. Но у Энакина обычно видения бывали наяву за несколько мгновений до события, что обеспечивало его мгновенной реакцией, опыта предвидения во сне у него еще не было, и он не знал, как относиться к этим кошмарам. Он обращался за советом к Оби-Вану, но тот сказал, что иногда сон- это просто сон и посоветовал не относиться к ним серьезно. Энакин тяжело вздохнул. — Ты явно устал. — Я очень плохо сплю, — Энакин надеялся снова поднять этот разговор. — Это из-за матери? Энакин кивнул. Возможно, узнав о том что видения не отступают, а лишь учащаются, Оби-Ван решит что-то предпринять. — Она теперь часто мне снится. — Время излечит это. На что он рассчитывал? У Оби-Вана никогда не было видений о будущем. Что он мог вообще понимать в этом? Похоже, Учитель был не тем с кем вообще стоило это обсуждать. Энакина раздражало его откровенное равнодушие, ему захотелось вывести Оби-Вана из равновесия. — Лучше бы мне снилась Падме, — сказал он с вызовом. Энакин подумал, что и в самом деле не возражал бы. Его воображение тут же услужливо предоставило ему ее образ: ее длинные вьющиеся волосы, запах духов, ее точеная фигура, гладкая ровная кожа, должно быть, на ощупь она как шелк … — Я снова рядом с ней — это опьяняет. Очевидно, учитель заметил перемену в его сознании. — Контролируй свои мысли, они выдают тебя. Вступив в братство джедаев, ты дал обет, который нельзя нарушать. И не забывай: она политик, а им не стоит доверять. Оби-Ван знал куда давить. Энакин и правда был невысокого мнения о политиках. В большинстве своем это были хитрые, лицемерные и рассчетливые люди. Они публично говорили правильные вещи, чтобы потом делать неправильные, некоторые члены Сената, которые так много говорили о проблеме рабства и выдвигали соответствующие законопроекты, сами были замешаны в работорговле на Внешнем кольце. А особо ярые борцы с коррупцией часто попадались на взятках. Но Падме была другой. Он давно следил за ней по Голосети. Он изучил всю информацию, которую смог найти. Ее репутация была безупречной, ее действия не шли вразрез с ее словами. Она много занималась благотворительностью, и часть этих проектов была не от ее имени. Энакин узнал о них от Канцлера. Она была пацифисткой и, похоже, действительно заботилась о судьбах других. Намеки Оби-Вана были оскорбительными. — Она не похожа на других членов Сената. — Я убедился на опыте что сенаторы стремятся лишь угодить тем кто финансирует их выборы и они всегда готовы забыть о демократии и законности ради получения этих денег… Он повторял очевидные вещи, которые Энакин сам знал или продолжал настаивать на нечистоте намерений Падме? — Хватит с меня лекций! — грубо оборвал его тираду Энакин. Оби-Ван вопросительно поднял бровь. — По крайней мере о финансировании политиков, — добавил он более мягко, — кроме того, нельзя называть всех подряд корыстными — это обобщение. Я думаю, Канцлер не продажен. — Палпатин тоже политик. Я заметил, что он крайне ловко использует пристрастия и предрассудки сенаторов. Сила! Было ли хоть одно существо, которым был бы доволен Оби-Ван. Энакин устал от спора. — Он хороший человек! Мне… Энакин замер и резко обернулся. Джедайский слух уловил едва различимые сигналы, доносящиеся со стороны спальни сенатора. Это R2. — Я тоже слышу, — подтвердил Оби-Ван. Энакин в панике понесся в спальню, он не помнил, как вбежал туда, в какой именно момент активировал световой меч, он помнил только двух куханов, ползущих по постели, и взмах светового меча, разрубившего их на части. Когда он опомнился, он обнаружил себя на кровати, возвышающимся над напуганной Падме с мечом в руках. Она ахнула и приподнялась на руках, озираясь огромными глазами по сторонам. Ее грудь вздымалась — она часто дышала, её ночная рубашка сползла, открывая жадному взгляду острые ключицы, тонкую шею и пышную грудь. Энакин замер, не в силах отвести взгляд. Вдруг, звук разбивающегося стекла заставил его обернуться. Оби-Ван выпрыгнул в окно, уцепившись за дроид в полете. Он ещё раз взглянул на Падме, прежде чем уйти. — Будь здесь. Энакин бросился к лифту, едва не сбив с ног Дорме, которая в этот момент вбежала в спальню. Спустившись на несколько этажей к стоянке со спидерами, он увидел гораздо больше транспортных средств, чем было днем, когда они приехали. Его взгляд привлек ярко-желтый XJ-6, самый быстрый из них. Это был чужой спидер и очень дорогой, кажется он