It's Not Babysitting

Сказать, что на следующее утро Курт был невероятно ворчливым – это ничего не сказать. Прошлой ночью он не спал до половины седьмого (или, если быть точнее, этим утром), ощущая смутное раздражение и неудовлетворённость после ухода Митча, и даже тогда Курту потребовалось много времени, чтобы уснуть. Он планировал подняться только днем, однако Себастиан, черт его дери, позвонил в одиннадцать. Его голос был настолько громким и жизнерадостным, что разбудил Курта – Себастиан просто кричал о какой-то срочности, после чего рассмеялся, словно это было самой забавной шуткой в мире, и очередной раз напомнил, что эта срочность – обед с лучшими друзьями. Теперь же на часах был полдень или около того – Курт немного отвлекся, замазывая темные синяки под глазами, а сейчас находился в режиме «сучка Хаммел на взводе» и в таком настроении пересекал кафе, намереваясь хорошенько надрать своему другу задницу. Но разумеется, Себастиан знал его слишком хорошо, чтобы позволить этому случиться. Как только Курт оказался внутри помещения и сделал несколько шагов к их обычному столику, Себастиан обхватил его руками и поприветствовал жадным и влажным, требовательным поцелуем. Однако и Курт отлично знал Себа, поэтому на пару секунд подарил ложное ощущение безопасности, отвечая на поцелуй, а затем сильно укусил за нижнюю губу. Его друг отпрыгнул назад, обиженно вскрикнув. – Ах ты, сученок! Курт пожал плечами. – Разве мама не учила тебя, что не следует совать свой язык, куда не просят? Себастиан фыркнул, поворачиваясь к бару, но перед этим успел звонко шлепнуть Курта по заднице. – Справедливо. Обезжиренный мокко с двойной порцией эспрессо? – И овсяный маффин. – Ммм, какой ты требовательный. – И это говорит мужчина, который принудил меня встать на рассвете и притащиться сюда, даже не позавтракав. – Твой рассвет, дорогуша, для остального трудолюбивого населения – это честно заслуженное время обеда, – Себастиан достал деньги для баристы, после чего стал подталкивать Курта к их столику. – Я не виноват, если эти люди настаивают на таком сумасшедшем расписании, – парировал Курт, усаживаясь в свое любимое кресло с подлокотниками и только тогда замечая, что они не одни. Блейн тоже был за столом, устроившись в уголке с небольшой порцией латте, а рядом с ним Купер игрался со своим бискотти. Курт удивленно приподнял бровь. – Ух ты, эм, привет. Себ, как ты вообще это делаешь? Неужели ты связал Купера и притащил сюда? Не могу поверить, что он может добровольно покинуть свой офис во время рабочего дня. Себастиан хмыкнул и передал Хаммелу его кофе, от которого тот немедленно отхлебнул. – Можно сказать и так. Только включи сюда еще толчки, пинки и громкие крики. Все рассмеялись, кроме самого Купера – он в это время буркнул что-то о важных бумагах и рабочем графике. Кофеин стал медленно оседать внутри, и Курт, надкусив маффин, спросил: – Итак, зачем мы собрались нашей прекрасной компанией в этот ранний час? Прежде чем ответить, Себастиан передвинул свой стул несколько подальше от Хаммела. – Ну, мне было скучно, на работе полный застой… – улыбнувшись при виде абсолютно одинаковых убийственных взглядов со стороны Купера и Курта, Себ продолжил: – поэтому я решил, что самое время встретиться с Андерсоном-младшим! Симпатичный малый, должен сказать, – Блейн слегка покраснел и нерешительно улыбнулся. – Кроме того, мне необходимо знать абсолютно всё о твоем вчерашнем свидании! Так что скажи, был ли Мик тем самым единственным? Даже Купер взбодрился, услышав это, и пристально посмотрел на Курта. Тот раздраженно застонал. – Во-первых, его зовут Митч, а не Мик. А, во-вторых, это было всего лишь свидание, а не помолвка. Не понимаю, чего вы оба так этому радуетесь? На этот раз ответил Купер. – Курт, это не было просто свиданием – это было четвертым свиданием. Ты не ходил ни с кем больше, чем на два, со времен событий с Джеймсом три года назад. Курт нахмурился и сложил руки на груди. – Два с половиной, – черт. Это не должно было прозвучать так, будто он оправдывается. – Неважно. Речь вот о чём – у тебя так давно не было ничего, кроме случайных связей, что четвёртое свидание?.. Это уже что-то. – Ты только что назвал меня