Наедине с мечтой

Пилар плыла в бесконечности океана, чуть покачиваясь на мелких волнах. Далекий гул теплоходов служил колыбельной, яркий свет солнца заставлял зажмуриться еще сильнее, и чье-то глубокое дыхание жаром щекотало ухо. Девушка сонно пошевелилась, меняя положение, и застонала от боли в затекшей шее и спине. Где они вчера с Пабло умудрились уснуть так, что теперь ломило все тело? Да еще этот странный сон. Пили открыла глаза, услышав чьи-то тихие шаги, и остолбенела. Взгляд уперся в сидение, обтянутое светлой кожей, по проходу справа вышагивала длинноногая девица в форме стюардессы, а слева плыли кучерявые облака, подсвеченные розоватым солнцем. - Матерь Божья! – девушка перекрестилась, отчаянно не понимая, как она оказалась в самолете. А в том, что это именно самолет, она была уверена, как и в том, что денег на билет у нее точно не было. Тем более в бизнес-класс. Клетчатый плед рядом с ней внезапно пошевелился, и Пилар по-настоящему испугалась. А если ее сейчас высадят? Вытолкнут из самолета, всучив в руки парашют? Или потерпят до приземления и там уже сдадут на руки полицейским? Девушка в раздумьях равномерно обгрызала ноготь, сунув в рот большой палец. - Черт бы побрал самолеты, - плед окончательно сполз на пол, и Пили смогла рассмотреть своего соседа. Хотя, лучше бы она этого не делала. Разминая затекшее от неудобного сна тело, ее правый бок грел своим теплом один небезызвестный барабанщик, который, наткнувшись на нее тяжелой рукой, удивленно распахнул кошачьи глаза. Шеннон не любил, когда рядом с ним в самолете сидел еще кто-то. Это лишало его возможности спокойно погрузиться в свои мысли, слушая музыку. Чье-то человеческое присутствие вынуждало вести беседы и мешало растянуться во сне. И он точно помнил, что засыпал один. В этом музыкант готов был поклясться. Но сейчас его ладонь определенно нащупала чью-то горячую бархатистую кожу на границе с тонкой тканью. Лето открыл рот, чтобы отчитать наглеца, одновременно с глазами, но слова растворились где-то в горле, выпустив наружу лишь хриплое сипение, когда он встретился с огромными глазами, полными чувства вины. Пилар смущенно улыбалась проснувшемуся мужчине, мучительно пытаясь сочинить более или менее правдоподобное оправдание. Барабанщик лишь беззвучно открывал рот, как пучеглазая рыба, заставляя шевелиться татуировку из точек и тире на загорелой шее. Оставалось лишь надеяться, что он не придумывает сто и один способ убийства надоедливой иностранки. - Какого черта? – Шеннон, наконец, заговорил. - Не поминай нечистого всуе. – Пилар встретилась взглядом с проходящей мимо бортпроводницей и тут же отвела глаза, рассматривая человека, с которым спала. Одна щека чуть примята, и на ней складками отпечатался плед. Короткие волосы на макушке встали дыбом, а длинная челка спуталась. Глаза покраснели, и вообще он выглядел чертовски уставшим. И немножечко сумасшедшим. - Ты похож на камбалу, - Пилар улыбнулась ему. – Знаешь, такая плоская рыба с чокнутым взглядом. - То есть я, по-твоему, псих? – Шеннон потер руками заспанное лицо. – Ты преследуешь меня, а я идиот, да? И да, я знаю, что такое камбала. Это уродливая рыбина с острыми зубами. - Я тебя не преследую! - Пили даже подавилась от несправедливого обвинения. - Да, конечно. Оно само так получается, что первое, что я вижу утром – твои оленьи глаза. Ты тут совершенно не причем, - Шеннон прищурился. Пилар тяжело вздохнула и повернулась к окну. Все равно он ей не поверит. Она и сама не могла