Манипуляции

18

На часах в телефоне было семь часов вечера. Солнце уже давно село и рыжевато-розовые волны ушедшего заката рассеивались под гнетом стремительно темнеющего неба. Испещренное железной паутиной окно пропускало сквозь себя свет надвигающегося вечера и красило темный деревянный пол разноцветными оттенками с левой стороны и серебристым лучом с правой. Уэнздей находилась в комнате в гордом одиночестве. Свет она решила не включать, пусть комната будет тускнеть и окрашиваться естественным освещением, а ее силуэт постепенно размываться в наступающей темноте. День «икс» настал. Сегодня она примкнет к сообществу молодых людей, занимающихся самоудовлетворением ради кульминации так называемого сексуального возбуждения. Как низко она пала. Но что поделать, если организм требовал, не сказать чтобы сильно, но ее парень точно уже терял терпение от ее долгого воздержания. И Инид безусловно права — как она получит удовольствие и наладит контакт со своей парой, если будет действовать вслепую? Лекция Синклер была поучительной и довольно подробной. И сегодня она надеялась, что сделает все правильно. Она справлялась с домашкой, говорила на нескольких языках, писала детективы, а в прошлом году едва не погибла, пытаясь спасти людей от Лорел и ее лохматого подпевалы. Уж с оргазмом она сможет справиться? Перед уходом Инид посоветовала почитать дополнительную литературу, скинула несколько ссылок на чтиво, а также, на пару видеороликов. Содержания, фигурирующего в этих видео, она не знала. Зато название одного из них было: «Профессор должен поговорить с тобой после занятий». И это говорило… абсолютно ни о чем. А вот страха навевало. Сначала она просто лежала в кровати, читала это непотребство со скепсисом на хмуром лице, но потом… Потом Уэнздей старалась из всех сил контролировать свою мимику и потяжелевшее дыхание. Она не любила сталкиваться с подобным. Есть эмоции, которые одолевали ее очень редко, и оттого было сложно стереть с лица их последствия. Уэнздей находила себя обезоруженной, слишком обнаженной. Но она держалась и прогоняла мысль натянуть одеяло поближе к глазам. Вскоре Уэнздей чуть приподнялась на светлой подушке в бледно-серые узоры, похожие на цветочки, сложила руки на груди и, включив первый видеоролик, отложила телефон в сторону. Разыгрывалась какая-то безобидная сценка. Девушка приятным голосом объявила о своем приходе, спросила как прошел день. Уэнздей слушала, вглядываясь в пыль, витающую в графитовом луче правой стороны окна, и не понимала, чем происходящее здесь должно помочь. Пока голос в телефоне не объявил, что поможет ей расслабиться. Ролики были разными. В одном невинное признание вырастало в нечто большее со сладкими поцелуями. В другом же ее ловили с пальцами в штанах, что она надеялась, не перейдет в реальность. С каждой минутой томление в ее теле разрасталось все больше. Оно нежно красило розовым щеки, сластило каждый глоток воздуха. Маленький спичечный огонек теплел и мягко мерцал внизу живота. Уэнздей лежала на кровати без движений и пыталась стоически принимать все, что ощущал организм. Ее слух любопытно и незаметно для самой себя, проникся очередным видео. Хриплый ухмыляющийся голос говорил слова с таким желанием, что необязательно было называть вещи своими именами. Он был тягучим и шелковистым, переплетался со вздохами и любящим шепотом. Когда донельзя довольное «хорошая девочка» слетел с придыханием с воображаемых губ, внутри екнуло сердце. Ей это по-настоящему понравилось. Так быстро и беспощадно накрыло подоспевшее возбуждение, что она подтянула колени к груди и не