шлюхой? Хаммел попытался положить конец нападкам Купера с помощью своего коронного уничтожающего взгляда, но это, должно быть, вышло не столь убедительно, учитывая малое количество кофеина в его организме, потому что друг даже не моргнул. Тогда вмешался Себастиан. – Да, да, ты шлюха. Смирись уже с этим, мы тебя всё равно любим. Так что скажи нам, дорогой друг, это была любоооооовь? Он пропел последнее слово своим нарочито радостным голосом, и Курт выразительно посмотрел на него, пожимая плечами. – Любовь – это миф. Себастиан поморщился. – Ох-ох. Значит, никакого пятого свидания? Никаких серенад в Центральном Парке, шумной свадьбы и прелестных гейских детишек? – Неа, – Курт снова приподнял свой стакан. Кофе. Его лучший друг в этом деле. – Черт, – застонал Смайт, но Хаммел заметил, как Купер широко улыбнулся и приподнял руку ладонью вверх. Подождите-ка, какого хрена? Неужели они… Себ выругался, но вытащил бумажник и протянул Куперу аккуратно сложенную стодолларовую купюру. – Отлично. Ты был прав. Но я всё равно придерживаюсь мнения, что он конкретно западет на какого-нибудь парня к концу года, любовь и всё такое. Ага. Они спорили. На любовь всей его жизни. Эти два засранца. Купер спрятал деньги в карман и тихо рассмеялся. – А я снова скажу, что ты будешь должен мне ещё такую же. – Как будто ты знаешь хоть что-то об отношениях. И, к твоему сведению, женитьба на твоей работе не считается, – усмехнулся Себастиан и стащил последний бискотти с тарелки Купера, заслужив тем самым шлепок по руке в процессе действия. – Да ладно? Ну, конечно, ведь ты же у нас… Боже, они опять собирались это затеять. Дружеские подтрунивания перейдут в спор, затем в ссору, а в результате Курту придётся метаться от одного к другому всю следующую неделю. Да черта с два. – Мальчики. Мальчики? – последнее вышло достаточно громко, чтобы привлечь их внимание. Наконец-то. – Я вас обоих ненавижу. Себастиан театрально хлопнул себя по лбу и придвинул стул ближе к Курту. –Ты прав. Нам так жаль. Ты нуждаешься в утешении, а мы … – Я не нуждаюсь в утешении. Купер тоже наклонился вперед к нему через весь стол. – Просто скажи нам, что тебе нужно. Мальчишник? Или выпивка, пока не забудешь всё? – Дружеский трах? – предложил Себастиан с серьезным и участливым лицом. Скотина. – Нет, правда, мы поможем всем, что только в наших силах, – Купер потянулся и потрепал Курта по ладони. – Что вообще пошло не так с этим Миком… – начал Себ. – С Митчем. – … как скажешь. Секс был настолько плох? – теперь это был взгляд настоящего эксперта, но с Курта было достаточно подобных разговоров, и он вспылил: – Секс был хорошим, спасибо большое. А вот остальное нет. Было бы приятно ещё и поговорить время от времени. Или… какие-то общие интересы? И до тех пор, пока ты не осознаешь это, можно втрахивать парня в матрас, сколько душе угодно. Потрясённый вздох раздался откуда-то сбоку, и внезапно все трое вспомнили про Блейна, который, раскрасневшись и широко раскрыв глаза, тихо сидел в своем уголке. Курт быстро проиграл в памяти весь их разговор и застонал. – Вот блять. То есть… отлично. Видите? Вы оба перепугали Блейна своими дикими выходками. Прости, Блейн, мы не всегда такие… Себастиан приподнял ладонь вверх, призывая всех замолчать, и пристально посмотрел на Блейна. – … сумасшедшие? Шумные? Да, всегда. Но не пытайся проделать это дома. Запомни – тебе не хочется стать таким, как Курт, когда вырастешь, юный Джедай. Тебя ждет целый мир прекрасной гейской любви, не верь, если кто-то говорит иначе. Просто Курт… пытается восстановиться. Джеймс причинил ему боль и… Хаммел быстро поднялся и взял свою оставшуюся половинку маффина. – Боже, всё, хватит. Я пошел домой, где вернусь обратно в постель, а от вас двоих не хочу ничего слышать до тех пор, пока вы не станете вести себя, как нормальные люди. Или, зная вас, хотя бы приблизитесь к этому определению. Спасибо за кофе. Всем пока. Курт бы с удовольствием хлопнул дверью, на выходе, но на ней стояли ограничители. Черт подери. Даже двери его сегодня ненавидели. Поэтому раздраженный Курт направился в сторону своего дома. х х х х Часом позднее Блейн сидел в своей комнате в квартире Купера и переваривал всё, что