***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 30 октября 1812 год. День). Четверг. (Бэн) Бэн с Ангелиной дожидались Катерины в своей каморке до утра, переживая и злясь на Вильгельма. Перед рассветом Катерина связалась с Бэном и сообщила, что двое детей Мары мертвы и она в порядке. Это особого облегчения не принесло, но все же после рассвета гули вернулись к своим делам. Бэну следовало заехать в тремерскую капеллу и забрать свою лошадь, он надеялся, что животное уже поправилось, кроме того он хотел перекусить. А еще он хотел увидеться с Дитой. В чем таком была уверена Катерина, он пока не понял. Но он скучал по бывшей подружке. И тоска становилась сильнее, чем его чувство вины, чем намеренье избавиться от опасной связи, и чем его сила воли, что удерживало его от близости с ней. По четвергам Дита обслуживала столы и, спросив у одной из девушек из стада Петра сегодняшнее распределение столов, Бэн выбрал столик принцессы. — Что будете заказывать? — Почти сразу подошла к нему Дита. Других посетителей еще не было, и Бэн радовался, что может поговорить с ней без лишних глаз. — Присядь со мной, — мягко предложил он, приветливо улыбаясь. — Меня ждет работа, — холодно ответила девушка, смотря сквозь него. — На пару минут. Мы просто поговорим, — умоляюще повторил Бэн. — Что будете заказывать? — Без эмоций повторила она. — Прекрати, Дита, — юноша поднялся и обнял ее, поглаживая по темным кудрявым волосам. — Я скучаю по тебе, я хочу все вернуть. И тебя! Вернись ко мне, — шептал он ей, надеясь хоть на какую-то реакцию. — Я... я... — Дита вздрогнула, словно утопая в своих словах, словно пытаясь отыскать, что нужно сказать, продираясь через свою пустоту и отрешенность, Дита пыталась вырваться наружу. — Я должна принять ваш заказ. — Но не могла. Бэн посмотрел ей в глаза. Все такие же ярко-голубые, бесконечно глубокого синего неба, глаза которые всегда улыбались для него. Они смотрели в пустоту, не замечая ничего, не замечая его и его попытки помочь. — Не отталкивай меня, ты сама предложила спать со мной. Я теперь не возражаю! — Сейчас Бэн не мог понять, что именно рассердило его в той просьбе. Он был обеспокоен отсутствием госпожи, и ему показалось, что Дита предлагала платить ей за коитус. Сейчас он был готов заплатить сколько угодно, лишь бы Дита позволила просто быть рядом с ней. Дита не ответила. Юноша отпустил ее, все еще пытаясь уловить ее взгляд, ему было больно и равнодушие бывшей подруги расстраивало лишь сильнее. Девушка медленно перевела взгляд на стол, и словно специально стараясь не смотреть на него, потянулась к Бэну дрожащей рукой. Юноша, вздрогнув, схватил ее тянущуюся за помощью кисть, но стоило ему коснуться ее, как Дита резко отстранилась и мертвым голосом вновь повторила: — Что будете заказывать? Она искала помощи. Пыталась бороться. Но ей не хватало сил. И Бэн не знал, как ей помочь, юноша вздохнул и сел на место. — Яичницу с беконом, пару бутербродов и яблочный пирог. — Печально улыбнувшись ей, он добавил, — если сядешь со мной, я угощу тебя. — Простите, мне нельзя, — Дита развернулась и ушла на кухню передавать заказ. Бэн разочаровано опустил голову, но расслабится ему не дали, еще до того как принесли его заказ, к нему подсел Анжело и Ромео. Теперь они стали общаться намного больше и, сдерживая обоюдную ненависть, выглядели со стороны весьма дружелюбно. — Рано сегодня, — заметил Анжело после приветствия. — Были тут дела, — расплывчато ответил Бэн. Говорить сейчас с ним не хотелось. Еще неизвестно, в курсе ли слуги Вильгельма, что тот избавился от Уз. — До меня дошли слухи, что Вильгельм и Катерина разрушили Узы, — как бы отвечая на его вопрос, тихо проговорил Ромео, — знаешь что-то об этом? Нам Вильгельм ничего не отвечает. — Думаю, это нам всем