В поисках человечности

К концу ноября 1811 Наполеон вновь вернулся в Пруссию. Французы развязали войну с Россией, и им требовалась поддержка Густава, но Принц Берлина не желал иметь с ними ничего общего, несмотря на советы Вильгельма. И Берлин был вновь оккупирован. Несколько крупных строений сожжено, более тысячи убитых и город пал почти без боя. Ворвавшиеся французики не постыдились ограбить Берлин еще раз и Каспар с Вильгельмом лишь бессильно опускали руки, понимая, что Густава не переделать. Но нападение вновь всколыхнуло и без того неспокойный народ. Бруджа сразу решили сыграть на сложившихся обстоятельствах, и в начале декабря было проведено несколько крупных митингов, которые благополучно были разогнаны французскими кавалеристами. Но Виктория и Изабелла не сдавались. 17 декабря 1811 года Австрия заключила союз с Францией, предоставляя ей воска и средства. И курфюрст созвал срочный совет, на котором было принято решение договориться с Францией пока не поздно. В середине января Вильгельм Прусский выступал с речью перед народом, и, воспользовавшись толпой, Бруджа решили привести свой план в исполнение. *** (Берлин, Prenzlauer Tor. 11 января 1812 год. Ночь). Суббота (Виктория Грейс). Виктория уже вторую неделю не заходила к Григорису и жажда по крови любовника не давала ей покоя. Бэн, после возращения из Вены и говорить не хотел, а Теорон устроил скандал, узнав, что Тори собирается занять пост Примагена. Возможно из зависти, а возможно видел опасность, о которой Виктории было невдомек. Лишь Робин желал видеть ее каждую ночь. Старший Бруджа еженощно допрашивал о продвижении дел, и Виктория старалась, как могла, чтобы угодить покровителю. Успех ее операции мог повлиять на общее дело. И план, что рисовала женщина в своих мыслях, был безупречен. Тори и в голову не приходило, что старшим вампирам этот план мог видеться в ином свете. Она вкладывала всю себя, стремясь добиться результата. Робин желал, чтобы за Тори шли люди, чтобы она подчинила себе глупые человеческие массы. И Виктория многого добилась. Расположив к себе самых важных женщин Германии, привлекая внимания политических деятелей и громких патриотов, способных поднять толпу, Тори имела влияния на народ. И когда Бруджа пожелают, этот народ выйдет на улицы, исполняя требования своего руководства. Было чуть более двух ночи и вампирша чувствовала себя очень неловко, стоя у комнаты гуля Палача. Она скучала, и сейчас как никогда ей требовался совет и поддержка. А Бэн, как она надеялась, мог ей с этим помочь. Но юноша игнорировал ее, избегал общения, не замечал. Гуль и раньше был замкнутым, а теперь, после пропажи Диты он словно окончательно сломался. Виктория не знала его до встречи с инфантильной красавицей, но сейчас Бэн казался Вики совсем иным человеком – черствым, потерянным, мертвым. Собравшись духом, она постучала. Почти мгновенно дверь распахнулась и на нее уставилась пара сердитых глаз. Женщина с трудом сдержала трепетный вздох, рвавшийся из ее груди. Юноша был все так же прекрасен, как она и запомнила. На нем была тонкая хлопковая рубаха с развязанным глубоким воротом, и из-под ткани ярким пятном вырисовывался свежий шрам на груди. Словно отметина на сердце – красный круг. Из-под рубахи так же были видны его накаченные мышцы и гладкая юношеская кожа покрытая вьющимися колечком редкими волосами. Гуль Палача был красавчиком, и Тори терялась радом с ним, словно девчонка перед богатым соблазнителем. — Доброй ночи, — произнесла вампирша, стараясь быть как можно приветливей. — Тори, — произнес он в пустоту, — не сегодня. Бэн попытался захлопнуть дверь перед Викторией, но она успела поставить ногу, не позволяя ему избавиться от себя. — Я скучаю, Бэн, может, поговорим? — Женщина сделала жалостливый вид. Юноша даже не посмотрел ей в глаза. Он легко мог захлопнуть двери, вытолкнув