Беты (редакторы): Parenek
(Мадрид, 9 января 1779 года) Это была самая обычная мокрая и не снежная зима. Испания, полная сил и уверенности в своих колониях и победах в больших и малых войнах встречала рождение новой испанской принцессы Марии-Амалии Бурбон[1] скромными фейерверками. Третья дочь испанского короля Карла IV[2] и его жены испанской королевы Марии-Луизы Пармской[3] была здоровым и крепким ребенком и через пару месяцев ее передали на воспитание гувернанткам. Последующие пять лет прошли для нее незаметно и спокойно, как и у всех детей короля. После, девочка вернулась в королевский дворец в Мадрид, где продолжила обучение языкам и танцам со своими старшими сестрами Карлотой Жоакиной Бурбон[4] и Марией-Изабеллой Бурбон [5]. Так заурядно началась история испанской инфанты.***
(Севилья[6], выездная королевская резиденция[7]. Июнь 1792 года) Амалия сбежала с занятий по вокалу. Ее французская учительница утомляла сольфеджио, а девочка была уверена, что поет хорошо и без этого. Ее голосок отмечал обучающий принцесс капельмейстер, и ей позволяли развлекать своим пением близких гостей короля. Но, как утверждали гувернантки, это не давало ей права покидать занятия. За проступок Амалия была наказана и пропустила семейный ужин, на который прибыла и старшая сестра Карлота с мужем Жуаном, а также представлялся жених младшей сестрицы Марии-Луизы[8] — Людовик I. Это было лишь первое представление маленькой невесты, так как девочке только исполнилось десять лет. Людовик был старше ее в два раза, в Севилью приехал учиться, и приходился сыном родному брату Карла IV. Пока королевская семья проводила лето в более прохладной выездной резиденции, у них была возможность познакомить будущих супругов. Изначально Карл надеялся выдать за Людовика Амалию, но юноша предпочел Луизу. Посмотрев за банкетом через широкие окна, Амалия поплакала над несправедливостью своих нянечек и отправилась гулять по королевскому саду, в надежде встретить кого-либо из прислуги, чтобы заставить поиграть. Солнце уже село и в саду было темно, но от дворца шел яркий свет, который освещал дорожки и королевский фонтан. Амалия не спешила уходить далеко, так как боялась темноты, но скучать под окнами и слушать, как смеются гости, ей тоже не хотелось. Какое-то время она кидала камушки в воду, немного посидела на скамеечке, а потом, вооружившись палкой, стала сражаться с контрабандистами, ворующими хлопок пиратами, и жадными торговцами, на которых постоянно жаловался отец. В воображении принцесса всегда побеждала, и вскоре пираты отступили, освободив ее корабль от захватчиков. Расслабившись, девочка направилась к своей скамейке, когда перед ней возник пират во плоти. Он был именно таким, как Амалия их представляла себе, только ноги у него были не деревянные. Перед ней стоял мужчина лет тридцати пяти, семи футов[9] роста, с широкой грудью колесом, с плечами в сажень, руками великана и ступнями, на которые невозможно было подобрать человеческую обувь. Лицо было обтянуто сухой серой кожей, обрамлено длинными подернутыми сединой волосами, начесанными усами и такой же бородой. На широченном плече у него сидел ярко-зеленый попугай. Кроваво-красный камзол был украшен дорогими тяжелыми пуговицами из золота, рукава, расшитые шелковыми нитками, изображали морское сражение, а на груди трещала пуговицами тонкая рубаха из серебряной нити. Несмотря на дорогое облачение, вся его одежда отдавала морской солью и тиной и на манжетах четко были видны грязные разводы и пятна. Амалия с трудом смогла охватить взглядом всю его величественную фигуру, но добравшись до чернеющих смеющихся глаз, она закричала от ужаса. Принцесса была уверена, что пират явился, чтобы ее похитить. От крика девочки лицо мужчины скривилось, попугай нервно захлопал крыльями. Его огромные ручища схватили инфанту за плечи и, встряхнув пару раз, пират улыбнулся