принадлежал кому-то из сенаторов. Но это не остановило Энакина, который уже решил догнать убийцу во что бы то ни стало. Он запрыгнул на водительское место, завел двигатель и рванул за Оби - Ваном. Энакин не ошибся с выбором: двигатель был очень мощным, а сам спидер обладал превосходной маневренностью, что позволяло ему легко лавировать в потоке движения. Ему потребовалось несколько минут, чтобы нагнать Оби-Вана, когда вдруг Энакин, заметил снайпера. Он стоял на площадке одного из соседних взданий и целил бластером в Оби-Вана. Секунда, и летающий дроид, на котором повис Оби-Ван взорвался прямо в его руках, отправив свой груз в свободное падение. Не долго думая, Энакин пикировал на огромной скорости, успев поймать Оби-Вана на хвост спидера. — Что ты так долго? — начал отчитывать его Учитель, едва перебравшись на пассажирское сидение. Долго? Он догнал его быстрее, чем было возможно. — Понимаете, Учитель, я все никак не мог выбрать подходящий спидер с открытым верхом и при этом быстроходный… — Вот он, — Оби-Ван указал на зеленый Koro-2, несущийся на полной скорости впереди них, это был наемник, — упражняясь во владении мечом так же усердно, как в остроумии, ты бы мог с самим Магистром Йодой потягаться. Энакин увеличил скорость, отрыв был довольно большим. — Разве я еще не могу? - он изобразил удивление. — Только в мечтах, мой юный ученик. Их цель тем временем переместилась на нижние уровни, пятаясь скрыться от преследователей в потоке движения. Энакин накренил спидер вправо, поставив его на ребро, сбросил тягу, и сделал переворот, переходя в пикирование. Энакин обожал скорость. Но еще больше он обожал риск. Он действовал на него, как наркотик. Адреналин разогнал кровь до предела, сотрясая тело, словно силовым разрядом, рассыпая по коже миллиард мурашек. Перед глазами все поплыло. У ушах бешено стучал пульс. Это было похоже на пик удовольствия. Они падали слишком долго и теперь неслись прямиком на гигантский купол здания… — Вверх, Энакин, — забеспокоился Оби-Ван. Энакин не слышал его, потонувший в своем блаженстве. — Вверх! — крик Мастера вернул Энакина в реальность. Он ахнул и дернул руль на себя, выводя спидер из пикирования, избежав столкновения, перед самой крышей. Оби-Ван облегченно вздохнул. — Ты же знаешь, что я этого не люблю. — Простите, Учитель, я забыл, что вы не любите летать, — Энакин счастливо улыбался, все еще ощущая послевкусие эйфории. — Летать я люблю, — возразил Оби- Ван, но это ж… чистое самоубийство! Через несколько минут они добрались до Развлекательного округа Ускру. Эта часть города была еще более оживленной. Это место было чем-то средним между элитным кварталом и притоном. Оно радушно принимало как политическую элиту из соседнего района, так и маргинальные слои. Здесь располагались клубы и театры, отели и кантины. Здесь легко можно было найти все виды разрешённых и запрещенныех удовольствий, здесь продавали спайс и «палочки смерти», играли в азартные игры. Криминальный рай. Вдруг, они увидели знакомый Koro-2, проносящийся мимо них на огромной скорости. Оторвавшийся беглец, похоже, успел развернулся в противоположную сторону и теперь пропал из вида, умчавшись в обратном направлении. Koro-2 развивал большую скорость, чем спидер Энакина. Гнаться за ним было бессмысленно. Энакин понял, что пришло время для хитрости и тогда у него созрел план. Он решил прислушаться к Силе и понял, куда следовала его жертва, он не стал разворачиваться, а лишь увеличил скорость. — Куда ты? — в недоумении спросил Оби-Ван показывая назад, — он полетел туда. — Учитель, если гонка затянется, этот мерзавец сгорит, как уголек, а лично мне хочется узнать, кто он такой и кто его нанял. Это кратчайший путь. Они летели ещё минуту, прежде чем спидер резко остановился. — Ты упустил его, — досадовал Оби-Ван. Энакин закатил глаза. Оби-Ван опять делал поспешные выводы, не разобравшись, но ему было легче согласиться, чем тратить время и обьяснять свой план, кроме того, ему нравилось выводить учителя на эмоции. — Я сожалею, учитель, — он попытался сделать голос как можно более невинным. — Ничего себе, кратчайший путь! — Оби-Ван продолжал ворчать, — он улетел в другую сторону! А ты еще раз доказал… Энакин снова прислушался к Силе и понял, что пора. — Прошу прощения, — с этими словами он выпрыгнул из спидера и полетел вниз. Он почти идеально рассчитал момент прыжка и успел зацепиться