Дагор Дагорат: Coda

      «Тьелко?!»       Своды Дориата душат, забивая каменной пылью горло. Стрела проносится совсем рядом с братом. Идиот, и где щит посеял? Тоже мне охотник... Двести раз же обсуждали тактику боя, зачем опять вперёд вылез?! Чужая кровь пьянит хуже вина. Совсем же без защиты, куда?       Он и сам не думает, бросается на перерез, а острая боль отдаётся в рёбрах.       О руку хлестнула пронесённая потоком ветка. Они в лесу. У реки... Верхушки деревьев шумят вверху. Феаноринг тряхнул головой, наваждение отпустило.        — Нельо, держи её крепче. Плечу сейчас покой нужен, а не бег и скачки по камням.       Куруфин смыл кровь и, хмурясь, осмотрел поляну.        — Если в этом лесу кто-то есть, только костёр развести осталось. И знаменем помахать.       Тьелко? Он тоже здесь? Значит, есть надежда увидеть и Морьо? Или Амбаруссар? Отца? Быть может, он увидит даже сына? Да, Элронда и Элроса он никогда не забудет.        — Чудно. Пойдем вверх по течению реки и будем искать Турко и Даэрона? Или продолжим путь по тропе, надеясь потом встретить этих двоих?       Улыбнувшись, менестрель потянулся сознанием к беловолосому брату. Его было слышно, но расстояние все же иногда прерывало тонкую линию.       «Тьелко, ты меня слышишь? Мы нашли аданет, которая сказала, что вы где-то рядом.»       Можно было разделиться и отправить Курво, Маэ и девушку по тропе, а самому пойти вверх по течению. Тем более, что меч он пока не вернул хозяйке.       Маэдрос молча слушал каждого из говорящих, не спеша отпускать руку Халет, и, услышав слова брата, послушно вновь поднял ее над землёй, усаживая к себе на руку. После вечности, проведённой в Мандосе, отдохнувшее тело требовало хоть какой-нибудь нагрузки, потому девушка была для него почти пушинкой. К тому же, если рана откроется, ее придётся вновь перевязывать, а это займет ценое время, коего у них и так осталось не столь много.        — Если она говорит правду, то нам следует поспешить. Вот только Даэрон мог знать и другой путь, мы же рискуем окончательно заблудиться. Уверен, вдвоём они должны справиться, и беспокоится следует лишь за то, что они поссорятся между собой.       Взгляд был направлен далеко вперёд, Майтимо пытался разглядеть, что следует дальше, но сплетенные меж собой ветви и спускающийся на Средиземье мрак не желали оставлять и шанса.       — Последуем по течению. Если выберемся к поселению, сможем договориться о помощи или же просто убраться подальше с этого проклятого места. И ты, дева, верно, из этих краёв, так поведай, куда ведет эта река?        — Река течёт на север. Если мы будем следовать ей, то достигнем некоторых деревень. Оттуда мы сможем пробраться к гномам или замку, который я видела до того, как попала в реку. Он выглядел внушительным и, верно, в нем сейчас заседает сильный и благородный лидер. Быть может, он окажет нам помощь. И, возможно, если он узнает, что живы те, чьи тела давно похоронены в земной твердыне, это повысит шансы остальных, вновь обревших плоть, не быть пойманными в ловушку... Вы знали Келегорма и Даэрона? В любом случае вам не стоит волноваться, уверена, они прекрасно справились, отделавшись лишь несколькими царапинами.       Халет поджала губы, всё-таки смирившись со своим положением. Берега реки крутые, с густой грязью, а тропа под ногами выглядела довольно скользкой, а значит, глупо бы было пробовать идти самой. Одно неловкое падение и она рискует лишиться руки.        — Прошу прощения, я так и не поблагодарила вас за спасение. Халет, дочь Халдада, перед вами в неоплатном долгу.       — Халет, дочь Халдада?       Атаринкэ нахмурился. Имя было знакомое... Кажется, Морьо упоминал о ней. Точно. Дева-воительница из Халадинов, которой удалось провести свой народ через мерзкую равнину с пауками к мирному Бретилю. Карантир ещё как-то часто вспоминал о ней и хмурился больше обычного (хотя куда уж больше). Но она же умерла. Моргот побери, что со временем?       — Какой сейчас год?       Куруфинвэ огляделся. Нет, точно же прошло время...        — С этим успеем разобраться. Судя по тому, что о правителях она только предполагает, аданет тоже совсем недавно вернулась.       Кано наигранно хмуро посмотрел на Курво. Потом, переведя взгляд на девушку, Маглор усмехнулся.       — Знали ли мы Келегорма. Этот лет сорок был у нас с Маэ на посылках, пока не взбунтовался. Дальше пришлось заново воспитывать. А с Даэроном я как-то хотел провести музыкальный поединок.       Как бы вспомнив о правильных манерах, менестрель чуть склонил голову и представился:       — Я Маглор, сын Феанора.       От странных гримас брата (или это попытка строго посмотреть была?) Куруфинвэ только отмахнулся. Стар он уже на хмурые взгляды реагировать.       —Атани вообще не положено возвращаться.       «И наши настоящие имена ей тоже не положено было знать.» Впрочем, говорить что-то Кано бесполезно. В одно ухо влетит, из другого вылетит балладой. Что творилось в этой просветлённой голове Атаринкэ не знал и знать не хотел (себе дороже).       — А вам, леди, — повернулся он к Халет, — лучше пока поменьше говорить, побольше беречь силы. Сколько идти до деревень?       Аданет свысока взглянула на эльфа, что смел решать, положено ей возвращаться или нет, но сказать ничего не могла, ведь он спас ее. К тому же, все мысли ее были заняты Карантиром, который, как и его братья, был обязан вернуться.       — Я не знаю. Господин Маэдрос, разумеется, высок, но дерево, с которого виднелись и замок, и поселение, было заметно выше. К тому же, у меня нет уверенности насчёт того, была ли это деревня или просто ночная мгла обманула мое зрение, но если я не заплутала, пока шла к реке, то замок должен был возвышаться прямо к югу от неё... Даэрон говорил о том, что с Первой Эпохи прошло много сотен лет.       От дуновения холодного северного ветра стало не по себе, плечо вновь заныло, и Халет устало опустила голову на плечо эльфа, картина перед глазами на мгновение смешалась, словно лес и река стали одним пятном.       — Рауко… Нельо, там насколько сильно повязка намокла?       А ведь правильно ему бледность аданет не понравилась. Скорее всего, лихорадка. Плохо, очень плохо, отвратительно. Ладно, это потом. Сейчас надо разобраться, куда идти.       Куруфин быстро осмотрелся, ища дерево с ветками пониже. По скалам лазать, конечно, получалось лучше, но и тут особых сложностей возникнуть не должно.       Самая низкая из подходящих ветвей росла на уровне макушки Маэдроса, Курво обречённо вздохнул (ну вот куда так высоко?), подпрыгнул,  ухватился, и едва не упал обратно.       Волна страха накатилась, пронизывая до костей. Дерево боялось... Боялось и плакало. Его корней уже коснулся чёрный, мерзкий, липкий страх, который словно незримая паутина опутывал весь лес, а сейчас, набрав силы, добрался даже досюда. В лесу оставаться больше нельзя.       Куруфин полез дальше, в густоте листвы уже слышались нотки гниения. Дерево умирало, и очень не хотело умирать. Всеми побегами оно стремилось к последнему, что ещё могло сдержать страх, — к лучам Анара.       Чем выше он поднимался, тем тоньше, но прочнее становились ветви. В них ещё были силы, но белые нити вились уже и здесь. Последние шаги, и черноволосая голова вынырнула из озера листвы.       Сверху лес даже не казался опасным. Внимание Атаринкэ привлекли тучи на севере, а потом раздался грохот..       «Осторожнее, мелочь.»       Кано вздохнул. Курво всегда был готов рисковать.       Менестрель вновь запел, вплетая в мелодию слова.       — Попрошу разговаривать поменьше, леди. Вам сейчас нужно набраться сил — я не смогу постоянно их поддерживать.       Когда раздался грохот, Кано бросил обеспокоенный взгляд наверх, туда, где скрылся в ветвях Курво.       Эльф бережно прижал к себе голову девушки и с волнением стал наблюдать за восхождением Куруфинвэ. Он бы предпочёл сам взобраться на верх, но ветви на всех деревьях росли слишком густо, и мужчина бы попросту не пролез.       — Не стоит тратить силы, Кано. Жара нет, пускай госпожа Халет заснёт, и я уверен, что ей станет лучше.       Воин, нахмурившись, взглянул на небо, сильнее прижимая к себе свою ношу, чтобы укрыть от холодного ветра своей широкой спиной. Кажется, дождь начинал собираться, но даже если он пойдёт, в тени деревьев компания его вряд ли почувствует.       Гром затмил всё. Ворвался в голову ураганом, сметая все мысли. Лес зашумел. На севере чёрным цветком (хотя нет, это было слишком отвратительно для цветка) чёрной тиной расползались тучи. Дым и смог жадно вились по небу, погружая земли в омерзительную тьму. Куруфинвэ знал её. И он, и Клятва одинаково ненавидели её создателя.       «Значит, и ты здесь.»       В прошлый раз они сделали глупую ошибку. В этот раз ошибок не будет. Чёрный враг падёт снова, и на этот раз — навсегда. Куруфинвэ лично отомстит ему за всё.       Отец, братья, сын.       Раздался характерный треск.       «Осторожнее, мелочь», — раздался в голове озабоченный голос брата.       Вовремя. Ветви противно царапнули по лицу, но к счастью, далеко упасть он не успел. Это Макалаурэ после Чертогов память отшибло? Или он раньше забыл, что его братьям уже давно не двадцать и не тридцать. Куруфин скривился, поднимаясь обратно. Аданет права, из леса выйти недолго. Как раз на север. У Намо отвратительное чувство юмора...       Путь вниз был значительно проще. Во всяком случае, он больше не падал. Спрыгнув на мягкую землю, Куруфинвэ отряхнул ладони и скоро оглядел братьев.       — Из лесу не больше двух часов пути. Если нас никто не остановит. Как аданет?       Серые глаза смотрели спокойно, но на глубине пылал старый огонь ненависти.       «Он тоже здесь.»       —Чудно. Вперёд. Она хорошо. Засыпает.       Он погладил ее по волосам и улыбнулся. Затем перевел взгляд на брата. В нем можно было прочесть: «В этот раз вы будете жить. Намного дольше меня». Что он хотел этим сказать? Видимо, что первым умереть ему не удастся, а вновь переживать смерть братьев он не сможет. И, конечно же, просил быть осторожным. В этот раз его очередь бросаться в пекло за семью.       Чертоги меняют эльфов. Оттуда вышел не тот Маглор, что не мог управлять народом. Нет. Он полностью изменился. Он был готов рисковать.       Услышав осанвэ брата, его глаза тоже блеснули. Ненависть к Морготу не прошла в Чертогах, а только усилилась.       «Он? Ты уверен?»       Менестрель покрепче взялся за меч. Раз Он здесь — больше не будет и спокойной секунды.       Девушка открыла глаза, стоило услышать шум приближающейся бури. Было в ней нечто отличное от обычной, черные тучи накрывали небо, словно знамение грядущей мглы. Аданет растерянно взглянула на эльфов, они молчали, но каждый из них явно знал то, что ей было неведомо.       — Что это? Может, я уже теряю зрение, но на обычную бурю не похоже. Вы ведь знаете, должны знать, вы видели и помните куда больше меня.       