В поисках человечности

(Вена. Тремерская капелла. 24 октября 1811 год. Ночь). Пятница. (Амалия) Дите казалось, что она идет на смерть. С трудом двигаясь по длинным темным коридорам старинного замка, девушка старалась оставить все мысли где-то позади. Ей было холодно в этом сыром переплетении комнат и от страха у нее немели пальцы. Последние несколько недель напоминали ад, и девушка была твердо уверена, что ее ждет последняя точка в ее злоключениях. Потому что в этом ее уверяла Лилия. Девушке хотелось оторвать, вырвать воспоминания и избавиться от всех гнетущих мыслей. Стоило ей вернуться к событиям прошлой недели, как ее охватывала апатия, меланхолия. И чтобы она не делала депрессия не проходила, а лишь усиливались с каждой секундой. Дита никогда не была так сильно угнетена, подавлена. Ее воля, полностью сломленная впервые за ее короткую жизнь, перестала вести принцессу, поддерживать в ней желание жить. После второго нападения Ларса, древняя волшебница пробудилась и ежесекундно вторгалась в мысли Диты, напоминая ей ее предназначение. Лилия ждала от своей пасынки великой силы, и эту силу требовалось направить против Тремеров. Всю дорогу до Вены Дита не могла спать, потому что Лилия не отставала, грозно шепча о том, что девушку убьют, превратят в вампира. Раньше Дита желала этого, теперь же боялась. Страх внушенный Аватаром не девал ей покоя. Лилия, словно воспользовавшись смятением Диты, ворвалась в ее голову, заставляя действовать по желаниям древней колдуньи. Единственное что могло остановить этот бесконечный поток грозных предупреждений Лилии, были любовные ласки. И Дита вцепилась в Бэна, что сопровождал ее, как в спасательный круг. Но, даже закрывшись от предупреждений аватара, Дита не могла спрятаться от своих воспоминаний. В Вене Диту ждала смерть. А в Берлине – издевательства и мучения гулей. Она не желала ни одного, ни второго и молилась о возможности сбежать. Не важно, куда и как. Дита мечтала о спасении – избавлении от всего, что было связано с Тремерами и гулями. Когда карета прибыла в Вену, девушка ненадолго успокоилась. В конце концов, не ей решать, что с ней станет. И Лилия словно отступила, спрятавшись от тяжелых многовековых стен капеллы, аватар Диты умолк, позволяя девушке хоть ненадолго самой распоряжаться своими мыслями. Голова сразу наполнилась обидными образами всех гулей, что когда-либо не давали ей прохода, и Дита мечтательно представила, как поступит с ними, когда станет вампиром. А еще она стала мечтать о Джетте, что более не будет обращаться с ней как с игрушкой, а станет ее любовником. Любимым и будет любить. Ведь Джетт будет пить ее кровь, соединяя их навечно Узами любви. Карл и двое его помощников проводили Диту в небольшую келью, где девушке переодели и обмыли. Дита стояла как статуя, смотря в пустоту и улыбаясь своим фантазиям. Когда девушка была облачена в новое платье, ее сразу повели в подземную лабораторию Венской капеллы. Чем ниже они опускались, чем холоднее ей становилось, а в комнате, где собирались проводить ритуал, девушка увидела сталагмиты, наросшие за столетия и корку инея, что покрывал стены. От холода ее начало трясти. — Капелла Вены не сравнится со строением Петра. — Произнес Карл, обводя рукой безграничные своды ритуального зала в центре которого располагался небольшой стол, за который Диту и усадили. — Да, возможно, — равнодушно произнесла девушка. — Ритуал занимает много времени, и мы сразу приступим. — Строго сказал Тремер, не услышав радостной поддержки от смертной. — Впрочем, сначала тебя испробуют жители Вены. Они давно наслышаны о твоей волшебной крови, теперь же им представился шанс испить из «бездонного сосуда». Карл усадил девушку в каменное кресло, и Дита покрылась мурашками, стуча зубами, она смотрела на одинокие свечи по краям комнаты и ерзала на сидении, надеясь не приморозиться к нему. За стол напротив сел Карл, и сложив руки на груди, уставился на слугу. Смертная не заметила, откуда они все пришли, но она моргнула, и рядом с ней появилось пятеро вампиров. Все совершенно разные – женщина, высокий, низкий, толстяк и старик. Но все они с жадностью смотрели на гостью. Их мысли хищными змеями рвались к ее голове, настойчиво пытаясь добраться до ее сокровенных тайн. Дита сжалась, молясь о человеколюбии и пощаде, чтобы старцы не порвали ее на части, не выпили до дна и дали ей крови взамен. Старшие наперебой стали обсуждать перспективы Карла и его гуля-мага, описывали возможности, которые встречались и у подобных слуг. Обсуждение шло жаркое, но Диту раздражали не их громогласные голоса. Вампиры обсуждали ее как вещь. Бездумный предмет, не имеющей своей воли и своей души. И она даже возразить не могла, так как Карл, восседающий на высоком стуле во главе стола, следил за ней, не отрывая взгляда. Наконец обсуждения завершились, гости испили из принцессы и взяли с собой некоторое количество ее крови в глиняных кувшинах. После отошли в сторону и Карл приказал девушке раздеться и лечь на ледяной каменный стол. Дита подчинилась, чувствуя, как дрожит от страха и холода. Юстициар достал неглубокую чашу и наполнил ее своей кровью, а так же кровью из двух небольших бутылей. Передавая сосуд по кругу, Тремеры наполняли ее вите. В то время как женщина стала нашептывать странные слова, от которых у девушки голова пошла кругом. Женщина использовала какую-то странную смесь латыни и румынского языка, старые славянские слова заставляли Диту вздрагивать, словно ее тело протыкали иголками. И чем дальше шло заклинание, чем болезненнее ныло ее тело. Спину жгло огнем, и девушка с трудом сдерживалась, чтобы не начать кричать. Голос Тремерши усиливался, наполняя своды пугающие звуками и Дита перестала понимать и слова и ее заклинание, хотя не плохо знала латынь и была знакома с румынским. Наконец женщина умолкла и Дита сжалась, ощущая, как вся боль медленно перетекает в одну точку в районе крестца. Девушка не могла и пошевелится, а Карл поднес к ее губам чашу и заставил выпить всю эту смесь вите. Дита с легкостью определила в ней кровь Петра и Максимилиана. Как только кровь была выпита боль ушла и Дита смогла спокойно вздохнуть. Вампиры поднялись и беззвучно стали покидать комнату. Дита встала, надеясь одеться, и хоть немного согреется, но Карл толкнул ее в плечо, укладывая на стол вновь. — Мы закончили с ритуалом привязывания. Покинуть Берлин теперь тебе будет сложнее, — он слегка усмехнулся, — Петр определит для тебя границы. Может удержать тебя на территории капеллы? Не будешь бегать более к Джетту. В голосе Юстициара чувствовалась торжество, Дите же стало невероятно обидно, ей хотелось возразить, но было поздно. Ритуал закончен и оставалось лишь надеется, что Петр не исполнит указ Карла. — Так же Тремеры смогут отыскать тебя, где бы ты ни находилась. — Продолжил вампир, — для меня это особая прерогатива, так как я легко смогу связаться с тобой ментально, если буду знать, где именно ты находишься, а так же знать, где и когда ты прикармливаешь каинитов Берлина. Главное не извещай Густава, а то старый безумец найдет причины, чтобы не подпускать тебя к себе, а в наших интересах, чтобы ты хоть изредка появлялась рядом с ним. — Зачем? — Не смогла сдержать своего удивления Дита. — Этого тебе знать не обязательно. — Карл хитро усмехнулся, и Дита почувствовала неестественный страх, что волнами разбегался по все ее телу. — До рассвета осталось полчаса, — продолжил вампир, — но это не помешает мне тут. Я проведу еще один ритуал, и ты станешь моим Потомком. — Что? — Дита была в ужасе, — тогда зачем проводили предыдущий. — Ты станешь моим Потомком, но не сразу. Пройдет какое-то время, прежде чем ритуал вступит в силу, — Карл явно не договаривал. Но девушка не знала обо всех силах и возможностях бессмертных магов. И хотя это казалось ей невозможным и невероятным. Она не решалась сомневаться в словах Юстициара. — Я стану твоим Потомком, ты проведешь ритуал становления сейчас, но обращусь я когда-нибудь позже? — Переспросила она. — Да, именно так. Карл подтянул к себе тело смертной и прижался к ее шее. Дита постаралась расслабиться, надеясь, что боль смерти не заставит ее Аватара паниковать. А