В поисках человечности

(Берлин, площадь перед Берлинским Городским дворцом. 15 января 1812 год. Ночь). Суббота (Виктория Грейс). Часы показывали десять. Виктория стояла в холе своей огромной квартиры и в нерешительности перебирала вещи в своей котомке. Чтобы она не взяла, она была уверена, что забыла что-то важное. И это важное ей обязательно пригодиться в самый ответственный момент. Эта растерянность выводила ее из себя, и хотя еще вчера она была уверена в успехе своего предприятия, сейчас ей казалось, что все безнадежно плохо. В дверь постучали, и Тори вздрогнула, словно услышала выстрел. Она быстро подошла к входу, но вспомнив, что такими вещами у нее занимается слуга, окликнула сорокалетнего тощего бывшего вояку. Марк сбежал со второго этажа на зов госпожи. Он был растрепан и заспан, хотя еще полчаса назад Виктория велела ему подняться и собраться. — Нам пора на выход! А ты все еще спишь! — Разозлилась Тори. Мужчина покорно опустился перед ней на колени, протягивая розги для наказаний, и вампирша несколько раз ударила его по плечам, чувствуя, как злость рассеивается, сменяясь боевым настроем. — Отпирай и выходи подготовить карету. — Велела Тори и вернулась к своей котомке. В квартиру вошел Ларс, он выглядел как рабочий, в длинном камзоле темно-серого цвета, из-под которого торчала длинная рубаха и драные штаны. Пахло от него тоже как от крестьянина – не мытого и не чесаного. — А я на Марка ругаюсь. — Разочаровано осмотрела наряд гостя, — может тебе пару талеров дать, чтоб смог себя приодеть? — Так я не привлеку лишнего внимания, — отрезал Ларс, — и тебе так же не мешало бы одеться попроще! — Это самое дешевое платье, что я нашла. Есть еще мужские наряды, в которых я охочусь. Но они в крови или в отбросах. Мужчина вздохнул и пожал плечами. Пододвинул к себе ее котомку и критично осмотрел содержимое. Тори взяла с собой мясной нож, пистолет, листовки, пудреницу и флакон с духами. В боковых отделениях лежали щетка, ножницы для волос и завивка для ресниц. — Это-то тебе зачем? — Ларс с удивлением смотрел на женский набор. — Чтобы выглядеть нормальной, — Тори резко вырвала из его рук свою поклажу и, захлопнув котомку, указала ему на дверь. — Пора выходить. Через пятнадцать минут мне надо быть у моста. И я ужасно нервничаю. — Интересно почему, — Ларс мерзко усмехнулся и Тори поморщилась. Они покинули дом и очень быстро добрались до Берлинского дворца, хотя на улице было невероятно много народу для столь позднего часа, королевская гвардия всеми способами удерживала толпу и отчищала проезд на дорогах. Виктория сразу заметила небольшой помост, на котором две дамы в дорогих платьях нежными голосками рассказывали о жестокости и несправедливости, которую чинили французские войска. Заметив Тори, женщины стали махать ей руками, призывая подняться к ним. Тори приказала Марку припарковать карету рядом с мостом, и с поддержкой Ларса пробралась до трибун. Там, в первых рядах уже стоял Эдвард и с появлением Тори, приблизился к лестнице у помоста. Вампирша поднялась, чувствуя слабое головокружение и тошноту. Она пыталась убедить себя, что это лишь волнение, но все расстройства она вызвала сама, так как не желала находиться сейчас в этом месте. Сменив смертных, Виктория стала говорить подготовленную речь. Она с трудом могла расслышать свой голос. Но слушатели с открытым ртом следили за каждым ее жестом. Тори заставляла их смотреть и слушать дисциплиной. Снова и снова расходуя вите и направляя свою магию, она привлекала все больше и больше людей. Через полчаса люди шумели в такт ее призывам и словам. Тори видела, как колышется людская масса. Они словно стали ее сердцем и стучали в такт ее желанием. А потом на балкон в королевском дворце вышел курфюрст. Площадь была освещена сотней факелов, и король казалось, был незаметен в темном уголке здания. Охрана стреляла в воздух, призывая к покою и вниманию, глава страны поднимал руку, требуя тишины, но смертные продолжали вопить, смотря лишь на Тори. Вампирша не поняла, что именно произошло и как. Она была взволнована, и поглощена своей речью и когда началась пальба, она была уверена, что это народ стреляет в черное небо. Но в какой-то момент пальба стала целенаправленной. Люди перестали слушать и испуганно кричали. Вся площадь погрузилась в панический ад, все куда-то бежали, кричали, топтали друг друга. Тори почувствовала, как