белоснежными зубами, словно все они были фарфоровые, и прорычал глубоким басом: — Твой отец послал меня за тобой, Амалия. Поняв смысл его слов, девочка успокоилась. — Я гость твоей матери и не нужно меня так пугаться, — рассмеялся мужчина, потряхивая шнурочками на эполетах и золотыми пуговками. — Ты настоящий пират? — Фу, как невежливо. Я капитан торговой флотилии. В моем подчинении находится пять транспортных судов и два корабля третьего ранга. А последние несколько месяцев я работаю в королевской гавани. Пираты уже давно вышли из моды и исчезли. Меня зовут Джетт Калико, и родом я из Массачусетса. — Простите. Меня зовут Малия-Амалия Бурбон. Я дочь короля Испании Карла IV и Марии-Луизы Пармской. — Прекрасно, Мария-Амалия. Король ждет вас. — И мне позволят присоединиться к ужину? — Ты так шумела тут, что все решили, что проще впустить тебя в дом, чем слушать твои крики под окнами, — рассмеялся Джетт. Он проводил девочку до дворца, где принцессу подхватили рассерженные гувернантки, направляя Амалию переодеваться и мыть руки. Когда девочка присоединилась к столу, ужин был почти закончен, но ей подали отдельное блюдо. Взрослые активно болтали, спорили о политике, пили вино и мало обращали внимание на детей. Младшие сыновья короля — восьмилетний инфант Фердинанд VII и четырехлетний инфант Дон Карлос де Бурбон, клевали носом. Принцесса Луиза скучала и, зевая, старалась не сползти со стула. Ее новоявленный жених оказался бледным большеносым пухляком. Невеста в его сторону даже не смотрела, да и жених сам сторонился всех, отмалчиваясь в своем углу. Джетт ел мало, часто покидал стол и пропускал тосты. Амалия тайком косилась в его сторону, пират пугал ее и вызывал невероятное любопытство. А попугай, который молчаливо топтался на его плече, заставлял девочку выворачивать шею каждый раз, когда пират вставал. После двенадцати мальчиков отправили в постель. Амалия продолжала ковыряться в тарелке, чтобы задержаться за столом. Она считала себя уже достаточно взрослой, чтобы слушать разговоры старших, и спать ей совершенно не хотелось. Тем более, к ней подсел красавец Мануэль Годой — министр иностранных дел, приближенный королевы Марии Луизы и друг короля Карла IV. Мужчина опустошил пару бокалов вина, и его захмелевшее настроение было приподнятым. Министр был крестным отцом Амалии и много времени проводил с юной принцессой. Кроме того, во дворце ходили многочисленные слухи о связи Годоя с королевой. Но Карл, казалось, не замечал этого и предлагал Мануэлю все более громкие титулы и высокие должности. Поставив перед Амалией небольшой бокал с вином, Годой стал расспрашивать крестницу о прошедшей неделе, на которой они почти не пересекались. Амалия с радостью поделилась с ним всеми своими переживаниями и приключениями, и мужчина слушал девушку с неподдельным интересом, улыбаясь и радуясь. Покинув стол в очередной раз, Джетт направился во двор. Джетт был не только морским разбойником, но и бессмертным вампиром и все это застолье его ужасно утомило. Пират приехал повидаться с Карлотой. Принцесса несколько лет назад была его гулем. Пила его кровь и служила на благо его команде. Внезапное замужество инфанты испортило планы пирата, более в королевской семье у него не осталось близких союзников. И все же он рассчитывал, что Карлота вновь окажет ему помощь, но женщина не могла встретиться с ним, пока ее муж был трезв. С трудом спрятавшись за кусты, он вырвал. Тело бессмертного не способно принимать обычную пищу. Отвратительная еда, питье, на вкус, как пепел, пахнет, как смерть. Джетт брезгливо сплюнул. Выдерживать все эти банкеты приходилось каждый раз, как он посещал светские вечера смертных семей. — Не надоело бегать в кусты? — раздался насмехающийся женский голос. — Какого черта ты тут делаешь?! — не поднимая головы, прорычал Джетт. — Охочусь, мой милый. — Не смей охотиться на моей территории! — Твоя