***
В целом, считая разговор между братьями и их совместное ожидание в полной тишине, прошло около часа. Мо Сюаньюй так и не возвращался. Пусть два нефрита клана Лань и были внешне спокойны, каждый из них переживал по-своему, отчего, когда ещё через полчаса у порога послышались тяжёлые и неторопливые шаги, две пары голубых глаз в предвкушении подняли взгляд на дверь. Мо Сюаньюй вернулся. Внешний вид заклинателя оставлял желать лучшего: обессиленный, с впалыми кругами под покрасневшими глазами, он держался шатко, но глаза юноши на удивление сияли холодной решимостью. Даже завидев Лань Сичэня, Мо Сюаньюй лишь на мгновение помедлил, но позже чётко произнес: — Мне нужно встретиться с Не Хуайсаном. Ныне верховный заклинатель, глава ордена Не когда-то уже встречался с Мо Сюаньюем наедине. То был тридцать восьмой год правления Сюань Чжэна. На тот момент внебрачный сын бывшего главы клана Цзинь уже два года, как был изгнан из ордена. Позор клеймения ложными слухами, смерть матери и тиснение со стороны ближайших родственников согнали молодого заклинателя в пучину безумия, отчего тот не сразу поверил в приезд гостя. Однако, к удивлению жителей деревни Мо, Не Хуайсан без стеснения проследовал к сараю и пробыл там достаточно долго. О чем говорили заклинатели, тогда так никто и не узнал. А говорили они о серьёзном… Начав издалека, глава ордена Не вёл с Мо Сюаньюем весьма дружескую беседу. Его покойный старший брат, — Не Минцзюэ, — был названным братом Цзинь Гуанъяо, так что их с Не Хуайсаном, можно было сказать, связывало духовное родство. Именно это послужило причиной, по которой Мо Сюаньюй отчего-то доверился этому мужчине. До той поры никто не верил рассказам заклинателя об увиденном в потайной комнате Цзинь Гуанъяо. Да и, честно признать, рассказывать об этом было особо и некому. Но Не Хуайсан к такому откровению отнёсся весьма серьёзно и даже поблагодарил Мо Сюаньюя за доверие. Конечно, на тот момент изгнанный из родного клана заклинатель ещё не знал, чем все обернётся. — Молодой господин Мо, отчего же вам потребовалась встреча с верховным заклинателем? Что Лань Ванцзи, что Лань Сичэнь были явно озадачены внезапной просьбой. Перемена в настроении Мо Сюаньюя ничем не объяснялась. Глаза заклинателя все ещё были красными от недавних слез, но взгляд его стал решительным и серьёзным. Даже Цзэу-цзюнь от подобного растерянно бросил взгляд на младшего брата. Лань Ванцзи объяснить внезапную просьбу товарища точно также не мог, но в отличие от старшего брата вопросов задавать не стал. Вместо этого Ханьгуан-цзюнь лишь смиренно кивнул и поднялся со своего места. Сложив руки в почтительном жесте, заклинатель повернулся к главе ордена. — Брат, я провожу молодого господина Мо до Цинхэ. Взгляд второго нефрита клана Лань был, как всегда, спокойным и собранным, но только Лань Сичэнь читал в нем немое беспокойство. Отпускать Мо Сюаньюя из ордена сейчас, после их весьма напряжённого откровенного разговора, было сродни тому, чтобы больше никогда не увидеть заклинателя. Цзэу-цзюнь и сам понимал это и к тому же, переведя взгляд на все ещё стоящего в проходе Мо Сюаньюя, не заметил с его стороны и капли возражения. В конечном итоге Лань Сичэнь смиренно вздохнул. С привычной доброжелательностью он улыбнулся младшему брату и, положив руку ему на плечо, кивнул: — Хорошо. Ступайте. Я отправлю Не Хуайсану послание о вашем визите.***
Нечистая Юдоль находилась в двух соседних провинциях от района Гусу. Путь заклинателей должен был пройти через территорию Ланьлин. Ввиду всех обстоятельств Лань Ванцзи был просто обязан предложить совместный полет на мече, но Мо Сюаньюй на это вполне естественно ответил отказом. Юноша не привык к полётам, а также из личных соображений предпочёл бы не сокращать путь. В конечном итоге два прославленных заклинателя отправились в дорогу пешком, забрав с собой только Яблочко. Ослик шёл спокойным шагом, вполне самостоятельно везя хозяина на спине. Лань Ванцзи же шёл рядом. Картина, так напоминающая беззаботное