Звонкий голос Халет становился все тише и среди ударов грома был едва слышен. Она задрожала, чувствуя холод и, наконец, полностью устав, заснула.       — Поторопимся. Нам вряд ли будет страшен холод, но аданет он может погубить.       «Вы? Нет, брат. Мы. Обязательно будем жить, я не дам погибнуть ни одному из вас, и не допущу своей собственной смерти. Нам подарен шанс, и мы обязаны им воспользоваться.»       — Теперь пойдёмте.       Маэдрос двинулся вперёд, порой расчищая путь мечом, воздух в лесу и раньше был словно отравлен, теперь же стало еще и жарко. Деревья защищали от дождя, но мешали пройти пару и свежему воздуху.       — Отлично, за мной.       Тропа вилась вдоль реки, и паутины тут было уже меньше. Шагать было привычно, а ловить те редкие, пробивающиеся сквозь листву капли дождя и вовсе приятно, однако не нравилось вдыхать влажный, жаркий воздух.       В уме Куруфин быстро прикидывал. Есть ли у них шансы... Шансов не было. Пока.       Кано шагал так, будто уже собрался умирать (хорошо так… Трагично, слезливо и бесполезно). Слава Эру, Нельо сохранял ясность ума. Аданет спала у него на руках. Теперь её можно было рассмотреть получше, девочка ведь ещё… Неужели, правда грозная Халет? Может, просто наивное, начитавшееся сказок дитя? Но узнала же она Маэдроса… Да и меч у неё был. (Правда, что с мечом, что со стрелами отношения у аданет не заладились). Сдать бы её кому-нибудь. Пускай цветочки собирает, или что там у них принято.       В колонне (в которую им волей не волей пришлось выстроиться) Куруфин шёл последним. Позади раздался шорох. Он обернулся.       Тишина…       «Показалось, наверное.»       Маглор думал. Его помнят братья, как самого нерешительного. Да в принципе не Перводомовцем! Но как им показать, что он сильно изменился?       Он был другим всегда. Как вообще он — менестрель, не любитель кузнечного дела и противник кровопролития — мог быть сыном Феанора? Каждому из его сыновей передалось что-то от Огненного духа. Всем, кроме Маглора. Никто никогда ничего не говорил ему, но собственное чувство неполноценности, неполной принадлежности семье всегда сопровождало Маглора. Хмурые взгляды отца, почти незаметные вздохи матери — все только ухудшало дело.       Он с головой ушел в музыку. Она его успокаивала и утешала. Он не видел смысла пытаться доказать обратное. Знал, что не поверят.       В Эндоре он не хотел мешать. Он помогал людям, сражался, но всегда оставался в тени.       После смерти отца и пленения Маэ все, от чего он прятался, вмиг упало на его плечи. Кано не принимал никаких сложных решений по одной простой причине. Он боялся. Боялся сделать что-то не так. Боялся подвести память об отце, боялся за народ.       Он боялся почти всегда. Называл это красивым словом «осторожность» или «здравый смысл», и продолжал забывать, что тоже сын Феанора.       А теперь у Маглора не осталось страха. Было четкое понимание, что все это в прошлом. Сейчас он другой. Мандос убрал этот страх быть самим собой.       Чуткий слух музыканта уловил шорох позади. Он был на грани слышимости, один раз став намного громче. Менестрель взял кинжал и протянул брату.       «Курво, там кто-то есть. Марш в центр.»       Меч юной Халет он тоже вытащил из ножен и оставил себе.       Маэдрос не останавливался и внимания обращать на шум не собирался, решив, что лучше не медлить, а поскорее покинуть это место. Но волнение младшего все же привлекло его и он, обернувшись, осмотрел деревья, но не заметив ничего нового, вздохнул и вручил Халет в руки Канафинвэ.       — Не урони, — после толкнул его в середину колонны, меняя его меч на кинжал. — Куруфинвэ, возьми меч Халет и иди сзади. Не думаю что тут остались крупные лесные звери, шум, скорее, издает птица или дождь ломает сухие ветви, но так будет спокойнее.       И небольшой отряд двинулся быстрее, аданет не была тяжёлой, но эльф отвлекался, следя, чтобы одна из веток не прилетела ей в лицо, теперь же это была забота младшего брата и старший мог спокойно расчищать путь.       Кано вздохнул. Он никогда не станет Перводомовцем в глазах братьев. Что ж, тогда логично поручить ему то, что он умеет и любит — смотреть за детьми и заниматься музыкой. Тем более, что девушка ещё не до конца восстановила силы. Менестрель снова замурлыкал песню, подпитывая Роа человека.       — Это пауки. — Только сказал он, отвлекшись от лечения. Один там был точно, больше — возможно. Жаль, что Турко где-то там, он бы сказал наверняка.       Очень сложно иметь четырех старших братьев, каждый из которых начинает командовать.       — Понял.       Приказ Маэдроса был ясен, меч лёг в руку донельзя привычно. Клинок был для него, конечно коротковат, да и баланс обещал желать лучшего, но в общем сталь была весьма приличной. Да и наточен клинок был неплохо.       Как не всматривался, не вслушивался Куруфинвэ в лес, кроме стволов и шума дождя ничего подозрительного не было. Если это пауки, то прятаться они, заразы, умели.       По его расчётам, оставалось не больше, чем полчаса дороги.       Халет очнулась от дремоты, растерянно глядя из под едва открытых глаз на нового эльфа, в его объятиях было на удивление лучше и теплее, а тихая песня успокаивала, и девушка бы вновь заснула, но нечто липкое и тягучее упало на лицо, заставляя поморщится и недовольно взглянуть вверх.       