Наедине с мечтой

Над Берлином медленно расцветало утро, окрашивая небо во все оттенки красного и синего. У самого горизонта оно кровоточило бордовым, чуть выше полыхало алым и оранжевым, а после бледно желтело, сливаясь с лазурно-голубым. Пилар снова изучала закутки чужой столицы, вслушиваясь в шепот листвы и пытаясь не реагировать на каркающий язык немцев. Ветер высушил ее длинные волосы, свернув их бережно в крупные волны, и теперь вовсю резвился, раздувая подол белого сарафана. Сегодня Берлин казался чище, светлее и ярче. Может, из-за отсутствия дождя, а, может, потому, что листва смотрела на нее кошачьими глазами Шеннона. Пятизвездочный отель позади одобрительно подмигивал глянцем окон. Мысли девушки витали где-то в облаках, соперничая с птицами в силе крыльев. Тело еще помнило тепло ладоней любимого барабанщика, под рукой еще пульсировало отголосками его сердцебиение, кожу обжигали воспоминания о его неровном дыхании. И его голый торс с манящей татуировкой между лопатками все еще стоял пред глазами, затмевая все красоты столицы Германии. Казалось бы, эта ситуация должна вызывать у Пилар страх. Оказаться в чужой стране без документов и денег, лишиться парня и раз за разом просыпаться в постели со звездой. У нормального человека уже снесло бы крышу, либо от паники, когда не знаешь, где проснешься завтра, либо от нахлынувшего вдруг счастья объятий с кумиром. Но все происходящее казалось Пили скорее красочным сном, яркой игрой воображения, нежели суровой реальностью. Берлин был именно таким, каким она видела его по телевизору в программах о путешествиях. Чистые улицы, выложенные брусчаткой, благородные старинные здания, от которых веет историей, снующие мимо авто – гордость немецкого автопрома. Отель, из которого, подобно сказочной Золушке, сбежала Пилар, находился в самом центре города, выходя окнами на Унтер-ден-линден штрассе. Пилар улыбалась, рассматривая зеленые развесистые липы с примостившимися под ними коваными скамейками. Бранденбургские ворота гордо устремлялись на восток четверкой коней, запряженных в колесницу. Солнце невесомо кралось по массивным колоннам, подсвечивая их желтым. Несмотря на ранний час, перед воротами прямо на брусчатке уже расселись широким кругом поклонники йоги. Прикрыв глаза, они внимали негромкому, каркающему голосу наставника в смешных очках. Пили обошла их, минуя ворота, вслушиваясь в таинственный шепот лип. Дворцы на бульваре сменялись дворцами, один выше, ярче и красивее другого. Готические здания с высокими окнами, украшенными лепниной, перемежались со строгими сооружениями, стремящимися ввысь прямыми линиями. Возле Берлинской оперы Пилар наткнулась на группу туристов, которым гид бойко щебетала что-то по-английски. Послушные японцы внимательно выслушали экскурсовода, и лишь затем принялись щелкать новомодными камерами, запечатлевая моменты. Девушка немного постояла рядом, пытаясь расслышать речь гида, но, запутавшись во Фридрихах, Георгах, Карлах и прочих немцах, оставила эти попытки и лишь в немом восторге впитывала красоту архитектуры. Бульвар постепенно заполнялся туристами. Экскурсоводы надрывали связки, пытаясь перекричать друг друга и гомонящих детей. Путешественники теряли нить рассказа, путаясь в бесконечных датах и сложно выговариваемых именах. Пилар неспешно двигалась вперед, уворачиваясь от предприимчивых немцев в ярких костюмах, предлагающих туристам фото на память. Достигнув кафедрального собора, девушка невольно задержала дыхание. Здание поражало своей суровой красотой и исполинскими размерами. Крест на главном куполе золотился где-то в небе, соперничая по блеску с самим солнцем. Тяжелые темные стены, узкие окна, в которые, казалось, не проникал свет, исполинские статуи, украшающие фасад – все это вызывало чувство собственной ничтожности и немого восхищения. Пилар села прямо на траву недалеко от бьющего фонтана так, что ее плечи время от времени покрывались мельчайшими каплями воды, которые швырял в нее ветер. Не обращая внимания на вездесущих туристов, она наслаждалась теплыми лучами солнца и прохладными прикосновениями брызг, не в силах отвести взгляд от подавляющей суровости собора. Люди увлеченно фотографировались на его фоне – японцы сменялись французами, тех теснили чопорные англичане, и Пили втянулась в угадывание страны