смогла воспротивиться своим бедрам, которые коротко, но нестерпимо сжались. Она лежала в черной ночнушке и нижнем белье. Рука ее спустилась вниз, миновала край легкой сорочки и залезла под хлопковую ткань. Уэнздей выдохнула через нос воздух, стиснув с силой зубы и прикрыла глаза. Это было приятно. Она не знала, как могла бы описать нечто подобное словами. В ее книге не место откровенным постельным сценам, но, безусловно, чаша весов между удовольствием и бесстыдством остановилась бы посередине. Пальцы несмело скользили вверх-вниз, грудь вздымалась. Мрачнеющая комната добавляла интимному моменту таинства. Она действовала аккуратно и неспеша, как учила ее подруга. Поначалу складывалось впечатление, что все получалось. Но мысли, как назойливые мухи, посещали ее с каждой секундой все чаще, летали под ухом и жужжали, жужжали. Уэнздей зажимала между зубами губу, трясла головой, пытаясь отмахнуться. И все же вопросы были такими громкими и сменяли друг друга слишком быстро, что лоб от напряжения начинал болеть. Тайлер, Инид, гребаный оргазм, который она не могла получить. Смазка заканчивалась, положительный настрой испарялся, а движения становились грубее. Уэнздей нервничала. Вибрация под ухом заставила распахнуть глаза и прищуриться от яркого света, издаваемого мобильником со входящим вызовом. Вытащив руку из трусов и небрежно утерев об ногу, она кисло ответила на звонок. — О! Я думала, ты не возьмешь. — Инид звучала удивленно и беззаботно. Уэнздей легла на левый бок. Оставалось только разглядывать кирпичную стену перед собой и унимать неудовлетворенное состояние. Для чего это все было? — Ты уже все? Аддамс с досадой поджала губы. Она хотела солгать. Сказать Инид, что все получилось, а с Тайлером она как-нибудь разберется. Огорчение жалило, как укус. Она преследовала цель закончить. Бросилась в омут с головой, уверенная в том, что все придет само, но тó, где она оказалась сейчас, только доказывало, что спешка ничего хорошего за собой не принесет. Помолчав немного и сжав руку на мобильнике, Уэнздей собралась говорить правду. — Нет, я… я не знаю, — сказала она, устало вздохнув. Перевернувшись на спину, Уэнздей посмотрела в потолок со сгущающимися тенями от балок. Глаза давно привыкли к темноте и секундный эффект ослепления из-за яркого экрана прошел. — Я не чувствую особого… наслаждения. Из трубки донеслись голоса и она недоуменно сместила зрачки в сторону звуков. — Ты одета? — спросила Инид приглушенно. — Да. — Уэнздей напряглась. Где Инид, было неизвестно, но с кем, сомнения отсутствовали. Мысли о том, что о ее сексуальных проблемах кому-то станет известно, знатно рассердили. Сев на постели, она запальчиво вякнула, сместив брови еще ниже к глазам: — Синклер, я надеюсь ты одна. Я не хочу, чтобы все слышали что я делаю. Я понимаю, что тебе сложно держать язык за зубами, но даже для меня это уже за гранью. — Эй! Неужели ты такого плохого обо мне мнения?! — Инид буквально кричала шепотом. Уэнздей надулась, смяв простынь под собой в руке и прислонившись к спинке кровати, прижала колени к груди. Признаться честно, ее смущала мысль, что кто-то узнает, что она никогда к себе до этого не прикасалась. Поэтому, слова свои даже не обдумывала, но нельзя ее в этом винить. Она услышала щелчок и звуки разом стихли. — Я в туалете, причем с запертой дверью. Я не настолько беспечная. Голубоглазая на той стороне провода произносила фразы так, будто те полны ругательств, хотя те без сомнений запрятаны между строк. Желание пропускать в свою речь меньше сквернословия было сильнее желания обругать несносную временами