Аданет замерла, словно зверь, попавший в западню, и чем больше она смотрела вверх, тем больше лицо ее бледнело, становясь похожим на землю во время первого снега. Рука маленькой воительницы схватила эльфа за шиворот, а глаза, полные животного страха, уставились вверх, где средь ветвей, в тени крон медленно передвигалась нечто огромное, и Халет могла поклясться, что видит мохнатое брюхо, восемь лап и паучью морду, десяток глаз которой будто смотрели ей прямо в душу.       Девушка потянулась здоровой рукой к поясу и растерянно похлопала по нему, пытаясь найти свое оружие. Лицо халадин покраснело, отчего она с возмущением посмотрела на эльфа.       — Где он?! Где мой меч?!       Но возражения ее быстро закончились, когда белая паутина спала и на темные волосы Маглора, заставляя вновь вспомнить об опасном животном наверху.       — Тихо! — Зашипел Куруфин. Малявка проснулась, этого ещё не хватало...       Впрочем, именно благодаря ей он заметил мерзкую тварь. Быстро пробежавшись глазами по деревьям, он отметил ещё двух. Отвратительной паутины стало больше. Эру, лишь бы эти твари не были ядовитыми, как в Нан Дурготеб.       «Кано! Тихо, спокойно, без лишних движений два шага к старшему!»       Атаринкэ перехватил меч. Сейчас он видел троих пауков, и все они заходят с тыла. Слишком тупы, чтобы окружить, или слишком незаметны? Потом. Чудище, нависшее над Кано, понравилось ему меньше всего.       Толкнуть менестреля к старшему. Провести атаку снизу вверх… Привычно и ладно. Удар вышел хороший, хоть новичкам показывай. По лесу разнёсся пробивающий до костей визг. Зелёная жижа, бывшая у этих созданий вместо крови, брызнула на лицо.       «Кано, девочку береги! Нельо, они здесь!»       Маэдрос обернулся, вначале желая просто объяснить ребёнку, что меч ей сейчас ни к чему, но лишь услышав слова младшего, схватил Кано за плечо, притягивая к себе и пряча за спину. Твари были высоко, но недостаточно для того, чтобы эльф не мог достать их брюхо острием меча. Старший сын, охваченный азартом первой за долгие столетия битвы, взобрался на дерево, спеша догнать отступивших тварей. Мужчину не заботила паутина и жалобно скрипящие ветви под ногами, лишь предсмертная агония пауков привлекала его внимание, заставляя искать все новых существ, пока он наконец не остановился, растерянно глядя по сторонам. Кажется, и тропа, и река, и лес был таким же, а уйти далеко он не мог, но ни братьев, ни девчонки он более не видел.       Испугавшись, что оставил их одних, воин двинулся по тропе, попутно разрубая на части еще нескольких лесных обитателей. «Куруфин! Маглор! Где вы?»       — Братья!       Звук исчез быстро, словно запутался в паучьих сетях, и лишь его слабые отголоски разнеслись тихим эхом уходя вглубь тропы.       — Проклятье.       Я вообще не понимал, куда меня занесло. Голова болела нестерпимо, всë тело было словно ватным. Рукой нащупываю рукоять меча. Ну хоть что-то осталось неизменным.       С трудом поднявшись на ноги, я оглядываюсь и не могу чëтко сфокусироваться ни на чëм, кроме звона в ушах и мутных пятен перед глазами.       Как я вообще здесь оказался? И где был до этого? Кажется, на корабле? А что было потом?       Встряхиваю головой в надежде хотя бы так избавиться от колющей боли. Не помогает.       Помню, что потом стало очень жарко... Но... Почему?       Простудился? Перепил? Ничего не помню.       Медленно мутные пятна перед глазами начинают обретать форму. И я замечаю знакомый до боли силуэт... С минуту думаю, пытаясь убедиться в том, что глаза меня не обманывают. Нет, это определëнно Маэдрос.       — Брат, это ты? – зову я негромко и улыбаюсь, помахав ему рукой. – Где мы? Что случилось? У меня голова трещит, не помню, что вчера случилось... Мы ж на корабле были... А где находимся сейчас?       Эльф, словно сорвавшийся с цепи пес, бегал меж деревьев, устроив геноцид оставшихся пауков, давил ногой их отложенные яйца, разрушал маленькие коконы и насаживал на свой меч посмевших остановиться, вымещая на них всю злобу на свою глупую потерю. Наконец, перед ним предстало нечто похожее на центр скопления всех восьмилапых. Маэдрос, тяжело дыша, опустился на колено и, взяв сухой травы, остаток тряпки и огниво принялся сооружать нечто похожее на факел, как учил его когда-то отец еще в землях Валинора.       Спустя несколько минут мужчина стоял возле гнезда, что пылало ярким пламенем, освещая его тело, покрывшееся липкой кровью и паутиной. Майтимо ликовал, и глаза его горели подобно тому самому кострищу. Так он стоял еще около получаса, наслаждаясь запахом спалённых тел и визгом умирающих в агонии тварей, а так же порой добивая тех, которым удалось сбежать из плена собственного жилища. Но вскоре он направился дальше, освещая себе путь факелом и желая просто выйти к реке, ведь тропу он уже вряд ли найдёт.       Его рука вновь легла на рукоять меча, стоило лишь малейшему шороху раздаться позади. Меч упёрся в шею незнакомцу, а огонь горел возле самого лица, грозясь в одно мгновение перекинутся на волосы и одежду.       — Кто ты?! Амбарто ?       Маэдрос, испугавшись самого себя, шагнул назад, роняя и меч и факел на земь. А после крепко обнял младшего брата, прижимая к себе что есть силы.       — Это ты, Амбарто! Прости меня, прости! Как же я рад видеть тебя! Живой! И ты живой, брат мой!       Рыжеволосый рассмеялся, не в силах сдерживать своего счастья, как много прошло с того момента, когда он в последний раз обнимал своего Амартана. Родившегося самым последним и погибшего первым, такого похожего на него лицом и характером.       