так же надеялась, что после того, как ее кровь станет подходить к концу, она будет испытывать обычную негу и покой, что предшествовали Становления, о которых расказывала кровь многих вампиров. Обычно, когда ее кровь кончалась, Дита чувствовала сильнейшую боль в каждой вене, и ее тело начинало сопротивляться, применяя магию. Карл выпил немного. Не столько, как думала девушка. Ее вены еще были полны крови, но после того как Тремер ее отпустил, он стал рисовать кровью ей на коже странные знаки и ее тело словно каменело. Очень скоро она не могла пошевельнуться, не могла вздохнуть и вскоре Дита поняла, что ее сердце так же отказывается биться, замирая, останавливаясь. Ее охватила паника, она стала дергаться, пытаясь вырваться из невидимых оков. А Карл тем временем добрался до ног, сковав ее полностью, и Дита уже более не могла и слова произнести. Она не могла дышать, не могла говорить, и ее сердце останавливалось. Когда именно Лилия взяла вверх, Дита не знала. Но была ей благодарна… Карл в ужасе отпрыгнул от расколовшегося на мелкие куски стола. Девушка в новом обличии поднялась и в безумной злостью уставилась на Тремера. Юстициар сначала отступил, но быстро взяв себя в руки, попытался задержать волшебницу силой мысли. Женщина вздрогнула, сжимаясь в невидимых тисках. Тремер не знал, что с ней делать, но решил продержать ее в таком виде, пока Дита не придет в себя. — Лилия, тебе лучше оставить ее или я займусь твоим изгнанием! — Предупредил Тремер. — Я бы на это не надеялась, — улыбнулась магичка, — я выбрала это тело целенаправленно. Амалия мой потомок, и я связана с ней не только кровью. Наша магическая сила – общая. Я могу управлять ее силой даже лучше чем она сама. Ведь у меня есть знания. Твои знания! Карл поморщился. Воспоминания не доставляли ему особого удовольствия. Когда-то Лилия была одной из них. Но женщина предпочла иной пусть и Максимилиан – ее муж, убил ее. Очевидно не до конца. — Твои данные устарели, милая. На семь столетий! Ты всего лишь дух, призрак, которому не место на этой земле. Я знаю способ, как отправить тебя в бездну. Оставь мою слугу в покое! — Ты опоздал Карл. Опоздал с кровью и желаниями. Амалия изначально была моей слугой. Дитя еще не родилось, я видела ее великую судьбу. И то, как легко я смогу на нее влиять было вписано в нее моей кровью. Дита – моя. И ни ты никто другой не обратит ее в вампира. Вы не убьете это тело, так же как и мое! Я использую девушку, так как угодно лишь мне. — Не так-то легко тебе это удается, — злобно заметил вампир. — Ты прав. Но ваша жадность, человеческая злоба и ненависть глупцов делает девочку слабее. А меня сильнее. Когда-нибудь придет мое время, и ты и твой бывший раб расплатится за все свои грехи. Лилия рассмеялась и легко взмахнула руками, показывая, что Карл ее не контролирует. Тремер попытался повторить свою попытку справиться с волшебницей, но Лилия полностью освободившись, разожгла огонь вокруг себя, поднимая языки пламени все выше. Вампир сразу отступил и, закрываясь руками от пылающей женщины, старался усмирить пламя дисциплинами. Магичка смеялась все громче, а пламя поднималась все выше. Карл испугался не на шутку, понимая, что его сил не достаточно, чтобы справиться с ней. У него вообще не было против волшебницы никаких сил, и единственная возможность остановить ее было изгнание. Достаточно сильные заклинание, требующее концентрации, могло выпихнуть старого духа из тела смертной. Но если ему не удастся, вампир почти на минуту будет беспомощен перед разбушевавшейся Лилей. Но то, что творила озлобленная мертвая выходило за рамки дозволенного. Вампир собрал волю в кулак и, изменяя угол зрения, чтобы увидеть истинную сущность духа, он сосредоточился на ауре волшебницы. Когда Карлу удалось отделить образ Диты от Лилии, он ударил по ней, отталкивая в пустоту. Огонь мгновенно погас. Магичка упала на пол, и комната погрузилась во тьму. Вампир уложил бесчувственную девушку на свободное от камней место и зажег свечи. Его тело было ослаблено, словно он потратил всю свою кровь. И его воля, сломленная