готку. — Прости. — Уэнздей понизила тон голоса, Инид обижать не хотелось. — Я просто… я раздражена. Раздражена не то слово. Узел, затянутый в животе, весь разлохматился, но ни на миллиметр не ослабил свое тугое натяжение. Где-то в районе яичников призрачно отсвечивала тупая ломота. Не очень то много выгоды от этого получить можно. Так еще и сам провал сильно бил по самолюбию. — Я все понимаю, — Инид сделала паузу. — Но обидно… Вообще-то. Она прикрыла глаза и почесала висок краем телефона. Инид ей всегда помогала, пересиливая страх, мирясь с ее особенностями. Уэнздей в основном только принимала помощь. Стало совестно. Весенний вечерний ветер завыл снаружи, возвращая ее из головы к молчанию телефонной трубки. — Прости. Правда, Инид. Я ценю то, что ты для меня делаешь. — Она посмотрела на безжизненную сейчас сторону Инид и сглотнула. — Мне кажется, способность закрывать биологическую потребность такого рода у меня атрофирована. Нужно просто смириться. Было как-то даже жалко это признавать. Раньше такие ситуации не то чтобы обходили ее стороной, их не существовало и не должно было существовать вовсе. Какой парень, какой секс? Уэнздей нуждалась только в кофе, пишущей машинке и придумывании изощренных способов расправиться с обидчиками Пагсли. — Ты не расслабилась до конца, я слышу это по твоему голосу. — Инид прервала ее оплакивания прошлого, а от слов захотелось закатить глаза и потереть измученно веки, что она и сделала. — Положи телефон куда-нибудь рядом и включи громкую связь. Уэнздей замерла и недоуменно нахмурилась. — Зачем? — Давай-давай. — Голос в трубке был если не игривым, то оптимистичным и успокаивающим. Уэнздей сползла вниз и распласталась на кровати, питая сомнения, но каплю интереса. Включив громкую связь и положив смартфон рядом с головой внизу подушки, она оповестила Инид, что выполнила сказанное. — Молодец. Я хочу кое-что попробовать, но не уверена, что для тебя это не слишком. Ты смотрела те видео? Она возвела бы глаза к небу, стой эта возможность перед ней, но усмирив внутри волнение, только ответила скупым согласием. — И как тебе? Это твое или все же-е… Нет? — спросила Инид. — Что ты хочешь, чтобы я ответила? — Уэнздей закрыла глаза. Кожа на лице тотчас закололась. Из трубки послышался стон. — Боже, Уэнздей. Возбудило тебя это или нет? Пальцы вспотели. Подтверждать не хотелось, что ей неиронично понравилось. — Второе видео… не было слишком отталкивающим. Инид вздохнула так, словно кто-то из раза в раз повторял одну и ту же ошибку, но сердиться на этого бедолагу у нее не было и в мыслях. — Если ты продолжишь говорить завуалированно, ты так и будешь скованной и постоянно смущаться, — сказала она. Ласковость тона ее не пристыдила. Уэнздей сама давно хотела покончить со всеми терзающими ее мыслями и чувствами, но не так-то просто было взять и сделать. Она скривилась. — Признаваться самой себе в слабости отвратительно, но произносить это вслух еще хуже. Я и так спустилась ниже плинтуса. Год назад, узнай я о том, что буду делать, я бы уже стояла перед выбором катаны для своей шеи. — Как бы ты не думала, ты сейчас другая, прими это, Уэнздей. Это нормально. Люди растут, меняют мировоззрение, раскрываются. Ты не обязана придерживаться одной и той же позиции до конца своих дней. За все время, что я тебя знаю, ты всегда делала что хотела. Ну так вперед! — провозгласила девушка в красках и с секунду задумчиво помычала. — Второе видео, говоришь… Что там было, что там было… Что-то про… Уэнздей собралась с эмоциями и решила помочь Инид, поглаживая ткань простыни подушечками пальцев: — Утренний