придется по нраву, — заметил Бэн, не отвечая прямо. — Это точно, — усмехнулся Анжело и, достав сигару, стал ее раскуривать. — Надеюсь, Катерина найдет, где теперь жить, — ехидно добавил он. — Катерина – Палач, ей не требуется определенное место, — Бэн проигнорировал издевку. — Удобно. Ни дома, ни денег. Ничего не надо, — хохотнул Анжело, выпуская на Бэна кружки дыма. Подошла Дита и поставила перед Бэном его заказ. Спокойно посмотрела на гулей Сенешаля и повторила заученную фразу: — Что будете заказывать? — Полный завтрак, мне и Ромео. И желательно побыстрее. — Анжело говорил быстро, за двоих, — Так же столового вина и два бокала. Хотя лучше три, и пепельницу. Нет, стой. Протяни мне руки, — усмехнулся старший гуль. Когда девушка подчинилась, он стряхнул ей пепел в ладошки и рассмеялся в голос, когда она поморщилась. — Бегом, не задерживайся, — стал подгонять ее Ромео. Бэн быстро запихнул в себя еду, сдерживая свое негодование. Он бы уже давно прикончил всех этих выскочек, если бы Катерина строго настрого не запретила ему ссориться и драться с другими гулями. Были уже инциденты. Все прекрасно знали, что Бэн сильнее многих, но запрет Катерины делал Бэна беспомощным. Дита вернулась с кувшином и кружками, Анжело вновь стряхнул ей в ладони пепел, но этого ему было мало и, удерживая ее за руку, он затушил сигару ей об внутреннюю сторону предплечья. Девушка сперва зашипела на него, а потом замерла, неподвижно терпя издевательства. В глазах девушки была чернота и опустошенность, казалось, она даже не чувствует боли. Сигара потухла, и Анжело подтолкнул ее к служебным комнатам. Дита как кукла шатнулась в сторону и медленно ушла. Бэн не доел и, не прощаясь, оставил гулей. Теперь он понимал, о какой протекции просила девушка. Но даже если он назовет ее своей, это вряд ли спасет Диту от этих мелких пакостей. Анжело не упустит возможности причинять ей боль, а сближение с Бэном могло бы лишь усилить подобные нападки. И Бэн предпочел бы не появляться рядом с ней. Смотреть, как над ней издеваются было невыносимо. И он хотел бы просто забыть о девушке, рядом с которой он был не в состоянии трезво мыслить.***
(Кёпеник, 8 ноябрь 1812 год. Ночь). Суббота. (Катерина) Катерина настигла очередного отпрыска Мары у юго-восточной стороны Мюгеля. За пару недель отпрыск набрался полезных навыков, хотя возможно его обучала сама Мара. Не предполагая, что птенец будет так резв, Катерина подставилась, и новичок разорвал ей шею когтями. Рана от когтей быстро не восстанавливалась и, чувствуя боль и раздражения из-за своей невнимательности Катерина смотрела на рассыпанный перед ней прах. Остался один. Но то, что детеныши учились быстро и знали, как действовать, говорило о том, что Мара их готовила целенаправленно. До рассвета оставалось часа три, и бродить по темным лесам Кёпинека было рисково. Вспомнив про одного должника, Катерина направилась к конюшням на восточной стороне озера Мюгель. Через полчаса она стояла у невысокого заборчика, построенный только для обозначения границ. Ворота были как всегда открыты и, переступив границу убежища Дмитрия, Катерина прислушалась. Через несколько минут она услышала спешащие шаги. Как она и ожидала сотрудничество с Ясноткой, позволило Дмитрию иметь не плохую охранную систему в своем убежище. Через пять минут рядом с Катериной стоял Ларс, и удивленно поглаживая свои белесые волосы, ждал ее объяснений. Катерина не двигалась. — Позови Дмитрия! — Хозяин занят, и сегодня никого не принимает. — Позови! — Шикнула она на гуля, и тот покорно помчался в большой господский дом, что Дмитрий использовал для встреч. Только когда он ушел, Катерина поняла, что хозяин конюшен вполне мог принимать сейчас у себя Яснотку или Эрилес, и Дмитрий не позволит ей остаться. Палач стояла