Разнообразие

Зимние каникулы, к сожалению учеников, подошли к концу. Первые уроки после долгих выходных давались тяжело, но все благополучно дожили до обеденной перемены, рассредоточившись по территории школы, словно муравьи по муравейнику. Класс почти опустел, лишь на задних партах осталась небольшая группа обедающих, рассказывающих друг другу смешные истории. — Гокудера-кун, не надо меня ждать. Я всё равно буду обедать с Кёей-саном. — Нет! Я не уйду, пока не удостоверюсь, что вы под охраной! — Да что может со мной случиться в школе? Ямамото, ну хоть ты скажи ему. — Этот больной бейсболом ничего не понимает! Десятый, у меня плохое предчувствие! Вначале этот жуткий сон, потом с самого утра дурные знаки преследуют: по пути дорогу перебежала чёрная кошка с четырьмя такими же чёрными котятами, я порвал уже три шнурка!.. — Как?! Их всего два! — Я предвидел, что сегодня день неудачный, навернувшись с утра с кровати и уничтожив завтрак в микроволновке вместе с самой техникой, поэтому взял запасные… — Гокудера-кун… — Тсунаёши не знал, стоит ли ему поразиться находчивости и дотошной предусмотрительности друга или же ужаснуться подобному. — В любом случае здесь со мной точно ничего не случится. Не тратьте время, идите обедать. — Но, Десятый! — Идём, Хаято. — Не называй меня по имени на людях! — Ладно, ладно! — Бейсболист потащил за собой взрывоопасного любовника и на ухо прошептал: — Снаружи подождём Хибари. — Скрипя зубами, Гокудера согласился подождать в коридоре. — Не волнуйся ты так. Никто не посмеет проникнуть в школу, а если и посмеет, то будет иметь дело с дисциплинарным комитетом. Не слушая Такеши, Хаято ходил вперёд и назад, пытаясь хоть как-то унять необъяснимое ему самому беспокойство. Довольно быстро устав от бессмысленного занятия, он подошёл к Ямамото. — Эй, бейсбольный придурок, обними меня. — Ты так сильно переживаешь? — Заткнись! Делай, что говорю! — Хорошо, хорошо! Не нервничай ты так. Ямамото прижал к себе любимого, и тот уже ворчал, уткнувшись носом в школьную форму на груди. Мимо то и дело проходили ученики самой дисциплинированной школы. Из класса вышли прогуляться несколько ребят, а после внутрь вошли двое других. Ямамото был популярным, и многие желали перекинуться с ним парой-тройкой слов, поэтому он худо-бедно знал в лицо чуть ли не полшколы, особенно тех, кто имел хоть какое-то отношение к их классу. Тех двоих, что вошли, он видел впервые, хоть и чувствовал, что знаком с ними не первый день. Смех и почти бесперебойный разговор одноклассников на мгновение прекратился, но вскоре вновь начался новой волной. Через несколько минут голоса стихли, а через открытую дверь подул свежий воздух. — Хаято… — Что? — Прости! — Такеши резко оттолкнул от себя Гокудеру и рывком бросился к двери. — Тсуна! На задних партах сидели четыре бледных шокированных одноклассника, ни один из которых так и не смог объяснить причину внезапного исчезновения Савады. На столе пропавшего была оставлена открытка с Колизеем на ней и пузырёк таблеток предсмертной воли. На открытке было сообщение: «Решил продлить каникулы и посетить Италию. Всем счастливо. Не забудьте мне лекции оставить, ведь я обязательно вернусь!» — Что за ерунда?! — взревел Хаято. — Для кого эта чушь была написана?! Это же очевидная ложь! Обернувшись, Гокудера столкнулся нос к носу с главой дисциплинарного комитета, который бесцеремонно забрал из рук главного нарушителя спокойствия открытку и бегло посмотрел содержимое. — Что это значит, травоядное? Где Тсунаёши? — Без понятия… Отдай карточку, придурок, на ней могли остаться отпечатки похитителя! — Что за бесполезный ученик, — посетовал Реборн, выползший из очередного укрытия и устроившийся на плече Кёи. — Даже на минуту отвернуться нельзя. Дай мне открытку на секунду, Хибари. Я проверю отпечатки и сверю по базе данных Вонголы. Быть может, кого и найдём. — Надежда найти преступника по отпечаткам пальцев была весьма сомнительной, но в тоже время довольно твёрдой. Пусть