борьбой с древним магом, не хотела более сопротивляться приближающемуся солнцу. Вампир засыпал на ходу, с трудом переставлял ноги. Несколько раз ударив девушку по щекам, он не смог привести ее в чувство и вызвал своего слугу. Не дожидаясь его появления, Карл направился в подземные покои. Встреча с Лилией пошатнула его. И он очень надеялся, что в ближайшие несколько лет не увидит ни древнюю колдунью, ни Диту. *** Дита пришла в себя, от неприятного колющего ощущения в спине. Над ней возвышался бледный мужчина, который, казалось, был частично выплавлен из тени. — Ян? — Произнесла она не уверенно. — Ты меня помнишь? — В его голосе слышался восторг. — Солнце уже встало, и тебе следует отправиться в карету. — Карл завершил свои ритуалы? — Спросила Дита, пытаясь увидеть, что же колит ее спину. На коже было лишь черное пятнышко, и девушка не могла его четко рассмотреть. — Да. И даже более. Ему удалось избавить тебя от твоей преследовательницы. Не знаю, надолго ли, но Лилия оставила тебя. — Что он сделал? — Дита не слишком понимала, что произошло, потому как особых изменений в себе не чувствовала. Лишь неприятный зуд от знака. — Лилия – злобный дух. Тебе следовало бы сопротивляться ее присутствию, а ты позволяешь ей управлять собой. — Лилия – мой аватар! Она заботиться обо мне. Поддерживает и учит. И Лилия защищает меня, спасает в трудных ситуациях. Архон покачал головой. — Колдунья сильно запудрила тебе мозги, дитя. Прими как факт: Лилия – зло. Не позволяй ей жить с тобой. Он помог девушке спуститься со стола и замотал в плед. Только ступив на пол, боль в спине усилилась и девушка вскрикнула. — Охранный знак не позволит тебе своевольничать. Но не переживай, когда хозяин капеллы установит для него границы, болеть будет лишь за их пределами. И значительно сильнее, — Ян улыбнулся смертной, давая понять, что ей следует в будущем быть осторожнее, так как боль, что наградит ее знак на спине, будет ужасающей. — Ты поедешь с нами в Берлин? — Спросила она у хранителя библиотеки. — Не с вами. У Тремеров есть особые способы передвижения, но не всякому позволено их использовать. — Ян снова улыбнулся, — встретимся в городе, девочка. Мне нравиться твое присутствие в моей библиотеке. — Мне там тоже нравится. Множество знаний и мыслей. Я бы хотела там бывать почаще, но Петр предпочитает кормить мною кровососов. — Дита ойкнула, вспомнив, что один из них перед ней, но Ян лишь хмыкнул и не придал этому значения. — Можешь ответить мне, как вы сдерживаете прогресс? Как не позволяете людям делать открытия и двигаться вперед? — Все просто, дорогая. У нас много лазутчиков в научных кругах, которые своим влиянием всех умников делают врагами. И тех, кто способен изменить этот мир быстренько отправляют на костер или знакомят с гильотиной. — Рано или поздно даже не самые образованные поймут, что их обманывают. — Возможно. Слышала про Флогистоны ? Мое изобретение. Прогресс будет идти, но на порядок медленнее, чем Маги хотели бы! — Маги? — Маги, что разрабатывают технологии. Тебе до них далеко. И радуйся, что они о тебе не знают. Потому как смысл существования Технократов – уничтожение таких как ты. — Никогда о них не слышала. Я сталкивалась с магами в Берлине, и Петр сказал, что их магия имеет другую основу, не такую как я. — Я не слишком много понимаю в источниках силы. Но говорят это как энергия элементов. Кто-то питается солнцем, кто-то пьет воду, а кто-то дышит воздухом. Технократы поглощают знания и создают науку. Двигают прогресс и изменяют этот мир в таком порядке, чтобы другие существа, вроде вампиров или оборотней не было в их мире. — Оборотни? — Дита посмотрела на вампира так, словно тот издевался. — О, да, малышка, тебе еще многое предстоит узнать! — Ян действительно посмеивался, но совсем не своим словам. Девушка невольно поморщилась, представляя древние скрытые тайны вселенной. Двадцать лет назад она ничего не знала о вампира и не подозревала, что сама является магом. Теперь же Карл уверят ее что Лилия – призрак, а Ян рассказывает об оборотнях. Несмотря на неприятные воспоминания, связные с Берлином ей очень захотелось вернуться домой. Запрыгнуть в маленькую душную карету к Бэну и уснуть, без сновидений и мыслей. А проснувшись оказаться дома, навестить Джетта, рассказывая ему о своих злоключениях, обнять Ангелину, которая приготовит любимые Дитой лепешки, забраться под пропахший плесенью плед в крошечной коморке капеллы и ждать появления Бэна, от которого всегда веяло теплом и уютом. И Бэн уведет ее в свой мир забот и хлопот, в котором она сможет забыть о своих. *** Записи Бэнджамина Груневальда *** (Вена. Тремерская капелла. 