ее из прохода, но стоял и ожидал, когда она уберется сама. У Бэна не было ни малейшего желания говорить с Тори. Потому что Бруджа непременно заговорит про пропавшую подружку, будет надуманно сочувствовать и делать вид, что сопереживает. Но гулю не нужны были сочувствующие и поддержка. Он уже смирился и забыл. Выкинул Диту из головы, как мешающий работе фактор. Выкинул и не вспоминал. А Виктория могла напомнить о том, о чем и думать не хотелось – о потерянной любви. — Прости, Тори, — Бэн смотрел в пол, — через час Катерина ждет меня на дежурстве. Мне надо собраться и ехать на встречу. Ты не к месту. Виктория опустила плечи и отступила. Отговорки были разные, но все сводилось к одному – Бэн с ней больше общаться не хотел. Отталкивал медленно, вежливо, сдержанно. Но отталкивал. Тори все же вздохнула и позволила юноше закрыть двери. Оставшись одной в пустом узком коридоре военных казарм, женщина сразу вспомнила о еде. Виктория была не слишком голодна, но прокусить чью-либо шею хотелось нестерпимо. Преодолев соблазн забраться в соседнюю комнату и подкормиться солдатиком Тори вышла во двор. Ей все еще нужна была поддержка. Тревожить Грегориса не хотелось. К нему она ходила лишь с радостными новостями, чтобы и Носферату никогда не жаловался ей на жизнь. Это было одно из условий их союза. И хотя Узы сделали их намного ближе, чем просто партнеры, они продолжали соблюдать придуманные правила. Так было проще любить и вести дела друг с другом. Поэтому женщина направилась в Темпельхоф. Вероятность, что Робин будет ожидать ее, прибывшую без приглашения, была не велика. Но Робин – один из немногих ее союзников, который вообще ее когда-либо ожидал. К дому Бруджа в Темпельхофе Тори добралась только к пяти, но это ее не беспокоило, потому что Робин никогда не возражал, если женщина оставалась дневать в его доме. Слуги встретили ее приветливо, несмотря на ее растрепанный вид, который она принимала во время охоты, и проводили в дом. Робин и Борис что-то обсуждали, когда Тори вошла и, поднявшись ей на встречу приветствовали женщину очень тепло. Заключив ее в объятья, Робин проводил ее к дивану, позволяя присоединиться к их беседе. — Всего неделя до ожидаемой даты, — спокойно произнес старший Бруджа, — как идет твоя подготовка? — Все именно так, как я и ожидала. Люди выйдут на улицу и поддержат мои идеи. Город будет на ногах, и возможно даже все закончится свержением Французских оккупантов! — Тори говорила торжественно. — Ты великолепна, моя дорогая. Я знал, что с тобой не прогадаю. — С каменным выражением лица кивнул ей Робин. У него была серьезная проблема с выражением эмоций. — Изабелла так же гордится тобой, — вступил в разговор Борис, но тут же умолк, поймав взгляд Робина. — Благодарю за похвалы. Но вы знаете, что я тружусь для своего блага, — Тори обольстительно улыбнулась. — Конечно. Робин поднялся и подошел к ней вплотную, нагнувшись к ней, он посмотрел ей в глаза. Женщина была уверена, что он сейчас произнесет что-то важное. Но тот промолчал, лишь загадочно подмигнул. — У нас есть сегодня важные дела, — произнес Робин. — Тебе пора идти. В его голосе была такая твердость, которой Тори не была способна противиться никогда. Сейчас же ей захотелось бежать, подчиняясь его желаниям. Быстро поднявшись, женщина кивнула и вышла из комнаты. Оставшись наедине, Робин вновь повернулся к товарищу: — Каковы вести с фронта? — Наполеон действует нагло и агрессивно. Но ему позволяют побеждать, оттягивая время. Моя Сир утверждает, что великий правитель уже потерял рассудок под влиянием Российских Каинитов. Смертные несколько подавлены своим положением, но уже к весне ситуация в корне изменится. Когда Селина, ее Дети и ее армия войдут в Берлин, как освободители, Густав окажется в осаде сильнейших Бруджа Европы. Он сам побежит к нам навстречу, желая найти