увидел и услышал за день. Он планировал погулять по городу, познакомиться с ним самостоятельно, но теперь ни за что не смог бы сосредоточиться на чем-то кроме своих мыслей, так что Блейн сдался и отправился домой. Лежа на постели, он позволил себе мысленно вернуться к дневным событиям в кафе. После ухода Курта за столом ненадолго воцарилась неловкая тишина. Мужчины выглядели так, словно задумались, не слишком ли далеко они зашли в этот раз, но вскоре Себастиан пожал плечами и принялся рассказывать Блейну историю о Джеймсе, бывшем Курта, который бросил его за месяц до свадьбы, и как с тех пор Хаммел уже не был прежним. Это всё, что удалось узнать Блейну, прежде чем Купер прервал их, объявляя, что ему пора возвращаться на работу. Они прошли некоторое расстояние вместе, и всё это время брат пытался убедить Блейна, что Курт на самом деле очень хороший парень, несмотря на количество мужчин, с которыми ему нравилось встречаться, в то время как сам Блейн думал, неужели он им всем казался совсем ребенком. Иначе как объяснить, что все трое неправильно его понимали? С другой стороны, возможно, это было и к лучшему. Правда могла бы оказаться ещё более неловкой. Все они решили, что Блейну было некомфортно во время их разговора. Что он почувствовал возмущение или даже отвращение. Но, даже хорошенько постаравшись, они не смогли бы оказаться дальше от истины. Ведь всё было совершенно наоборот. Для начала, безусловно, имела место ревность. Блейн знал, что не имеет никакого права ревновать Курта к другим мужчинам, которым дозволялось целовать и прикасаться к нему, включая Себастиана. Но – правильно это или нет – зеленоглазый монстр был здесь и грыз его внутренности. Блейн стиснул зубы, услышав, что прошлой ночью Курт был на свидании (и, вполне вероятно, занимался сексом); всё стало хуже, когда мужчины стали говорить о трахе на одну ночь, и как только Курт упомянул о втрахивании парня в матрас… Боже, у Блейна выбило всё дыхание из легких от картинок, заботливо подкинутых воображением, после чего вся кровь в его теле устремилась южнее. Изумление также присутствовало в вихре его чувств – восхищенное недоверие, заставлявшее тихо сидеть в своем уголке, попивать латте (эксперимент, предложенный Куртом и оказавшийся просто потрясающим), и внимательно слушать. Вот он, совсем ещё мальчик из Огайо, где постоянно подвергался издевательствам и практически научился верить, будто для таких людей, как он, нет места, где ему говорили держать свои сексуальные предпочтения при себе хотя бы ради собственной безопасности – и посмотрите, где он сейчас. Трое взрослых мужчин, включая его родного брата-натурала, сидели в общественном месте и открыто разговаривали о гомосексуальных отношениях – даже о сексе между двумя геями. Без тени страха и не оглядываясь постоянно, не осуждает ли их кто, словно это было абсолютно… нормально. И это действительно было абсолютно нормально. И так должно было быть везде. Нью-Йорк не был странным, напротив, весь остальной мир был странным и неправильным; все те места, где на двух парней, держащихся за руки, смотрели с отвращением, где их подвергали оскорблениям или ещё хуже. И Блейн знал, что такие места, как это есть на свете – но только в теории, какой-то своеобразной утопии для геев. Теперь же, когда Блейн увидел это собственными глазами, то без тени сомнений знал – он тоже хочет жить здесь. Он сделает всё в своих силах, чтобы вернуться в Нью-Йорк после окончания школы, и останется здесь, где сексуальная ориентация не определяла того, кем он был и чем мог заниматься. Блейн мечтал быть нормальным, иметь нормальные отношения, нормальные разрывы, заниматься нормальным сексом – все, что остальные люди воспринимали, как должное. Блейну хотелось открыто встречаться с кем-то, держаться за руки, сколько и где захочет, целоваться на людях, жить со своим парнем и даже однажды выйти замуж. Он так сильно желал этого, что где-то в груди стучало тупой болью. Только вот это было не единственным, чего хотел Блейн, и это могло стать проблемой. Ведь насколько неправильным было отчаянное желание, чтобы тебя нагнул и с силой втрахивал в матрас лучший друг твоего старшего брата? х х х х – А Курт и Себастиан