территория? Не смеши меня, пират. Твоя единственная девушка-гуль вышла замуж и забыла твою кровь, пока ты гулял по морям, а любовник королевы не подпускает тебя и близко к своей госпоже. Обоснуй, почему ты называешь этот замок своим, — к нему приблизилась женщина невероятной красоты, с удивительными чертами лица и божественной фигурой. — К тому же ты знаешь мою слабость — я люблю королевскую кровь, — рассмеялась она, и ее черные, как ночное небо, глаза вспыхнули огнями звезд. — Сегодня тут охочусь я, Бенедикта, покинь территорию или тебе поможет это сделать моя команда. — Не глупи, Джетт Дэниган, я пришла сюда за королем, твои дела меня не интересуют... — она попыталась пройти мимо него. — Я сказал, пошла прочь! — в его руке появилась шпага и, упершись в грудь женщины, оружие прорезало верхнюю нить корсета. Рыкнув на него, словно животное, женщина быстро отступила и скрылась в тени. Снова сплюнув, Джетт убрал оружие и вернулся к столу. Детей к тому времени, наконец, выставили, а Карлота улыбнулась его возвращению, взглядом указывая на впившегося в бутыль Жуана, своего мужа, который активно спорил с военным дипломатом Испании Педро Абарка Арандой, близким другом короля. Пропустив еще пару бокалов, Жуан уснул на столе, а его жена, скромно улыбаясь, попыталась удалиться с ним в покои, которые они временно занимали гостя в Испании. Джетт любезно вызвался помочь проводить гостя до его комнаты. Подхватив крохотного по сравнению с моряком мужчину и оставив своего попугая на спинке стула, Джетт, сопровождении Карлоты, удалились из зала. Пират уложил пьяного мужа на широкую постель и обернулся к Карлоте. Женщина сжала губы и, поманив его пальцем, выскользнула в коридор. Джетт быстро последовал за ней и, стараясь не упустить ее из виду и не греметь шпорами, проследовал в пустую гостиную. Карлота присела на край дивана и приспустила и без того глубокое декольте. — Я очень скучала, Джетт, — сказала она, когда он появился в дверях гостиной. — Ты исчезла так внезапно, разрушив все наши планы и договоры. — Я не могла ничего сделать. Отец сосватал меня и отправил в Португалию до того, как я успела даже попрощаться. Это были адские два года. Все это время я думала лишь о тебе! Почему ты не приехал ко мне? — У меня тоже были дела. Джетт присел перед ней на колено, целуя ее руку. — Твои прикосновения волнуют меня с прежней силой, но я больше не смогу быть с тобой, — она тяжело вздохнула. — Я был уверен, что за два года ты забудешь обо мне, — его глаза блестели странным светом, и она не могла оторваться от них. — Как я могла, ведь ты был моим первым мужчиной, — она погладила его густые седые волосы, предаваясь детским забытым воспоминаниям. — Ты сделаешь для меня одно последнее дело? — Боюсь, это уже не в моей власти. Джетт поднялся и, удерживая Карлоту за плечи, прижался к ее губам. Принцесса сразу ответила на поцелуй, обняла его шею руками, притягивая к себе. Но Джетт отстранился, прервал поцелуй, подняв женщину за подбородок, он посмотрел ей в глаза и дал магический приказ: — Мне нужны чистые бланки с королевской печатью, в кабинете твоего отца их много. Принеси мне их. Девушка, судорожно вздохнув, поднялась и, не говоря более ни слова, вышла из гостиной. Через полчаса Джетт, довольный собой, отвесил несколько глубоких поклонов королевской чете, забрал птицу и, пообещав прислать своего бухгалтера для дальнейшей работы, удалился из замка. Двигаясь быстро и тихо, мужчина пересек освещенную часть сада и замер на секунду у кромки тьмы. Пират не ошибся — кто-то преследовал его. Скрывшись в тени деревьев, Джетт стал следить за дорожкой. Через некоторое время на дорогу выскочила фигура. Она не напоминала фигуру женщины, что повстречалась ему пару часов назад. Это был мальчишка лет четырнадцати, ростом примерно пять футов, худощавый в простой одежде пажа. Возможно, это и был чей-то