It's Not Babysitting

В пятницу Курт вернулся домой и застал Блейна сидящим на подоконнике. Он разговаривал по телефону, прижав его к уху, и разглядывал дождливый город. Правда, сам он едва что-то говорил, лишь хмыкал в ответ собеседнику. На лице его хорошо читались беспокойство и отчаяние, и Курт напрягся, желая помочь и защитить. Он не собирался подслушивать, но квартира была не такой уж и большой, а в комнате Курта, куда он отправился, чтобы оставить Блейна наедине с невидимым собеседником и переодеться, было слышно буквально всё. – Да, я знаю. Спасибо, отец, я это ценю. Раньше Курт не слышал, чтобы Блейн говорил так напряжённо и тонким голосом, совсем не похоже на себя. Он натянул на себя футболку, решил не заморачиваться со штанами и отправился обратно в гостиную, где его бойфренд, крепко прижав колени к груди, печально смотрел в никуда. Блейн взглянул на Курта и едва улыбнулся, будто бы давая понять, что всё хорошо, а затем снова отвернулся к залитому дождём окну. Курт замешкался на пороге, не понимая, что же делать. Он уже очень давно не был настолько близок с кем-то, за исключением Купера и Себастиана, чтобы вдаваться в проблемы другого человека, а его последний парень вообще терпеть этого не мог. И всё же эмоциональный фон Блейна был настолько осязаемым, что даже Курту было больно. Он с осторожностью подошёл ближе, борясь с желанием прижать к себе и защитить от всех напастей. Вместо этого Курт решил прислушаться к голосу разума и житейскому опыту. – Хочешь поговорить? Или… обняться? – Вот так, нормально же спросил? И честно, и без напора. Блейн лишь покачал головой, не отрывая взгляда от окна. Ну что же, тоже ответ. – Я рядом, если понадоблюсь. Курт направился на кухню и достал овощи для сегодняшнего ужина. Помыть и нарезать – уже знакомые действия, которые помогут немного отвлечься, в то же время не нагружая обеспокоенный разум. В процессе нарезки второго перчика он услышал легкий шорох и обернулся, застав Блейна в другой позе. Тот отвернулся от окна и теперь влажными глазами наблюдал за ним. Блейн молчал, поэтому и Курт решил ответить тем же. Он почти закончил с салатом, когда Блейн решил заговорить всё тем же напряжённым голосом: – Как ему удаётся каждый раз доводить меня до такого беспомощного состояния? Судя по всему, это был риторический вопрос – но уже что-то. Курт закинул последние оливки в миску, затем убрал её в холодильник и помыл руки. Остальные приготовления подождут. Он подошёл ближе к подоконнику, на котором сидел Блейн, и прислонился к стене у его ног. – Твой отец? Блейн откашлялся. – Да. Сижу я такой и радостно жду, когда ты придёшь домой, а потом звонит он – и за пару минут разговора я превращаюсь… в ничто. А он даже ничего плохого не сказал. Блейн не добавил «в этот раз», но фраза повисла в воздухе, как облачко дыма, и Курт ощутил, что его антипатия к мистеру Андерсону взлетела до небес. Но всё же он промолчал. Курт подумал, что Блейну сейчас нужно выговориться. – Всё как обычно. Я знаю, кто я, Курт. Я принимаю себя таким. Я далёк от совершенства, но не так уж и ужасен. В чём-то я хорош, а со временем я могу наверстать и в других областях. Думаю, у меня есть такие черты характера, за которые я нравлюсь людям. Я знаю, чего хочу, у меня есть увлечения и цели в жизни, есть мечты. И всё-таки мой собственный отец как-то умудряется превратить меня в полное ничтожество горсткой каких-то пустых фраз. Голос Блейна звенел от непролитых слёз, а потребность Курта в защите и поддержке становилась невыносимой. Он твёрдо и непоколебимо произнёс: – Би, поверь мне, ты очень далёк от жалкого ничтожества. Клянусь. На последнем Блейн поднял на него печальный взгляд, который, словно кинжал, полоснул по сердцу. – В теории я это понимаю. Но я так чувствую. Он заставляет меня сомневаться во всём. Даже когда звонит и говорит, что купил мне обратный билет в Огайо – кстати, на следующий день после моего дня рождения! Круто. В течение одного телефонного разговора про возвращение он сумел предположить, что я сбежал сюда от своих проблем, что я всерьёз не отношусь к собственному образованию, что я не испытываю