очередного позирующего. Вот этот, в темной майке и черными кудрями, выбивающимися из-под красной кепки, наверняка итальянец. А девушка с лошадиным лицом и массивной фигурой в спортивном костюме похожа если не на немку, то на русоволосую шведку. Упитанная семья с двумя детьми, каждый из которых по весу превосходил Пилар вдвое, возможно, американцы, не выпускающие из рук запотевшие бутылки с колой. Заметив гомонящую толпу юных девушек, Пили всмотрелась в лица, пытаясь угадать их родину, но, наткнувшись взглядом на футболки, нервно вздрогнула. С половины маек на нее укоризненно взирал Шеннон, а другая половина больно колола под ребра острой триадой. Девочки шумно переговаривались на незнакомом языке, то и дело громогласно хохоча. Словно завороженная, Пилар двинулась за ними, не сводя глаз с их рюкзаков, украшенных марсианской символикой. Перспектива увидеть старшего Лето, не проснувшись рядом по злой насмешке судьбы, а посреди дня, так, чтобы убедиться в реальности происходящего, одновременно и страшила ее, и подгоняла в нетерпении. Что скажет она ему, когда увидит? Если она его увидит. Кажется, она так и не попросила у барабанщика автограф. Узнает ли ее Шеннон? Хотя вряд ли можно забыть девушку, раз за разом проникающую в твою постель. Интересно, что он вообще о ней думает? Наверняка, Лето решил, что она больная на голову фанатка, стремящаяся получить доступ к телу. И Пилар не знала, как объяснить ему все происходящее, тем более, что и сама она в это не разобралась. Неужели и вправду желание Пабло заставляет ее переноситься через километры, чтобы проснуться рядом с Шенноном? Чем дольше Пили искала логическое объяснение, тем бредовее ей казалась сама ситуация. В конце концов, кто она, и кто Шеннон Лето. Наверняка, все это ей просто снится. Или она умерла и попала в рай? Но где тогда свет в конце тоннеля, где ангелы с арфами и райские деревья? На этом все объяснения заканчивались, и Пилар оставалось лишь смириться с ситуацией и стараться не сойти с ума. Если она и завтра проснется в мощных руках барабанщика, то попросит его себя ущипнуть, вдруг сработает. Вслед за девушками Пили села в большой желтый автобус, прислонившись лбом к прохладному стеклу. Может быть, у нее жар? За окнами мелькали зеленые посадки и ухоженные дома. Солнце отсвечивало от сверкающих чистотой боков машин, заставляя слезиться глаза. Девочки в марсианских футболках оживленно хихикали, сидя где-то впереди, а сзади гоготали каркающие немцы. Голова стала нестерпимо болеть, требуя глотка свежего воздуха, и, когда девчушки гурьбой повалили на выход, Пилар возблагодарила небеса. Но, похоже, девочки приехали лишь на очередную достопримечательность Берлина. Старинное здание из красного кирпича было со всех сторон окружено водой с частыми зелеными островками. Похожее на оборонительную крепость здание смотрело на мир сквозь прищуренные бойницы окон, разбросанных высоко над землей. Круглая башня, возвышающаяся над строением, злобно топорщила зубцы, грозя облить незваных пришельцев кипящей смолой. Длинная очередь растянулась по неширокому мосту, не огражденному даже перилами – лишь покатые склоны, уходящие в воду и поросшие изумрудной травой. На высокой стене, в которой были вырублены ворота с распахнутой решеткой, Пилар заметила огромный плакат с тремя до боли известными лицами: взъерошенный Джаред, странно-серьезный Томо и едва заметно усмехающийся глазами Шеннон. Толпа гомонила, шумела, гоготала и переговаривалась на куче разных языков, вызывая приступ мигрени и немного зависти. Они обмахивались заветными билетами, приглашенные на праздник жизни. Пили усмехнулась и, развернувшись к Шеннону спиной, побрела прочь. Плохая была идея – ехать за девочками в марсианских майках. Знала же, что ничем хорошим это не кончится. Неужели она и впрямь надеялась встретить Ше? А что потом? Думала, что он узнает ее и сгребет в объятия? Верила, что они будут жить долго и счастливо? К сожалению, так бывает только в детских сказках о красивых принцах и умных принцессах. В жизни желания, загаданные на упавшую звезду, редко сбываются. Да и не звезды это вовсе, а сгорающие в атмосфере Земли метеорные тела. Так стоит ли им доверять свои желания? Пилар забрела в ближайшую кафешку, где тоже сновали юные эшелоновцы. Стараясь не завидовать им, девушка