В поисках человечности

(Берлин. Ноябрь 1811 — Январь 1812 год) Восстановление проходило тяжело. Бэн неделю почти не мог нормально есть и спать. И не только глубокая заживающая рана на груди тревожила его. Он постоянно просыпалась с криком от ужасных кошмаров, в которых раз за разом видел, как Диту уносят трое незнакомых вампиров. Как Ромео пробирается в ее комнату и мужчину встречает беспомощность его подруги. Как Карл, против воли принцессы обращает девушку в вампира. А Бэн лишь пытается помочь. Все его ошибки, все его промахи и неспособность оказать ей необходимую поддержку накатывали как один. Бэн часами сидел в капелле Тремеров в маленькой коморке подружки и смотрел в стену в полубессознательном состоянии. Ангелина пыталась его поддержать, но Бэн не желал говорить с ней. У Катерины Бэн попросил отпуск, ссылаясь на рану, и хозяйка ему не отказала. Но глубокая депрессия повлекла за собой употребление наркотиков, наркотики подрывали здоровье лишь сильнее, а одиночество и замкнутость мучили и без того ссохшийся за столетия рассудок. Спустя десять дней Бэн выполз на свет, и всячески убеждая и сестру и хозяйку в своей дееспособности, вернулся к прежнему образу жизни. Бесконечность пошла своим чередом. Юноша стал еще суровее и кровожаднее. Уничтожая и убивая всех на своем пути и на пути Палача, он с невидящим взглядом игнорировал все просьбы Ангелины, не желал встречаться с Викторией и даже Катерину слушал вполуха. Ангелина ругалась, требуя, чтоб Палач наказала нерадивого слугу, но вампирша спускала ему все с рук, смотрела с жалостью и позволяла погружаться в депрессию, лишь печально вздыхая, когда Бэн засыпал на службе. И лишь Вильгельм заметил, как страдала из-за пропажи смертной сама Катерина. *** (Берлин, Geschwister-Scholl-Straße. 15 декабря 1811 год). Понедельник.(Вильгельм) Вильгельм встречался с Петром на нейтральной территории. Уговорить замкнутого, боящегося покидать свою надежную капеллу Тремера было делом не простым. Но, в конце концов, старший Тремер выбрался на поверхность и направился на встречу с Сенешалем в гостиничную комнату, специально снятую для этой встречи. Вильгельм не хотел говорить о своих желаниях в узких коридорах Тремерского заведения, потому что знал, что не один вампир прикладывает усилия, чтобы собирать информацию из капеллы. Носферату и Вентру искали любой способ, чтобы добраться до знаний мертвых магов и обо всех их сделках. А сделка, о которой хотел говорить Вильгельм, требовала особо секретности. Сенешаль надел неброский камзол, и прибыл в снятую комнату за полчаса до встречи. Потратив оставшееся время на обыск, ищя мелких зверюшек, что доносили Носферату, скрытых слуг, что сообщали Вентру или загадочных амулетов – связных Тремеров. Комната была чиста и, расположившись в одном из кресел, Вильгельм показательно раскурил трубку. Трубка в современном обществе была атрибутом богатых людей, и Сенешаль обучился искусству курения. Табачный дым был приятно сладок, густ, окутывал легкие горячим ароматом, но более никаких воздействий на его мертвое тело не имел. Впрочем, дамы, курившие табак имели странный горький привкус, а красотки, что набивали в свои мундштуки опиум, приятно опьяняли и увеличивали наслаждение. Петр прибыл в сопровождении Марианны и двух телохранителей. Темноволосую красавицу он завел с собой в комнату, других слуг оставил у дверей, сторожит их покой. — Доброй ночи, Петр, — Произнес Вильгельм, поднимаясь и склоняя голову в поклоне. — Доброй. — Тремер явно был не рад покинуть свою капеллу. — Простите за бестактность, но я попросил бы вывести вашу слугу из комнаты! — Указал на Марианну Вентру. — Я ей всецело доверяю. — Это понятно. Но и у вас и у меня есть враги, которые не пожалеют сил, чтобы проникнуть в ее сознание и украсть важную для меня информацию. Петр кивнул и жестом указал Марианне выти. Женщина поклонилась хозяину и Сенешалю Берлина и, выйдя, плотно закрыла за собой дверь. Оставшись