25 октября 1811 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 6. Hrútmánaðr «время созвездия Овна» Проснулся я мгновенно, когда в комнату вошел слуга. Выработанная привычка самозащиты и охраны Катерины. Вспомнив о ней, мне взгрустнулось, я скучал. Слуга принес воды и еду, сказав, что карета готова и через час мы можем отправляться в путь. Взглянув на часы, я понял, что уже рассвело. Мои спутники спали намного крепче. Обождав еще полчаса, я разбудил их, сообщив, что мы скоро отправляемся. Мою одежду почистили и отпарили, я ополоснул лицо и стал чувствовать себя на много бодрее. Наша карета уже стояла в центре большого двора с высокими каменными воротами. Я проверил, что лошади были хорошо вымыты и накормлены, проверил копыта и крепежи колес. Когда мои спутники взобрались на своих лошадей я подошел к слуге Тремера: — Мы можем ехать, или Карл хочет нам что-то передать, — спросил я прямо. — Господин Карл уже отправился на дневной сон, вы можете ехать. Кивнув, я вернулся к карете. Легко в нее запрыгнул, и хлопнул дверью, показывая, что мы готовы трогаться. И тут я заметил ее. Она сидела в углу, укутавшись в одеяло, сжавшись, опустив глаза. — Дита!? — Я был ошарашен. Не знал, как к ней обратиться. Ее сделали вампиром? Как мы ее довезем? Почему ее вернули? Или она так нагрубила Карлу, что тот передумал? Я стал разглядывать ее ауру, а она отвела от меня пустой взгляд, уткнулась в стену. Она не стала вампиром. Это успокоило меня, и обрадовало. Но она было напугана, расстроена и подавлена. Я не стал ее расспрашивать, дав возможность выспаться. Под одеялом она была нога, и платья у нее с собой не было. Мои подозрения, касательно того, что она могла поссориться с Юстициаром Тремеров, все усиливались. Не выдержав, я разбудил ее, когда солнце стало садиться. Дав ей немного воды и еды, я быстро перешел к расспросам. — Что сказал тебе Карл? Почему он не сделал тебя вампиром? Что за ритуал они проводили? — Ничего не сказал, — буркнула она, продолжая есть. — Ты поругалась с ним? Оскорбила и он решил не обращать тебя? Она засмеялась: — Это было бы хорошим решением. — Ну, так что же? Рассказывай. Она, молча поднялась, скидывая с себя одеяло. И повернулась ко мне спиной. На ее белой коже, в районе поясницы ярко выделялся тремерский знак, размером с монету. — Любой из них, в любой момент, сможет найти меня в любом месте, — она вздохнула, — и Карл сделал меня своим Потомком. Это как-то по-другому работает. Он мне не слишком объяснял, сказав лишь, что это уже не исправить. Наверно, когда я понадоблюсь ему, он щелкнет пальцем, и я изменюсь. Накинув на себя одеяло, она продолжила есть. Я молчал. Я не разбирался в их ритуалах, они тщательно скрывали всю информацию о них. Ходили лишь слухи, о великой силе и могуществе, которую эти ритуалы способны были дать. Возможно, она и не врала, и Карл действительно уже изменил ее, и стоило нам добраться до города, она умрет, чтобы ожить вампиром. Я подсел к ней, обнял, укладывая ее голову себе на плечо. Так мы просидели всю ночь, каждый занятый своими мыслями. С рассветом мы уснули, прижавшись, друг к другу под одним одеялом. Я проснулся, когда солнце было в зените, попытавшись подняться, я разбудил и ее, она не позволила мне встать, вновь увлекая в любовные утехи. Теперь мы были более спокойными, плавными. Вечером мы поели, я попытался подобрать ей одежду, чтобы она могла выйти на подножку и подышать свежим воздухом. Но ей не захотелось. Я вышел один. Цепляясь за крепления, вдыхал