* * *
Со стороны теннисных кортов вновь раздавались звуки полномасштабных боевых действий. Разбирая журналы о дисциплинарных наказаниях учеников средней школы Намимори, Кёя думал о том, что делать с этим настойчивым травоядным. Вряд ли сегодня он будет в более хорошем состоянии, чем вчера, а это значит, вновь придётся зализывать чужие раны. — Он вкусный… — вслух подумал Хибари. После того дурацкого предложения встречаться, в голову стали лезть абсолютно абсурдные мысли, что этот маленький запуганный зверёк может ему нравиться. Этой ночью ему даже приснился впечатляющий сон эротического содержания с участием их обоих. Вспоминая подробности сна, Кёя невольно покраснел, поражаясь своим неизвестно откуда взявшимся познаниям, и взглядом обвёл кабинет, пытаясь отогнать параноидальную мысль, что кто-то видел этот его момент слабости. Хиберд тактично отвернулся, прикрывая маленький клювик крылышком, создавая впечатление, что он там тихо хихикает про себя. Укоризненно посмотрев на птицу, Кёя собрался за своим новым зверьком, которого собирался взять себе на попечение. Встретил он его немного раньше, чем предполагал, но всё также без сознания и в царапинах. Серьёзных повреждений не наблюдалось, но травоядное создание выглядело смертельно изнеможенным. Хибари взял его на руки, отметив про себя, что тот стал порядком тяжелее. Открыть дверь рукой с подобным грузом на руках оказалось весьма проблематично, поэтому пришлось пренебречь некоторыми правилами и открыть её ногой. От звука зверёныш стал подавать признаки жизни, но Кёя «ласково» приказал ему спать дальше. Сев на диван вместе с Савадой на коленях, он стал снимать с него утяжелители. Обрабатывать особо было нечего. Пригревшись теплом чужого тела, Кёя задремал, сидя в обнимку с Тсуной, касаясь случайно его уха губами. За окном чирикали птицы, видимо, прилетевшие навестить Хиберда, который активно поддерживал «беседу». Из очередного тайного убежища Реборн сделал пару фотографий, но идиллию нарушать не стал.* * *
Проснулся Тсуна, сжимая в кулачок чью-то… рубашку?! Горячее дыхание обжигало правое ухо, а руки крепко сжимали в объятиях. Замерев от страха, Тсунаёши пришёл к выводу, что он в объятиях главы дисциплинарного комитета, который сейчас спит. Хорошо помня последствия «внепланового» пробуждения, Тсуна не рискнул шевелиться. Смотреть особо было не на что, а взгляд то и дело возвращался к руке, смявшей белую рубашку Хибари. Савада гадал, побьёт ли он его за это, пока Кёя не проснулся. — Выспался? — Да… Спасибо. Извините, я снова отключился. — Ты такой безответственный и слабый. — Извините. В возникшей тишине Саваде ничего не оставалось, кроме как слушать биение сердца собеседника. Оно билось быстрее, чем когда тот спал. На мгновение ритм сбился. — Ты правда хочешь со мной встречаться? — Кёя повернул голову Тсунаёши так, чтобы тот смотрел ему в глаза, касаясь ладонью щеки, а пальцами зарывшись в растрёпанных волосах. — Если ты станешь моим, для тебя дороги назад уже не будет. Тсуна заворожено смотрел в серые глаза сильнейшего из своих хранителей. Где-то внутри он понимал, что если он хочет через год встречаться с Киоко, то он должен сказать нет и позволить Бьякурану играться с собой, пока тому не наскучит. Но, глядя в эти строгие манящие глаза, так и не смог вымолвить слова отказа. — Да, я правда хочу. Кёя улыбнулся так, словно получил что-то бесценное. Медленно приблизившись, он провёл языком по губам Тсуны, аккуратно прикусив нижнюю и сразу смягчив ощущение лёгким поцелуем, наконец, проник в рот языком, запечатлевая союз глубоким долгим поцелуем. Когда он закончился, Савада прикрыл рот рукой и отвёл взгляд. — Что-то не так? — Нет, наоборот. — Тсуна вспомнил свой первый поцелуй, бессовестно украденный Бьякураном. — Это приятно. — Хочешь ещё? — Да! Ой… — ответ был молниеносным, необдуманным. Да и думать уже не хотелось, когда Хибари вновь накрыл его губы своими, крепче прижимая к себе.