чувства благодарности за всё, что они для меня сделали… да и вообще, что я слабый и избалованный мальчишка, которого следует научить быть мужчиной. – Он вздохнул и раздражённо стёр влагу с глаз. – Извини, не надо было на тебя всё это вываливать. Обычно я об этом не говорю, но временами… мне очень трудно. Курт положил руку на ладонь Блейна. – Всё нормально. В самом деле, ты можешь говорить со мной о чём угодно. – Он переплёл их пальцы и потянул на себя, озарённый новой идеей. – Пойдём со мной, я знаю, как улучшить твоё настроение. Блейн рвано рассмеялся, но покачал головой. – Извини… но сейчас я не хочу заниматься сексом. – А кто говорил о сексе? Пойдём, доверься мне. На этот раз Блейн с лёгкостью последовал за ним, соскользнув с подоконника и оказавшись в объятиях Курта. – Я доверяю тебе. Правда. Курт легонько чмокнул его в губы. – Спасибо. – И повёл в спальню. – Ложись. Блейн без лишних вопросов выполнил это задание. И хоть выражение его лица всё ещё было печальным, теперь к нему примешивалась некая доля любопытства. Как только он оказался в центре кровати, Курт присел рядом, скрестив ноги. У него был план. Он был уверен, что никто и никогда не говорил Блейну, какой же он чудесный. А у Курта накопилось много слов по этому вопросу. И он собирался сказать их все. Он взял Блейна за руку и, ласково поглаживая, начал. – Быть может, и не знаю тебя с пелёнок, как твой отец, но всё равно знаю тебя лучше. Поэтому я хочу рассказать тебе, что вижу, когда смотрю на тебя. Ты должен меня выслушать, не прерывая. Хорошо? Блейн кивнул, заинтригованный таким поворотом событий. Курт наклонился, коротко поцеловал его полные губы, затем принял исходную позицию и улыбнулся. – Когда я первый раз увидел тебя в аэропорту, то первым делом подумал: «Красивый». Ты такой красивый, Би. Твоё лицо, твои глаза, твоя улыбка. Она озаряет всю комнату. Ты прямо сияешь, когда счастлив, и это заразительно. А твоё тело… Курт с ног до головы с очень недвусмысленно осмотрел Блейна, наслаждаясь видом. Он провёл кончиками пальцев по его груди в соблазнительной чёрной рубашке, и снова посмотрел ему в глаза. – Блейн, ты великолепен. И так сексуален, что при первой встрече мне пришлось сдерживаться изо всех сил, чтобы не начать строить тебе глазки. Блейн задышал чаще, а щёки окрасились в бледно-розовый цвет, и Курт вновь поцеловал его, прежде чем продолжить. – Но так было лишь поначалу, потому что затем мне довелось узнать, что и внутри ты такой же красивый. Это не только привлекательная упаковка, а самая настоящая правда о тебе, ведь ты прекрасен и снаружи, и внутри. Блейн открыл рот, намереваясь ответить, но Курт приложил палец к его губам. Если Блейн думал, что на этом всё, то он сильно заблуждался. Курт обвёл его губы по контуру и подушечкой пальца запечатал разрез посерединке. – А ещё ты очень милый. Нежный и заботливый. Твоя забота не показная, а идёт от самого сердца. Ты тот самый милый мальчонка, который помогает бабушке донести тяжелые сумки или лезет на дерево, чтобы спасти котёнка. И я полностью уверен, что ты такой во всех сферах своей жизни. Верный, честный, сострадательный. Ты хоть представляешь себе, насколько редко это встречается, Би? Как редко можно встретить человека, которому будет не всё равно, который будет переживать за людей, а не только о своей выгоде. Который будет верен своим идеалам и не отступать от них, следовать им по жизни. Таких очень мало, и я восхищён, что ты до сих пор такой, зная, откуда ты родом и что вытерпел из-за этого. Твои родители должны гордиться тобой. Потому что я очень горжусь. Блейн снова приоткрыл рот, но не чтобы прервать его монолог, а от удивления. Он выглядел таким изумлённым, что Курт наклонился и поцеловал его в лоб. – И как только мне выдалась возможность с тобой пообщаться, я начал понимать, что ты не только красивый и милый, но ещё и умный. Это меня не шокировало, но безумно удивило. Я ожидал встретить угрюмого подростка, которого придётся терпеть, показывая город, только из-за данного Куперу обещания. А на деле мне довелось провести время с парнем, с которым можно поговорить – да, это вроде