в одиночестве и, размышляя, расстраивала сама себя. Когда же Носферату, в маске семнадцатилетнего страшненького юноши стал перед ней, сложив руки на груди, Палач поняла, что надо искать другое место для сна. — Чего тут забыла? — Сердито спросил Дмитрий. — У тебя там встреча Носферату? — Нет, и не твое дело. Иди в Берлин, Палач. — Я должна следить за всем Бранденбургом! — Что-то не помню таких своих слов, когда ты пропускаешь саббатников в мой дом! Уходи, Катерина, тебе тут нечего делать. Катерина вздрогнула. Ее гнали и отсюда. Быть ненужной было очень печально. Но еще печальней, что Катерина так и не наладила ни одного контакта за время своей не-жизни. Все ее сторонники были либо запуганы ей, либо связаны с ней Узами. Невольно Палач подумала, что снова придется спать в ледяной земле, и поежилась. — Я не ясно выразился? Не отнимай мое время. Катерине показалась, что эти слова произнес Вильгельм. Именно так он и гнал ее последние несколько недель. Палач переборов свою страсть не встречалась с Сенешалем, но от этого тосковала по нему лишь сильнее. По ее щеке непроизвольно скатилась слезинка. Дмитрий никогда не был с ней добр, но благодаря Узам, которыми Катерина насильно связывала Носферату, он был вежлив и выполнял все еще команды. Смотря на слабость самой сильной женщины Германии, Дмитрий вдохнул и, наклонившись к низенькой Палач слизнул ее кровавую слезинку. — Твои Узы завяли. — Сказал он ей, смягчившись. — Ты решила забыть обо мне? Катерина удивленно подняла на него взгляд. Она действительно потерялась во времени и не помнила, когда последний раз обновляла их Связь. Но Дмитрий обычно пытался сбежать от нее, пытался избавиться от ее крови и навязанных Уз. Теперь же он сам испил ее кровь, добровольно связывая себя. — Но почему? — Просто пожалел тебя. Ты такая жалкая, Катерина. А я-то думал, что Палач Берлина способна за себя постоять. Дмитрий отвернулся и поманил ее за собой. — Пойдем, только помни, что это мой Домен и не вздумай делать что-то без моего разрешения! Катерина радостно побежала следом, устав от одиночества, на которое она сама себя обрекла, избегая общения со всеми остальными Каинитами и гулями. Ноябрь был непривычно теплым и солнечным, но на улице было достаточно холодно, а ночью температура опускалась ниже нуля, и пробуждаться в подледенелой земле было гадко. Дмитрий вошел в дом, оставляя дверь открытой, и Палач проскользнула за ним. В доме было холодно, как и на улице, почти не было света и пахло... Катерина вспомнила, что именно так пахли жертвы Дмитрия: смертью и разложившейся умерщвленной плотью. Вампир недавно питался и где-то недалеко остался прогнивший труп. Катерина поморщилась и, стараясь больше не обращать внимания на зловоние, прошла в зал. На диване напротив потухшего камина сидела Дита. Дмитрий распустил ей волосы, и девушка выглядела как волшебная нимфа. Принцесса была бледна и пыталась согреть посиневшие руки об остывшую чашку чая. — О, Дита, — пролепетала Катерина, чувствуя, как поднимается настроение. — Не вздумай! — Резко крикнул ей Дмитрий. Катерина хотела возразить, но вспомнила, что находится тут на правах гости и лишь немного погладила пальцем клыки, что рвались наружу. Особого голода Катерина не испытывала, потому что только что поглотила отпрыска Мары, но от крови Диты Палач никогда не отказывалась. Смертная гостью даже не поприветствовала. С тех пор как девушка вернулась из Милана, Дита более не обращала на Катерину внимания. Как и на всех остальных. — Можно хотя бы с ней пообщаться? — Спросила у хозяина Палач. — Пообщаться? — Удивленно переспросил Дмитрий, переводя взгляд на смертную. — Почему бы и нет. Катерина кивнула и села рядом с Дитой. Девчонка пахла Дмитрием и это пугало. Вампирша забрала из ее рук чашку и поставила