Паразиты

      До обеда все ходили друг к другу в гости, хотя смотреть было особо не на что: комнаты были почти одинаковыми. Типовая мебель из… Макарт так и не понял, что за материал был использован — то ли дерево неизвестной породы, то ли странный полимер. Кровати, шкафы, тумбы, диван и кресла в гостиной. Целые стопки чистых полотенец и флаконы с подписью: шампунь, гель для душа, пена для ванной и прочее. Без марок и состава.       Всё слишком безличное — пусть и удобное, но явно казённое.       Томас сходил лишь к Робу с Билли и в комнату к Жану. А потом вернулся к себе и принял душ, переоделся в новую безликую одежду и, забравшись с ногами на диван, принялся размышлять. Детективу очень не хватало ручки и листка бумаги. Нет, записывать Макарту было решительно нечего, но он привык, что, задумавшись, выводит на листе закорючки, помогая себе этим самым привести мысли в порядок.       Обед прибыл на двух летающих подносах размером со столешницу, прервав размышления детектива. Еда вновь было земной или, по крайней мере, похожей на земную. Похоже, до лекции шокировать окончательно их не собирались.       — Как думаешь, почему они сразу не провели свою лекцию? — спросил Патрик.       Вся их четверка, не сговариваясь, собралась обедать в комнате Роберта и Билли. Макарт тоже не спешил отстраняться от своих знакомых: оставаться один на один с новой реальностью было просто… страшно.       Роб хмуро пожал плечами, рассматривая кусок мяса.       — Льюис намекал, что они уже крадут людей не один десяток лет. Просто раньше делали это незаметнее, — сообщил Томас. — Думаю, что они более-менее разобрались в человеческой психологии и дают нам время привыкнуть к мысли о двух солнцах.       Билли дёрнулся, скривился, словно одно упоминание о двух солнцах его пугает. Скорее всего, так оно и было.       — А почему они стали похищать людей так откровенно, нагло? — уловил главное Роб. — Что поменялось? Исчезновение такой толпы прямо из машин на автостраде не может пройти незамеченным!       — Я не знаю, — мотнул головой Макарт. — Я не понял. Ли говорил, что люди поменялись. Может, им мешает технический прогресс? Может, есть законы, по которым рабов нельзя набирать из рас, что выходят уже за пределы своей звёздной системы?       — Рабов… — испуганно повторил Билли и глянул на Патрика.       — А для чего им рабы? — уточнил байкер, не обращая на парня внимания. — Я этого не могу понять. Есть на земле три варианта: секс, работа и органы. Органы отпадают: если они развивались на другой планете, то, несмотря на всю кажущуюся схожесть, внешнюю, наши органы должны у них отторгаться.       — Логично, — повернулся Роберт лицом к Патрику, внимательно слушая.       — Работа? Ну тут явно технический прогресс ушел далеко вперёд, а даже у нас ручной труд уже давным-давно стал менее продуктивным, чем машинный, — продолжил байкер. — Да и объёмы похищенных должны быть другими. К тому же должны забирать всех, способных работать. А детей, подростков и женщин не берут. Старики ладно — с них толку не будет.       — Выходит, мы попали в межгалактический бордель? — побледнел Билли и даже пошатнулся на диване.       — А где женщины и девушки? Почему средний возраст всех похищенных — двадцать пять лет? — спросил Роб, сжав руку юного спортсмена. — Ты — да, подходишь. Ещё десяток лет будешь привлекательным, если даже использовать тебя… не щадя. Ну, Патрик с натяжкой. А мы с Томасом? И почему у всех отрицательный резус-фактор? Нет, не похоже. Отбирали бы по внешности, помоложе, покрасивее.       — А мы не знаем, что для них является красивым, — резонно сказал Билли.       Томас не догадывался, куда бы их привёл этот разговор, но зашёл охранник и сообщил, что лекция начнётся через десять минут, всем присутствовать обязательно.       — Жаль, что Льюиса нет среди нас… Я бы его расспросил, — вздохнул Роберт, поднимаясь первым.       — А откуда ты знаешь? — удивился Макарт.       — Ты бы и сам начал засыпать его вопросами, если бы увидел, — хмыкнул Роб. Томас кивнул, соглашаясь.       Двери их части коридора открылись, выпуская в общий. Макарт теперь уже, зная, что искать, смотрел по сторонам и считал жёлтые квадраты-сканеры.       — Тут, до лестницы, ещё десять комнат, — сообщил он Роберту, пока они спускались на этаж ниже.       — И? — не понял Роб.       — С последнего похищения прошло почти девять лет, — пояснил Томас. — И нас похитили случайно, незапланированно. Они же не знали, откуда будут забирать Льюиса.       — Может, это здание не использовалось всё это время, — с сомнением отозвался Роберт. — А комнаты пустуют?       — Тогда нам было бы логичнее закрыть выход на лестницу и дать возможность при желании жить в одиночестве, — не согласился Макарт.       — Думаешь, там похищенные девять лет живут? — уточнил Роб с явной иронией.       — Думаю, там не люди живут, — мотнул головой Томас.       Но рассуждать дальше им не дали обстоятельства. Их провели в комнату, похожую на класс в школе. Вернее, им предложили разделиться на две группы: подобные, явно учебные комнаты, были рассчитаны на шестнадцать человек. Удобные стулья с широкими подлокотниками, спинкой и поддержкой для головы парили в воздухе. Сиденье было настолько широким, что Билли забрался туда с ногами. Рядом со стульями парили и столешницы, на которых лежали тонкие, едва ли толще трёх миллиметров, планшеты и стилусы.       Вперёд вышел охранник и пояснил:       — Если стул слишком высоко парит, то сожмите сразу два подлокотника, и он начнёт спускаться. Если для вас слишком низко, то, опять же, нажмите два подлокотника и слегка как бы приподнимите за них.       Наверное, при других обстоятельствах это, очевидно, неземное сиденье вызвало бы новый виток истерик у нервных пленников, но все жаждали какой-то определённости, и никто не хотел затягивать нервную неизвестность. В их классе никто так и не рискнул подстроить стул под себя или взять планшет в руки.       К большому экрану, что занимал одну стену класса, вышел высокий и сухой мужчина лет шестидесяти на вид. Томас издали не заметил в нём ничего нечеловеческого, но они вчетвером сидели далеко не на первых рядах.       — Меня зовут Аливат, я куратор вашей группы. Предлагаю вначале познакомиться, — улыбнулся он людям, не разжимая губ.       — К дьяволу знакомства, — крикнул кто-то из первого ряда. — Что происходит?! Где мы?       — Я отвечу на все вопросы и расскажу всё, что вам нужно будет знать. Разумеется, кое-какие тонкости и детали сразу в одну ознакомительную часовую лекцию не влезут. Так что, если вы хотите всё понять, то давайте быстро закончим с необходимыми условностями. Чтобы потом осталось больше времени на вопросы, — не смутился Аливат. — Имя? — Джон, — представился нетерпеливый.       Лектор что-то отметил в своём планшете и повернулся к следующему. В их классе в результате оказалось тринадцать человек, и эта цифра не понравилась Томасу, хотя раньше он себя к суеверным людям не относил. Имена называли быстро, особо не сопротивляясь.       Отметив имена всех своих подопечных, Аливат забрался на свой стул и принялся говорить:       — Как вы уже догадались, вы больше не на Земле. Я могу назвать вам координаты этой планеты, но они вам ничего не скажут. Эта планета называется Нивария. Тут моя раса поселилась первой из разумных, и по всем межзвёздным законам — она принадлежит нам. Хотя я не могу назвать свою расу сильно уж законопослушной.       — Вы нас похитили, — кивнул хмуро Роб. — Очень законопослушно.       Говорил Роберт негромко, да и в классе не стояла гробовая тишина: кто-то покашливал, кто-то нервно ёрзал. Но куратор отозвался, видать, услышав сказанную вполголоса фразу:       — Вот именно из-за того, что нам приходится похищать или выкупать у пиратов разумных, подходящих нам, нас и не считают расой первой степени доверия.       Роб поёжился и выразительно глянул на своих, взглядом предупреждая, что лучше тут хранить молчание.       — Сейчас не место знакомить вас с основными положениями и договорённостями, достигнутыми в этом звёздном секторе. И о степенях доверия я расскажу позже. Мы вернёмся сейчас немного назад в прошлое. Моя раса называется нивы, я, соответственно, нив. Мы — самодостаточное сообщество с высоким уровнем развития, с высшей степенью сохранения экологии и поразительной выживаемостью. Нивы не делятся на полы или расы, как у вас. Хотя выглядеть мы можем весьма по-разному. Позже я объясню, почему, — принялся пояснять Аливат. — Мы единственные не боимся вирусов, бактерий и паразитов. Мы экранируем агрессию на агрессора, обладаем большой физической силой относительно габаритов каждого нива. Нам сложно умереть даже от несчастного случая — то, что для большинства живых существ, не только разумных, будет считаться смертельным уроном, для нас — дело поправимое. Потеря конечностей приведёт лишь к отрастанию новой. Разве что декапитация фатальна для нас, и то — есть нюансы.       — И зачем вам, таким крутым, мы? — не выдержал всё тот же нетерпеливый Джон.       — Я как раз к этому и подхожу. Конечно, было похоже, что я просто хвастаюсь, но это не так, — явно пошутил куратор, но ни одного смешка в ответ не последовало. — Но все эти плюсы касаются лишь взрослых нивов, а вот наши дети — совсем другой разговор. В процессе размножения участвовать могут любые два нива. У нас один пол. Будем считать, что мужской, хотя это условности. Но для людей так удобнее для понимания. Нив выбрасывает в момент оргазма во вне своего организма половые клетки, они подвижнее, чем половые клетки человека, чем сперматозоиды, если точнее. И мельче. Но живут эти клетки после эякуляции меньше получаса. Если две половые клетки разных нивов встретятся, то они образуют зародыш. То есть пара нивов за один раз может создать сотни зародышей. Но есть нюанс: нивы экранируют, и это мешает им выносить своих же детей.       — Медик не экранировал, — ровно сказал Томас, стараясь говорить это небрежно, словно бы и не придал этому факту особого значения.       — Медик временно отключил экранирование, это сложно, но можно. Только ненадолго. Просто были инциденты с сапиенсами на осмотрах ранее, и это делают для вашего удобства, — отвлёкся Аливат. — На нем всё быстрее заживет, чем на вас.       Макарт пообещал себе, что узнает, как лишать противника этого неоспоримого и жуткого преимущества.       — Эволюция сделала размножение нашей слабой частью, для этого размножения нам нужен третий — носитель, — начал было говорить куратор, и его голос потонул в шквале возмущения.       Кто-то пытался кинуть стулом в окно, кто-то расплакался. Кто-то, как и Томас, остался сидеть.       И Макарт понял, что на этом лекция закончена. На это, видать, и рассчитывал Аливат. Охрана вошла в класс спустя мгновение. Их было с десяток, и действовали они слаженно. Постепенно все стихли, большинство — от инъекции успокоительных.       — Думаю, что продолжим мы наш разговор попозже, вечером, после ужина, — решительно поднялся куратор. — Сейчас нам всем стоит успокоиться и принять новую информацию. Ещё нужно будет вас всех побрить, но это уже сделаем завтра. Я понимаю, правда понимаю…       Аливат замолчал. Люди всё равно были слишком возбуждены, возмущены и напуганы. Поняв, что сейчас добиться общего внимания просто нереально, куратор кивнул охране, и их вернули в коридор с комнатами. Вторая группа из четырнадцати человек уже была там, и, судя по их лицам, — они тоже теперь всё знали.       Макарт, не спрашивая разрешения, увязался за Билли, слегка придерживая парня за талию: тот попал под раздачу и теперь был абсолютно спокоен под влиянием препаратов. Патрик, зайдя следом с Робом, сел мимо дивана и не стал подниматься с пола.       — Блядство, — сообщил байкер.       — Логично зато, — хмыкнул Роберт и глянул на Макарта.       Томас поёжился, прекрасно понимая, что по-хорошему ему бы изобразить что-то: волнение, злость, недоверие… Но всё это было давно, в прошлой жизни, когда Макарт беседовал с Льюисом. Сейчас внутри ничего уже не осталось, никаких эмоций. И сил врать уже не было.       — Ты знал, — кивнул Роб — не обвиняя, просто говоря.       — Да, но не хотел верить, — отмахнулся Томас.       — Как ты мог! — Патрик подскочил, кинулся к детективу, даже занёс кулак.       И не ударил. Байкер смотрел в уставшие глаза Макарта, видел, что тот и не пытается защищаться, и просто не смог ударить.       — Это бы ничего не изменило, — поднялся из кресла Роберт и положил руки на плечи Патрика. — Может, и хорошо, что мы ничего не знали.       — Может, — эхом повторил Томас.