нечто обыденное и нормальное, но нет. Ты заметил, что мы говорили обо всём, Би? От музыки и моды до истории и общественно-политических проблем, а так же обо всём остальном. Мы общались, не замолкая, и ты представить себе не можешь, как это здорово. Да, в том числе за это я и люблю Купера с Себастианом, ведь они дьявольски умны, но когда я пытаюсь поговорить с незнакомцем, то на меня сразу косо смотрят. Или тупо. И даже не спрашивай про симпатичных парней. Или милых. Потому что милый красивый парень, который может увлечь меня сложным интеллектуальным разговором? Да таких единицы. А тебе ещё и восемнадцать, Блейн. Понятия не имею, о чём думает твой отец, но я полностью уверен, что ты преуспеешь в любом начинании, которое выберешь для себя, потому что ты умный, ты знаешь, чего хочешь, и когда берёшься за дело, то доводишь его до конца. Без сомнений. К этому моменту Блейн слегка прослезился и он, ловко потянувшись, втянул Курта в глубокий и горячий поцелуй, игнорируя все протесты «Не прерывать!», прозвучавшие в его сторону. На мгновение Курт подчинился и, зарывшись пальцами в волосы Блейна, столь же чувственно поцеловал в ответ, но как только ситуация начала выходить из-под контроля, отпрянул. – Руки прочь, дорогуша. Держись за спинку кровати, если это тебя остановит, но не прерывай. Я ещё не закончил. Блейн надулся, но всё же подчинился. Курт прикусил губу, чтобы громко не застонать. В такой позе мышцы на его руках были более заметными, более рельефными, а задравшаяся майка приоткрывала аппетитный участок кожи на животе. Курт глубоко выдохнул и, кончиком пальца прослеживая контур рук Блейна, продолжил: – А ещё ты очень сильный, Блейн, и не позволяй никому и никогда говорить обратное. Даже учитывая, что жизнь у тебя не сахар – семья, травля, гомофобы в маленьком городке, – тебя ничто не сломало. Уж я-то знаю, как тяжело во всём этом вариться и насколько это может воспитать силу волю и духа, если не сломает. Чего не произошло – и не случится. Тебя это закалило настолько, что я восхищаюсь подобным контрастом: какой ты сильный, ив то же время милый и добрый, заботливый человек. Он замолчал и, хитро улыбнувшись, поцеловал Блейна вдоль линии челюсти. – Я уж не говорю про физическую силу. Как напрягаются твои мышцы, когда ты играешь на гитаре, или – чёрт подери – когда плаваешь. Я очень хочу посмотреть, как ты боксируешь, и желательно в укромном месте, потому что не ручаюсь за себя. А недавно ты забрал у меня все пакеты из магазина и припустил по лестнице, словно они ничего не весят… Признаюсь, у меня возникла соблазнительная идея, как ты трахаешь меня у стены и… В ту же секунду Курт оказался на спине, а Блейн – сверху. Он страстно впился в его губы, надежно придавив бёдрами к матрасу. Курт удивлённо застонал, но всё же взял себя в руки и, прилагая титанические усилия, оторвался от партнёра, перекатился, оказываясь сверху, и прижал руки Блейна к изголовью. – Неужели я должен приковать тебя к постели, чтобы закончить свою речь? – решил подразнить его Курт. Воздух в комнате как будто сгустился, раздался тихий вздох и глаза Блейна потемнели. Тогда-то Курт вспомнил. – Боже, ты реально хочешь, чтобы я тебя приковал. – Голос Курта был полон трепета, а штаны, которые он так и не успел переодеть, оказались слишком тесными для этого разговора. Блейн тяжело сглотнул, затем медленно моргнул и едва заметно кивнул. Курт тут же слез с кровати и опустился на пол, чтобы достать спрятанную в темноте небольшую деревянную коробку, которой он не пользовался уже много лет. Через секунду он нашел интересующий его предмет, а затем, поддавшись порыву, выудил ещё один, после чего вернулся к Блейну. Тот терпеливо его ждал. Выглядел Блейн слегка ошеломлённым, но, судя по явным очертаниям его члена под джинсами, дальнейшего он ждал с воодушевлением. Курт оседлал его, стараясь не касаться некоторыми частями тела, иначе всё это могло закончиться очень быстро. Курт надежно закрепил одну из широких манжет наручника на запястье Блейна, стараясь не сильно затягивать, и Блейн застонал от новых ощущений. Курт зацепил серебряную цепочку за изголовье и