понять, отчего просыпается с ним рядом, хотя засыпала с мечтами о доме и Пабло. Бедный Паблито, он, наверное, волнуется, что ее так долго нет. Он ищет ее и уже надоел Соль своими расспросами. Хотя и сама сестра, небось, с ума сходит. Шеннон наблюдал за ее профилем, прикрытым длинной прядью волнистых волос, которые в свете восходящего солнца отливали красным. Кончики их упругими завитушками сворачивались где-то под грудью, приоткрытой вырезом сарафана. Она то и дело прикусывала пухлую губу, словно сдерживая подступающие слезы, и прикрывала глаза. Длинные пальчики с серебряным колечком в виде двух сплетенных сердец на среднем в задумчивости выводили на стекле какие-то буквы. - Кто такой Пабло? – присмотревшись к надписи, спросил Шеннон. Девушка вздрогнула, словно только сейчас поняв, что рядом с ней кто-то есть, и ладошкой протерла иллюминатор, на котором и так ничего не было видно. - Мой парень, - Пилар избегала смотреть на барабанщика, чувствуя, как дыхание сбивается, стоит лишь сосредоточить ощущения на тепле его тела. - Парень? – Лето хмыкнул. - И как он относится к тому, что ты меня преследуешь? - Я! Тебя! Не! Преследую! – Пили залилась краской, яростно крича. – Ты мне даже не нравишься, ясно? - Блять, какого черта? – Кресла справа от них зашевелились. – Вы чего орете? Шеннон пригнул голову Пилар к своим коленям и накрыл ее пледом: - Прости, мелкий, это мое порно, - Шеннон пожал плечами, глядя на взлохмаченную голову недовольного брата. – Наушник выскочил. Спи. Девушка удивленно глотала воздух, не в силах поднять голову, которую прижимали сильные руки. Острые коленки больно упирались в ключицу, и плечи остались странно вывернутыми. Было чертовски неудобно, а когда Пилар осознала, к чему повернуто ее лицо, стало еще и стыдно. - Прости, - шепотом извинился Шенн, позволяя ей выпрямиться, когда Джаред, поворчав, надел наушники и вновь задремал в кресле. – Не хотелось объяснять брату, откуда в самолете взялась мексиканка, которую мы собственноручно вчера выставили из своего дома. Пилар фыркнула, отплевываясь от спутанных волос: - Я каталонка. - Не важно, лучше объясни, как ты пробралась в самолет, - Шеннон уставился на девушку сверлящим взглядом. – И, главное, зачем? - Да не пробиралась я сюда. Я даже не знаю, куда мы летим. Я точно помню, что заснула на берегу океана. А проснулась… - Пили обвела руками салон самолета. – И если ты думаешь, что мне доставляет наслаждение каждое утро видеть твою австралийскую морду, то ты ошибаешься. - Вообще-то, я американец, - Лето не поверил ни единому слову. Пилар улыбнулась, прямо глядя ему в глаза: - А я каталонка. Шеннон еле сдержался, чтобы не захохотать в полную мощность своих легких. Один - один. Ему начинала нравиться эта строптивая иностранка, внешне похожая на трогательного олененка. - Хорошо, каталонка, как ты пролезла в самолет? Спряталась в одном из чемоданов? Подкупила экипаж? Кого-то убила? - Загадала желание на падающую звезду, - Пилар улыбнулась, глядя в его горящие смешинкой глаза. И вновь сникла, вспомнив пожелание Пабло. – Точнее не я. - Ого, а почему было просто не написать Санте, что мечтаешь видеть меня своим ручным кроликом? – Лето скрестил руки на груди. - Шеннон, я не шучу. Тебе, наверное, это кажется глупым, но у меня нет других версий, - девушка вновь отвернулась к окну. – Пабло пожелал, чтобы я каждое утро просыпалась со своими любимыми рокерами, а я почему-то подумала о тебе. Пилар предпочла не уточнять, что гадала, как спит Шеннон Лето, как