паж, но то, как он двигался, как прятался за скамеечками и деревьями, говорило о том, что мальчишка следил за пиратом. Перейдя грань тени и света, преследователь остановился и задумался. Перебравшись пажу за спину, Джетт быстро схватил его, закрыв ладонью рот, и потащил подальше от дворца. Мальчик бился, пытался кричать. Джетт мог бы просто убить его, но ему необходимо было знать, кто послал следить за ним. Добравшись до железной изгороди королевского парка, Джетт прижал мальчишку к прутьям. Глупый паж заливался слезами и хлюпал носом. Медленно убрав руку с его рта, Джетт грубо спросил: — Кто послал за мной? Ребенок не слушал, он ревел, как девчонка, пища и скуля. Джетт попытался посмотреть ему в глаза, но тот дергался, крутился и хлопал ресницами чаще, чем Джетт мог сконцентрироваться. — Повторяю еще раз, кто послал тебя? Встряхнув его посильнее, Джетт смахнул с мальчишки берет, и из-под него посыпались густые темные волосы. Длинные, волнистые шоколадные кудри. Дернув бровями, Джетт подхватил все еще ревущего ребенка и повел дальше, к огням города, пытаясь разглядеть его лицо. Ночь была пасмурная, но даже в слабом отсвете отраженного света Севильи, без звезд и луны Джетт смог рассмотреть своего пленника. — Амалия! Я был уверен, что ты — подосланный убийца. Зачем ты кралась за мной? Принцесса продолжала реветь, то ли напуганная похищением, то ли расстроенная разоблачением. Джетт быстро обдумал ситуацию. Отпустил девочку и, встав перед ней на колени, склонил голову. — Простите меня, Ваше Высочество, я обознался. Вы вправе наказать меня. Девочка немного успокоилась и, всхлипывая, произнесла: — Я скажу королю, чтобы бросил тебя в подземные темницы до конца твоих дней! — Вы слишком жестоки, я не мог в темноте определить кто вы. К тому же на вас одежда прислуги! — Ты напал на принцессу! А еще совращал мою сестру, я видела, как ты целуешь ее! — Что еще ты видела? — спросил Джетт, стараясь говорить как можно мягче. — Ммм... я ушла, мне было противно смотреть на то, чем вы занимались. — Что может быть противного в любви? — Карлота замужем! Маман говорила, что нельзя любить других мужчин, когда церковь и Бог засвидетельствовали твой брак! — Тебе сказала такое королева? — рассмеялся Джетт. — Ее вряд ли можно назвать целомудренной женщиной для таких высказываний. Амалия надула губы и уставилась в пол. — Я знаю, — сказала она со вздохом, — но это не значит, что Карлота должна быть такой же! — Ты знаешь? Ты слишком взросло рассуждаешь. Кстати, сколько тебе? Пятнадцать? Шестнадцать? Почему Людовик отказался жениться на тебе? — Мне двенадцать! И Людовик выбирал себе невесту по портрету. А мои портреты выходят неудачными. Джетт оценивающе ее осмотрел. Мальчишка в двенадцать лет на корабле мог быть отличным юнгой. Принцесса в двенадцать лет в королевском дворце — это ребенок. Но девушка была очень высокой и выглядела значительно старше. Но все же манеры и то, как принцесса говорила, выдавали ее наивность. — А где твоя сестра Мария-Изабелла? — Она приболела, и мать запретила появляться ей при гостях. — Приболела? Надеюсь, это не серьезно. — Эмм.. нет, у нее женские кровотечения. — Оу. Я давно ее не видел. Она, наверно, совсем взрослая женщина. — Да, красивая, но я выше, — с гордостью заявила Амалия. — Изабелла замуж не собирается? — Был один жених, но он погиб. Отец Изабеллу очень любит и кому попало не отдаст, — девочка вздохнула с какой-то завистью. — Я бы с радостью встретился с Изабеллой, взглянул бы, как она выросла. — Вот еще! Чтобы соблазнил ее так же, как Карлоту? — инфанта возмущенно вскинула брови. — Ха, ты слишком плохого обо мне мнения. — А как мне еще о тебе думать? — Давай я сделаю тебе небольшой подарок, и ты забудешь о том, что видела? — Хочешь подкупить меня? Ладно, я согласна на попугая! Птица испуганно каркнула. — Это мой друг, я не могу отдать тебе друга! — Джетт