Тсуна и был беспомощным не в режиме предсмертной воли, но вероятность того, что преступник бездарен и мог оставить подобные следы, отметалась в связи с тем, как безупречно была проведена операция. Если преступник и оставил отпечатки, то, скорее всего, сделал это нарочно. — Хм. Личности похитителей установлены. Это Рокудо Мукуро и… — Бьякуран! — дуэтом выступили Хибари и Ямамото, что совсем не польстило гордости первого. — Верно. Полагаю, это было приглашением. Скорее всего, в Кокуё мы их не найдём. Придётся поверить, что они отправились в Италию. — Я немедленно вылетаю! — Ты остаёшься здесь, Гокудера. От уроков вас с Ямамото ещё никто не освобождал. — При всём уважении, Реборн-сан!.. — Учитывая последнюю запись, можно полагать, что Тсуне ничего смертельного не угрожает. Я попрошу поддержку у Варии и Каваллоне в поисках, а сам попробую найти что полезного в Кокуё. Италия немаленькая страна, особенно при поисках трёх человек, один из которых иллюзионист. — А эта штука ведь в Риме находится? — заляпал пальцем изображение древнего амфитеатра Ямамото. — Эта штука называется Колизей, тупица! — сорвавшись, Хаято дал Такеши звучную затрещину. — Ай! Извини! — Малыш, это приглашение для меня, верно? — Не то что бы приглашение, сколько явная ловушка. — Неважно. Я отправляюсь. — Как знаешь. Я одолжу тебе свой личный самолёт, чтобы с документами не возиться, и попрошу Дино стать твоим гидом. — Я сам справлюсь. — Хибари… — Почему эта наглая самовлюблённая ско… — Счастливого пути, Хибари! — Такеши вовремя закрыл рот Хаято, дабы не навлечь гнев и без того раздражённого Кёи, косвенным упоминанием травоядного в его сторону. — Кстати, почему там был нарисован носок? Разве Италия не на сапог похожа? — Где? — Здесь. Видишь? В конце послания. Ямамото показал на рисунок дырявого носка. — Я понял! Это намёк! Я — мозг, и всё ловлю на лету! — Прости, но я не понимаю, что ты имеешь в виду… — Носок! Реджо-ди-Калабриа (итал. Reggio di Calabria). Город на «носке» «сапога»! Реборн, раз уж я отгадал эту загадку, можно я поеду за Десятым? Мне всё равно в школе делать нечего. Учителя ничего нового мне не откроют, да и высший балл тоже останется за мной. — Нельзя. К тому же это всего лишь теория возможного местоположения никчемного Тсуны. Письмо с запросом о помощи я отправил. Теперь осталось подготовить самолёт для Хибари и удостовериться о получении и одобрении операции по возвращению блудного ученика.

* * *

Савада стоял на берегу моря в тёплой куртке, укутанный шарфом и с накинутой сверху шапкой. Ветер нагонял волну, которая вдребезги разбивалась о валуны. Позади него виднелся ухоженный сад, ждущий тепла, чтобы предстать перед обитателями находящегося неподалёку от него особняка во всей цветущей красе. На Саваде не было оков или чего-либо подобного, да и сам не пытался никуда сбежать. Он спокойно смотрел на горизонт, над беспокойными волнами. Небо окутывали серые тучи. — Тсунаёши-кун, обед готов! Бьякуран стучал поварёшкой по кастрюле, можно было подумать, что это он готовил, а не его шестёрки. В поместье, помимо похитителей и похищенного, были Погребальные Венки, верой и правдой служившие своему боссу, а также ещё некоторое количество подчинённых из бывшего Мельфиоре. Каждому отряду, в зависимости от положения, был предоставлен свой этаж. На последнем, третьем, сейчас собирались обедать Бьякуран, Мукуро и Тсуна. — И каково это обедать среди врагов? — Рокудо внимательно изучал на удивление спокойного Саваду. — Тихо и спокойно, не то что дома. И еду никто не ворует. — Так оставайся. Ты всё ещё можешь стать моим. — Отказываюсь. — Как хочешь, моё дело — предложить. — Насладившись шедеврами итальянской кухни, Бьякуран продолжил разговор: — Муку-чан, как ты думаешь, они идиоты? — Кто? — Те, кто занимается поиском Тсунаёши-куна. Или может я перестарался, и нужно было точнее подсказать координаты? Они так долго ищут. — Удивлюсь, если они вообще найдут в ближайшее время. Не каждому в голову придёт, что та