It's Not Babysitting

Гей-клуб совершенно не отвечал тем представлениям, которые возникли в голове Блейна после прочтения на сайте громких фраз о сексуальных стриптизерах и потрясающей атмосфере, а также о том, что заведение было самым традиционным из всех доступных. Для начала, обстановка вокруг клуба была подозрительной: узкая и тёмная, захламлённая улочка, а здания по бокам точно нуждались в скорейшем ремонте. Сам гей-клуб с кричащим названием «Радужный Единорог» блистал свежим слоем краски, но это не слишком-то улучшало первое впечатление. Из приоткрытой двери доносилась громкая и пульсирующая музыка, а у самого входа стоял внушительной комплекции мужчина среднего возраста, который, судя по всему, ещё не оправился после недавнего похмелья. Он даже не пытался притвориться, что проверяет удостоверения посетителей, и складывалось впечатление, будто он стоит у двери чисто символически. Вероятно, так оно и было. Блейн приехал примерно в половине одиннадцатого, не желая показываться слишком рано. Гремучая смесь нервозности и волнения, из-за которой он весь день ходил в радостном возбуждении, превратилась в беспокойство. Неожиданно Блейн засомневался – не настолько, чтобы передумать, но достаточно, чтобы выдохнуть с облегчением, заметив небольшую кофейню на другой стороне улицы. Отлично; он выпьет кофе и, может, съест сэндвич, так как весь день кусок в горло не лез, а потом соберётся с духом и отправится в «Радужный Единорог». Маленькая старушка, которая принесла ему латте (хотя на вид – да и на вкус – оно больше походило на плохой кофе с большим количеством молока) за столик у окна, спросила тихим заговорщицким голосом: – Презервативы тоже принести? – Прошу прощения? – Блейн почувствовал, что краснеет; официантка по возрасту ему в бабушки годилась. – Презервативы. Мы их тоже продаём. Бизнес процветает, так как у них, похоже, автомат вечно ломается или стоит пустым, – она кивнула в сторону гей-бара. – Множество молодых парней покупают их здесь. Тебе принести? – Нет, спасибо, без них справлюсь. – Блейну не нужны были презервативы, он не собирался... Черт; может, это действительно было очень плохой идеей. Официантка печально покачала головой и оставила его в одиночестве. Блейн, попивая кофе, принялся разглядывать бар из окна. В течение следующего часа он увидел достаточно, чтобы желание идти туда полностью пропало. Подростки не старше четырнадцати свободно проходили внутрь, тогда как вышибала, не моргнув глазом, открывал для них дверь. Рядом с баром была небольшая аллея, где периодически исчезали хихикающие и полураздетые парочки, несколькими минутами позднее возвращаясь обратно. По крайней мере с дюжину посетителей останавливались в кофейне и покупали презервативы; некоторые из них очевидно были постоянными клиентами. Казалось, что каждое существующее клише про печальные и убогие гей-бары воплощалось на этой улице, а ведь ночь едва начиналась. Блейну даже думать не хотелось, что же происходит здесь позднее. В полночь он покинул кофейню и поймал такси. Блейн кое-кому задолжал извинения. х х х х Он спокойно пересёк парадную, но нерешительно остановился около квартиры Курта. Блейн хотел извиниться, сказать Курту, что тот был прав, но нужные слова всё никак не приходили в голову… все предложения казались какими-то глупыми и недостаточно исчерпывающими, особенно после вчерашнего приступа гнева. Может, ему лучше пойти домой и выспаться, а с извинениями попробовать завтра? Всё равно уже очень поздно и… Блейн, наконец решившись, сделал глубокий вдох и постучал. Он не сбежит отсюда, как трусливый пёс, поджав хвост, и неважно, готов Блейн к предстоящему или нет. Через пару секунд дверь распахнулась, и в проеме показался Курт – с раскрасневшимися щеками, растрёпанными волосами и слегка мутным взглядом, одетый в полурасстегнутую рубашку. На одно ужасающее мгновение Блейн подумал, что