секс. — О! Точно. Хм… Я предлагаю тебе повторить похожее. Помимо последовательности действий, я буду говорить то, что и она. Ну, примерно, я все-таки не дословно помню. А ты будешь следовать инструкциям. Враз стеснение заставило организм напрячься и ресницы задрожали, потому что веки она прикрыла слишком обескураженная и нервная. — Убей меня. У меня даже сил нет, просто убей меня, Инид. Инид хохотнула в телефоне. — Ну давай попробуем. Если тебе понравилось, почему бы и нет? — спросила мягко она. Мысли замельтешили, как тараканы при резко включенном на кухне свете. Почему-то подруга воспринималась некой радетельницей. Уэнздей ей доверяла и вверяла себя и свои чувства, которые не без усилий могла выразить. Она знала, что Инид осведомлена в этой теме и хуже ей не сделает и потому страшно не было. Уэнздей готова учиться. Она набрала побольше воздуха в легкие и выпустила, сдаваясь в чужие руки. — Хорошо, отлично. Набор для экстренной эвтаназии у меня все еще есть. — Уэнздей закатила глаза. Инид на ухо ей радостно пискнула и похоже затопала ногами, довольная тем, что все шло так, как она, видимо, рассчитывала. Что ж, назад дороги нет. — Так, давай не будем тянуть. Сделай глубокий вдох, — Инид в трубке проделала вдох, а Уэнздей, на доверительно, повторила за ней, все еще относясь к подруге несерьезно, — выдох. Продолжай дышать со мной, пока полностью не расслабишься. Это было странновато. Смотреть перед собой, дышать в унисон с голосом из телефона. Сначала она все равно не могла прекратить то, что происходило внутри. В ее голове, в ее сердце. Те странно переплетались друг с другом и составляли вместе такую неразбериху, что, наверное, подскочило давление. Но, тем не менее, скоро пришло расслабление. Лоб разгладился, веки чуть опустились. Моргала она все реже. Тишина в голове наконец вернула себе бразды правления. — Согни ноги, но колени держи вместе, — до этого молчавшая Инид, подала голос. Уэнздей будто очнулась от транса. Настолько стало на все безразлично, что она могла просто уснуть, убаюканная темнотой комнаты и размеренным дыханием. В любом случае, действия были выполнены беспрекословно. — Начни легкие прикосновения. Проведи пальцами вниз по ногам медленно и осторожно. Можешь огибать бедра, но не касайся промежности. — Бархатные невесомые нотки звучали совсем рядом с ухом. Она не лукавила, когда называла голос Инид в голове слишком мягким, потому что сейчас он раскрывался, как румяная чайная роза. Руки по команде легли на голые коленки и неспешно поползли, как гладкий шелк по коже, вниз. — Ты должна продолжать следить за дыханием. Инид на какое-то время перестала проговаривать инструкции и молчание их нарушал лишь звук потирания кожи и углубленное дыхание, поднимавшее грудную клетку. Девичьи пальцы медленно поглаживали ноги спереди, исследовали внутреннюю часть бедер. Эти движения тоже успокаивали. И чувство, засевшее глубоко под кожей, растекалось прохладной водой, остужая разгоряченные вены. Инид рядом не было, но почему-то казалось совсем наоборот. Человеческий мозг проказливый и несмышленый, ведь что-то не выполнить она не могла, думала, что блондинка сердито возьмет ее за запястья и сделает все сама, огорчившись, что кареглазая не слушала ее дельных советов. Если подумать, то происходящее должно быть неловким, но она ощущала себя комфортно, хоть и щеки наверное изменили цвет и стали ярче. Думалось, что доселе сжатые ребра, дающие скверный скрежет при дыхании, раздвинули, впустив свежий и легкий воздух. — Обведи свои тазовые косточки, проведи с нажимом по талии. — Подруга ворвалась теплым отзывчивым