каракуля означает Реджо-ди-Калабриа. — Что? — Ах да, Тсунаёши-кун. Ты ведь впервые в Италии, верно? — Да. — А я даже тебе экскурсию не устроил… Ну, успеется. Сейчас мы находимся на окраине города под названием Реджо-ди-Калабрия — город в Италии, в регионе Калабрия, что расположен на самом «кончике» итальянского «сапога», напротив города Мессина на Сицилии. — Можешь не стараться. Для него всё равно всё это тарабарщина. — Неправда. Про кончик я понял. — Ха-ха! Думаю этого вполне достаточно. Если есть желание, пока твои тебя не найдут, я могу рассказать тебе немного об истории Италии, её географии, достопримечательностях. Сходишь потом со своими друзьями из Японии. Савада с некоторой грустью посмотрел на своего похитителя. — Чего ты пытаешься добиться, Бьякуран? — Всего лишь хочу, чтобы мы стали друзьями, когда всё закончится. Так, как насчёт моего предложения? — Я всё равно ничего не запомню. — Ну и что. Мне будет приятно поделиться с тобой знаниями. И постараюсь рассказывать так, чтобы хоть что-нибудь осталось в твоей памяти. — Пока вы не начали познавательную эпопею. Савада, о чём ты так задумался, когда мы за тобой пришли? Если бы ты не витал в облаках, у тебя мог бы быть шанс. — Я думал… — На щеках Тсуны заиграл румянец, а сам он опустил взгляд в пол. — Извини, не хочу отвечать. — Что-то пошлое? — обрадовался Бьякуран. — Окстись (прим. автора: не исправлять! Беглое от «окрестись», типа «осени себя крестным знамением, дабы тебе не мерещилась всякая чушь, которую ты тут городишь». Данное определение придумано не мной). Ты здесь единственный извращенец, — нечаянно встал на защиту пленника Мукуро. — Да-да, конечно, единственный. А ты у нас невинный агнец, фантазия которого не запятнана сценами эротического содержания твоих утех с Кёей-чаном и, порой, даже со мной. И не смей отрицать! Признайся честно, сколько раз ты представлял, когда был один, о том, как я нежно касаюсь своими губами твоих, ласкаю твоё дрожащее от возбуждения тело и вторгаюсь в тебя своей напряжённой до предела горячей плотью? — Полагаю, Савада Тсунаёши десерт не будет. — Иллюзионист взглядом указал на покрасневшего уже не только щеками Тсуну, перебирающего в руках салфетки. — Я был бы не против прогуляться после обеда. Савада, составишь компанию? — Д-да, хоть сейчас. «Лишь бы Бьякуран перестал сверлить меня своим слишком многозначащим взглядом», — так и не вылетело из уст Тсуны. Через десяток минут Савада и Рокудо наслаждались обществом друг друга, гуляя по близлежащим окрестностям. Иллюзионист молча шагал по извилистым дорожкам, а Тсунаёши, также молча, шёл позади него. Остановились они только на берегу омываемого морем пляжа. Ветер играл с волосами, стараясь их запутать, чтобы хозяева не смогли их после прочесать, но был он недостаточно сильным для достижения подобного результата. — Мукуро, зачем ты меня позвал? — Затем, что вместе веселее, — не глядя на Тсуну, ответил тот. — Э? Не сказал бы. — Хотел отдохнуть от Бьякурана. — А я? — Не хотел доставлять ему удовольствие, оставляя вас наедине. — Мукуро… — Тсуна немного замялся прежде, чем спросить, но всё же решился, — какие на самом деле у тебя отношения с Бьякураном? Тогда… Ну, тогда, на днях рождения, не похоже, что бы он лгал. Цифру шесть в правом глазе Рокудо сменил на единицу совершенно инстинктивно, что пугало ещё больше. — Похоже, что я лгу? — Нет, но… — Я понятия не имею, что тогда произошло. Я его ненавижу. И под страхом смерти я бы не признался в том, что выдумывает этот белобрысый извращенец. Казалось, что затянувшие небо облака стали ещё темнее и вот-вот начнут метать молнии. — Извини, я не хотел тебя злить! Извини! Рокудо с недоумением смотрел на трясущегося Саваду. С неба начали падать холодные капли. — Это просто дождь, не иллюзия. — Я знаю, но всё равно страшно. — Ты безнадёжен. — А глаз? — Оя? Случайно. — Рокудо поменял цифру, означающую путь Ада, на более безопасную. Стало немного менее мрачно. — Пойдём в дом, не то ещё простудишься.