Я вздрогнул от ощущения холодной стали прямиком у шеи. Что..? Зачем брат это делает..? Постепенно ко мне возвращалась способность здраво мыслить, но это было слишком долго, чтобы я мог нормально соображать в тот момент.       Непонимающе смотрю на брата и глупо хлопаю ресницами, произнося тихо:       — Майтимо... Ты чего это?       Но в следующую секунду меня с таким энтузиазмом прижали к себе и стиснули в объятьях, что я едва не задохнулся и закашлялся.       — Эй! Ты чего хватаешь меня? Ты меня как будто сто лет не видел! А ведь мы недавно виделись!       Но всë же и я обнимаю брата, не в силах сопротивляться собственным рукам. Они как будто сами собой обвивают Маэдроса, словно мы и правда давно не виделись.       — Что вчера было? — спрашиваю я, не без усилий чуть отстраняя брата и держась за его плечи. — У меня голова ужасно болит. Ничего не помню..       — Вчера? Я... Я не знаю, давно ли ты вернулся из залов Мандоса? Ты не ранен, Амбарто?       Маэдрос взволнованно стал гладить его по голове, ища кровь или раны, но, кажется, брат был целее самого эльфа. Он еще много чего желал спросить, узнать и рассказать, что сто лет по сравнению с тем, сколько он его не видел — лишь мгновение, но из леса послышался звук еще отчётливо ничего не напоминающий, но Майтимо мог поклясться что слышал голос Халет.       — Не отставай.       Рыжеволосый, помедлив на секунду, все же вложил в руки младшего факел и, схватив его за ладонь, потащил в глубь леса, следуя к звуку, который все отчетливее напоминал бой, заставляя старшего чуть ли не лететь в его направлении, беспокоясь за жизнь остальных братьев.       Он подоспел лишь под конец и застыл, вопросительно глядя на всех участников, надеясь что ему хоть что-то объяснят. Вручив Амарантс в руки Маглора и забрав факел, эльф направил свой взгляд на синдар, что горжо возвышался на животном, а после на Куруфинвэ, будто спрашивая, правильно ли он определил источник проблемы. Маэдрос отвлекся лишь на мгновение, заметив царапину Халет оставленную явно мечом и быстро улыбнулся ей стараясь приободрить.       — Там лишь царапина, шрама не останется.       Ответить девушке Кано не успел. Сначала эта паутина, потом распоряжения Курво, его же тычок... Он смог только перехватить ее так, чтобы в случае чего она могла бы убежать. В голове крутилась одна мысль — если их отпустили, не заберут же их назад сразу же?       В какой момент Маэ пропал из виду, Маглор упустил. Когда же осознание того, что брат в одиночку погнался за тварями первой реакцией было помчаться следом. Только вот зная Маэ, ему этого не надо. Значит, забота о мелочи.       — Ты в порядке, Курво?       Он перевел хмурый взгляд на Халет.       — Прошу прощения, но из соображений безопасности нам пришлось забрать ваш меч. Тем более, что в таком состоянии я как целитель запрещаю вам сражаться.       Менестрель ещё раз оглядел девушку. Юная, лет 14-15, не больше. Он улыбнулся ей.       — К тому же, вы слишком молоды.       Быть может, волнение из-за нападения пауков придало Халет силы, или она все же успела отдохнуть, но почти сразу девушка спрыгнула на землю, опасливо оглядывая ближайшие деревья, а после, словно свысока, взглянула на целителя, хотя с ее ростом это было довольно трудно.       — Безопасности? Ты, менестрель, испугался, что я вспорю тебе брюхо, пока буду лежать в твоих руках? К тому же, что значит слишком молода? Я чел...       И аданет замолчала, вдруг осознавая, что с ее ростом что-то случилось и голос словно стал звонче, будто она очутилась в детстве, когда все вокруг казалось таким большим. Она помнила, как встречала эльфов в своей прошлой жизни, они были высокими, но никогда настолько, чтобы халадан едва доставала им до груди. Маленькая воительница нахмурилась и шагнула назад, растеряно глядя на братьев.       —Хорошо, пускай меч будет моим первым подарком в знак признательности. Сейчас это не главное. Мне кажется, только ваш рыжий брат исчез в обратном нашему пути направлению. Он, разумеется один из лучших воинов, но как бы не потерял нас из виду в этом проклятом лесу.       Куруфин выдернул меч из ещё одной твари. Вроде эта последняя… Остальные унеслись за Маэдросом. О чём старший вообще думал?! Увести их? Самостоятельно всех вырезать? Неужели после первого штурма Ангамандо никакого урока не получил? Дурак.       Куруфин раздражённо счистил пучком травы с меча кровь и осмотрелся. Мерзких созданий валялось штук пять. Прорубленный Нельо путь растворялся в ветвях..       Взгляд зацепился за вскочившую на ноги аданет.       — Барышня, — не забыл хмуро посмотреть Куруфин. — на правах вашего временного целителя, приказываю вам успокоиться, сесть и не тревожить руку. Не детям вашего возраста лезть в проблемы взрослых.       Повязка сбилась, но новых кровавых пятен вроде не было. Это хорошо. Значит, кровь они остановили. Пускать на бинты ещё и кофту было бы неприятно.       — Маглор, ты как?       " Нельо!! "       Мысленный зов улетел в пустоту.       Жизнь эльфов казалась теперь такой быстротечной, они не успевали рождаться, как тут же уплывали на запад, в желанные земли.       