тембром в ее ощущения и она выполнила сказанное, сборя черную ткань гармошкой на боках, прикрывая сморенные веки. — Положи ладони на грудь. — Пальцы поползли вверх. Мрак под веками обострил чувства и она сделала неслышный вдох, разместив руки на своей мягкой груди. — Положила? Инид очевидно ждала ответ. И что-то такое неясное, волнительное и определенно покрытое дурманом, охватило ее полностью, когда она хрипло и смиренно произнесла: — Да. Игра началась уже давно, но осознание пришло только с безропотным выполнением чужого приказа. Инид будто сама выполняла все то, о чем просила. Мелодичный гибкий голос, тихое дыхание в трубку. Уэнздей все это нравилось. Она выгнулась и сжала грудь, словно получит за это хорошее вознаграждение. — Не сдерживай звуки внутри. Они заставят чувствовать тебя лучше, вот увидишь. Продолжай ласкать грудь, соски. Если хочешь выгнуться — сделай это. Твое тело само знает, чего хочет, просто следуй за ним. Уэнздей не думала, что приняв правила и отпустив все, она почувствует себя так приятно взбудораженно. Все сомнения, которые и так были размером с песчинки, исчезли, как если бы они с соседкой занимались подобным не в первый раз. Она медленно ерзала на постели, будто цель воспламенить светлую простынь стояла главной в списке невыполненных дел. Уэнздей выгибалась и гладила себя, то и дело прикрывая глаза. Она невинно сжала мягкие полушария, следом с небольшим давлением потянула вверх. Потерла горошины через ткань и те постепенно твердели под пытливыми пальцами. Стало душновато, а иголки пребывающего исступления быстро пробежались по лицу. — Что на тебе надето? Отвечай, но продолжай движения. — Ночная сорочка, белье, — она ответила тихо. — Стяни с себя сорочку, — приказала Инид. К скулам давно прилила краска, щеки горели и даже легкая спальная одежда казалась теплой. Она только обрадовалась быстро снять ненужный предмет. Сбросив вещь на пол, легла обратно, тяжело дыша. — Спустись одной рукой вниз и потри животик, второй оттяни сосок. Выполняя действия, по солнечному сплетению растекся негой плавленый воск из-за чередования грубости и ласки. На момент стало стыдно от того, как она себя почувствовала. Она почти подала голос, не ожидая, что с ней сотворят подобные манипуляции. Но к счастью, внезапный порочный выдох вышел неслышным. — Поднимись к шее, к затылку. Обхвати свой подбородок рукой, а большим пальцем мягко проведи по губе. Сожми бедра. Дышать становилось все труднее. Она действительно старалась быть тише, но боялась, что контролировать дыхание вскоре не удастся. Когда трепещущие ресницы соприкоснулись с нижними, ее палец дотронулся до губы. Темнота нарисовала ей блондинку и игривый оскал на возбужденном лице. Бедра сами сжались, а внутренние уголки бровей взвелись кверху. — Медленно освободись от нижнего белья. — Требование прозвучало твердым и ослушаться его не предоставлялось возможности. И желания. — Сняла? Аддамс спустила свои руки к хлопковой ткани и схватилась по бокам. Приподняв бедра, она потихоньку тянула изделие вверх по ногам и с затуманенными черными зрачками наблюдала за тем, как тонкая ниточка влаги отделялась от ее пульсирующей плоти, оставаясь на белье. — Да, — прошептала она и прислонила мокрые пальцы ко лбу. Белье упало на пол вслед за ночнушкой. — Хорошая девочка, — прохрипела Инид. Уэнздей накрыла лицо обеими ладонями. Она безнадежно потерялась, растворилась в кровати. Фраза смутила ее сильнее того, что происходило ранее. Девушка из видео ни за что не сравнится с Инид. — Посмотри на себя. Посмотри, какая ты нуждающаяся, беззащитная, — говорила