он будит своих любовниц и как ведет себя в постели. - Знаешь, сделаю вид, что поверил. Я даже не хочу знать, что именно ты думала в тот момент. И почему конкретно обо мне - тоже. Считай, что мне это льстит, - Шеннон усмехнулся. – Но давай договоримся: самолет приземляется в Берлине, и ты оставляешь меня в покое. Идет? Пилар лишь кивнула, вновь отворачиваясь к окну. Значит, они летят в Германию. Что ж, это немного ближе к дому, чем Лос-Анджелес, и, возможно, ей удастся связаться с Пабло. Он примчится к ней, словно принц из сказки, спасая свою суженую от чар злой колдуньи, и победит злого дракона. Девушка предпочитала не думать, что в ее сказке принц и ведьма оказались одним и тем же человеком, да и злобный дракон в ее воображении был до странности кудрявым. - Два кофе, - Шеннон кивнул стюардессе и обернулся к задумчивой Пилар: - учти, я пою тебя кофе в последний раз в жизни. Пили промолчала. Вся эта ситуация казалась девушке глупым сном. Ну не может она просыпаться рядом с Шенноном Лето, не может. Это так же невероятно, как и то, что на Марсе есть жизнь. Просто ее расшалившееся воображение нарисовало ей очень красочный сон. Скоро она проснется на берегу и, вытряхивая песок из волос, побредет за Пабло, чтобы помириться. Жирона, Паблито, друзья, непыльная работа в офисе, пляж – вот ее жизнь, и известный барабанщик при всем желании туда не впишется. - Вот, значит, твое мексиканское порно, - Джей беззастенчиво рассматривал темноволосую красотку, летающую в облаках в прямом и переносном смысле. - Она каталонка, - Шеннон усмехнулся, вдыхая аромат, исходящий от чашки, обжигающей руки. - Меня зовут Пилар, - девушка вспыхнула под пристальным взглядом голубоглазого кумира. – И, вообще-то, я тоже здесь, - пальцы непроизвольно потянулись к триаде на шее, сжав ее успокаивающую прохладу. - Кстати, откуда ты взялась? – Джаред готов был поклясться, что они не брали на борт никаких смуглых иностранок. Девушка лишь пожала плечами. Хотела бы она сама знать. Как-то смутно верилось в версию про звезду и загаданное желание. Версия со сном подходила куда больше, а, значит, с Лето можно не церемониться, в конце концов, это ее сновидение. - Наверное, проскользнула, когда мы грузили аппаратуру. Не в силах была со мной расстаться, - Шенн самодовольно усмехнулся. – Но мы уже договорились, что в Берлине она исчезнет. - Катись к черту, Лето, - вспыхнувшая Пилар добавила пару крепких ругательств на испанском. - Не поминай нечистого всуе, - Шеннон театрально округлил глаза и расхохотался в унисон с братом. - Ты позволишь? – девушка мечтала скрыться от него хотя бы на пару минут, хотя бы в туалете. Шеннон встал, пропуская ее, и она невольно в проходе прижалась к его телу, вдыхая аромат кофе и остатков парфюма. От его запаха и жара кожа девушки покрылась мелкими мурашками, и внизу живота сладко заныло, а когда он облизал губы, по телу словно пропустили разряд тока. - Так и будешь стоять, или мне можно сесть? – Шеннон нервно улыбался, старясь не очень пялиться на ее грудь в вырезе платья. Пилар испуганно сделала шаг назад, словно преступник, застигнутый на месте преступления, и Шенн взмолился, чтобы она вернулась обратно, потому что с этого ракурса картина была еще более возбуждающей. Длинные ресницы слегка дрожали, придавая ей испуганный вид, грудь высоко вздымалась, и соски грозили порвать тонкую ткань. Искусанные губы ярко алели, и язык скользил по ним, словно дразня. Сарафан туго обхватывал тонкую талию и мягкими волнами обнимал