сказал это наигранно возмущенно. — Хочешь, я расскажу тебе страшный секрет о себе? — Про что? — Про мое последнее сражение на море, как мы захватили два военных корабля и поделили награбленное? — Я знала, что ты пират! — в ее глазах зажглось восхищение и восторг. — Ну, так как? Договорились? — Ладно, рассказывай. Только подробней! Джетт рассказывал ей сказки почти целый час. Когда девочка задремала, он отнес ее в замок и передал слугам, сообщив, что нашел принцессу в лесу. Ребенка хотели разбудить и наказать, но Джетт убедил их, что девочка была расстроена последним наказанием и не стоит ее наказывать снова. Ему поверили. Ему всегда верили. На следующей неделе Джетт заглянул к королю еще дважды, решая с ним свои финансовые дела. С Изабеллой встретиться ему так и не удалось. Амалия же махала ему приветственно рукой, улыбалась и отправлялась спать. Джетт был ночным гостем.***
(Севилья. 27 декабря 1794 года) Более двух лет Джетту пришлось провести в море. Его человеческая команда была истощена, измучена и желала лишь покоя и отдыха на большой земле. Несколько раз Джетт получал сообщения от своего покровителя, Лазарио. Вампиры вместе работали много десятилетий, занимаясь общим делом. Но начиная с 1750, Лазарио крепко застрял в Милане, обретя новых друзей и союзников. Он пытался вызвать Джетта к себе, но Джетт неплохо зарабатывал в Испанских колониях, подворовывая и торгуя со старым материком. С каждым годом Лазарио становился все настойчивее, и отказывать Джетту становилось все труднее. Прибыв в Севилью за несколько дней до нового года, Джетт распустил всю команду, давая им продолжительный отпуск, а так же договорился с Потомством, что не вернется на корабль до следующего года, чего и им пожелал. Год выдался невероятно морозным для Испании. На улицах лежал снег, а из окон домов, не оснащенных каминами, валил серый дым. Люди пытались согреться хоть как-то. К счастью, такая погода случалась редко и длилась недолго. Одного из слуг Джетт сразу направил с сообщением в королевский дворец. Ему необходимо было встретиться с Карлом и найти себе нового союзника в королевской семье. После Джетт отправился в кабак. Он устал питаться из матросов и больных рабов. Ему хотелось свежей, чистой крови. И просто общества красивой женщины. Но почти все кабаки выглядели опустевшими и обедневшими. С ужасом он узнал, что на веселых дев объявлена охота, как на ведьм, а поборы налогов и набеги французских солдат разорили средний класс, лишая их последних средств к существованию. Джетту пришлось довольствоваться престарелой проституткой, которую не увезли в тюрьму с последним рейдом, только потому, что не могли поверить, что столь уродливая женщина может быть кому-то интересна. Ее кровь была густой, с повышенным содержанием алкоголя и ничем не отличалась от того, что пират ел в море. Утопив ее тело, мужчина отправился к портному. Его старый камзол сожрала моль, а отобранные мундиры с захваченных судов вряд ли подойдут для приема у короля. Разбудив мастера, раздав указания и заплатив кругленькую сумму за то, чтобы камзол был готов к завтрашнему вечеру, Джетт с неохотой вернулся на корабль. Его судно «Моргана[10]» выглядело безупречно, и не только потому, что на воде было всего пять лет, но и потому, что пират никогда не кидал его в открытый бой, выступая на более малом корабле своей сестры. Фантагиро же напротив обожала превращать свое суденышко в остов со щепками, рвясь в самую гущу событий. Ее азарт доставлял пирату невероятное удовольствие, а то, как его Отпрыск научился обращаться со шпагой за последнее столетие, заставляло трепетать его мертвое сердце. Фантагиро была красива, высока, подстать своему брату, хорошо и крепко сложена, умна и прекрасно разбиралась в навигации. Она была рождена его сестрой. Но сложная жизнь изменила их отношения. Женщина была его женой, любовницей, напарницей в