ночной воздух. Карета ехала быстро, но не слишком, чтобы не загнать лошадей. Наши сопровождающие расслабленно тряслись в седлах, в полусонном состоянии. Что-то просвистело в воздухе. Знакомо и тревожно, заставив меня напрячься всем телом. Но было все так же тихо. Я попытался осмотреться. Нас окружал густой лес, свет звезд был слаб, а луна только-только переродилась. Взобравшись на крышу кареты, я попытался просмотреть дорогу впереди и позади нас. Зрение вампиров позволило мне видеть намного дальше, чем фонарь кучера. То, что я увидел впереди дороги, заставило меня действовать быстро, стремительно. Спрыгнув к кучеру, я резко дернул за поводья, тормозя карету и пробуждая дремлющего человека. За каретой испуганно заржали лошади гулей, вдруг наткнувшись на препятствие. Я бросился назад в карету, доставая из вещей свою шпагу, крикнув на ходу гулям, что на дороге завал. Теперь я заметил, что мальчишка пропал. Тот свистящий звук… нет, я не мог его вспомнить. Выбежав на дорогу, я приготовился. Райнера я послал вперед, осмотреть преграду из нескольких крупных деревьев, Патрика отправил в карету к Дите. Было тихо, только шаги Райнера по песчаной дороге и фырканье лошадей. Снова шуршащий звук, я быстро оглядывался. Кучер, склонив голову, заваливался с подножки. В его шее торчала стрела. Быстро вбежав в карету, я бросил Дите кафтан. — Скорее, на лошадей и бегите через лес, — приказал я ей и Патрику. Со дна ящика я достал свою кольчужку, которую заботливо подложил мне Анжело. Накинул ее и вытолкал двоих из кареты, провожая до лошадей. — Ждите меня в следующем крупном городе, если выживу, присоединюсь через пару часов. На мгновение я увидел испуганный взгляд Диты, но потом, хлопнув лошадей по крупу, я поспешил к Райнеру. Тот спокойно дожидался меня у деревьев. — Думаю, быстро разберем, — сказал он. Я осмотрелся, вслушиваясь в тишину: две наши лошади двигались через лес. Убрав оружие в ножны, я кивнул Райнеру, обходя дерево с другой стороны. Ночь была тиха, спокойна, и я выдохнул расслабляясь. Хоть и понимал, что мои тревоги не напрасны. Постоянно ожидая нападения в Берлине, я не мог оставить мысль, что за его пределами все так же. И хотя сейчас мы находились на старой дороге в сотнях километров от родного города, я не переставал охранять себя и госпожу. Тот, кто расстрелял наших слуг и устроил завал на дороге, явно ждал нашего появления. А значит это была засада, и враг мог появиться в любую минуту. Подцепив бревно за короткие сучки, я потянул его на себя. Кольчуга, сплетенная мною из тяжелых и плотных колец, сковывала движение и сильно давила на плечи. Бревно убрали, и Райнер казался равнодушным и спокойным, словно не понимал всей опасности. А потом все началось. Сначала шею Райнера затянула черная петля, он дернул ее, и она разорвалась, мои ж ноги опутали две длинные теневые змеи, не позволяя двигаться. На дереве перед нами появился юноша, и, взмахнув рукой, отрезал длинными когтями голову Райнеру. Я ударил нападающего шпагой в горло, успев ускорить себя и выхватить оружие из ножен. Шпага, пробив его шею, вышла с другой стороны. Надавив на эфес плечом, я разрубил верхнюю часть вампира пополам. Тот очевидно не ожидал от меня такой прыти и совсем не сопротивлялся. К моим ногам упал прах. Я откинул тело Райнера. Ему уже не помочь. Где-то в лесу раздалось громкое ржание и крики. Я, почти не смотря по сторонам, поспешил туда. Но кто-то ударил меня в спину, не позволяя углубляться в чащу. Отскочив, стараясь уйти от невидимого противника, я развернулся и заметил еще одного мужчину. Его обвивали черные змеи, которые бросались на меня одна за другой. Я попытался рубить их, но они были проворны. К счастью их атаки были не слишком сильны, и, делая вид, что я продолжаю бороться с отростками, я повернулся к нему спиной, а потом, сделав резкий выпад, ударил его рубящим ударом в плечо, отрубая ему руку. Он вскрикнул, и взмахнул второй рукой, хватаясь за рану, но я сразу ударил второй раз, отрубая ему пальцы, прижатые к ране, и углубляя ее до сердца. Вампир несколько раз вздрогнул, пытаясь