прервал нечто очень… личное. Курт выглядел таким сексуальным, распутным и расслабленным, каким Блейн его раньше никогда не видел. Но удивление на лице Курта казалось радостным – по крайней мере, до тех пор, пока голубизну его глаз не затянула паника. – Блейн! С тобой всё в порядке? Ох да. Точно. Блейн поспешно кивнул, напрочь позабыв все заготовленные слова. Курт волновался за него. – Да, да, всё хорошо. Я знаю, что уже очень поздно, просто мне хотелось извиниться за вчерашнее поведение. Прости меня, Курт, я… Он даже не успел закончить начатое, как сильная рука обхватила его ладонь и втянула в квартиру, прямо в объятия Курта. Блейн услышал стук захлопнувшейся двери, но быстро забыл об этом, потому что внезапно его сознание без остатка наполнилось Куртом: его запахом, привкусом какой-то косметики и чем-то неизменно присущим только ему; мягкостью кожи на щеке Блейна и крепостью его объятий; уверенным чётким сердцебиением, которое Блейн ощутил, прижавшись лицом к изгибу шеи. Они стояли так очень долго, пока Блейн не почувствовал, что все мышцы расслабились, а беспокойство испарилось без следа. Осознание того, что последний раз его обнимали много лет назад, шокировало Блейна – прошло так много времени, что он забыл, какое утешение могли дарить чужие руки, как прекрасно было утонуть в простом человеческом тепле. И дело было даже не в Курте; сам факт, что тебя обнимает человек, которому ты небезразличен – и безо всякого эротического подтекста, – ошеломлял. Блейн прерывисто выдохнул, а Курт на несколько секунд крепче прижал его к себе, после чего отстранился. Курт с любопытством посмотрел на Блейна. Он всё ещё был так близко, что Блейн легко мог поцеловать его, чуть наклонившись вперед. Блейн подавил в себе искушение. – Ты не пахнешь как после клуба. Купер сказал, что ты ушел допоздна, я подумал… – Я там не был. Вернее был, но даже не зашёл внутрь. – Блейн неловко пожал плечами. – Ты был прав, Курт. Я не этого хочу. Вернее, не так. Блейн ожидал услышать в ответ что-то вроде «Я же тебе говорил»» или «Приятно знать; а теперь иди, у меня куча дел», но никак не представлял, что почувствует мягкое тепло губ Курта на своих. Но именно это и произошло, – он оказался втянутым в поцелуй, похожий на тот первый и единственный, что превратил Блейна в отчаянно зависимого. И Блейн без раздумий ответил, погрузившись в сладость его рта и ни чем не сдерживаемую страсть Курта, пока вдруг не пришел в себя и не отстранился, тяжело дыша. – Курт. Курт, подожди. Ты что, пьян? – Блейну не хотелось сознательно прерывать эту близость, но на вкус Курт отдавал апельсиновым соком и виски, и Андерсон не собирался воспользоваться его временной слабостью, чтобы сделать нечто, о чём тот после мог пожалеть. Курт вздохнул и направился в сторону кухни, где прихватил со столика полупустой стакан с жидкостью янтарного цвета и опустошил его в раковину. – Немного. Я волновался. – Он повернулся лицом к Блейну. – А когда я волнуюсь, то начинаю фантазировать много лишнего, и… мне просто нужно было отвлечься. Не хочу, чтобы тебе причинили боль, Блейн. Блейн не мог оторвать взгляд от его обнаженной кожи, видневшейся в распахнутом воротничке, от зацелованных, покрасневших и мягких даже на вид губ. Возбуждение звенело в каждой клеточке, и он попытался взять себя в руки, но это было непросто, учитывая такую соблазнительную картину прямо перед его глазами. – Со мной всё хорошо, не переживай… и я туда больше не пойду, обещаю, – рассеянно ответил Блейн. – Но я говорил не только об этом. – Курт сделал пару шагов вперед, сокращая небольшое расстояние между ними. Он положил ладонь поверх того места, где отчаянно билось сердце Блейна, заставляя его прерывисто выдохнуть. – Я не хочу причинить тебе боль. Но… ты нравишься мне гораздо больше, чем должен, и я хочу тебя так сильно, что это можно назвать непристойным, и я не