повторил то же самое с другой рукой. Он купил эти наручники несколько лет назад, будучи в отношениях с бисексуалом-авантюристом, который и научил Курта разным штучкам в постели (а затем изменил ему с женщиной). Они сильно отличались от обычных наручников – две широкие манжеты из мягкой кожи с 25-сантиметровыми цепочками на каждой стороне, благодаря чему использовать их можно было как вместе, так и по отдельности. Они были очень удобными, практичными, не оставляли следов и не натирали кожу, как обычная ткань. Кроме того, они были очень красивыми, что было огромным плюсом для Курта. По завершении он внимательно осмотрел плоды своего труда. О да, картина была чудесная. Его великолепный парень был взъерошен, всё тело покрылось сияющим румянцем, а черный и серебряный цвет наручников отлично выделялся на фоне загорелой кожи. Совершенство. Курт снова спустился с постели. Осталось сделать одну важную вещь перед – в этих штанах нельзя было продолжать, они не предназначались для пикантных сексуальных манипуляций. Стянув на пол узкие джинсы, Курт с облегчением выдохнул и вернулся на место в темной футболке и синих боксерах. Блейн натянул цепи и застонал. Это будет весело. Курт ещё какое-то время гладил живот Блейна, очерчивал пальцами его силуэт, а затем продолжил. – О чём это я? Ах да, твоя сила. Поверь мне… Блейн, ты меня слушаешь? Нет. Взгляд Блейна неподвижно замер на внушительном бугре между ног Курта. Небольшой кружок влаги выдавал его нетерпение и возбуждение, но всё-таки Курт был занят серьезными вещами и говорил очень важные слова. Тогда Курт подхватил мягкую полоску чёрного бархата, которую достал вместе с наручниками, и потянулся наверх. – Я лучше прикрою твои глаза, чтобы ты мог сфокусироваться на моих словах, хорошо? – пробормотал он, а Блейн застонал и рванулся вперед, пытаясь ртом нащупать очертания члена Курта. – Блейн? – Да, да, можешь завязать мне глаза – можешь делать всё, что захочешь, пожалуйста. Я просто… я не уверен, что смогу понять всё, что ты хочешь сейчас сказать – мой мозг сосредоточен совсем на другом. Курт осторожно завязал отрезок ткани – не сильно, но и достаточно туго, чтобы свет не проникал через узкие щели. Затем он снова откинулся на пятки и принялся хаотично гладить Блейна по груди и бокам, приподнимая футболку и наслаждаясь, как сокращаются мышцы от его прикосновений. – Всё хорошо, я и не собирался говорить ничего сложного. Хотел лишь поделиться, насколько ты талантливый и щедро одаренный любовник с чудесными руками и губами. Неудивительно, ведь ты так много тренируешься… поёшь и играешь на пианино, не подумай ничего лишнего. И… – Курт выдержал многозначительную паузу и опустился рукой на возбуждённый член Блейна, спрятанный под плотной тканью джинсов. – Ох, тебе должно быть очень неудобно. Помочь со штанами? – Да, Боже, пожалуйста, – зарычал Блейн, а затем тихо заскулил, когда Курт совершенно случайно усилил давление и пробежался по всей длине, другой рукой расстегивая ширинку. Курт решил продолжить игру и, словно оправдываясь, виновато проговорил: – Прости, дорогой, ты же сказал, что сегодня не хочешь заниматься сексом. Я буду паинькой. Дай я договорю, а потом отстегну наручники – и мы будем обниматься. – Нет! Пожалуйста, Курт, пожалуйста-пожалуйста... Я думаю… – Да? – Курт наслаждался этой игрой намного больше, чем готов был признаться. – Я думаю, что сейчас хочу заняться сексом. Чтобы… чтобы точно не забыть твои слова. Значит, Блейну тоже нравилась их пикировка? Отлично. Курт ухмыльнулся. – Не может быть. – Я серьёзен как никогда. – Хорошо, раз уж тебе гораздо лучше… – Мне чудесно, Курт, пожалуйста. Курт с удовольствием заметил, что Блейну действительно полегчало. Он решил удостовериться, что всё идёт, как надо, а потом уже продолжить. – Мне снять повязку и наручники? – Нет, я бы хотел, чтобы они остались. Можно? В такой просьбе Курт не мог ему отказать. – Конечно, – тихо прошептал он, прижимаясь губами к теплой коже в районе бедра – прямо над резинкой трусов, в ответ на что услышал благодарный стон. Курт снова слез с кровати. – Знаешь, мне тоже пора раздеться, – проговорил он