восстановить свою плоть, но мой клинок уже достиг его сердца, и он упал на меня, рассыпаясь. Быстро окинув взглядом брошенную карету, я поспешил на крики. Я бежал, задыхаясь от тяжести кольчуги, бьющих мокрых веток мне по лицу, неизвестности. Ледяной воздух ночного леса обжигал мне легкие и разум, я не успевал думать, не успевал оценить обстановку, чтобы принять верные решения. В несколько секунд достигнув того места откуда слышались крики, нашел два трупа лошадей и Патрика с разорванной зубами шеей. Диты не было, я осмотрелся в поисках следов, боясь тратить время на рассмотрения прошлого дисциплиной, который мог бы мне указать точное направление и рассказать, что тут произошло. Следы вели к дроге, буквально сразу услышал оттуда женский сдавленный крик. Вновь бросился бежать, снова потратив драгоценную кровь, чтобы двигаться быстрее. Буквально вылетев на дорогу, я увидел двоих мужчин и женщину. Дита лежала на земле, она была жива. Ее связали, но не убили. Потратив мгновение, чтобы рассчитать свою тактику и ускорить себя, атаковал сначала женщину. Бросился в ее сторону, но прям перед ней я развернулся, уходя от удара когтей вампирши, и достал до шеи более крупного мужчины. Он отступил, рана была не смертельная. Мои расчеты оказались не точны. Я проиграл. Женщина замахнулась второй рукой, вонзая мне когти в спину. Кольчуга частично остановила ее удар, но не спасла меня. Я ударил в ответ, отрубив ей руку, и вампирша, отскочив, взвизгнула. Второй мужчина, выхватив кол, ударил меня в грудь. Мое тело интуитивно взмахнуло шпагой, и я попытался проткнуть его. Но я уже умирал. Кольчуга вновь помогла мне, отклонив кол лишь на сантиметр, она сохранила мне жизнь. Я упал на спину, чувствуя, как кровь заливает мне легкие, поднимается ко рту, топя меня. Мои глаза смотрели в черное небо, и весь окружающий мир стал чернеть вместе с ним. Я думал о Катерине и о том, что никто кроме меня не сможет позаботиться о ней, мне очень не хотелось умирать и мне стало жалко себя. Я закашлял, пытаясь восстановить дыхание. — Он не вампир, — произнесла женщина по-итальянски, выдергивая из меня кол. Она подобрала и прирастила свою руку. Мужчина покрупнее тоже заживил свою шею, поднял Диту с земли. Мутнеющим взором я видел, как она плачет, смотря на меня. Меня просто бросили, даже не добив. Во мне не осталось крови, чтобы лечиться и я ждал смерти. С рассветом меня подобрали дровосеки, отнесли в поселок, находящийся в паре милях от места. Я требовал бумагу и перо, мне нужно было отправить письмо в Берлин, но когда они все же нашли необходимые мне вещи у местного пастыря, я погрузился в небытие, провалявшись без сознания почти неделю. Когда я пришел в себя, я слабо помнил, что произошло. За мной ухаживала местная девица, и когда я очнулся, она подняла крики. Девушка радостно щебетала, о том, как я быстро поправляюсь, но когда я попытался встать, сильнейшая боль пронзила мою грудь, и слабость не позволила мне даже сесть. Местные говорили по-немецки плохо, я, наконец, добился от них письменных принадлежностей и написал в Берлин. Сбиваясь в догадках и оправданиях, я подробно объяснил ситуацию. Я не знал, жива ли еще Дита, но тремерский знак у нее на спине мог бы дать ответы Петру. Поэтому я адресовал письмо в его капеллу, заставив потратиться местных на конверт и смолу для печати. Еще неделю я поправлялся, набирался сил, чтобы просто сесть на лошадь. А потом, забрав одну из тех, что везла нашу карету, отправился в родной город, понимая, что если задержусь тут хоть немного, то уже не вернусь никогда, пробыв без крови вампира больше месяца. *** Записи Бэнджамина Груневальда *** (Берлин. 