наедине с Вильгельмом, Тремер занервничал и поспешил занять свободное кресло. Вильгельм же сидел неподвижно и наблюдал за оппонентом, выпуская клубы дыма. — Просите мою бестактность, но мне не терпится узнать причину нашей встречи, — не выдержал нервного напряжения Петр. — Надеюсь, вы понимаете, что вся секретность нашего разговора подразумевает полную конфиденциальность? — Конечно, — Петр кивнул. Его лоб покрылся кровавой испариной и Вильгельм понял, что тянуть дальше не имеет смысла. — Я хочу избавиться от Уз крови. От всех Уз, что ограничивают и связывают меня. Я хочу свободы и готов заплатить за это любую цену! — Размеренно, словно без интереса произнес Вентру. — Сколько Уз связывают вас? — По-деловому спросил Петр. — Это важно? — Да! — Когда я буду убежден в вашей состоятельности, я сообщу вам! — Вы бы не обратились ко мне, если бы сомневались в моей состоятельности! — Улыбнувшись, заметил Петр. Вильгельм кивнул. Его тревожило, что Петр сможет использовать эту информацию против него, но когда Вильгельм будет избавлен от Уз, информация уже не будет иметь никакого значения. — Меня связывают третьи Узы с Густавом и Катериной. — Имя любовницы Вильгельм произнес тише. Лишь интуитивно ему хотелось избавиться от Палача, но связь крови не желала этого разрыва. — Есть несколько ритуалов, — начал Петр, — все они неприятные и все имеют свои негативные стороны. — Вампир сделал паузу, но Вильгельм молчал и Тремер продолжил. — Последние несколько лет я практиковал свои личные разработки, они показались мне успешными, но для этого ритуала мне требуется кровь мага. Точнее Амалии Бурбон. А девушка пропала, и доступа к ней нет. Остальные же ритуалы требует присутствия других Тремеров. Минимальное число – трое. Сейчас в капелле лишь я и Максимилиан, а значит, для проведения таких манипуляций мне придется вызвать из соседнего города кого-то, кто знаком с такой магией. Этот ритуал крайне неприятен и опускает Узы лишь на один уровень. Более сильный ритуал требует участия пятерых. Значит, вовлеченных в нашу маленькую тайну будет слишком много. У вас есть выбор – отыскать Диту, пригласить в город других Тремеров или мириться со своим положением. Вильгельм не ответил. Поднявшись, он большими шагами пересек комнату и вышел за дверь. Ему нечего было сказать. Вернуть Амалию не представлялось возможным. Лишь сами Тремеры точно знали, где находилась девушка, и казалось, они не собираются и пальцем шевелить, чтобы вернуть ее. Призвать в город других Тремеров? Густав с трудом терпел тех двоих, что тут находились, и временами появление Карла. Вильгельму придется придумать серьезную причину, чтобы Принц потерпел тут присутствие незваных гостей. Но главное, Вильгельму совершенно не хотелось посвящать в свои тайны других. С Петром у него была старая договоренность, незримый союз, который поддерживался золотом и влиянием. Как довериться незнакомым Тремерам Вильгельм не знал. Когда Сенешаль покинул комнату, Петр обвел взглядом помещение, словно искал кого-то. — Ты тут? — Спросил он, никого не обнаружив. — Да, — послышался ответ за спиной, и к нему вышла маленькая женщина со сгнившей кожей и огромными язвами. — Что скажешь, Яснотка? — Петр отводил от нее взгляд. — Амалия вернется. Даю слово. А Вильгельм должен быть избавлен от Уз. Надеюсь, твой ритуал сработает, и Сенешаль будет свободен от влияния Тирана. — Я работал над этим ритуалом более пятидесяти лет. Кровь Амалии – ключ, который необходим лишь для исполнения очищения. Сам ритуал готов и может быть исполнен в любое время. Просто верни мне «бездонный сосуд»! — Это дорого тебе обойдется, Тремер! — Носферату усмехнулась, и Петр стал смотреть на носки своих ботинок, боясь заметить ее лицо. — Сколько? — Понятия не имею, что попросит Дмитрий. Его пристрастия неподконтрольны, — рассмеялась Яснотка. — Иногда я сомневаюсь, что он Носферату. Вероятно, у него был ни один Сир, и вампиры смешали кровь. Дмитрий