должен был говорить тебе этого, но, кажется, сейчас я совсем не фильтрую то, что слетает с моих губ. И ты будешь в бóльшей безопасности, если просто сейчас пойдешь домой. Последние слова он шептал уже в нескольких миллиметрах от губ Блейна; каждый вдох Курта заставлял короткие волоски на шее Блейна приподниматься, пуская по телу упоительную дрожь, и, ох, неужели он действительно произнес то, что послышалось Блейну? – Ты должен пойти домой и вернуться завтра, когда я протрезвею и смогу себя контролировать, когда буду держать себя в руках настолько, чтобы суметь устоять перед тобой, как мне и положено. Блейн ощутил легкое головокружение, а все внутренности наполнились желанием. – А если я этого не хочу? Дыхание Курта было частым и прерывистым. Он сжал ладонь на груди Блейна, собрав в кулак немного ткани, а другой рукой скользнул вверх по шее к самому основанию волос, тем самым заставив Блейна слегка застонать. – А вдруг я причиню тебе боль? Широко распахнутые и потемневшие глаза Курта искали ответ в его взгляде. Блейн глубоко вдохнул. – Я готов пойти на такой риск. Он сильнее обнял Курта за талию и потянул к себе, вовлекая в очередной поцелуй. х х х х Курт был пьян, да. Но не настолько, чтобы совсем уж не контролировать собственные действия, отпуская тело в свободный полет. И это не был один из случаев, когда наутро он просыпался с жутким похмельем в постели незнакомца, злясь на себя, ведь Курт никогда не оставался до утра, и уж тем более с какими-то случайными парнями, главной заслугой которых было оказаться в нужное время и в нужном месте, проявляя инициативу. Нет, Курт напился не до такой степени. Он был как раз в том состоянии, когда всё вокруг казалось простым и беззаботным, манящим и ярким, где каждое прикосновение и каждая мысль были как на ладони. В этот момент аналитический мозг Курта решил взять перерыв и отдохнуть от всех печалей и тревог, на что его тело отреагировало с энтузиазмом, забывая о запретах и ограничениях. Курт прекрасно знал, что делает – он просто намеренно решил не заморачиваться. К тому времени, как он полностью растворился в объятиях Блейна, Курт решил без остатка довериться инстинктам, заранее принимая любые возможные последствия. Сейчас же он просто сосредоточился на происходящем. Целовать Блейна оказалось… Курт решил, будто весь его прошлый опыт по сравнению с этим был примитивным желанием подрочить и кончить – все те парни, десятки парней не могли сравниться с этим чистейшим удовольствием от физического контакта. Именно это сейчас чувствовал Курт – этим для него был Блейн. Блейн, который вкладывал всего себя в поцелуй, делая это страстно, но в то же время невинно и нежно, заставляя Курта ощущать это каждой клеточкой тела. Волоски на его шее приподнялись, а кончики пальцев на ногах покалывало от наслаждения. Казалось, будто ничто больше не имеет значения, словно этот поцелуй никогда не должен был кончаться… И вдруг Курт понял, что для Блейна это было именно так. Что бы он ни испытывал к Курту, Блейн намеревался взять всё, что готов был отдать Курт, всё без остатка, наслаждаясь каждой секундой. Курт не мог понять, почему это так сильно его возбуждало – не невинность и неопытность Блейна, а отсутствие у него каких-либо ожиданий. Это напомнило Курту о его первых бойфрендах; как же здорово было изучать своё и тело другого человека, познавать что-то новое, пока секс не стал чем-то обыкновенным. Штаны Курта стали заметно теснее, колени ослабли, а ведь они всего лишь целовались, Боже... – Давай же, в спальню. – Голос Курта прозвучал низко и грубо даже для его собственных ушей, и, не дожидаясь ответа, он взял Блейна за руку и потянул в нужном направлении. В конце концов, целоваться в горизонтальном положении будет ещё лучше. Но Курт ошибался: это оказалось не просто лучше, а потрясающе – Блейн полностью вытянулся под ним и срывающимся шёпотом