несколько пуль ударило ей в тело, и она упала на доски, позволяя своей крови вытекать, чтобы люди не заподозрили в ней сверхсущество. Вампирша чувствовала голод, но страх нарушить традиции, был сильнее страха Зверя. Она лежала, пытаясь понять хоть что-то из происходящего. В какой-то момент ее просто столкнули куда-то под сцену и накрыли плотным мешком. Женщина попыталась подняться, выбрать из этого шума, безумия и съесть чего-то. Виктория вползла под сцену, убирая растрепанные волосы и распуская корсет, чтобы иметь свободу движений. Кто-то прошмыгнул следом, и тяжелой массой повис над ней, пугая женщину. — Кто здесь? — Прошептала Тори, пытаясь рассмотреть хоть что-то. — Свои! — Ответил голос, и в следующую секунду ее тело остолбенело, скованное деревянным колом. Когда обезумевшая толпа начала без разбору крушить все подряд, когда испуганные солдаты открыли огонь по простолюдинам, Ларс стал звать Тори, чтобы она спустилась со сцены и поскорее убралась от беснующейся людишек с факелами и ружьями. Но в вампиршу угодило несколько пуль, возможно в нее стреляли специально, а может просто случайно задело. Ларс схватил ее за руку и сдернул на землю. Оттащил за дальний угол сцены, стараясь не привлекать лишнего внимания, накрыл ее своим пиджаком. Нужно было как-то выбираться, бежать, но Тори претворялась трупом. — Я займусь ею! — Перед гулем возник очень бледный темноволосый мужчина. Ларс хотел что-то возразить, но вампир погрузил его в транс и когда гуль пришел в себя, он был в карете с Эдвардом и Марком, которые тоже не помнили, как туда попали. *** (Берлин, Берлинский Городской дворец 15 января 1812 год. Ночь). Суббота (Давидов). Пока на площади собирались люди, пока Тори разогревала их своими речами, в одной из комнат Берлинского дворца сидело двое мужчин и внимательно следили за происходящим. Кларк смотрел в бинокль за трибуной короля, и когда Вильгельм вышел к народу, подозвал товарища. Давидов подходить к окну не пожелал, он с усмешкой смотрел в стену, словно она могла дать ответы на всего вопросы, и лишь изредка комментировал реплики Кларка, который пересказывал увиденные события. — Мой человек выстрелит, как только стража откроет огонь по толпе. — Говорил Вентру, — чувствую, это будет скоро. Все злы и готовы перегрызть друг другу глотки. — Тори умеет воодушевлять людей. — Спокойно произнес Давидов. — Да уж. Интересно, на что она их толкает? Людишки готовы есть из ее рук, если она укажет им сейчас разнести эти стены и вытащить Густава на поверхность они это и сделают! — Не поминай его имя, — шепнул Носферату, косясь на собрата. — О! Она дает команды, жаль не слышу, что она говорит. Виктория ценный экземпляр, не мешало бы ей заняться! — Робин уже занялся ей и давно. Бруджа имеют свои виды на этот город. И Тори дает команды смертным, которые указал ей Робин. Мои доносчики сообщили, что все происходящее его рук дело. Кларк удивленно замолчал, пытаясь оценить сказанное, и Носферату раздражено произнес: — Говори же, что там! — Королевская гвардия стреляет в воздух, они пытаются унять толпу. Но люди, похоже, восприняли это как призыв к атаке! О боже, сколько оружия. Смертные устрагивают перестрелку, и, кажется, курфюрст собирается бежать! — Где там твой стрелок?! Король должен пасть! — С улыбкой, но строго произнес Давидов. — Он выстрелил! — Кларк перевел взгляд на другой балкон. — Не понимаю, что произошло. Мой человек кажется, попался! Это плохо! — Забудь. Что с Вильгельмом третьим? — Не уверен. Он упал после выстрела. — Прекрасно. Носферату поднялся и подошел к окну пытаясь разглядеть в свете факелов и разгорающихся костров что-то или кого-то. Кларк дергал биноклем, стараясь уловить все важные события и нервно поглядывая на своего товарища. Оба вампира казались встревоженными и недовольными случившимся. — Нет! — Воскликнул Кларк, — курфюрст не пострадал. Кажется, он даже не ранен. Давидов отпрянул от окна, принимая решения и меняя тактику. Кларк продолжал пялиться в бинокли, а Носферату вытащил из-за пазухи кол и быстро проткнул ничего не подозревающего Каинита. Уложив окаменевшее тело на пол, он направился к дверям, но они распахнулись, не успел он сделать и шага, и на пороге их секретной комнатки показалось двое. — Зубр! Вилион! — Произнес Давидов, увидев гостей, — почему вы здесь, а не внизу! — Там безумие, друг мой, — улыбнулся Зубр, отталкивая