Инид медленно, и в голосе отчетливо слышалась самодовольная улыбка. Казалось, она здесь и сейчас. Сидела рядом, нависала над ней с зарумяненными щеками. Гладила по лицу, обводила глазами ее голое тело, следом возвращалась к карим и насмешливо приподнимала уголок губ. Уэнздей глядела на свою грудь с налитыми кровью сосками, на выпирающие ребра, тазовые косточки, ниже. Она лихорадочно облизнула губы и только сильнее запунцовела. Синклер точно ее не видела, ведь так? — Прочерти подушечками пальцев линию от ложбинки груди до самого низа живота, но остановись, не касаясь. Медленно разведи бедра, а затем проверь насколько ты мокрая, но только прикоснись. Голос Инид становился знойным, а предложения произносились с придыханием. Всего на секунду в воображении всплыла картина голубоглазой соседки, робко трогающей себя между ног. И этой секунды хватило, чтобы четко вплести в воспаленный мозг несуществующую сцену. Уэнздей осторожно прикоснулась к себе и вдохнула поглубже. Можно было и не проверять, она и так чувствовала, как влага стекала вниз по промежности. Она подняла руку. На кончиках пальцев красовалась прозрачная тянущаяся жидкость. — Мокрая? — Синклер из трубки сипло поинтересовалась. Уэнздей не смогла выдавить из себя слов, столько чувств на нее навалилось, что она выдавила из себя только согласное мычание. — Я не слышу ответа. — Прозвучало грубее. Разнеженные и в то же время ужасно раскаленные мышцы предательски сжались. — Мокрая, — задыхаясь. — Распредели смазку. Только аккуратно и не спеши. Прикоснись к клитору, начни мягкие движения. Второй рукой попробуй войти пальцем. Она покорно прикоснулась к себе и провела пальцами вверх. Уэнздей выдохнула через нос, зажмурилась и откинула голову на подушку, пребывая в таком исступлении, что громко задышала, никого не стесняясь. Узел внизу живота расшатался. Принять палец она смогла слишком легко, настолько была влажной. — Что… ты чувствуешь? — Инид спросила надрывно. Что она чувствовала? Ей было так жарко. Под ребрами рассыпались слабые искры и мигали; то вспыхивали ярко, то тухли, принося с собой неутоленность. Очертания ее ног, ее бедер, пальцы, играющие с клитором. — Мне хорошо. — Она провела языком по губам. — Отлично. Двигайся в темп своего дыхания. Входи на всю длину и медленно выходи. Не забывай про стимуляцию. — Инид говорила вполголоса, вбирала воздух еле слышно в трубке. Уэнздей так сильно фокусировалась на звуках, выходящих из чужого рта, что пыл неопределенно посаженный внутри, растягивался равномерно по каждому участку кожи и яростнее нагревал изнеженный касаниями орган. Она терлась о постель, прогибалась в спине, прижимая таз к кровати. Медленные манипуляции пальцем она встречала раскрытым ртом и мутными от возбуждения глазами. — Не думаешь, что тебе мало? Признайся, ты чувствуешь пустоту, Уэнздей. Может тебе стоит ввести второй палец, как ты считаешь? Только мне нужно знать, малыш. Синклер читала ее мысли, даже те, которые она не могла поточнее сформулировать. Медовый тембр заставлял пуще краснеть. — Да… — ответила она. В горле пересохло и так все это контрастировало в обстановкой между бедер. — Да, мне нужен еще один. Если бы не туман, облюбовавший голову, не пальцы, ласкающие изнывающую от нетерпения горящую плоть, не Инид, отдававшая четкие приказания — она бы провалилась сквозь землю. — Добавляй, — сказала Инид. Содрогаясь и обрывая шелест слов, витавших в голове, она сделала это медленно и бережно. Смазка стекала вниз, пальцы свободно работали. Она видела как функционируют сухожилия под кожей ладони. — Тебе это нравится, да? Горошина