Один Трандуил никак не хотел расставаться с этим миром. И цеплялся за каждый случай проявить себя и показать, что король эльфов по прежнему силён. Он даже стал принимать малочисленные суды сам, писал новые законы, но бродить по почти пустым коридорам его чертогов было почти невыносимо. Редкие походы в лес, уже не приносили счастья, как в годы войны. Это было ожидаемо, Трандуил провёл столько времени, сколько себя помнил, на поле битвы, и это стало его жизнью…       Вот и сейчас он в полумраке, сидел на троне и ничего не делал, виночерпий давно уже спал возле ступеней трона и королю эльдар приходилось просто ждать чего-нибудь.       Стражник лениво взошёл по лестнице и также неохотно поклонился. Трандуил кивнул в ответ, думая, что сейчас опять будет разговор о походе за море.       — Мой король, чужаки в наших лесах...       Эти слова пробудили в Трандуиле надежду на что-то интересное. Он поднял голову и глаза его загорелись.       — Собери стражников, я сам пойду за ними...       Он поднялся с трона и грациозно спустился вниз по лестнице, бросив на ступенях свой длинный плащ.       Выйдя на длинную террасу, Король оглядел свои владения, где дальше самого горизонта простирались леса. К счастью, они становились с каждым днём всё светлее.       Сюда же Трандуилу принесли его клинки, и королю пришлось вспомнить, каково это, держать в руках меч.       Он с нетерпением, но всё же сохраняя горделивый вид, дошёл к мосту, ведущему к главным воротам, когда ему сообщили о том, что стражники собрались и готовы идти.       Владыка увидел несколько десятков унылых эльфов, которые всё же выглядели красивыми в доспехах лесного королевства.       Трандуил оценивающе смотрел на них, проходя мимо каждого. Но тут же отвлёкся, услышав знакомый цокот копыт.       Ему подвели большого лесного оленя, который поклонился королю, приглашая того сесть.       — Чужаков не убивать, они нужны мне живыми...       Сказал король, смотря на своих гвардейцев и с необычайной лёгкостью вскочил в седло.       Стоило тронуть поводья, как олень неистово пронёсся по мосту и исчез в лесной чаще. Трандуил радовался свободе, и даже не замечал, что лесные ветви как по волшебству расступались перед ним.       Олень знал, куда ехать, и Владыка доверился ему. Он оглянулся назад и, увидев отстающих стражников, улыбнулся.       Тут олень вынес его на тропу и встал на месте. Лучи солнца ослепили короля и, когда глаза привыкли, он увидел перед собой трёх путников, которые показались ему побитыми...       — Как великодушно. Сам сын Феанора стал мне личным целителем. И поверь мне, я старше деревьев в этом гнилом месте, потому уж не указывай мне, в какие дела стоит не лезть.       Аданет замолчала, недовольно и несколько обеспокоено глядя на эльфов, надеясь что ни один из пауков их не зацепил. Девушка резко обернулась и, схватив с земли небольшой камень, уставилась в сторону откуда послышался стук копыт, ее светлые и уже успевшие высохнуть волосы взметнулись, рассыпаясь по плечу и груди. Вскоре показался эльф, высокомерие и гордость которого не могли скрыть его возраста, который, впрочем, не был на первый взгляд обременён умом. Халет признала в нем кого-то явно выше обычного стражника по статусу, потому слегка склонилась, выказывая уважение.       — Мое имя Халет, дочь Халдада. Назовите и вы свое имя, господин.       Он презрительно посмотрел на девочку. Ему совсем не хотелось, чтобы это были мирные чужаки. Сердце просило сражения и опасности.       Трандуил нахмурился, раздосадованный неудачей. Позади выскочило несколько стражников. С натянутой тетивой, готовой к выстрелам.       — Как ты только посмела открыть рот в моём присутствии?!— Сказал Трандуил, зло смотря на Халет. Король оглядел остальных присутствующих. И понял, что это самые обычные, неприметные путники.       — Эта страна закрыта для чужаков, и ни что мне сейчас помешает взять вас под стражу за пересечение границ…       Трандуил был готов убить их всех, чтобы хоть немного утолить жажду бойни. Но в присутствии стражников допустить такое было нельзя.       — Будете воевать с ребёнком?       Куруфин шагнул, прикрывая собой не в меру воинственную,не в меру пылкую, (да вообще всё не в меру) повелительницу Халадинов. Если это, конечно, и правда была Халет, дочь Халадада. Ладно, с девчонкой они потом разберутся, сначала эти...       Куруфинвэ даже подходящего эпитета не нашёл. Возможно, если вспоминать язык гномов, слово бы и вспомнилось, да только времени тратить было жалко.       Высокомерие собеседника, раздражающе напоминало другого идиота, мнящего себя королём всего и вся. Угрожать аданет, которой и замуж то выходить не пора — это даже не низко. Это как-то трусливо и омерзительно.         "Очень смешно, Намо."       Впрочем, в отличии от этих, стража Дориата не зря ела свой хлеб. До такого даже они себя не доводили. Из оружия не страшно смотреть только на луки. Всё остальное можно лучше. Во много раз лучше. Гораздо лучше. Да и учитывая сколько они в этом лесу... Такой халтуры себе даже люди не позволяли!       Куруфинвэ ненавидел халтуру.       Он совсем не обратил внимания на подходящего к нему молодого эльфа. Эти трое казались очень жалкими, недостойными внимания короля.       Трандуил спокойно кивнул стражникам.       — Проваливайте отсюда! — Закричал один из них. Король эльфов, так же соблюдая тишину, развернул оленя, чтобы спокойно уехать обратно в чертог.       Злость быстро сменилась на безразличие, как, впрочем, и всегда.       «Только меч марать...» подумал про себя Трандуил. Он видел, что двое из этой компании были эльфами, они наверняка направлялись к серым гаваням, от этого королю было ещё омерзительней находится рядом с ними...       Он только сейчас заметил трупы пауков, которые покрыли всю землю своей кровью. Недобитые уродцы, жаль, что они стали такими слабыми и не смогли разорвать этих путников....       Что ж, если просто неуважение к себе Кано мог стерпеть, то грубого обращения — никак. Видимо, гордость у него была отцовская. Он поднял с дороги камушек и кинул его в оленя. Не важно, какого из двух.       — С прошлым таким гордым мы очень жестоко разделались! — Крикнул он вслед камню. Со стороны девчонки было неразумно открывать свое имя. Поэтому говорить свое менестрель пока не собирался. Нужно было проучить этого зазнайку.       Интересно, а все блондины такие высокомерные и считают себя правителями мира?       От шока лицо Ааданет словно разгладилось и даже нахмуренные брови вмиг взлетели вверх. Она не просто не ожидала подобной реакции от эльфа, девушка впервые надеялась что ослышалась. Но нет, это нечто схожее с эльфом действительно посмело сказать ей нечто подобное. Халет обогнула его, вновь оказалась впереди и на сей раз ее лицо не выражало ничего кроме абсолюной серьёзности и отвращения к тому, кто восседал прямо перед ней.       — Что стало с благородным народом эльдар? Я вижу сейчас перед собой лишь кучку жалких трусов, гордящихся тем что угрожали безоружным.       Халадан шагнула еще ближе и, взметнув руку вверх, указала на Трандуила.       — Вы! Передадите мои слова правителю здешних земель, которым судя по всему является старый, больной и немощный глупец, не имеющий понятия о том, что творится в его стране, раз он позволяет Мордорским отродьям плодится в его лесах! И коль он не желает видеть чужаков на своих землях, то пусть выстроит дозорные башни или хотя бы выставит охрану, ведь сейчас его земли охраняют лишь дряхлые деревья да грязная отравленная река, чьими водами питаются жалкие отпрыски Унголиант!       Девушка тяжело дышала, ее лицо пылало от возмущения, и она, пнув отрубленную паучью голову в доказательство своих слов, вновь продолжила.       — А теперь покажите нам направление к выходу из этого поселения, чьим гостеприимством мы сыты по горло!       Король не успел удержать своего оленя, который от удара камня как бешеный понёсся на обидчика и копытами придавил эльфа к земле...       Началась какая-то неразбериха, Трандуил почти не слышал что кричала ему стоящая рядом. Но заметил, что один из его стражников спустил стрелу с тетивы…       Король не успел сам понять, что делает. Он только видел летящую стрелу в спину молодой, вспыльчивой путницы.       Он оттолкнул её в сторону и дёрнулся в другую сторону, но почти успел и стрела прошла рядом с горлом, оставив кровавый порез. Стражник в ужасе отбросил лук, и все вокруг вроде успокоились. Трандуил почувствовал, как кровь потекла за воротник, и закрыл рану рукой. Он стал тяжело дышать и отозвал своего оленя, который неохотно подошёл к хозяину...       — Если ещё раз моя кровь прольется, то тому существу не жить... — Сказал на эльфийском Трандуил, смотря на своего стражника.       Он перевёл взгляд на только что спасённую путницу и изобразил на лице один из самых своих уничтожающих взглядов.       — Вам, кажется, сказали уходить, захотите жить, сами найдете дорогу... Здесь уже нет ничего прежнего.       Трандуил отвёл руку от раны и увидел пятна крови. Ненависть в нём вдруг вырвалась, он ценил кровь эльфов больше всего. Король быстро достал меч и нанёс порез по щеке только что спасённой...       — Каждый получит то что заслуживает... — Только лишь сказал Трандуил и вернул клинок в ножны.       — Успокоились все.       Куруфинвэ не кричал, но голос разнёсся по всей поляне. Внимание привлечь получилось, прекратить на мгновение кутерьму тоже.       "Кано, держи себя в руках. Аданет возьми, пока она дел не натворила"       — Как дети малые… — Серые глаза внимательно осмотрели каждого. — Мы не хотели нарушить ни ваших законов, ни вашего покоя. Кто правитель этих земель?       Кано хмуро посмотрел на Атаринке. Но положил руку на плечо Халет, отводя в сторону от белобрысого идиота. Только из-за просьбы брата он не бросился сломя голову на этого… оленя с одним кинжалом.       "Получит. Поэтому смерть должна скоро вас догнать." Менестрель только подумал так. Мешать брату вести переговоры себе дороже.       Как можно защитить, а потом самому ранить ребенка? В этом королевстве вообще есть адекватные жители? Сначала пауки, потом эти странные эльфы... Видимо, и король у них такой же.       Менестрель ещё раз внимательно оглядел оленя. Гордости как у короля. Даже больше.       "Тогда почему ты еще не сдох" пронеслось в голове у Халет, однако, она решила промолчать, не из страха, но из нелюбви спорить с теми, чей разум не желает воспринимать слова правды. Аданет послушно отступила, не желая мешать своему "целителю" вести переговоры, хотя сейчас считала это бесполезным, но единственным верным решением.       Две рыжие макушки, выскочившие на поляну, безусловно радовали. Хотя на слова Маэдроса хотелось лишь закатить глаза, он говорил так, словно она ребёнок, впрочем, ее и в детстве мало беспокоили шрамы.       Когда один рыжик пихнул в него другого, Кано замер. Умбарто? Тот, за кем он не досмотрел?       — Амбарусса?       