поддержки и остановить мою Создательницу. — Прекрасно. Малыш Кларк так же сыграет нам на руку. — Ты подключил к нашему делу Вентру? — Произнесла внезапно вошедшая Изабелла. Вампирша бестактно ворвалась посреди разговора, но ее никто не остановил, и мужчины приветственно поднялись ей на встречу. — Это станет для тебя приятным сюрпризом, моя дорогая, — произнес Робин, выдавливая подобие улыбки. — Я люблю сюрпризы, мой друг, — сказала женщина, обнимая Бруджа, который даже не шелохнулся стоя статуей. — Я тоже не знаю, что задумал наш товарищ, — Борис оторвал ее от Робина и поцеловал ей руку, почти садясь перед ней на колени. — А что с Викторией? — Изабелла заняла место, где до этого сидела Тори. — Она не станет помехой. — Не переживая, милая, — мужчины вернулись на место и Робин снова выглядел как говорящий труп, — я дал ей скрытую команду. Она не сможет сопротивляться моему гипнозу, и мы избавимся от нее, так же как от детей Густава и от сил Принца. — Прекрасно, — Изабелла мечтательно подняла подбородок. — Когда я стану Примагеном, жизнь этого города сильно изменится! *** (Alt-Karow, Альменда Каре, «Аббатство Хонихера». 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс). Виктория ждала аудиенции Эриха почти сорок минут. Сперва ее не пускали слуги, а потом, Эрих отказал ей в приеме. Но Тори умела быть настойчивой. И Шериф сжалился, позволяя женщине потревожить его во время обеда. Эдвард проводил ее в маленькую келью, в которой вампир сидел в окружении двух монашек. Девицы выглядели влюбленными и смиренными. Пока Эрих пил кровь из одной из смертных, вторая с обожанием смотрела на его зубы. Что именно внушил Шериф монашкам, Тори не знала, но очевидно девушки видели в своем воображении совсем не то, что происходило в реальности. Закончив с одной, Эрих обратил внимание на Викторию и кивнул на стул без спинки, предлагая ей сесть. — Ты пришла в столь не спокойное время за советом или просто, чтобы подпортить мне аппетит? — Шериф смотрел на подопечную с усталым опустошением. — За советом. — Завтра у наших слуг тяжелый день, а у нас тяжелая ночь. Чтобы ты не спросила, я не сумею решить твои проблемы. И ты сама виновата, что связалась с Робином. Женщина опустила голову, словно в нерешительности, она заикалась, глотая слова. — Мне придется воодушевлять толпу, чтобы они изгнали французские войска. Поднимется восстание, и многие погибнут. Я не знаю, как лучше поступить. — Поступи как велит твое сердце. — Я хочу, чтобы французы ушли, чтобы Густав дал позволение другим кланам создать совет и чтобы никто не пострадал. — Да, прекрасное желание. Всем счастья и даром. Но желания не исполняются просто так, приходиться делать что-то для того чтобы получить желаемое. Ты будешь побуждать толпу уничтожить захватчиков, я же буду руководить силами обороны, чтобы они остановили твоих людей. Как думаешь, кто справиться лучше? — Простолюдин, готовых бороться на порядок больше, чем твоих стражей! — Воскликнула Тори. — Я боюсь, что ты пострадаешь, — добавила она тихо. — Меня даже не будет рядом. Это ты будешь в центре толпы. И когда разъяренные смерды кинуться громить и сжигать все подряд, я бы не хотел оказаться на твоем месте. — Я продумала пути отступления. Я покину площадь еще до того, как явятся французские солдаты! — Уверенно сказала Бруджа. — Французы подчиняются твоему брату, но их немного, большая часть уже направилась с Наполеоном на Россию. Но их поддержит городская охрана, потому что король заключил мир и из-за своей слабости, будет придерживаться этого мира. Его прекрасная жена мертва, любимая дочь больна, а самому ему не хватает смелости даже чтобы сбежать из города. Городская охрана подчинена мне и Каспару, а внутренние городские войска следуют приказу Вильгельма. Робин не вовремя развязал войну. Может, расскажешь, чего именно он добивается? — Я