под пальцами напряжена, стопы немеют из-за стимуляции. Ты безотказно выполняешь приказы, моя послушная девочка. Тебе так хорошо, что не можешь отдышаться. Двигайся бедрами навстречу пальцам, выгнись в спине, если тебе этого хочется. Уэнздей уронила стон, вжимаясь затылком в подушку. Пространство вокруг наэлектризовано, ее кожа такая горячая. Одеяло в ногах наполовину сползло с кровати, простынь смялась. Каждый раз, когда два пальца входили до упора, веревки в животе стягивали внутренности все меньше и ослабевали, впуская в нутро нежное свежее ощущение удовольствия. — Да, малыш, вот так. Я хочу тебя слышать. Что ты чувствуешь сейчас? Говорить очень сложно. Морская пена в груди расползалась и испарялась с шипением только для того, чтобы снова появиться белым воздушным облачком. — Я чувствую жар, — она прошептала, размеренно двигаясь внутри. Зажмурив лоб и жалобно всхлипнув, Уэнздей согнула пальцы на стопах. — Я больше не могу. — Наберись терпения. Взгляни как ты прекрасна. Посмотри как твои блестящие от смазки пальцы выполняют фрикции. Почувствуй запах своего горячего тела. — Уэнздей обвила неясными глазами тело в полумраке комнаты общежития. Она бы вспыхнула, как спичка, если бы это было возможно. Терпкие ноты естественной смазки подначивали не останавливать уставших дрожащих рук. Уэнздей жаждала поцелуев. Было слишком одиноко на этой небольшой кровати. Хотелось, чтобы ее увидели и похвалили вживую. Взяли за подбородок, провели по горячей груди и впились в глаза с возбужденным блеском. Она правда старалась быть хорошей девочкой. — Малыш, как думаешь, ты готова еще для одного пальца? Да или нет? На секунду она засомневалась, но смирно, под пеленой горячки, попыталась протолкнуть третий палец к двум другим. Он входил туго, но когда она смогла протолкнуть его до конца, то рой в груди громче затрепетал, внизу живота что-то сжалось. Возобновляя движения с влажным звуком, она и забыла, что не дала ответа. Потому, спохватившись на третий толчок, хныкнула в телефон беспокойное «да». — Расскажи, как сильно тебе это нравится. — Слышно было едва заметно, как девушка на той стороне провода тоже задыхалась. Уэнздей сильно свела брови вместе с плотно закрытыми глазами. Ее удручало, что эмоции и чувства были такими интенсивными, а разрядка все никак не приходила. — Мне так хорошо, Инид. — Ее щеки неистово воспылали. Она произносила слова скомкано сдавленным шепотом. Так сильно взвинчивало доверчиво произносить то, что от нее просили. Раскрепощало, что превозмогая чувство стеснительности, она высказывала вслух настолько честные мысли. — Я чувствую, как будто сейчас… С каждым разом мне нужно вдохнуть все глубже. — Произнеси мое имя еще раз и войди так глубоко, как только можешь. Совсем на немного ускорь свои движения. — Инид, — Уэнздей в очередной раз жалобно всхлипнула. Кожа терлась о постель, организм если не искрил от неисправности, то точно мучался от жажды и действий, которые отчаянно стремились завершить непристойные пытки. — Ты молодец, малыш, — похвалила лилейно Инид. — Боже, ты такая красивая. Каждый сантиметр твоего тела, покрасневшие щеки. Мне нравится смотреть на то, как ты себя ласкаешь. Я слышу как влажно работают твои пальцы и так сильно хочу к тебе прикоснуться. Уэнздей заскулила, вжавшись щекой в подушку. Она ощутила, как наволочка стерла с шеи испарину. — Хорошая девочка. Сделай это еще раз для меня. Скажи, что тебе это нравится. — Мне это нравится. — Она застонала с последующим вздохом. Пальцами глубоко входящими, Уэнздей ощутила, как пару раз мышцы вокруг сжались. Она нащупала момент, в котором