повторял его имя как молитву, пока Курт выцеловывал его шею и ключицы, лаская губами и облизывая нежную кожу. Его руки оказались на спине Курта, тихие стоны раздавались каждые несколько секунд. Когда Курт находил сладкое и беззащитное местечко на его теле, Блейн подавался вперед и тёрся о бедро Курта, и вскоре этого стало недостаточно – Курт безумно хотел большего. Он слегка приподнялся и посмотрел в прекрасные золотистые глаза. – Скажи, что ты хочешь? – Увидеть тебя. Пожалуйста, – немедленно раздался ответ, и Курт понял, о чем речь, но решил удостовериться. Ладно, ему просто хотелось услышать, как это произнесет Блейн. – Увидеть тебя... обнаженным? – Это прозвучало как вопрос, а голос Блейна прервался к концу предложения, словно его пугало просить даже о такой малости. Конечно, если для Курта в этом не было ничего особенного, то Блейну открывался целый новый мир чувственных впечатлений, и Курт был только рад помочь приоткрыть эту дверцу. Много лет назад он очень критично относился к своему телу, но это осталось в прошлом – теперь Курт себя чувствовал очень уверенно. А потому в его движениях не было ни капли нерешительности, когда он соскользнул с постели и быстро расстегнул рубашку, одним движением скинув её с плеч, и потянулся к ширинке. В широко распахнутых глазах Блейна легко читался восторг и восхищение – Боже, Курт просто обожал, что производит на него такой эффект. Не отвлекаясь на стриптизерские пируэты (Курт пробовал такое однажды, но почувствовал себя смехотворно – это просто ему не подходило), он быстрым и привычным движением рук спустил штаны. Наклонившись, чтобы полностью снять их с себя, Курт услышал резкий вдох и, выпрямившись, заметил, как Блейн, чувствуя себя явно неловко в очень тесных джинсах, завозился на кровати, пытаясь устроиться удобнее. Курт проглотил громкий стон, представив, как сейчас возбужден Блейн, и от этого член Курта зашевелился под тонкой тканью светло-голубых боксеров. Он так сильно хотел этого парня – увидеть, почувствовать, попробовать… Познать его от макушки до пят, делать это снова и снова, заставляя его чувствовать себя желанным, счастливым и любимым. Ого. Сбавь обороты, ковбой. Курт стянул с себя остатки одежды и вскарабкался обратно на постель. – А я смогу увидеть тебя обнаженным? х х х х Когда Курт просунул пальцы под эластичный пояс боксеров, Блейн сдавленно застонал и невольно прижал ладонь к переду джинсов. Он вот-вот увидит Курта без одежды, и – блять! – от одного этого вполне можно было кончить. Курт быстрым движением снял трусы… и вот. Его член – такой большой и толстый с аккуратно подстриженными волосками, а также потрясающе возбужденный – был намного лучше в реальности, чем в фантазиях Блейна (которых было немало), был великолепнее, нежели в порно. Словно в тумане Блейн услышал собственный жалобный стон, ощутил, как член налился от желания, но сейчас Блейна это мало волновало, потому что он был слишком сосредоточен на том, чтобы запечатлеть в памяти происходящее. Курт, восхитительный в своей наготе, стоял перед ним (только для него), и он был прекраснее любого мужчины из всех, кого знал Блейн. Ему казалось, будто он умер и оказался в раю – и если таким был настоящий рай, Блейн не имел ничего против смерти. Сквозь череду откровенных мыслей Блейн услышал низкий и напряженный голос Курта: – А я смогу увидеть тебя обнаженным? Кровать слегка прогнулась – и вот Курт стоит перед ним на коленях, а его член раскачивается в нескольких сантиметрах от лица Блейна, так что Андерсон мог бы просто наклониться и попробовать на вкус… От одной только мысли все его внутренности словно воспламенились. – Да. Я сделаю всё, что ты захочешь. И как захочешь. Он неловко слез с кровати, а пристальный взгляд Курта заставил его лицо вспыхнуть ярким румянцем. Буквально через секунду толстовка оказалась на полу, ещё через несколько к ней