не могу, — сжав кулаки, произнесла женщина. — Я знаю, что ты хочешь рассказать мне, милая, — усмехнулся Шериф и потянул к себе сидящую рядом монашку, — ведь ты любишь меня безграничной любовью Уз Крови. Монашка в руках вампира томно вздохнула и расслабилась, а Тори дернула губой, пряча клыки, почувствовав свежий запах крови. Она еще не успела поесть, и этой ночью было необходимо наполнить свои вены до предела, чтобы не тратить на питание завтрашнюю ночь. Но почему-то вместо охоты она отправилась в аббатство Шерифа. — Робин хочет подавить власть старших Вентру и заставить Густава принять его условия. В городе будет Примогенат. И я буду представлять Бруджа. — Это Робин тебе это обещал? — Эрих оторвался от шеи девушки и струйки крови стали брызгами вырываться из ее прокушенной артерии. — Да, он сказал, что если я проявлю себя должным образом, то он отдаст это место мне. Эрих лизнул шею монашки, и кровь остановилось, собрав с ее груди и плеч растекшуюся влагу, он стукнул дважды по дверям кельни и в комнату вошел его младший слуга Эдвард. Приняв из рук господина бессознательную девушку и подобрав с пола вторую, он быстро покинул вампиров. — Сядь, — указал Шериф на освободившееся место рядом с собой. Тори послушно присела на краюшек кровати. Ее мужской наряд позволял ей сидеть свободно и удобно, но она уже приучилась сидеть так, чтобы не мять ткань платья и не портить накрахмаленную форму нижних юбок. — Не верь Робину. Проверь свои пути отхода дважды. Снаряди своих слуг, и я выделю тебе Эдварда, чтобы быть уверенным, что ты точно покинула площадь. Это будет бойня, и Робин устраивает ее не для того чтобы подавить власть Вентру, а чтобы рассорить Густава с Тореадорами еще сильнее. Когда начнутся восстания, когда смертные поднимутся на протесты и начнут убивать оккупантов, Марсель вспомнит о своих потерянных детях и востребует долги. А Густав пока не готов платить. И тогда он начнет искать поддержки у других. И Русские Бруджа станут отличными союзниками. Борис, а не ты, милая, станет отличным кандидатом в советники. Когда вампир говорит одно, он имеет в виду совсем другое! — Борис слаб и подчиняется Изабелле, его никто не поддержит! — Его поддержит и Робин, и Изабелла, а большего и не надо. — Я знаю, что у меня получится! — Твердо сказала Виктория. — Осторожнее, милая. Ты все еще нужна мне. — Шериф поднялся и, подойдя к дверям, прислушался. — Ты встретишься сегодня с Бэном? — Это звучало не как вопрос. — Если тебе необходимо... — Встреться с ним, и сделай кое-что для меня. — Все что угодно! — Укуси мальчишку, пусть потеряет столько крови, чтобы не смог выйти завтрашней ночью на площадь! — Что? Почему? — Тори удивленно взглянула на мужчину, — ты сам велел мне сблизиться с ним и добиться его расположения. А Бэн запретил мне кусать себя. Он и так отстраняется после потери подруги. Что если он не захочет меня более никогда видеть? Бэн не простит мне, если я укушу его! — Простит, когда поймет, что ты спасла его жизнь, — Эрих встал вплотную к Тори и быстро зашептал ей. — Когда начнется заварушка, Бэн будет исполнять указы Вильгельма и Густава. А они пожелают выпустить его в самую гущу разъяренных людей. Бэн силен, но если он погибнет, Катерина потеряет рассудок. А взбесившаяся вампирша в центре войны мне не нужна. — Катерина избегает Бэна. Она его почти не выносит! — О, это дешевая показуха, и всякий, кто хоть немного разбирается в вампирах это понимает. Катерина ценит Бэна не меньше своей жизни. Она прикрывает его своим телом во всех битвах и если мальчишка падет, а он падет, так как не оправился еще от старой раны, то Палач нарушит Маскарад. Мне этого сейчас не надо! Тори опустив голову, тяжело вздохнула. — Я сделаю это, чтобы спасти Бэна. Я тоже не хочу, чтобы он пострадал. — Правильно. А мальчишка простит тебя, будь уверена. Я вижу, как