Близнецы поделили имя старшего на двоих. Поэтому так было привычнее. Кано взлохматил рыжую макушку мелкого. Жив. Вернулся. Они почти все вместе.       — Ты давно вернулся?       Если малышня на нем - нужно отойти назад. Переговорами занялись Курво и Маэ, им мешать не надо. Поэтому Кано аккуратно повел Халет и Умбарто в сторону. При виде младшего брата Куруфинвэ побледнел. Рыжик чуть темнее, чем близнец. И не изменился совсем. Память, чтоб её...       Не до этого сейчас! Не до этого!       Он уже четвертый       Плевать.       На взгляд Нельо он еле заметно кивнул.       "Всё в порядке, разберёмся. Брата с мелкой удержи, пока они дел не натворили"       Маска уверенности вернулась так же привычно.       — У нас есть новости для вашего сюзерена. Мы можем переговорить с ним?       – Откуда вернулся..?       Меня словно молнией ударило. Я ж просто был на корабле... А потом... Что было потом..?       Воспоминания возвращались медленно, я ничего не понимал из всплывающих в голове обрывков. Кажется, что-то горело... Но что?       Однако на вопросы времени не было. Я наконец смог сфокусировать зрение и теперь мог видеть, что нахожусь в лесу. Брат всучил мне в руки факел, я послушно сжал его пальцами. Видимо, что-то случилось, но я пока не допонял, что именно. Оставалось следовать за Маэдросом, ведь остаться тут одному не хотелось.       И вот мы, кажется, вышли к месту происшествия. Я решил помолчать и попытаться выяснить, что всë-таки случилось, но спрашивать не решался: момент не совсем подходящий. Но Маэдрос пихнул меня на Маглора, и мне оставалось лишь поднять взгляд и улыбнуться.       – Вернулся... Не знаю когда именно, честно говоря, – чуть потираю затылок. – Я мало что понимаю... Кажется, ещë вчера я был на корабле, а теперь... Надеюсь, хоть кто-то мне что-нибудь объяснит.       Маглор посмотрел на рыжика с удивлением и беспокойством.       — Ты не понял? Ты...       Голос Кано дрогнул. В памяти ожил тот самый момент. Огонь взвился над водой, показывая тем кто здесь, что назад пути нет. А оставшимся на том берегу — что их предали.       Утром, собирая народ, Кано обернулся, выискивая глазами младших братьев и в ужасе замер. Одного близнеца нигде не было видно. Умбарто не сходил на берег, он остался на корабле...       Обречённый. Первый. Потерянный. После этого Кано хотел поклясться самому себе, что не допустит больше такого.       Быть может, он и поклялся? Быть может это было проклятие? Потерять их всех? А проклятие и клятва друг другу помогали, толкая Маглора к гибели?       Он вздохнул.       — С твоей смерти до моей прошло 590 лет. Но мы вернулись, и какой сейчас год — мы не знаем.       Я аж воздухом поперхнулся.       Вот оно что... Теперь всë сходится. Тогда... Тот жар на корабле... Огонь?       Получается, я умер. А теперь каким-то образом вернулся.. Как..?       — 590 лет? — Выдохнул я, непонимающе хлопая ресницами. — Я ничего не помню. Паршивое чувство.       Вздыхаю и выдавливаю улыбку. Сейчас не время размышлять об этом, может, потом что-нибудь вспомню или расспрошу. Сейчас, видимо, есть более насущные проблемы.       — В итоге я живой, это главное.       Девушка вновь опустила голову и пошла за Маглором и еще одним рыжим эльфом, отходя назад, чтобы позволить самому сильному и самому умному разобраться с проблемой.       — Значит, ты Амбарусса? Эльф, погибший такой трагичной и одновременно смешной смертью? Хотя может ли смерть быть забавной.       Халет постаралась улыбнуться и протянула ладонь вперёд, чтобы поприветствовать мужчину.       — Мое имя Халет. Я аданет. Так же, как и твои братья погибла однажды, правда, смерть моя была спокойной, от старости, в окружении моей семьи и подданных.       Я нарочно был позади, чтобы попытаться разворошить свою память, но не успел достичь хоть какого-то результата, как ко мне обратилась девушка, бывшая с моими братьями.       — Верно, это я. Ещë б помнить эту самую смерть... — неловко улыбаюсь и тоже протягиваю ей руку.       Оказывается, мои братья тоже погибали... Вопросов стало больше, и я мысленно отметил в голове и этот пункт. Может, попытаться расспросить Халет о всëм этом?       — То есть, все мы умерли, а потрм ожили? Как такое могло произойти? Трандуил лишь усмехнулся, глядя как до того дерзкие в своих речах и поступках эльф с девчонкой отходят назад, прячась за спинами других. Вернув меч в ножны, сын Орофера молча и неторопливо, с лицом истинного благородства взобрался на своего оленя и вновь не спешил отвечать, лишь внимательно рассматривал новые лица двух рыжих нарушителей и, вдоволь насладившись их тревогой в ожидании нападения, заговорил.       — Можете. Правитель Мирквуда, царства полного темных, величественных лесов, через которые потекают реки полные неведомым вам, людям, волшебством и могуществом, сын Орофера — король Трандуил сейчас перед вами.       Эльф ухмыльнулся, снисходительно оглядывая "гостей", надолго остановившись лишь на человеческом ребёнке, что смел обвинять его в некомпетентном правлении, и он бы обязательно отрезал ей язык за подобные высказывания, но решил все же помиловать за неожиданную схожесть цветом золотых волос с его давно погибшей женой. Он не заметил этого раньше, но сейчас, когда девчонка отвернулась, сердце короля болезненно замерло, а он сам будто на мгновение вновь увидел ее светлый лик, услышал лёгкий аромат весны.       — Я готов вас выслушать, но знай, если кто либо из вас посмеет меня оскорбить — в тот же миг лишится головы.