заказала большую порцию картофеля с сосисками и бокал пива. Ну а что, гулять, так гулять. Уставший официант шлепнул перед ней тарелку, едва не вывалив ее содержимое на колени иностранке, но Пилар лишь мягко ему улыбнулась. По старенькому музыкальному центру без остановки крутили песни «30 seconds to mars», для привлечения клиентов, наверное. Но спустя час, когда кафе опустело, Пили едва не выла от странного чувства пустоты и безнадежности и благодарно кивнула официанту, включившему попсовый музыкальный канал на огромной плазме. Девушка еще долго сидела, цедя горькое пиво и наблюдая за сменой ярких картинок бездумным взглядом. Счет оказался на удивление маленьким, и Пили уже собиралась добавить пару евро на чай, но денег в кармане не оказалось. Похолодев, девушка тщательно ощупала оба кармана, потом вывернула их и, едва не плача, осмотрела. Дырок не обнаружилось, но и взятых у Шеннона денег тоже. Официант нетерпеливо пританцовывал рядом с девушкой, ожидая оплаты, и Пилар подняла на него глаза, полные слез: - Простите, я не могу заплатить, - она закусила губу. – Мои деньги, их, наверное, кто-то украл. Парень в белом переднике лишь усмехнулся, скрестив руки на груди: - Не надо было заказывать, раз у тебя нет денег. Пилар автоматически отметила, что он перешел на фамильярный тон и больше не скрывал своего пренебрежения к ней. Высокий, мускулистый, настоящий белокурый ариец, которых так любил Адольф, он вызывал в ней страх. То, как он щурил глаза, как скользил липким взглядом по ее смуглой коже, как мерзко ухмылялся при этом – все это заставляло сжаться ее в комок. - Простите, я не хотела. Я не думала, что мои деньги украли, - Пили едва шептала от неловкости страха. – Я могу отработать. - Да? – немец вытер руки фартуком. – И как ты хочешь отработать 5 евро? Девушка попыталась не обращать внимания на сальные нотки в его голосе: - Я могу помыть посуду. - У нас есть посудомойка, - парень жадно облизал губы, сверху прожигая дыру в ее груди, едва прикрытой платьем. – Но ты знаешь, пока здесь никого нет, ты могла бы уговорить меня быть к тебе понежнее. Пилар похолодела, передернувшись от неприкрытого намека, и упрямо замотала головой. Ну уж нет, только не это, она не позволит прикасаться к себе этому животному. За кого он вообще ее принимает? - Тогда я звоню в полицию, - прошептал он ей на ухо, прижав за плечи Пилар к стулу. Его руки были влажными от пота, а изо рта отвратительно воняло чесноком, нечищеными зубами и чем-то еще. С трудом удержав в себе съеденное, Пили кивнула. Пусть звонит, самое страшное, что ей грозит - депортация, но она только рада будет оказаться дома. Спустя полчаса, в течение которых девушка избегала любых движений, под окнами забегаловки остановилась полицейская машина. Толстенный коп, рубашка которого грозила лопнуть по швам и прикончить острой пуговицей неудачливого преступника, перекинулся парой каркающих фраз с мерзким официантом и вывел Пилар на свежий воздух. С наслаждением вдохнув воздух, пахнущий бензином, девушка подставила лицо ветру, с удивлением отметив, что день перевалил за свою середину. В душном участке, провонявшем потом и дешевым кофе, Пили лишь пожимала плечами на все вопросы и упорно твердила на испанском и английском, что ничего не понимает. Грубый немецкий язык резал по ушам, и даже если в речи копов и встречалось что-то знакомое, они произносили его так, что она и впрямь ничего не понимала. - Привет, - на Пили смотрело улыбающееся лицо молодого темноволосого полицейского. – Как тебя зовут? - Пилар Андраде, - девушка с облегчением вздохнула, когда карканье стихло. - Я Ганс, - темноволосый с безупречным английским протянул ей бурду со слабым запахом кофе. - Христиан Андерсен? – улыбнувшись, Пилар пригубила кофе. - Эй, вообще-то, он был датчанин, а я немец, – дружелюбный коп расхохотался, сев на угол стола. – А ты откуда? - Из Испании, - Пилар вздохнула. – Я каталонка. - Здорово, - немец пододвинул девушке тарелку с печеньем. - Ты можешь позвонить кому-нибудь, чтобы привезли твои документы и внесли залог? Пилар внимательно всмотрелась в добрые карие глаза с нависшими черными бровями и поняла, что вряд ли он поверит ее бредовому рассказу. - У меня нет документов, - Пили даже не пыталась унять дрожь в голосе. – У меня все украли. И деньги, и паспорт. Ганс