на пол. Смертная опустила глаза и замерла, словно чашка должна была повиноваться и вернуться к ней в руки. — Почему ты не хочешь вернуть ее в нормальное состояние? — Спросила Палач у Носферату, поглаживая смертную как чужого котенка. — Нормальное – это какое? — Не шути так. — Катерина от возмущения аж поднялась. — Ты ведь помнишь, какой она была. Была... моим источником жизни. — Катерина нагнулась к девушке, словно пыталась понять, как ее оживить. — Даже если тебе все равно с чего питаться, разве ты не чувствовал, как изменяет тебя ее кровь? Словно глоток солнечного света. Дита помогала мне дышать. Я чувствовала, как бьется сердце, испив ее. Катерина говорила страстно и нежно, словно выражала все те эмоции, что испытывал Носферату рядом со своей любимой едой. Дмитрий нервно сглотнул. — Позволите взять мне чаю? — Вежливо спросила Дита, даже не поворачиваясь к вампирше. Катерина провела по бледной щеке девушки и внезапно обняла ее. — Отпусти ее! — Закричал Дмитрий. Но Катерина продолжала сжимать смертную. — Проснись, мое солнышко. Хотя бы ты! Не бросай меня! — Шептала ей на ухо Палач. Вампир подскочил к ней и схватил за ворот рубашки, пытаясь оторвать от принцессы. — Отпусти ее! — Повторил он с рычанием. Катерина резко развернулась, обнажая клыки и шипя на него, как дикая кошка. — Я не пью твою игрушечку! — Не прикасайся к Амалии! — Дмитрий все еще был на взводе, но заметив, что Диту не кусали, немного успокоился. — Чего ты так боишься? Что я заберу то, что принадлежит тебе? — Катерина рассмеялась, поднимаясь. — Дита не принадлежит тебе и никогда не будет! Или ты думаешь, я смогу выпить больше, чем она способна дать? — Катерина вздернула головой, — Петр заверил меня, что Дита после Милана способна снабдить кровью целый полк вампиров, если подкармливать ее вите. Так чего ты боишься Дмитрий? Чего ты так охраняешь? — Я не люблю, когда кто-то ест мою еду, — злобно ответил ей вампир. — А ты думаешь, твоя еда любит, когда ты ее ешь? — Крикнула на него Катерина. — Мои клыки доставят ей радость, ты же мучаешь бедную девочку ни за что. Почему бы тебе не продолжить то, чем ты занимался столетиями – иди и потроши людишек, выжимай их вены и глотай холодную кровушку. Дита не заслужила такого как ты! — Катерина... Палач вздрогнула, когда Дита назвала ее по имени. — Дита? Поговори со мной! — Катерина взяла ее ледяные ладошки в свои. — Не кричи на него, Катерина. Это его дом. — Спокойно сказала смертная, все еще не отрывая взгляда от кружки. Катерина вдохнула и замерла, не зная, что еще сказать. — Тебе пора уходить, — строго сказал Дмитрий. — Мне некуда идти, — Катерина держала Диту за руки и, опустив голову, вторила ее взгляду. — Но здесь – не то место, где ты можешь остаться! — Пожалуйста, Дмитрий, не выгоняй меня. Хотя бы один день. Мне нужно спокойное место, чтобы выспаться! — Катерина подняла на него взгляд, делая жалкое лицо. Но Дмитрий видел, что Палач всего лишь играет с ним. — Нет. Но я могу указать тебе местечко недалеко от моих владений, где сухо и темно. Катерина вздохнула. — Хотя бы позволь ее укусить. — Палач указала на сидящую рядом с ней девушку. — Я не пила ее крови уже несколько недель. А Дита всегда была для меня наркотиком. Дмитрий сжался, явно борясь с собой. — Хорошо. Но совсем чуть-чуть. — Позволил он. Палач довольно улыбнулась и, подтянув к себе смертную, прокусила ей шею. Девушка вздрогнула и закрыла глаза, словно засыпая. — Достаточно! — Остановил Катерину Дмитрий через несколько секунд. — Отдай ее мне! — Приказ был жесткий, голос вампира срывался. Носферату был жаден и не собирался делиться. Катерина послушалась и, отпустив девушку, печально на нее посмотрела, словно жалела о той боли, которую придется испытать сейчас принцессе, встретившись с зубами