более сумасшедший, чем Трисли или Курт. — Есть немного. Но на его рассудок повлияло время и его зубы. Можешь представить, как трудно быть изгоем даже среди своих? — Яснотка говорила рассудительно, как заботливая мать. — Это вы, Тремеры, жили маленьким сообществом, сплоченным кругом, что заботились друг о друге и поддерживали себе подобных. Вам никогда не приходилось сталкиваться с проблемой человеческой морали, вы не решали мировые вопросы, не делили себя и общество. Нам – изгоям, жилось не сладко. Я помню времена пустоты и апокалипсических наводнений. Я видела, как человек из стада превратился в индивидуалиста. Как слабые и немощные воздвигали Пизанскую башню и покоряли силу пара. Мир менялся, общество менялось – вампиры нет. И те, кто жил в ячейке, легко справлялись с наступающим прогрессом. Те же, кто блуждал в неведенье, в пустыне, ежесекундно сталкивались с неведомым. — Дмитрию всего несколько веков, Яснотка. Не сравнивай его с собой. — Ты прав. Он еще мальчик. Это я засиделась в своей скорлупе, — Носферату хохотнула, задумчиво посматривая на стену. — Рано или поздно я уйду на покой. И тебе лучше спросить с меня свои услуги, пока я еще желаю поддерживать контакты с этим бессмысленным миром. Петр понимающе кивнул. — Как только Дмитрий привезет Диту, Вильгельм будет освобожден от Уз. И я заплачу мальчишке, все, что он пожелает. Яснотка загадочно дернула впалым носом и исчезла. Петр остался один и его мгновенно охватил неестественный страх. Как бы Тремер не старался, ему не удавалось справиться со своими фобиями. И тому были весомые обстоятельствами – нигде не было столь же безопасно как в капелле. Быстро поднявшись, он вышел за дверь и, подгоняя своих слуг, направился домой. *** (Кёпеник, конюшни Eichhorn. 5 января 1812 год). Воскресенье. (Дмитрий) Дмитрий сидел в своем подземелье, обхватив голову. Опять холодная кровь, опять трупы. Сегодня под утро чья-то измученная душа просила спасти ее. Дмитрий проснулся от своего крика и с кровами слезами. Это было невыносимо. Но Диты не было уже два месяца. Все его мысли сводились к ней, она была ему нужна, все равно, пусть даже на пару часов в неделю, лишь бы она была рядом. Он с упоением вспоминал несколько дней, что провел с ней в лесу три года назад, как спал рядом с ней вдыхая запах ее крови. Он тешил себя этими мыслями каждый раз, когда Ларс подавал ему ведро с остывшей кровью. Сколько он не спрашивал о принцессе Петра, тот лишь говорил, что Диту увезли Саббатники, выследили целенаправленно и украли. Из-за ее крови. Дмитрий был готов поступить так же уже давно. Украсть ее и увести куда угодно, лишь бы иметь доступ к ее чарующей, наполняющей вены влаге. Питаясь с нее три года, он почти избавился от преследовавших его кошмаров, от окружающей его смерти и вечного голода. Теперь все вернулось на круги своя, и жизнь стала еще большим адом, потому что теперь он знал, что все может быть по-другому. Из-за своих депрессий Дмитрий не выходил уже несколько недель. Эрилес присылала к нему слуг, но Варан отправлял их ни с чем. Ларс несколько раз просил обучить дисциплинам приемыша, что оставила Эрилес. Но взглянув один раз на ребенка, изуродованного кровью Носферату, Дмитрию стало тошно, и он выгнал их, не желая больше видеть. Так же других вампиров видеть сейчас ему было невыносимо. Носферату отчаянно боролся против вторжения Яснотки, но она все же связалась с ним, требуя объяснений. Дмитрий угостил ее изображением своих умирающих жертв и вкусом мертвой крови, и она отстала. Но дала дельный совет – вернутся к тому, ради чего Дмитрий жил раньше. Месть. Месть Алисе Саргос, его сестре крови. Убийце его Сира и жестокой тиранке, что уже трое столетий пытается убить его. Пора было ее навестить. С десяток лет назад Дмитрий нанес ей небольшой визит, подтасовав карты политических отношений и разорив страну, лишив ее монархов и казны. К последнему он, впрочем, мало имел отношение. Доносчики Дмитрия