тяжело вздохнул, погладив юную испанку по дрожащим плечам: - Ничего, мы позвоним в твое консульство и все уладим, хорошо? Но, боюсь, эту ночь тебе придется провести в обезьяннике. - Я понимаю, - Пили благодарно улыбнулась милому полицейскому и допила гадкий кофе. – Надеюсь, все уладится. Я, правда, хотела заплатить за еду, но деньги украли. Ганс лично проводил Пилар в камеру, бросив находившимся там девушкам пару слов на немецком. Испанка брезгливо обвела помещение взглядом. Темные стены земельно-серого цвета с единственным забранным решеткой окном под самым потолком. Вдоль стен выстроились жесткие даже на вид лавки. Пилар была лучшего мнения о европейских тюрьмах. Интересно, а спят они где? А в туалет как ходят? Пили испуганно зажмурилась. - Не бойся, все не так плохо, - юная блондинка, сверкающая ярким макияжем, довольно сносно говорила по-английски. – Долго тут не держат, либо выпустят, либо отправят в тюрьму. Тебя за что? - Не было денег, чтобы заплатить в кафе, - испанка осторожно уселась на лавку. – А тебя? Блондинка хмыкнула и жестом показала себя с головы до ног, указывая на неуместность вопроса: - Угадай, - она расхохоталась. - Я Хелена. Испанка скользнула взглядом по накладным ресницам и искусственным ногтям, присмотрелась к слишком яркому макияжу и чересчур открытому платью и улыбнулась: - Пилар. Я из Испании, - девушка вздохнула. – Ты веришь, что если загадать желание на падающую звезду, оно сбудется? - Посмотри на меня, если бы желания сбывались, я была бы вдовой миллиардера, а не болтала с тобой, - Хелена затянулась сигаретой. Пили закашлялась, но необходимость выговориться, убедиться, что она не бредит, заставила рассказать свою историю. Она вспоминала первое утро, когда пряталась от Шеннона в шкафу, и самолет, парящий над розовыми облаками. Дойдя до наглой букашки, поднимающейся по ее ноге, Пилар смутилась, но остановиться уже не могла. - И ты просто сбежала? – блондинка затушила сигарету, поправив узкое леопардовое платье. - Я оставила ему записку, - Пили забралась на скамью с ногами и обхватила колени. – Написала, что за все ему благодарна. - Впервые вижу такую круглую дуру. У тебя был шанс побыть с мужчиной мечты, а ты сбежала? Пилар наблюдала, как Хелена крутит очередную сигарету тонкими пальцами: - Побыть, значит, переспать? - А что такого? – ее собеседница, наконец, закурила. – Ты же хочешь его. - Я не… – Пилар замолкла, прислушиваясь к ощущениям. - Ты его хочешь, - Хелена кивнула, подтверждая свои слова, и расхохоталась. - Ну, он красив и привлекателен, но я не думаю, что смогла бы. Понимаешь, он нравится мне, это правда, но я не готова продолжить череду незапоминаемых баб в его постели. Он звезда, Хелен, он может заполучить любую. Зачем ему я? – Пилар положила подбородок на колени, вдыхая сигаретный дым. - Звезде тоже нужно простое тепло и участие, детка. Я не знаю твоего красавчика, но уверена, что он тоже человек. В череде одинаковых моделей он наверняка мечтал о девушке, которая бы его понимала. Ты вполне можешь оказаться той самой, - Хелена прикрыла глаза, прислонившись затылком к стене. – И даже если он забудет тебя после секса, ты-то будешь помнить об этом всегда. - Это-то меня и пугает, - Пилар вздохнула. – Сейчас я думаю, что все это сон, что я вернусь домой и смогу забыть все это. Забыть Шеннона. Но если я узнаю, какой он… Понимаешь? Его поцелуи, его тело, его запах, его ритм – я уже никогда не вычеркну это из памяти. Это слишком... - Если вы просыпаетесь рядом, то, возможно, кто-то вам намекает, что и засыпать вы должны вместе? – блондинка снова раскрыла пачку. – Хотя, если честно, я думаю, тебя просто сильно ударили по голове, - она расхохоталась, предлагая сигарету Пилар. - Знаешь, мне бы хотелось, чтобы так и было, - Пили неумело вытянула одну и подняла глаза на собеседницу: - Я никогда не курила. Хелена округлила глаза, словно увидев инопланетянина: - Вообще никогда? Даже в детстве не пробовала? И что твой звездун в тебе нашел? Остаток вечера они потратили на обучение курению. Девушки извели полторы пачки, пока Пилар не начало мутить от гадкого привкуса во рту и глаза не заслезились от едкого дыма. Опьяненная никотином, испанка свернулась калачиком на жесткой лавке: - Если не найдешь меня утром, не теряй, ладно? Возможно, я сплю с Шенноном.