Носферату с прохода и подходя к Вентру. — А что на счет нашего плана? Пока смертные устраивают весь этот балаган, многие вампиры беззащитны! Ты говорил, что приведешь с собой армию, которая захватит город! — Мне жаль тебя разочаровывать, Давидов. — Зубр вытащил из застывших пальцев Кларка бинокль и подошел к окну. — Бруна отменила атаку. Она считает, что сейчас Московская проблема более важна. Кардинал послала несколько сот новообращенных в Россию, чтобы прибрать к рукам ослабевшие в войне города. — Как?! — Давидов с трудом сдерживал гнев. Скалясь и обнажая свою истинную уродливую натуру, — я тут уже тридцать лет, готовлю город для ее появления и именно когда Берлин совершенно беззащитен она решила изменить планы??? — Не шуми, — шикнул на него Вилион. — Кардиналу виднее. Давидов сжав кулаки, пытался успокоить своего Зверя. — Что будешь делать с этим? — Зубр взглядом указал на Вентру. — Все было подготовлено и спланировано. Обвиню его в покушении. Сенешаль с радостью скормит его Тореадорам. — Хорошо. Только память его измени, чтобы никто нашего разговора не услышал. — Само собой! Зубр, не принимай меня за молодняк! — Прости, друг, — Бруджа усмехнулся и похлопал товарища по плечу, — я понимаю, что ты расстроен, что твой план сорвался, и твои старания были напрасны. Но я все передам Бруне и поверь, тебя вознаградят. Как только с Берлином будет покончено, тебе будет выдана твоя оперативная команда, и ты сможешь поехать в Новый Свет, как ты и хотел! Захватишь себе городок, станешь Епископом, а может, когда-нибудь добьешься чего-то большего. В голосе Зубра была явная издевка, но Носферату принял все за чистую монету. — Ясно. Спасибо, что явился сообщить! — Я всегда неподалеку. — кивнул Зубр, — есть ли новости о Романе? — дежурно спросил он. — Нет. Ничего. — Продолжай поиски. Роман был мне братом, и я знаю, что он все еще жив. Куда он пропал и почему, мне не понятно, но за несколько недель до исчезновения он сообщил, что направляется в Бранденбург навестить старого врага. Боюсь, Роману не повезло. — Я сообщу, если что-то узнаю, — подтвердил Давидов. Зубр пожал товарищу руку и покинул комнатку. Носферату сразу перевернул тело Кларка и, проникнув в его сознание, легко стер последний разговор из несопротивляющегося рассудка. Для него так же не составило труда изменить некоторые события, произошедшие с молодым Вентру в последнее время. Теперь Кларк будет уверен, что нападение полностью лежит на нем. А бредовые идеи про сожжение города Давидов и вовсе стер, выставляя Кларка обычным сабантуем. Подобрав тело с пола, Носферату направился к Элизиуму. Сейчас там наверняка соберутся все старшие Вентру. И сдав наглеца, что покусился на курфюрста и стал виновником множеств беспорядков, будет большим плюсом к его карьерной лестнице в Камарилье. *** Кларка не удалось обвинить в бесчинствах на улицах. Потому что в этом была обвинена Виктория Грейс. Зато Вентру обвинили в причине побега курфюрста из Бранденбурга в Силезию. Это сильно подорвало авторитет и власть Вильгельма. Восстание показало у кого в руках армия. И хотя многие пытались получить ее для себя, прикладывая массу усилий и отдавая смертным кровь, пытаясь связать их Узами, в этой гонке победил Каспар. И в итоге оказался героем, который спас эту ночь и город от уничтожения. Но в Берлин вновь вернулись французы, Наполеон осадил город, желая сломить его волю и унизить Вентру. У Каспара еще не было достаточно сил. У народа еще не было достаточно сил. И город сдался через три дня оскорбительной переписки и террористических поджогов и обстрелов. Густав был готов выбраться из своего убежища и разнести всех французов на мелкие куски. Но его Дети смогли усмирить безумного тирана. Надолго ли? Никто не знал. Марсель из Парижа вновь выставил новый ультиматум, Наполеон увел из городских охранников почти двадцать тысяч людей себе в армию, и расположил в границах Берлина почти полсотни тысяч войск, которых немцам пришлось содержать и кормить. Голод направил крестьян на партизанские войны против захватчиков, чем они разозлили Тореадоров лишь сильнее. Виктория Грейс была приговорена к двумстам годам беспробудного сна. Кларк был приговорен к публичной казни, которую требовали Тореадоры. Но французам было мало одной жертвы. И теперь Густаву предстояло решить. Кого из своих Детей он убьет, а кому все же позволит выжить.