он смотрит на тебя. С вожделением. Мысленно раздевая и сжимая твою объемную грудь. Женщина вздрогнула, ее глаза забегали, и ей показалось, что она краснеет, но вампиры не способны на подобные человеческие слабости. — Это не так. У Бэна есть подружка. — Не верю. Бэн бегает за тобой, потому что Катерина не доверяет мне и знает, что ты любишь поболтать в присутствии его смазливого пса. Дита – «бездонный сосуд». Палач желает Диту уже четыре года и оббивает пороги Петра с желанием получить девчонку. Бэн лишь приманка во всех этих играх и исполняет пожелание госпожи. Если Катерина скажет мальчишке страстно возгореться любовью к тебе, ты его не узнаешь, как прекрасно отыграет он свою роль. — Ты так говоришь, словно никто никогда не действует под эгидой своих собственных желаний. — Не будь наивной Виктория Грейс. Сколько тебе лет, дитя? Ты ведешь себя как наивный смертный ребенок. — Я всю жизнь жила под опекой отца и брата. И лишь пару лет назад избавилась от влияния Теорона. И то не до конца. — Иметь свои желания и поддаться их влиянию слишком большое расточительство для бессмертных. Для достижения цели я прикладываю множество усилий, тщательно, досконально продумывая свои действия до каждой секунды. Я не могу ошибаться. — Бэн в любом случае мне доверяет. Я уже несколько раз ходила с ним в обходы, заменяя Катерину. Уверена, что когда он оправится от своей потери, то пригласит меня в покои госпожи. — Надеюсь. Ты меня не разочаровала. Я рад, что спас тебя Тори. Женщина скромно улыбнулась и слегка склонилась. — Но ты должна помнить, что бессмертие дорого стоит. Люди ошибаются, и платят за свои грехи определенную цену. Вампирам ошибаться нет возможности. Потому что плата за все лишь одна – твое бессмертие. Мы не слабые людишки, мы не подвержены опьянению влюбленности, ненависти или похоти. Мы не оступаемся из-за плохого настроения или под влиянием мгновенной страсти. В нас не бьются сердца, что могут испугаться или поддаться влечению. Рассудок не замутнеет воодушевлением любви или разочарованием потери. Мы – мертвы. И это наше преимущество. Вампиры не ошибаются. Нет, не так как люди. Мы всегда должны действовать наверняка. Потому что любая оплошность может стоить нам слишком дорого. И если ты не готова платить такую цену, то лучше сиди под огромным дворцом и питайся с пленников городской тюрьмы! — Эрих закусил губу и искоса глянул на женщину. — Тебе пора. — Резко сказал он. — Завтра ночью я надеюсь увидеть тебя в моих покоях. Не ошибись, Тори. Вампирша поднялась и кивнула. Она не собиралась ошибаться. Она готовилась к этому слишком долго и слишком много потратила сил. Королевские жены стали ее союзницами и сама принцесса Фредерика Мекленбург рисовала и распространяла листовки под влиянием ее обольщения и слов Изабеллы. Княгиня Шарлотта Мекленбург так же много участвовала в политике и подталкивала своих сестер к поддержанию войны и изгнанию французов. Виктория даже подозревала, что дочери герцога Карла Мекленбург были гулями Робина, но она ошиблась. Единственным гулем Робина была младшая сестра Луизы, Фредерики и Шарлотты – Тереза. Она была учредительницей Почтового Дома, и имела огромное влияние на королевских жен. Вместе со своими сёстрами, королевой Луизой Прусской, королевой Фредерикой и герцогиней Шарлоттой Георгиной, Тереза считалась одной из самых красивых женщин своего времени. «Четыре прекрасные и благородные сестры на троне» — отзывался о них народ Германии. И Бруджа не упустили свой шанс повлиять на них и их народ, в то время как старшие Вентру пытались влиять на слабых мужчин. *** (Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс). Бэн с трудом передвигая ноги, вернулся к комнате в северной казарме. Несколько часов он сопровождал свою госпожу. Несколько часов безостановочного бега и осмотр узких улочек и старых построек. Бэн