Дмитрия. Дита поднялась. Легко скинула платье, и словно зачарованная, двинулась на встречу к Варану. Катерина с удивлением и не пониманием смотрела, как смертная открывает для Носферату свою шею, как Дита обнимает вампира, словно наслаждаясь его зубами. Катерина помнила укус Варана. Боль была обжигающей и Палач не хотела бы испытать ее вновь. Но Дита вела себя так, словно Поцелуй Дмитрия приносил ей особое удовольствие, вызывая в Катерине непривычную зависть. — Как она это делает... — проговорила Палач, заметив, что после того как вампир отпустил смертную, из раны девушки вытекла вся отравленная кровь, наполняя комнату вновь запахом смерти. — Тебе пора уходить. — Равнодушно сказал Дмитрий, вытирая полотенцем плечи Диты. Катерина словно борясь с собой и своими чувствами, потерла свою шею. — Подойди ко мне, Носферату. — Приказала Палач. Дмитрий закончил с телом девушки и подошел к вампирше, сидящей на диване. Присел перед ней на корточки, и сердито посмотрел в глаза. — Я не могу позволить тебе тут остаться. После обновления Уз он не мог выгнать ее, не мог сказать этого прямо, но и позволить ей остаться не мог. Слишком берег свою безопасность. И не желал делить с вампиршей смертную. — Тогда укуси меня, выпей моей крови, — попросила она. — Ты же не любишь боль! — Усмехнулся Дмитрий, но Катерина увидела, как удлинились его клыки. Носферату хотел вампирской крови, и хотел крови своего домитера. Но боль, что причиняли его зубы, не позволяли ему такой роскоши. На мгновение она сжалась, понимая, что совсем не хочет чувствовать это вновь, но потом рванула к нему навстречу. Физическая боль всегда теплее, чем душевная. И она спасает. Дмитрий вонзил в женщину зубы, и Катерина зашипела, стараясь стерпеть. Ей хотелось вырваться, избавиться от его клыков. Мужчина отпустил ее почти мгновенно, но яд продолжал жечь ее тело. Не позволяя вампиру отойти, Катерина держала его за одежду, потому что знала, что психованный Носферату ненавидел прикосновения к своей коже. Когда боль стала утихать, Палач потянулась к его шее, и Дмитрий вскрикнул, когда она прокусила его. — Твоя кровь на много приятнее, чем твой внешний вид, — сказала женщина, зализывая рану. Дмитрий сидел неподвижно, сраженный Поцелуем. Его никто никогда до этого не кусал и ощущения, что дарили клыки вампира, были непередаваемые. Вампир прервал телепатическую связь со своим слугой, чтобы самому насладиться этими божественными чувствами. И эмоции, что сдерживал он веками стали захлестывать его. — Укуси меня снова, — попросил он восторженно, притягивая к себе Палач. — Если ты позволишь спать мне у себя, — хитро улыбнулась она. — Хорошо, я согласен. — Его трясло от нетерпения, и он был готов сделать сейчас для нее все. — Только укуси меня снова! Катерина обожала вампирскую кровь и с радостью приняла его предложение. Палач сделала еще несколько глотков и отпустила его, посмеиваясь над Носферату, что принял облик чернеющего чудовища, и блаженство на этом лице казалось страшным оскалом. — Разве Яснотка и Эрилес не радуют тебя своими зубами, — с усмешкой спросила она. Дмитрий резко поднялся, раздражено отворачиваясь. Катерине ни к чему было знать, что она стала первой, кто подарил ему Поцелуй. — Ты так легко согласился на вторые Узы, Дмитрий, раньше ты сопротивлялся, — разваливаясь на диване, продолжала посмеиваться над ним Катерина. Дмитрий повернулся к ней и теперь Палач увидела издевку в его взгляде. — Скоро это не будет иметь никакого значения! — Почему же? — А ты не знаешь? Катерина, дорогая, Вильгельм пытается договориться с Тореадорами и решить проблему с Наполеоном. Как ты и хотела, скоро войска французов покинут город. Потому что Сенешаль принял условия Парижа и шестеро детей Густава будут казнены. И ты в этом списке номер один!