должна задержаться внутри и выгнулась, твердо вжимаясь бедрами в кровать. — Инид… — выдохнула неосознанно. Девушка клянется, из телефона послышался стон. Теплая волна достигала определенной точки, когда пальцы погружались до предела, и убывала нежно и приятно, когда пальцы выходили. — Я знаю, ты близко, малыш. Разведи свои бедра шире. — Она спустила одну ногу с кровати; по телу проходил ток, а фаланги, кружащие по раздраженному клитору, давали стопам невыносимое покалывание. — Вот так, да. Умница. Громкий стон покинул пересохшие губы. Проклятый узел почти распустился внизу ее изнывающего живота. Уэнздей зафиксировалась в ритме и бедрами насаживалась на напряженные пальцы. Кровать скрипела от метаний и пошлых движений, позвоночник извивался, как пойманная в ловушку змея. — Давай, Уэнс. — Задыхающаяся Инид подначивала ее и Уэнздей почувствовала. Она почувствовала нарастающую, клубящуюся вихрами, сладкую истому. Постанывания выходили периодичными, слетая с губ так естественно, что и мысли сдержать их за зубами не было. Она действительно сейчас отключится, ведь так глубоко и часто дышала. — Давай, ты так близко. Хорошая девочка, моя хорошая девочка. У тебя так отлично получается, сделай это для меня. Ее стоны стали громче. Уэнздей задыхалась в предоргазменном наслаждении. — Черт! — выругнулась Инид, как если бы порезалась пальцем. Что-то задребезжало в трубке, но Уэнздей не обратила на это внимания. Она выгнулась. Стоны сменил неожиданный вскрик. Приоткрытый в экстазе рот оголил зубы, а брови изящно выгнулись кверху. Ее живот дрожал от напряжения, но она продолжала двигаться, хоть и мышцы тесно сжали пальцы внутри. То что происходило дальше в трубке, Аддамс не слышала. Она растаяла на простынях, вся потная, изнеможденная. Между ног все пульсировало. Положив дрожащую мокрую руку на живот, ее веки сомкнулись, дыхание постепенно приходило в норму, а грудь возвышалась все ниже. Голос был слышен, как сквозь толщу воды. Огромная слабость успела навалиться всем тяжелым телом сверху и закрыть ее подальше от реальности. Если бы не девушка в телефоне, она бы уснула голая и уставшая на влажной постели. — Уэнздей, — позвала подруга. Уэнздей не ответила. Подняла онемевшее запястье к глазам и с интересом рассматривала белую жидкость, скопившуюся у самых костяшек. Мысль того, что только что случилось, не хотела сформировываться во что-то понятное. — Ты жива? Она приблизила два пальца к своим губам, раскрыла осторожно рот. Запах собственных соков был приятным. Нажав подушечками на теплый язык, глаза сами по себе прикрылись, трепеща длинными ресницами. Солоноватый привкус вызывал легкое вяжущее ощущение. Ведомая неизвестными импульсами, она вобрала пальцы в рот на всю длину. — Так, для справки, стонала я не потому что делала это вместе с тобой. — Инид хохотнула. — Я подумала, раз уж копировать ту девушку, то досконально. Немного импровизации не помешает. В принципе, это все было большой импровизацией… Уэнздей, если ты отключилась, мне придется немедленно вернуться и выбить дверь. Темноволосая резко распахнула глаза и с причмокиванием вытащила пальцы, неловко покраснев. — Я не знаю, что сказать. — Разговаривать было тяжело, язык заплетался будто она была пьяна, а не вытрахана собственными руками. — Тогда обсудим позже, когда я приду! — Инид выдала жизнерадостно. — А ты пока прими душ. До встречи! — она сбросила трубку. Нажав на кнопку блокировки, Уэнздей обратила расслабленные глаза к излюбленному потолку, и неверящая улыбка неожиданно приподняла уголки рта. Она перевернулась на бок и уткнулась лицом в подушку.