выдохся, но старался не показывать этого Катерине. Когда же Палач отпустила его домой, юноша скурил несколько комков опиума, доводя себя до сильнейшего опьянения, и теперь он еле двигал непослушные ноги. На ощупь, попав ключом в замочную скважину, он после нескольких неудачных попыток открыл-таки дверь и вошел в комнату, что приютила его на последние семь лет. За ним следом скользнула невысокая тень, но даже в таком состоянии гуль был способен противостоять смертным воришкам. Быстро развернувшись, с нечеловеческой силой Бэн прижал локоть к горлу противника. Из-под копны грязных волос появилась заискивающая улыбка. — Пришла без спросу. Но ты не приглашаешь, а я соскучилась, — Тори положила ему ладошку на плечо, стараясь успокоить. — Ты не к месту! — Грубо произнес юноша, продолжая удерживать ее. — Мне надо поговорить, это важно! — Бруджа пыталась уловить его взгляд, но казалось, гуль смотрел в пустоту и даже не замечал ее. Тори уже почти решилась использовать на нем свои дисциплины, как Бэн отпустил ее. — Хорошо. — Произнес он, отступая и плюхаясь на стул, — говори. — Я с трудом узнаю тебя. Что происходит Бэн? — Если ты собралась говорить обо мне, то убирайся! — Произнес он с внезапно нахлынувшей злостью. — Нет. Я хотела говорить о Катерине. Бэн поднял взгляд и Тори вздрогнула. Когда они только познакомились, эти голубые глаза были полны жизни. Они цвели и горели желанием. Сейчас же на нее смотрели совершенно опустевшие глаза. Голубые радужки словно выцвели и казались бледно-серыми, даже в неярком свете пары свечей зрачки были неестественно сужены, и глаз выглядел проткнутым. Бэн порос щетиной, раньше он аккуратно подстригал свою бородку, и такая легкая небритость привлекала девиц. Теперь же борода отросла, превратившись в густой колтун, усы закрывали верхнюю губу, а немытые нечесаные волосы опускались до бровей. — Что случилось с улыбчивым влюбленным мальчишкой? Я не верю, что ты способен сдаться так легко. — Не сдерживая свое удивление, произнесла женщина. — Я не сдался, Виктория. Я просто перестал жить. — Бэн вновь опустил глаза, и, отвернувшись, стал расстилать постель, готовясь ко сну. Тори сжала кулаки, пытаясь перебороть себя, и быстро подошла к нему со спины. — Все будет хорошо, — произнесла она успокаивающим тоном, вкладывая в свой голос особые интонации. Бэн сразу почувствовал, что она использует на него дисциплины и обернулся. Вампирша обняла его широкие плечи и прижалась губами к шее. Он молчал, то ли справляясь с очарованием, то ли радуясь ее объятьям. И тогда Тори укусила его. Она мечтала о его крови последние четыре года. Но Бэн никогда не позволял ей прикасаться к его шее. Сейчас же эта кровь пьянящим потоком лилась в ее горло. Она действительно опьяняла. Бэн употреблял слишком много наркотиков, и Тори сразу почувствовала головокружение. От удовольствия и от убойной дозы опиума. Бэн не сопротивлялся. Возможно, гуль не до конца осознавал происходящее, и Поцелуй проносил особое удовольствие. Тори тоже не сдерживалась. Эта была та самая кровь, о которой она грезила, и кровь действительно была вкусна. С трепетом она глотала каждую каплю, глоток за глотком. Бруджа потеряла счет выпитому и была счастлива этой долгожданной близости. Это было счастье единения ее и ее объекта обожания. Что было в прошлом – не имело значение. Что ждало в будущем – потеряло всякую суть. Виктория пила и наслаждалась моментом. Единственным моментом настоящей любви. Но когда любимый и важный смертный упал на колени, от потери крови, Тори быстро провела языком по оставленным зубами ранкам и отшатнулась. Юноша медленно поднял голову, встряхивая ею, пытаясь прийти в себя. — Что ты сделала!? — Прохрипел он, падая на пол. — Я же запрещал тебе! Его голос был слаб, слова терялись, ломались. Изо рта капала слюна, ему явно было нехорошо, и Тори