NSFW алфавит (на пейринги)

      У Фёдора до ужаса искусанные губы. Но даже так целовать их было приятно. Дазай не мог насытиться Достоевским. Глаза он полностью не закрывал, ему хотелось видеть всё желание, заключённое в фиолетовых искрах напротив. Изредка их мокрый и бесконтрольный поцелуй на секунду прерывался, тогда эсперы выдыхали и посмеивались с ситуации. Осаму вдруг задумался, что ранее не обращал внимания насколько Достоевский привлекательный. Ему захотелось касаться его, чувствовать его (лучше в себе, но план был в другом). Ладонь Дазая легка на щеку парня, несколькими пальцами зарываясь в волосы. Большим пальцем он огладил кожу Фёдора и соскальзнул к шее. Где-то под парнями послышался первый тихий вздох. Эсперы тут же улыбнулись в поцелуй, но прервали его только тогда когда Дазай наконец расстегнул пару пуговиц рубашки Достоевского. Осаму с нескрываемым интересом и аппетитом взглянул на ключицы и грудь Фёдора, провёл по ней рукой и азартно поднял глаза, вызывая табун мурашек у крысы. — Достозаи на Гоголе… — проговорил Николя всё ещё сонный, но сильно возбуждённый.       А Гоголь был возбуждён. Очень. Он вообще спал. А когда проснулся обнаружил, что эти два сидят с разных сторон от него и целуются, при этом Фёдор надрачивал член Николая через одеяло.       Наконец Достоевский, оторвавшись от Дазая, потянулся к Гоголю, аккуратно беря его за шею и надавливая вниз, чтобы парень лёг, а не держался на локтях. Фёдор приблизился к лицу Гоголя совсем близко и глядел он не по доброму.       Дазай тем временем стащил одеяло и уже устроился между ног Николая. Он провёл языком по всему стволу и поцеловал головку. Гоголь выдохнул и не знал куда себя деть. Фёдор продолжал лишь смотреть в его глаза и злобно ухмыляться. Осаму заглотил член лишь на половину и одновременно с этим надавил и помассировал большим пальцем анал Николая. — Кажется я догадываюсь, что вы удумали… — лишь выдал Гоголь.

***

      Сигма сдался. В машине спать холодно и неудобно. Он подумал, что Фёдор мог уже вернутся, поэтому дёрнул дверь его номера, но та не поддалась. Печально. Остался только один вариант — надеяться, что эти два клоуна уже спят и устроиться хотя бы в кресле. — Свет включён? — наивно спросил Сигма, открывая дверь номера.       Ту картину, которую увидел парень, он никогда не забудет. Она будет сниться ему в кошмарах ещё очень долго.       Гоголь лежал на боку. Фёдор и Дазай двигались внутри Коли тягуче медленно. Достоевский сидел на обеих коленках. Одну ногу Осаму переместили Шинелью на пол, чтобы не мешалась. Чтобы не упасть Дазай одной рукой держался за плечи Фёдора, а другой придерживал бедро Николя. Достоевский не мог убрать ухмылку с лица. В своей руке он держал член Гоголя, который тоже отделили с помощью дара, и двигал им внутри рта Дазая. Осаму при этом втягивал щёки и водил язычком, принося в эту комнату лишь больше стонов и скулежа Николая, который сходил с ума только от одной мысли что его одновременно имеют два члена.       Гоголь, весь потный, с красными щеками и вытекшей слюнкой из рта, открыл глаза и увидел растерянного Сигму. Сигма был не то что в шоке, он был в ахуе. — Сигмаа, ты здесь, — томным и сильно уставшим голосом пропел Гоголь — Ну что, пацаны, четверничок?       Сигма расширил глаза и убежал так быстро, словно его ноги самое скоростное что есть на свете. — Да я ж пошутил… — выдал Коля. — А, да? Я думал ты серьёзно, — проговорил Фёдор, вынимая член. — Я надеялся ты серьёзно, — добавил Дазай. — Понял-принял. Способность «Шинель»!       И вот Сигма снова здесь.