прошлое, теперь отличалась лишь тем, что Мо Сюаньюй не позволил спутнику взяться за верёвки, а также тем, что большую часть пути они провели в тишине. — Почему ты оказался в Гусу? — Уже ближе к вечеру Мо Сюаньюй внезапно первым начал разговор. Голос заклинателя был отстраненным, да и он сам при этом смотрел прямо, не кидая даже мимолетного взгляда на достопочтенного Ханьгуан-цзюня. — Цзэу-цзюнь сказал, что ты отправился в Юньмэн прошлым утром. — Мгм. — Так почему? Лань Ванцзи не спешил отвечать. Мужчина продолжал идти рядом и вместо слов взглянул на мягкий профиль товарища. От повисшей между ними атмосферы отчужденности было слишком некомфортно. Настолько, что даже Ханьгуан-цзюнь, что обычно стойко выдерживал неудобства, боролся с желанием схватить сидящего на ослике юношу и повернуть его к себе за плечи. Как же хотелось взглянуть в эти глубокие тёмные глаза, вновь увидеть сияющую в них беззаботную радость и оттенок теплоты и полного доверия. Но Мо Сюаньюй продолжал смотреть вперёд. Лань Ванцзи оставалось лишь печально отвести взгляд и все же ответить: — Глава ордена Цзян рассказал, что встретил тебя на ночной охоте неделю назад. Ты был на территории Юнмэна и пообещал Лань Сычжуй и Лань Цзинъи навестить их в Облачных Глубинах. Ты не приходил все эти дни, вот я и подумал, а вдруг ты специально воспользовался моим отсутствием. — Поэтому ты связался с Цзэу-цзюнем, чтобы он задержал меня? — Нет, — Лань Чжань был на мгноение шокирован подобными выводом. Лань Сичэнь был не причём, и единственное, в чем его можно было бы обвинить, это в том, что он промолчал о возвращении Ванцзи этим утром. Поэтому Ханьгуан-цзюнь инстинктивно вновь устремил взгляд на спутника, чтобы поспешить очистить честь своего брата, как вдруг столкнулся с ним взглядом. На секунду растерявшись, он закончил, — Лань Сичэнь не был в курсе. Мо Сюаньюй смотрел на него, и этот взгляд был выдержанным, продолжительным — тёмный заклинатель не отвёл его даже после того, как Лань Ванцзи вновь повернулся к нему. Толика надежды промелькнула в сердце второго нефрита. Однако, в отличие от него, Мо Сюаньюй придал этому зрительному контакту совершенно иной смысл: юноша в очередной раз убедился, что его догадки оказались верны. Мо Сюаньюй не винил Лань Сичэня в сговоре, как и отмел мысль о его причастности к насильному удержанию заклинателя на территории Облачных Глубин ещё утром. Первый нефрит ордена был искренне обеспокоен его состоянием и проявил гостеприимство. И то, что Лань Ванцзи поспешно вернулся из Юнмэна, скорее всего, воспользовавшись мечом, нельзя было предугадать. Так что вопрос о Лань Сичэне был не более, чем диагностическим. При разговоре Лань Ванцзи старался поддерживать зрительный контакт. Оправдывая брата, он инстинктивно повернулся к собеседнику, даже зная, что тот не будет смотреть на него. И это в очередной раз подтверждало то, что этим утром, признаваясь Мо Сюаньюю в чувствах, второй нефрит просто не мог говорить искренне. Последователь тёмного пути уже не злился. И было ли на что? Он лишь устало вздохнул и, прикрыв глаза, чуть позже вновь отвёл взгляд от Лань Ванцзи. Ханьгуан-цзюнь не был виноват в том, что сердце его принадлежало другому. Повязать свою жизнь с человеком наиболее значимой вещью в твоём ордене, а потом узнать, что этот человек не тот, за кого себя выдавал. Окажись Мо Сюаньюй на его месте, он бы, пожалуй, тоже не знал, как поступить. И то, что Лань Ванцзи был готов взять на себя ответственность за разбитое сердце Мо Сюаньюя невольно заставляло его скорбно улыбаться. Всё же, пусть и под личиной Вей Усяня, но заклинатель действительно полюбил мужчину, идущего сейчас рядом, искренне целовал его и придавался ласкам, грезя о счастливом будущем у семейного очага. — Расскажи мне про Старейшину Илина, — Затянувшуюся паузу в их разговоре вновь прервал Мо Сюаньюй. После пяти минут молчания, он попросил вполне искренне: — При осаде горы Луаньцзан мне было тринадцать. К сожалению, я не знал Вей Усяня лично. Каким он был?