* * *

Первым делом, когда Бьякуран увидел промокшую парочку, послал обоих в тёплый душ, предложив Саваде свою помощь, от которой тот при всём желании не мог отказаться. Как ни странно, маньяк-сладкоежка не домогался до обнажённой жертвы напрямую. Он заботливо омывал напряжённое от страха тело Тсуны, невзначай отыскивая на нём эрогенные зоны, дразня зажмурившегося парня. После завершения водных процедур, Бьякуран укутал Саваду в длинное махровое полотенце и на руках понёс в большую спальню с немаленькой кроватью, на которой уже грелся Рокудо, читая книгу на итальянском. — Муку-чан, бросай это неблагородное занятие! Время для моей лекции о нашей родной стране! — Чтение — неблагородное занятие? Можно, я лучше его продолжу? — Нельзя, сожгу. — Меня? — Книгу. — Бьякуран посмотрел на Мукуро, как на пропащего человека. — Начнём с основания, потом перескочим сразу ближе к современности, затем я расскажу о географии, и закончим памятниками, чаще всего привлекающими туристов, а также упомянем те, что не столь известны, но не менее интересны. — Предлагаешь всю ночь не спать? — Историческое вступление я сокращу до минимума. — Утешил… — Лежи и слушай молча. Через полчаса чай с тортиком принесут. — Опять с зефиром? — На этот раз с ананасом. Ай! Муку-чан! Попридержи вилку до тортика! Лекция об Италии, прерываемая жестокими полушуточными битвами и перекусами, затянулась до поздней ночи. Повествование Бьякурана шло плавно и было похоже в его исполнении на сказочную историю. Он рассказывал о скучных фактах так интересно, что даже Тсуна всё понимал и в его памяти откладывались отдельные истории. Но, уже далеко за полночь, сон стал одерживать верх. — Где моя комната? — Здесь. — А, точно, я же здесь проснулся. А ваши далеко? — Ближе, чем тебе кажется. — То есть здесь же. — Что?! Но здесь только одна кровать! — Если ты ещё за вечер не заметил, она трёхместная. — Но… — Не беспокойся, трогать тебя никто не будет. Будешь живой преградой между мной и Муку-чаном, чтобы я его не домогался. — А если ты меня домогаться начнёшь? — Не начну. Это сорвёт мой план. А на Муку-чана подобное не распространяется. И, хоть я и давал обещание, могу и сорваться. — Почему… — В прошлый раз я перестарался, поэтому он не позволит к себе и пальцем прикоснуться без боя. А если Муку-чан будет сражаться в полную силу, то спать нам будет негде. В Японии его хоть немного сдерживало нежелание разрушать свою базу в Кокуё. — Я не смогу заснуть! — Прошлой ночью мы тебе совсем не помешали. — Вы меня усыпили! К тому же я проснулся один… — Если хочешь, у меня ещё есть немного того снотворного. — Нет! Я хочу спать один и лучше у себя дома! — А это уже зависит от спасателей, что спешат тебе на помощь. — Постарайся заснуть. Или лежи тихо и не мешай спать нам. Немного поскулив про себя, Савада смирился со своей участью и постарался заснуть, что у него так и не вышло. Он лежал на спине с закрытыми глазами, вспоминая свой дом, заботливую маму, беспокойных ребятишек, шумных друзей, безумного Реборна и любимого… В этот момент сон как рукой сняло. Тсуна подумал одновременно о двух людях, милой Киоко и могучем Кёе. Пока сбивчивые мысли путались в голове кареглазого мальчишки, Бьякуран и Мукуро во сне одновременно обняли его, и каждый из них коснулся руки другого. Мятежные мысли вызывали панику в сердце Савады и, сам того не ожидая, он почувствовал, как слёзы стали медленно скатываться из глаз. Пусть по реальному времени мучиться ему пришлось всего пару часов, за это время он заново прожил в своём воображении два с половиной года, проведённых в средней школе. Вспомнил, как влюбился в Киоко и как развивались его отношения с Кёей. Прийти к какому-либо выводу не удалось из-за не вовремя сработавшей сирены, повествующей о вторжении. — Интересно, сколько эти бестактные самоубийцы привели с собой народа для нашего развлечения? — Количество значения не имеет, меня больше интересует качество.