ноги, чуть приоткрывая пальчики с красным лаком на ногтях. Пилар скрылась в туалете едва ли не бегом, твердо вознамерившись провести там остаток полета. В тесной кабинке она долго плескала себе в лицо ледяной водой, пытаясь унять дрожь в пальцах. Если это и сон, то какой-то очень неправильный. Она уже давно должна была проснуться, а не возбуждаться при виде старшего мистера Лето. Прижавшись лбом к холодному зеркалу, девушка пыталась стереть из памяти его образ. Эту странную челку, спадающую на глаза, дерзкий взгляд, тень от ресниц, пухлые губы, мощную грудь, обтянутую темной майкой, татуировки… Чем дольше она пыталась выгнать образ из своих мыслей, тем ярче он отпечатывался. - Эй, каталонка, все в порядке? Мы садимся, нужно занять свои места, - Шенн легонько скребся в дверь, непонятно от чего чувствуя себя виноватым. Девушка тяжело вздохнула. Откуда у нее здесь «свое» место? Ее вообще не должно здесь быть, ни в его самолете, ни в его постели, ни в его жизни. Они не должны были встретиться. Пили с силой толкнула дверь, едва не заехав Шеннону по лицу, и прошипела, проходя мимо: - Пилар! Меня зовут Пилар. Все оставшееся время в полете она молчала, рассматривая облака, похожие на клубничную сахарную вату и пытаясь не думать о мужчине, сидящем рядом. Ужасно хотелось домой, вдохнуть горный воздух Жироны, подставить лицо морским брызгам, почувствовать прикосновение Пабло. Хотелось забыть все, как страшный сон. Шеннон исподтишка рассматривал испанку, гадая, что ее так обидело. Пилар наматывала прядь на палец и легонько дергала ее, распуская, а потом начинала заново. Почему его вообще волновало, что она чувствует? Эта психованная две ночи подряд пробиралась к нему в кровать, нимало не беспокоясь о его эмоциях, и, по идее, он должен был злиться. Но он испытывал лишь жалость к этой хрупкой девушке и немного вины. - Пилар? – он позвал ее еле слышно, словно сомневаясь, что поступает правильно. – Тебе нужна помощь? Девушка удивленно обернулась, распахнув и без того огромные, темные глаза: - Хочешь за свой счет показать меня психиатру? К ее удивлению, Шеннон слегка смутился: - Я не это имел в виду. Просто… Тебе есть куда пойти в Берлине? Я могу помочь: купить тебе билет домой, или снять номер в отеле. Приглашать девушек в свою постель оказалось куда проще, чем просто предложить человеку помощь. Давно он не чувствовал себя так неловко. - Боишься, что утром я вновь окажусь рядом? – Пилар усмехнулась. – Знаешь, ты очень меня выручишь, если дашь мне немного денег. Я позвоню своему парню, и он заберет меня домой, но на это уйдет пара дней. В Берлине оказалось слегка прохладней, чем она думала. Ветер сгибал деревья, словно травинки, и дождь стеной поливал город. Пилар поежилась, сходя по трапу, избегая встречаться с удивленными взглядами пассажиров небольшого частного самолета. Сарафан трепало ветром так, что он грозил порваться, кожа покрылась мурашками величиной с кулак, и ноги в сандалиях сразу промокли. - Тебя подвести? – Шенн с жалостью глядел на ее посиневшие губы. - Я сама, - Пилар вымученно улыбнулась. – Уговор есть уговор. Прощай, Шеннон. Лето тяжело вздохнул и накинул ей на плечи теплую кофту. Вообще-то она принадлежала мелкому, и Шеннону еще придется выслушать о себе много приятного, но это первое, что попалось под руку. - Береги себя, каталонка, - улыбнувшись, он потрепал девушку по щеке и мелкими перебежками двинулся к автомобилю. - Пилар! – донеслось до него сквозь барабанящий дождь. – Меня зовут Пилар!