присоединились штаны, потому что Блейн не смог изящно и красиво стянуть узкие штанины, а после, нерешительно застыв на мгновение, Блейн снял трусы, впервые в жизни оказавшись совершенно голым перед другим мужчиной. Если сначала он робел, поддавшись на секунду природной застенчивости, то один взгляд на раскрасневшегося Курта полностью стёр все сомнения. Курт стоял на постели на коленях и, разглядывая Блейна потемневшими от страсти и чувствованного голода глазами, медленно ласкал себя. – Великолепный. Всего лишь одно слово, но оно значило гораздо больше, чем все комплименты, которые когда-либо ранее слышал Блейн в свой адрес. Он прикусил губу и вернулся на постель, нечаянно касаясь членом покрывала, отчего резко зашипел. Боже, Блейн был так возбуждён, что это причиняло боль. И тот факт, что Курт ускорил движения рукой и стал мягко и тихо постанывать, ни капли не облегчало его положения. Блейн готов был уже усесться обратно в изголовье, когда Курт притянул его к себе, и, прежде чем Блейн успел осознать происходящее, они оказались лицом к лицу. А затем его ладонь сменила ладонь Курта… Блейн шокировано замер на месте. Кровь стучала в ушах так сильно, что заглушала все звуки, а дыхание Блейна сбилось. Только хриплый шепот Курта смог вернуть его обратно в реальность. – Смелее, прекрасный, ты можешь делать со мной всё, что захочешь. Слова сопровождались легким укусом за мочку уха, что полностью отрезвило Блейна. Собрав все оставшиеся силы, Блейн сфокусировался на Курте – на таком твёрдом и гладком члене Курта в его ладони, вокруг которого нельзя было сомкнуть большой и указательный пальцы; на том, как Курт закрыл глаза и громко застонал, когда Блейн попробовал двигать рукой немного по-другому. Их позиция была неудобной, поэтому Блейн решил поэкспериментировать, положившись на волю своих давних фантазий. – Не мог бы ты лечь? Курт немедленно подчинился, опускаясь на подушки, а после потянулся к прикроватной тумбочке за бутылочкой смазки, которую передал Блейну. Тот слегка замешкался с крышкой, но вскоре уже стоял на коленях рядом с Куртом, одной рукой лаская его член с нарастающей уверенностью, а другой слегка касаясь шеи и плеч Курта, обводя двумя пальцами окружность соска и теряясь на подъеме ключицы. Блейн прислушивался к своим инстинктам и пробовал различную скорость движения, силу прикосновения, хватку, прислушивался к стонам Курта и упрямо отказывался даже думать о собственном желании, сосредотачиваясь только на мужчине перед ним. На самом деле, Блейну хотелось гораздо большего; он мечтал лечь рядом и поцеловать его, целовать везде, пробовать на вкус кожу Курта, его пот и – боже, да! – сперму. Но это казалось таким интимным, даже слишком, ведь Блейн и понятия не имел, что происходит между ними. В конце концов, для Курта это могло быть очередным приключением на ночь, и хоть Блейн и был доволен тем, что происходило сейчас, но всё же решил ограничить контакт лишь этим. Если Блейн зайдёт слишком далеко и примет случившееся близко к сердцу, а утром Курт скажет, что это было ошибкой, боль будет нестерпимой. Должно быть, Блейн делал всё правильно, потому что Курт не переставал стонать. Андерсон заворожено наблюдал, как розоватые соски Курта напряглись и превратились в твёрдые пики, как мышцы на его животе стали подрагивать, как он выгнул спину. Но затем Курт открыл глаза и прошептал: «Блейн», а его теплая и уверенная рука оказалась на члене Блейна. На секунду он почувствовал, что она была создана для него – такой идеальной оказалась хватка. Через несколько легких движений Блейн ощутил наступление оргазма, волнами проходящее через всё тело. Не убирая своей дрожащей ладони с Курта и не прекращая ласкать, он попытался отодвинуться, чтобы не излиться спермой на прекрасное тело, но Курт в ту же секунду его остановил. – Останься, я хочу, чтобы ты… Да, останься со мной, здесь, да, боже, да… Блейн