сообщили, что это случилось по вине Джетта Данигана. Пират, убил старшего Потомка Алисы, что управлял толпой гулей, засевших на важных чинах. Лишившись такой поддержки, Алиса пропустила вторгнувшегося Наполеона, который украл у нее более половины итальянских сокровищ. Тогда же Алиса потеряла большую часть своих торговых судов, а из-за начавшейся войны потеряла и другие ресурсы. Это была лишь маленькая доля того, что мог наслать на нее Дмитрий, но времени на врага у него не было из-за Берлинских Носферату. Теперь Яснотка сама дала ему добро на борьбу с Малкавским Архиепископом. С трудом собравшись с силами, подталкивая себя к этому несколько ночей, Дмитрий все же выбрался из своего убежища. Связавшись со своими старыми контактами, Дмитрий стал собирать информацию об Алисе. Варан еще не был уверен, что предпримет в этот раз, но Яснотка сама направила его к решению, предоставив место расположения и планы убежища Алисы. Дмитрий не рискнул спрашивать, откуда старая Носферату их достала, но был уверен, что заплатить она потребует много. Почти два месяца Дмитрий рассматривал разные варианты и готовил вторжение, его разведчики несколько раз проникали на территорию. Большинство, конечно, погибли, но принесенные данные были весьма ценны. Собрав достаточно информации, подготовив все возможные пути отступления, Дмитрий в сопровождении Ларса намеревался отправиться в Милан. И он очень надеялся, что пробудет там недолго. *** (Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 8 января 1812 год). Среда. (Бэн) Ангелина будила его долго. Бэн с трудом выкарабкивался из какого-то кошмара. Он не запомнил деталей, не запомнил лиц и событий, но гнетущий страх не давал ему покоя. — Тебе снова приснился страшный сон. — Прокомментировала сестрица, заботливо поправляя на нем одеяло. — Я не помню, что мне снилось, — Бэн оттолкнул ее руки и печально осмотрел их маленькую комнату. — Как же тут пусто. Женщина вздрогнула и проследила за его взглядом. — Я тоже жду, что она придет, откроет двери, улыбнется мне и будет смеяться... — Не надо, — Бэн отвернулся к стенке и вжал голову в плечи. — Знаю, что и тебе она была не безразлична, не закрывайся! — Не безразлична. — Подтвердил он. — Я слишком привязался. И мне не стоило этого делать. — Бэн снова повернулся к сестре и сердито свел брови. — Если бы я был больше сосредоточен на дороге, заботился о безопасности, а не проводил с ней время. Я бы не позволил этому случаться, оставил бы в карете и защищал. Я бы справился, если бы не думал только о ней. Зачем я отпустил ее в лес? — Бэн покачал головой, чувствуя, как прежнее разочарование начинает заполнять его. — Я много раз говорил тебе, не привязываться. И сам ошибся, когда сблизился с Дитой. Теперь я сожалею. — Не вини себя, не надо. — А кого мне еще винить?! — Я уверена, она еще жива, и возможно ее хозяин соберется и вытащить ее оттуда. — Откуда? Из Милана? Не смеши меня! Забудь о Дите, она мертва и … — он запнулся. — Не хочу так думать! Я надеюсь, она вернется, и снова будет приходить к нам! — Прервала его Ангелина. — Больше никаких привязанностей! — Грубо остановил ее Бэн и, оттолкнув, поднялся. — И тебе стоит прекратить отношения с Гленом! Сколько лет вы уже вместе? Пять? Это не нормально! Потом сама пожалеешь! — Мы просто спим вместе. Немного общаемся и все. — Такие же слова я говорил про Диту. — Бэн сказал это с гневом. — А теперь в моем сердце так же пусто, как и в этой комнате. — У тебя есть сердце? — Рассмеялась Ангелина, но поймав его взгляд, закусила губу. — Прости. — Больше никаких привязанностей. Ты поняла? А о Дите забудь. Она не вернется. А если и вернется, то все отношения будут чисто деловые, пусть обучает тебя языкам и все. — И ты откажешься от нее? — Никаких привязанностей, — повторил Бэн, словно убеждая себя, — будем общаться. Ну... спать вместе. Если будет время. — Бэн отводил взгляд, ловя в себе болезненные воспоминания счастья. — Но она не вернется.