за турбину Koro-2, как раз в тот самый момент, когда он проносился под ним. Спидер резко повело в сторону, но Энакин сумел удержаться, он еще крепче вцепился в турбину, едва успевая уворачиваться от пролетающего мимо транспорта. Он улучил момент, чтобы подтянуться наверх и, забравшись на крышу, активировал свой световой меч, но тут же выронил его, едва успев разбить стекло кабины. Тут он заметил что за рулем была женщина. Наёмница достала бластер, но Энакин вывернул ей руку и выстрел пришелся по панели управления спидер задымился и стал падать, он приземлился с сильным ударом и протащился по земле еще несколько метров, прежде чем взорваться. Энакину удалось спрыгнуть до столкновения с землей. Поднявшись на ноги он понял, где они находятся. Это была улица Вос-Гесал. Он хорошо знал это место. Он осмотрелся по сторонам, нашел свою жертву и кинулся догонять сбивая с ног прохожих. Она бежала необычно быстро, Энакин не поспевал и только видел как, она взбежала по ступенькам клуба «Чужеземец» и скрылась там. Через несколько секунд он тоже был на месте. Он устремился внутрь, когда его окликнул Оби - Ван. Энакин запыхавшись больше от азарта, чем от самой погони указывал на дверь. — Она зашла в клуб, Учитель. — Терпение. Используй Силу, думай. Оби-Ван был прав: без использования Силы это существо, похоже, невозможно поймать. — Простите, Учитель. Энакин снова метнулся в сторону клуба, но Оби-Ван удержал его за предплечье. — Он будет пытаться спрятаться, а не убежать. — Да, Учитель. Энакин готов быть таким покладистым, как никогда, только бы ему позволили продолжить погоню. Он попытался двинуться, но Оби-Ван снова его удержал. «Он, должно быть, издевается», но обернувшись Энакин увидел свой световой меч в руках у Оби-Вана. — Постарайся больше его не терять. — Да, учитель! — Энакин уже сходил с ума от нетерпения. Он обернулся в сторону входа, но Оби-Ван снова остановил его. — Этот меч сохранит твою жизнь. Он наконец отдал меч и разменным шагом направился к входу в клуб. Очевидно у него был свой план. Энакин угрюмо поплелся за ним. — Я стараюсь, Учитель. На входе их встретил охранник, Оби-Ван заплатил ему и они беспрепятственно вошли. — Мне кажется, что однажды ты станешь причиной моей смерти. — Не говорите так, Учитель. Вы для меня почти как родной отец. Энакин знал, что у него не было отца. Его мать рассказывала ему. Тогда он был маленьким и, хотя, был удивлен, ему это не показалось чем-то совсем исключительным. Он никогда не знал, как обычно мальчики воспринимают отца, но предполагал, что это некая авторитетная фигура, вызывающая уважение и привязанность. За свою жизнь он мог так сказать о двух люлях: о Канцлере Палпатине и Квай-Гоне. Он был сильным, мудрым и добрым. За то недолгое время, что они провели вместе, мальчик успел сильно привязаться к нему. Потом, сравнивая его с другими джедаями он обнаружил, что Квай-Гон был единственным из них, кто увидел его исключительность и не стал опасаться или молиться на него. Он просто отнесся а нему с теплотой. Он помог ему освободиться из рабства, заключив сделку с Уотто. Он был уверен, что позже он помог бы и его матери, но не успел. Энакин обрадовался, когда его взял на обучение его бывший ученик — он видел в нем продолжение Квай-Гона. Оби-Ван тоже признавал исключительность Энакина, но это лишь делало его требовательней, и он то и дело придирался к ученику. Разум говорил Энакину, чтобы Оби-Ван не хотел, чтобы гордыня помешала ему развить способности и сбиться с пути, но сердце чувствовало зависть, исходившую от него. И все же Энакин не мог не привязаться к тем, кто однажды пробудил в нем теплые чувства, и очень дорожил Оби-Ваном, каким бы придирчивам он ни был. — Тогда почему ты меня не слушаешься? — Я стараюсь, Учитель. Углубившись в клуб, они принялись озираться. Энакин еще ни разу не был здесь. Он раньше наведывался в эту часть Корусанта, когда удавалось улизнуть из Храма. Любопытство тянуло его исследовать город, и особенно, эту часть. Здесь можно было насмотреться и наслушаться всякого. На улицах было много голотьбы. Они сбивались в кучи играли в пазаак, рассказывали друг другу сплетни и новости и грязно ругались. Энакин с детства привык к такому обществу, и здесь он чувствовал себя довольно свободно. Но, чтобы попасть в Клуб, нужны были кредиты и туда не пускали несовершеннолетних. В Клубе было много народу