19 ноября 1811 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Вернулся я в Берлин почти пред рассветом. Я не знал, где сегодня искать Катерину, и лишь надеялся, что найду ее в замке Вильгельма. Слуги смотрели на меня с испугом, телохранители не узнали меня, преградив путь. Мне пришлось потратить драгоценное время, объясняя им, кто я, и зачем тут. Наконец, они согласились доложить обо мне, и через мгновение ОНА выбежала ко мне, нагая, с кровавыми подтеками на шее и груди, я упал перед ней на колени и благодарил бога, что хозяйка была здесь. Катерина опустилась передо мной, позволяя пить крови из раны, проделанной зубами ее любовника. Вильгельм тоже вышел, послав всех слуг куда подальше, он сердито смотрел на меня, но мне было все равно. Обнимая свою госпожу, я был счастлив. И выпив немного, лишь для того, чтоб поддержать в себе магическую силу крови, я продолжал сидеть, обнимая ее, с трудом сдерживая слезы. Я не хотел, чтобы Вильгельм видел меня таким, но она нежно поглаживала мои отросшие волосы, прижимая к своему плечу, и я не смог удержаться. — Я хочу увидеть тебя завтра, с заходом солнца, будь тут, — сказала Катерина, и я понял, что задерживаю госпожу. Отпустил ее, она встала. Я же остался на коленях. Голод, дорога без сна и моя рана не дали мне подняться, и упершись в пол руками, я остался сидеть. Катерина ушла в спальню. Вильгельм продолжал стоять надо мной. Я видел его эрегированный член, который он оживил для удовлетворения своей подруги, видел его взгляд суровый и осуждающий. — Тебе нужно больше крови, гуль, ты слаб и болен, — сказал он мне, протягивая свою руку. Был ли это жест жалости, или он просто пытался покрасоваться перед Катериной, но я был рад, я взял много, даже больше чем нуждался. Но Вильгельм позволил мне, и я благодарно поцеловал его кисть, не в силах вымолвить и слова. Я спал, прислонившись к стене, напротив дверей. Телохранители вернулись, а днем сменились, охраняя сон своего господина. Мне снились кошмары, мне казалось, что я вновь далеко от госпожи и не успею вернуться в срок, я часто просыпался, и засыпал снова, пытаясь набраться сил. К вечеру моя рана, мучившая меня почти три недели, затянулась, оставив на груди большой красный шрам. Вильгельм проснулся первый и вышел ко мне, он нетерпеливо ждал Катерину, чтобы расспросить меня, потому что я сразу дал понять, что без нее говорить не буду. Когда появилась моя госпожа, я вновь опустился на колени, от одного только ее вида, мое сердце радостно пело, и я был готов целовать ее ноги. Катерина жестом велела мне подняться, и мы прошли в кабинет Вильгельма. Про себя я отметил, что одежда ее совсем истерлась, Ангелина плохо заботилась о ее теле, и оно было в серых пятнах грязи и засохшей крови. Вильгельм закрыл дверь, указал мне на стул и сел напротив. — Петр сообщил о письме, но мне нужно подробности, все мельчайшие детали. Карл рвет и мечет. — Он говорил спокойно, но я чувствовал, как он напрягся. Стараясь не пропустить ни одного момента, я подробнейше расписал поездку, опустив лишь интимные детали. Так же рассказал и о ритуале, который должен бы позволять находить «бездонный сосуд». — Да, ее уже обнаружили, Тремеры знают, где она. Я облегченно вздохнул. Дита была жива, и Тремеры занялись ее возращением. Но Вильгельм отрицательно качнул головой, прочитав мои мысли. — Ее увезли в Милан. Большой, злобный саббатский притон. Никто не поедет вытаскивать ее оттуда. Саббат. Конечно, как я мог пропустить это. Их уловки, способы борьбы, клан Лассомбра. Я чувствовал себя дураком. Хотя, что это изменило бы, знай я об этом ранее? Я опустил голову, понимая свою беспомощность. — Тремеры надеялись, что Миланцы потребуют выкуп, но это было целенаправленное похищение, до нас дошло несколько слухов, что местный Епископ давно разузнал про Диту и имел свои виды. — Кто-то сдал нас, — твердо произнес я, — как они так легко нашли нас? — Этим занимается Карл. А тебе нужно набраться сил и вернуться к привычным обязанностям. Ангелина не справляется, — сказала моя госпожа. Я кивнул. Она бросила взгляд на Вильгельма, и, махнув мне рукой, вышла из замка. Сегодня я не успевал за ней, понимая, насколько сильно ослаб, мне было стыдно за себя, а она хотела вернуть меня в строй сразу, с ходу. К счастью эта ночь осталась без происшествий, я с трудом добрался до дому. На прощанье, моя госпожа, посмотрев мне в глаза, сказала: — Я боялась, что ты погиб. Не пропадай больше, ты мне нужен. Я был счастлив слышать это от нее…