и устроил настоящее шоу, избавляясь от двух последних предметов одежды. Курт снимал их мучительно медленно, чтобы Блейн, как мягкая ткань ласково скользит по телу. Затем он вернулся на своё место и, удобно расположившись сбоку от Блейна, прижался покрепче и поцеловал его. – А сейчас я воспользуюсь тем, что ты не можешь двигаться, и докажу тебе, как сильно я люблю твоё тело. Ну чтобы ты точно усвоил мои слова. Курту нравилось дразнить партнёра, особенно такого податливого, жадного и нетерпеливого, который был полностью в его власти. Его это невероятно возбуждало, а уж принимая во внимание, что последние несколько лет такой возможности не предоставлялось (с парнями на одну ночь, которым был нужен простой секс без обязательств, поразвлечься было невозможно), Курт с воодушевлением принялся за дело, намереваясь разделить это блаженство с Блейном. Который, кстати, тоже был в восторге. Курт неспешно облизывал и целовал каждый сантиметр тела Блейна, оставляя маленькие засосы в самых недоступных местах. Он везде скользил руками, то с силой надавливая, то царапая ногтями, то невесомо касаясь, словно пёрышком. Он выжимал из Блейна неразборчивые звуки, заставляя стонать и выгибаться, умолять поскорее дать ему кончить. Но Курт не прикасался к самому главному – он не трогал член Блейна, даже не приближался к нему, всё сильнее и сильнее распаляя желание. Наконец Курт склонился над ним, прижимая руками к матрасу, и принялся дышать на самое напряжённое и уязвимое место, тихо дуть, отчего Блейн взвыл, чуть не опрокинув Курта с кровати. Да уж, он очень сильный. Курт знал, что, если он коснётся языком члена Блейна, тот немедленно кончит. Да и сам он был близок к финалу – Курт столько раз останавливался и вновь зажигал в них пламя, что готов был последовать за бойфрендом в первую секунду оргазма. Но ему хотелось попробовать кое-что ещё. Отодвинувшись подальше, Курт спокойно произнёс: – Что-то я пить хочу. Пойду налью себе воды. Ты что-нибудь хочешь? Судя по неразборчивой брани, донёсшейся с кровати, Блейн был готовь убить его на месте. Или же пригвоздить к стене и трахнуть, не сходя с места. Трудно было сказать, что из этого ближе к правде. Черт подери. Не об этом надо думать, когда хочешь слегка оттянуть любовные игры. Курт снял с глаз Блейна повязку и, едва касаясь, поцеловал. – Сейчас вернусь. – Куууууууууурт! На кухне он простоял ровно три минуты, потягивая воду из стакана и наблюдая за секундной стрелкой. Казалось, что время тянулось целую вечность. Когда Курт показался на пороге спальни, Блейн на него зарычал. – Ты убить меня хочешь, да? Курт сделал вид, что оскорбился. – Я? Да не придумывай. Если хочешь, я отпущу тебя прямо сейчас. На самом деле, я и без того хотел развязать тебя, а потом развернуть ко мне спиной и… – Трахнуть? – с надеждой проговорил Блейн. Курт прикусил губу. Такой вариант был возможен, но нет. Иначе всё закончится слишком быстро, а Курту хотелось, чтобы первый раз Блейна был особенным и запоминающимся. – Не сегодня. Я придумал кое-что другое. Думаю, что тебе понравится. А уж мне-то точно. х х х х Блейн был в восторге. Курт был сверху, крепко обнимал и прижимал к кровати – и его уверенность и желание возбуждали Блейна, и в то же время позволяли забыть обо всём и отдаться этому чувству. Его член – длинный, толстый и невероятно горячий – скользил по влажной от смазки расщелине между ягодицами, перехватывая дыхание Блейна. Когда он слегка надавил на анальное отверстие, Блейн затаил дыхание в ожидании. Но Курт медленно и осторожно продолжал раскачиваться, доставляя им обоим удовольствие от неспешного движения, нагнетая желание и острую нужду в чувственном завершении. Он скользил взад и вперёд, тихо постанывая, а затем ускорился, словно не мог больше ждать. Блейн впервые в жизни чувствовал себя желанным и любимым – ему было так хорошо в надежных объятиях Курта, что Блейн перестал сдерживаться и с громким криком бурно кончил. Перед тем, как провалиться в долгий и крепкий сон, Блейн прошептал единственное предложение, которое крутилось в его голове. На всякий случай, если Курт вдруг не понял. – Я люблю тебя.