разных расс и гендеров. В основном, по группам, иногда по двое. Они разговаривали, выпивали или играли в сабакк и джабакк, делали ставки. Это мало чем отличалось от того, что он видел на улице. Разве что, выпивка была дорогой, проститутки элитными, а играли под надзором крупье. — Ты его видишь? — Это не он это она, но я думаю, это оборотень. — Тогда будь крайне осторожен. Разыщи ее. Энакин недоумевал. Он думал, что у Оби-Вана есть план. — А куда пойдете вы? — Пойду выпью. Так и не поняв до конца была ли это шутка, Энакин начал обследовать клуб. Медленно проходя между группами, он попытался сконцентрироваться, прислушаться к Силе. Если это был оборотень, он мог быть где угодно. Он чувствовал, что он здесь, но в потоке чужих мыслей и эмоций не мог разобрать где именно. Как вдруг, знакомый звук меча, просвистевшего в воздухе, заставил его обернуться. Оби-Ван отсек ей руку, предотвратив нападение. Толпа забеспокоилась. — Успокойтесь и возвращайтесь к выпивке. Это работа для джедаев, — объявил Энакин и все трое направились к выходу. Оби-Ван выволок раненую наемницу на улицу и уложил на землю. — Ты знаешь, кого ты пыталась убить? — Да, сенатора Набу, — простонала она, исказив лицо в болезненной гримасе. — А кто заказчик? — продолжал допрашивать Оби-Ван. — Кто заказчик? — Энакин попытался звучать мягче, чтобы разговорить ее, но не выдержал долгого молчания. — А ну говори! — гнев в его голосе не шел в сравнение со строгостью в тоне учителя. — Это был наёмник по имени Дж… — она не успела договорить. В её шею воткнулся дротик. Энакин и Оби-Ван обернулись но увидели фигуру в мандалорской броне. В следующую секунду он унесся на реактивном ранце. Он хотел избавиться от сообщницы прежде, чем они успели бы что-то узнать. — … наемник по имени Дж… — она начала обращаться, принимая свой естествинный образ перед смертью, безвольно откидывая голову на землю и закрыла глаза. Оби-Ван извлек дротик из ее шеи и рассмотрел. — Он отравлен. Когда они добрались до аппартаментов Падме, еще не рассвело. Капитан Тайфо был наверху. — Где Падме? С ней все в порядке? — Энакин начал спрашивать раньше, чем успел выйти из лифта. — Дорме забрала ее к себе в спальню, говорите тише: ей с трудом удалось ее уложить. Энакин кивнул, одобряя это решение — в спальне Падме теперь было небезопасно — и облегченно выдохнул. Капитан Тайфо спросил, удалось ли им поймать убийцу, но Энакин и Оби-Ван были слишком уставшими, чтобы что-то рассказывать, поэтому они просто помотали головами и рухнули на диван. Им нужно было поспать хотя бы пару часов, прежде чем отправиться утром в Храм и доложить обо всем Совету.____________________
Сквозь сон Энакин услышал шорох и обернулся на источник звука. Было еще темно. Он заметил проходившую мимо Падме. Она возвращалась из столовой, держа в руке стакан воды. Ее кожа казалась бледной в лунном свете, а вьющиеся волосы струились, доходя до бедер. Он приподнялся и сел на диване. — Прости, Эни, я не хотела тебя будить, — она поставила стакан на столик и присела рядом с ним, — я так волновалась! Она обняла его, прижавшись к нему щекой. Ее волосы были так близко от лица Энакина, что он мог чувствовать их аромат. Заметив, что он не отвечает на обьятия, она немного отстранилась, ровно настолько, чтобы заглянуть ему в глаза. Но тут Энакин неожиданно приблизил лицо и неловко, коротко поцеловал её. Глаза Падме округлились, она замерла. Энакин снова приблизился, и на этот раз поцелуй не был робким или нежным. Её ладони легли на его грудь, слегка надавив, но он решительно притянул её к себе за талию и опрокинул на диван. Он поднял её руки над головой, от чего её тело соблазнительно выгнулось, сильнее прижимаясь к нему. Он не мог точно определить был ли её стон наслаждением или протестом, но он почувствовал, как его бросило в жар. Удерживая её запястья одной рукой, другой он нащупал край её сбившейся сорочки где-то внизу и потянул вверх, скользя вдоль её ног. Его рука легла на её упругую грудь и сжала, рот, наконец, оставил её губы, позволяя ей судорожно втянуть воздух, и переместился к её шее. — Энакин… — её голос был хриплым, словно она задыхалась. Его разум потерял контроль над руками и они беспорядочно блуждали, хватая и грубо сминая её извивающееся тело… — Энакин! — более резкий и низкий голос заставил его открыть глаза. Он увидел Оби-Вана, стоящего над собой, — просыпайся, нам пора.