всхлипнула, от жалости к нему и от боли. Внутри нее все болело, словно она убила единственное важное существо, словно она убила саму любовь. Но так было необходимо. Это действительно был лучший способ помочь и спасти его. — Ты простишь меня, Бэн, — тихо проговорила она. Бэн не отвечал. Он неподвижно лежал на полу, и Тори с ужасом кинулась к юноше, пытаясь перевернуть его, прослушать его сердце. Сердцебиение было слабым, и смертный действительно был плох. — Мне так жаль. — Причитала она, прижимаясь к его синим губам. — Я люблю тебя, — шептала вампирша, надеясь, что Бэн ее услышит. Виктория не смогла поднять его, чтобы уложить на кровать и накрыла его пледом, оставляя на полу. Вампирша покинула комнату с тяжелым сердцем, она чувствовала себя предательницей. Подлой воровкой, что воспользовалась доверием друга. Бэн действительно ей доверял, учил, помогал. А теперь, когда он сам нуждался в помощи и поддержке как никогда, Тори не смогла найти возможности, чтобы помочь ему. Она остановилась в паре кварталов от жилья Бэна и сев на мокрую, грязную дорожку расплакалась. Опиум успокаивал, давал надежду на прощение, но внутри она понимала, что тех отношений, что были у нее с Бэном, ей никогда не вернуть. *** (Берлин. Spandauer Straße. 14 января 1812 год. Ночь). Вторник (Виктория Грейс). Тори вернулась домой под утро. Она попала под дождь, промокла до нитки и после нее в коридоре ее дорогой квартиры остались темные грязные разводы. Опустившись на расшитую софу, она безразлично смотрела, как капли с ее волос заливают паркетный пол и шерстяную ткань сиденья. Завтрашняя ночь много чего изменит для нее и для Каинитов Берлина. Но ей хотелось, что бы изменилось лишь отношение Бэна к ней. Пусть старый гуль не называл ее своим другом. Таковым считала его Тори. И если Бэн перестанет с ней общаться, она потеряет больше, чем приобретет. Ведь статус Примогена – всего лишь должность в бесконечной иерархии Камарильи. А хороший товарищ помог бы жить ей в ладах со своей увядающей человечностью. Капли дождя складывались в узорную лужицу, и Виктории показалось, что смешное пятно напоминает разбитое сердце. Ее сердце было разбито, и даже победа не могла ее склеить. В дверь ее квартиры постучали, и Тори встрепыхнулась, не ожидая никаких гостей. Надвинув на глаза кепку, она подошла к замочной скважине и пыталась рассмотреть кто там. Не разобрав в полутьме ничего, она спросила тяжелым мужским басом: — Кто там? Минутное молчание смутило женщину еще сильнее, и она вытащила из сумы пистолет, отступая от дверей. — Мне надо увидеться с Викторией Грейс, — наконец прозвучало в ответ. — Кто ее спрашивает? — Тори старалась звучать уверенно, но в свете предстоящих событий ее охватила паника. В ответ снова было молчание, и Тори напряглась, расходуя кровь, чтобы ускорить себя. Буквально в одно мгновение она распахнула дверь и выстрелила в проход, надеясь избавиться от незваного гостя. Но в прихожей было пусто. Запах пороха рассеялся, и из-за угла высунулась белоголовая голова. — Привет, Тори. Я слышал, что ты гостеприимна. — Блондин нахально оттолкнул ее оружие, которое она направила мужчине в грудь, и вошел в дом. — Красивенько. Но грязно. Ты хоть уборщицу найми. — Ты кто и что тебе надо! — Тори не продолжила стрельбу, так как видела этого здоровяка в обществе Анжело. Как его звали, она не помнила, и чей он был гуль тоже. Но то, что этот парень был слугой вампира, она была уверена. — Меня звать Ларс Альвар. И я твой большой фанат, Бруджа. Слава о твоей глупости и наивности затмевает славу Каспара и его попытки лизать задницу Густаву. — И чего ты тут забыл? — Вампирша нервничала, хотя слуга вряд ли мог навредить ей открыто, без повода гули в чужие дома не являлись. — Дмитрий был должен Грегорису. — Мужчина сел на испачканную софу и откинул полы своего камзола. — И Новообращенный