когда-нибудь были… ну, знаешь, в отношениях? – спросил Блейн Купера во время позднего ужина за коробочками китайской еды. Он надеялся, что не выглядел слишком очевидным, но с момента их поцелуя этот вопрос не покидал Блейна. Купер рассмеялся в ответ. – Боже, нет. Я знаю, иногда они ведут себя, как пожилая супружеская парочка, но Курт и Себастиан никогда даже не встречались. И не спали вместе, если уж об этом. Это просто их манера общения – поддразнивания, откровенные прикосновения, – но сомневаюсь, что они когда-либо решились бы зайти дальше. Слишком многое можно испортить, думаю, а они нуждаются друг в друге. Все мы трое. – Похоже, вы очень хорошие друзья. Купер кивнул и посерьезнел. – Лучшие. Не знаю, что бы я без них делал. Скорее всего, работал бы в сотни раз больше и с ума сошел, – он одарил Блейна улыбкой, после чего вновь стал играть палочками для еды. – Знаешь, что забавно? Все мы абсолютно разные, но, тем не менее, что-то нас объединяет. Мы разговариваем, встречаемся, делаем глупости, и в то же время можем доверить друг другу собственную жизнь. Бывали такие ситуации, которые заставили нас понять, что мы можем положиться друг на друга. – Например? – спросил Блейн прежде, чем сообразил, что это, должно быть, очень личное. Но, судя по всему, Купер совершенно не возражал. – Когда у отца Курта случился второй сердечный приступ. Тогда врачи решили сделать ему шунтирование той же ночью, что было очень рискованно, как и промедление. У Курта, кажется, было около восьми часов, чтобы оказаться в больнице до операции, а на носу было уже Рождество, и поэтому он не мог достать билеты на ближайший рейс. Он позвонил нам практически в истерике, и к тому времени, как Себастиан приехал к нему через полчаса, Курта уже ожидал небольшой частный самолет и такси снаружи, чтобы отвезти в аэропорт. Челюсть Блейна ударилась об пол раньше, чем он это заметил и водрузил её обратно. – У Себастиана есть частный самолет? Купер рассмеялся. – Нет, пока ещё нет. Но он из очень состоятельной семьи и работает с людьми, у которых денег столько, что они не знают, куда их деть. Так что у Себастиана свои связи. Он притворяется, что ему плевать на это, но затем берет и использует свои деньги и знакомства, чтобы достичь поставленной цели. – А что с отцом Курта? С ним всё в порядке? – Блейн просто обязан был спросить это. Из прошлого разговора он запомнил, насколько важна для Хаммела его семья. Купер кивнул и отставил свою коробочку на стол. – Да, операция прошла успешно, и теперь он как новенький, слава Богу. Не знаю, как бы Курт пережил потерю своего отца, да ещё и в те дни, когда Джеймс бросил его. Для Курта это был очень плохой месяц. И он готов сделать всё, что сможет, лишь бы позаботиться о своих близких, но как дело доходит до того, чтобы самому попросить о помощи, Курт упрям, как осёл. Он замыкается в своем маленьком мирке, и в такие моменты до Курта сложно достучаться и убедить, что следует для разнообразия позволить другим позаботиться о нём. В этом смысле он очень похож на тебя. Блейн ничего не ответил. Он понял уже очень давно, что, взваливая свои проблемы на других, вовсе не разрешаешь их, а часто только ухудшаешь положение. Именно поэтому звонок Куперу был криком отчаяния – Блейн никогда не поступал подобным образом. Не просил помощи. Он справлялся в одиночку. Именно поэтому Блейн знал, что понимает Курта – и сердце сжималось от мысли, насколько тяжело ему было тогда. – Так что, – Купер зевнул и потянулся. – Есть какие планы на завтра? – Да. Думаю, я погуляю по городу, побуду туристом. – Хорошо. Только будь осторожен. Ах да, и пока я снова не забыл, – Купер потянулся за кошельком и вытащил оттуда пластиковую карточку. – Пароль 0823, как твой день рождения. Тебе ведь нужно когда-то есть и купить себе что-нибудь, правильно? Сильно не увлекайся, но и не считай каждый пенни. Блейн принял блестящий прямоугольник, с удивлением осознавая уровень доверия, возложенный на него братом. – Спасибо! – Даже не начинай. И завтра я буду поздно, так что ты, может, встретишься с Куртом, поужинаете вместе? – Но он же сказал… Купер рассмеялся. – Он подразумевал меня и Себа, не тебя, дурачок. И не волнуйся, это не впервой.