точно не мог сказать, кто кончил первым. Всё было как в тумане, и в то же время слишком ярким, ошеломляющим – кровь яростно понеслась по венам, а глаза заволокло пеленой красного, рождая внутри чувство чего-то потрясающего и неизведанного прежде. х х х х Курт был поражен до глубины души. За все годы, проведенные в Нью-Йорке, он не раз занимался сексом: несколько бойфрендов, куча партнеров на одну ночь и даже один жених. Страсть, вожделение были для него не в новинку, да и Курт никогда не сдерживал себя, хоть последние несколько недель прошли довольно-таки скромно в этом плане. Но прошло много лет с тех пор, когда Курт в последний раз чувствовал себя вот так – когда кровь кипела от одних лишь только поцелуев, от прикосновений, от реакции любовника. Ему пришлось собрать в кулак всю волю, чтобы не скользнуть членом между припухших губ Блейна, гостеприимно приоткрывшихся, пока Курт раздевался. И скорее всего, Блейн не отказал бы ему. Но всё же, он не мог этого сделать. Даже если забыть про все страхи и опасения – разница в возрасте, Купер и прочее, – несмотря на эйфорию и опьянение, Курт чувствовал свою ответственность и не мог позволить случиться чему-то большему. Блейн был девственником. А Курт, хоть и был всегда крайне осторожен, обладал внушительным сексуальным прошлым. Он не стал бы подвергать мальчика риску, сколь бы низким он ни был. Прежде чем они решат зайти дальше – или если решат, – Курт должен провериться. Об этом он подумал сразу, как только пришел в себя после умопомрачительного оргазма (Боже, это серьезно произошло с этим мальчишкой? Ему всего лишь подрочили… как этот момент мог оказаться чувственнее, нежели весь сексуальный опыт Курта за прошедшие несколько лет?). Блейн всё ещё дрожал, стоя на коленях рядом с Куртом, и тот привстал немного, обнял мальчика и притянул к себе на постель. Так они лежали долгое время, тяжело дыша и едва касаясь друг друга, но незримо связанные только что произошедшим. Курт начал даже засыпать, лениво подумывая о том, чтобы просто натянуть на них одеяло и привести всё в порядок утром, как вдруг Блейн отодвинулся и сел. Курт приоткрыл потяжелевшие веки. Мальчик казался умиротворённым и слегка шокированным, но уже тянулся к своей одежде. Курт ощутил легкий укол сожаления – да, он терпеть не мог эту неловкость по утрам после секса, а потому предпочитал сразу расходиться, но сегодня Курт был бы не прочь пообниматься, а Блейн был таким тёплым и прекрасным, и от него так приятно пахло… Подавив в себе несвойственный наплыв эмоций и чувств, Курт вытянулся и спросил: – Уже уходишь? – и, на мгновение замерев в нерешительности, продолжил. – Можешь остаться, если хочешь. Блейн даже не смотрел на него. Это явно нельзя было расценивать как хороший знак. Сонливость тут же покинула тело Курта, и он обеспокоенно сел на постели. Неужели он ошибся? Неправильно расценил энтузиазм Блейна? Быть может, Курт воспользовался им ради собственной прихоти? – Блейн? Тот повернулся; взгляд Блейна был переполнен эмоциями, где-то в глубине плескалась теплота и счастье, а улыбка была робкой. Казалось, с ним всё в порядке. – Я пойду. Не хочу, чтобы Купер волновался, если вдруг он встанет и подумает… я лучше пойду, хорошо? Спасибо, Курт. Тот кивнул. Какая-то размякшая бестолковая часть его сознания противилась этому; она взывала уговорить Блейна остаться, но Курт решительно заставил её замолчать. Так было лучше. – Это тебе спасибо. И будь осторожен, ладно? Напиши, как вернешься домой, и благополучно ли. – Обещаю. И со мной всё будет хорошо. Уже одевшись, Блейн помедлил, прежде чем открыть дверь. Он раскрывал и закрывал рот несколько раз, но потом решился на мягкое «пока». Курт не успел ответить – Блейн быстро выскользнул из спальни. И только громкий скрежет ключей оповестил Курта, что Блейн вышел и самостоятельно закрыл за собой входную дверь.