вместо того чтобы потратить столь ценную услугу на себя, потратил ее на тебя. Грегорис попросил у Дмитрия охранника. Подозреваю, что в дело вмешалась твоя кровь, не так ли? — Ларс прищелкнул языком, и женщине показалось все его поведение невероятно вульгарным. Тори обижено фыркнула и отвернулась. Она была очень благодарна Грегорису за такую заботу, но прислать Ларса было лишним. — Я смогу защитить тебя, будь уверена. Послезавтра проснешься, и сотни раз еще поблагодаришь меня. — Он говорил слишком самоуверенно. — Но я тоже напрягаться за просто так не буду. — Грегорис заплатил услугой, чтобы ты охранял меня! — Тори сверкнула глазами на высокого мужчину. — Это и есть твоя плата. — Буду охранять. Но если заплатишь ты лично, то буду стараться вдвойне. — Ты шантажист, — с призрением кинула вампирша, — чего ты хочешь! — Переспи со мной, — мужчина нагло улыбнулся и, закусывая губы, бесстыдно оглядел ее. — Ха, я вампирша! — Мой статус на много выше, если ты на это хотела намекнуть. И тебе ничего не стоит, ты все равно мертва, — хохотнул Ларс. — Ладно, совокупляйся. Мне действительно все равно, — пожала плечами Вики и, сложив руки на груди, закатила глаза, ожидая его действий. Ларс рассмеялся, продолжая восседать на софе и не показывая более заинтересованности. Но потом, резко поднявшись, сделав шаг к женщине, сделал ей подсечку и повалил на пол. Мгновенно оказавшись сверху, он сорвал с нее дешевые штаны и с силой раздвинул ноги. Виктория только ойкнула, не до конца сообразив, что происходит. — Знаешь, какие по городу ходят слухи? — Спросил высокий блондин, расстегивая на ней камзол. — Не знаю и знать не хочу! — Говорят, ты настолько не опытна, что даже дисциплины не помогают тебе привлекать мужчин. Тори обижено оттолкнула его руки, но Ларс продолжал. — Поговаривают, Бэн спал с тобой из жалости, когда понял, насколько ты бестолкова. — Ха-ха! — Тори злилась все сильнее. Обида наполнила ее до края, а упоминание Бэна расстроило, увеличивая и без того тяжелый груз на сердце. Мужчина добрался до ее груди и, пощелкивая языком, стал сжимать ее в ладонях. — Отличный размер! — Ларс перекладывал ее из руки в руку, и казалось, был полностью сосредоточен на данном процессе. Вампирша лежала неподвижно, делая вид, что ее это вообще не касается. Мужчина закончил играться с ее сиськами и поднялся, оставляя Вики на полу. — Чего? Уже не надо? — Я лучше сам себя поласкаю. Ты лежишь как мертвец! — Я и есть мертвец! — Воскликнула Тори, — и на что ты рассчитывал после того как рассказал мне истории о моей бездарности в постеле. — Надеялся ты будешь пытаться доказать обратное, — сделал невинный вид здоровяк. — Пассивных женщин я предпочитаю приковывать в пыточной и снимать с них кожу или выжигать внутренности. Тори минуту смотрела в его смеющиеся глаза, и невольно отвела взгляд первой. Осмотрев свое обнаженное тело, она почувствовала себя униженной и обрадовалась, что до дела так и не дошло. Ларс же продолжал посмеиваться, и Тори с раздражением поняла, что это и было его целью – просто унизить Бруджа. — Завтра я буду произносить речь перед несколькими тысячами людей. Эти речи вызовут в них желания действовать, людишки разозлятся и возможно даже на меня. Армия, вооруженная охрана и французские войска будут останавливать их огнем и оружием. И я бы хотела быть очень далеко, когда это начнется. Все что от тебя требуется – это помочь мне добраться до моей кареты. Там будет так же мой гуль и Эдвард. Тебе все ясно? — Может, пососешь? — Задумчиво произнес мужчина, почесывая яйца. — Ты меня вообще слышал? — Нет. — Ларс пожал плечами, — Грегорис велел мне стоять подле и никого не подпускать. Сделаю. — И то хорошо, — Тори подобрала остатки своей одежды с пола и направилась к своим покоям. — Сегодня ты мне больше не понадобишься. Можешь идти. Встретимся завтра у моего дома.