бесконечных морских походах. После того как предводительница пиратов Пифия, к которым они приткнули в 1684 году дала Становление Джетту, тот не раздумывая решил изменить и свою сестру. Пифия не поддержала решение молодого Отпрыска и не желала делать из Фантагиро Каинита. И Джетту пришлось убить создательницу. Уничтожить. Он поглотил душу Пифии, и воспоминания о той ночи, когда Джетт впервые испробовал могущество амаранта, до сих пор преследуют его кошмарами. Джетт был напуган. Панически. Никогда в жизни он не испытывал ничего прекраснее. Даже Становление казалась ему после диаблери[11] — легкой дремой. Амарант погрузил его в волшебный экстаз, и он провел в галлюцинациях несколько недель. Что видел Джетт по ту сторону «грани», он не говорил никогда. Изменив свою сестру, Джетт запретил Фантагиро когда-либо, при любых обстоятельствах осушать противников и поглощать их душу. С тех пор прошло чуть больше столетия, его флот стал могущественной угрозой. Они грабили корабли торговцев, первооткрывателей. Но чаще всего Джетт грабил пиратов. Так в 1730 он познакомился с Лазарио и его головорезами. К тому моменту вся его команда была на Узах Крови, а около пяти преданных и умелых капитанов получили Становление. Лазарио смог отбиться от его атаки, вышел победителем, но выбросив белый флаг, заставил Джетта прийти к нему на судно. Лазарио догадался, кто перед ним и предложил Джетту присоединиться к его группировке, он тоже был вампиром и управлял сектой, называющей себя «Иммортели[12]». Эта группа вампиров не подчинялась правилам Анархов, не слушалась Саббатников и никогда не вступала на территорию Камарильи. Лазарио вынудил Джетта выпить его крови и пристав к берегам Америки поселиться в Нью-Йорке на пару десятилетий. Но Джетт не мог без моря. По крайней мере, он так утверждал. И оставив новых друзей, снова ушел в плавание. Через какое-то время Лазарио тоже покинул нажитое место и перебрался в Италию, где по его словам его приняли с распростертыми объятьями. Джетт продолжил свои грязные дела. Не нарушая кодекс «Иммортели» он грабил корабли, города и страны, не мучаясь совестью и не привязываясь ни к кому. Исправно выплачивая своей секте процент от прибыли, он всегда мог рассчитывать на их поддержку и помощь в любом городе незанятом Камарильей. Когда же Архиепископ Севильи узнал о манипуляциях Джетта с «его» королем, глава города потребовал от «Иммортели» крупные выплаты. Поэтому «Иммортели» так тщательно пыталась отозвать Джетта из испанского города. Корабль пустовал. Лишь несколько охранников поприветствовали капитана и снова уселись за карты. Их официальный статус торговцев позволял не бояться за имущество, так как городская охрана старательно следила за портом. Спустившись в трюмы, Джетт решил заняться любимым делом — считать свои деньги! «Моргана» ломилась от золота и драгоценностей. Если бы таможенная проверка добралась до нижних палуб, отказавшись от взятки, они поразились бы несметными сокровищами, что возил с собой Джетт. И это была лишь небольшая доля, заработанная за последние столетия. Джетт не имел возможности возить все награбленное с собой, так как не существовало пока в природе такого корабля, что был бы способен все увезти. И он следовал принципам старых пиратов — закапывал сокровища в землю. В своих людях он был уверен, они все были его гулями. В своих детях он был уверен не меньше — они не знали, где Джетт хранил свои богатства и пили его кровь. Лишь Фантагиро была частично посвящена в эти тайны. Но после Становления она стала его любовницей. Той, что делила с ним постель, кровь и преданность. Сокровища «Морганы» вскоре предстояло тоже припрятать. Джетт был бессмертен, и, зная, как меняется мир и совершенствуются технологии, он прятал свои сокровища там, куда не мог попасть простой смертный. Он не искал тайные пещеры на неизвестных островах. Он не закапывал тонны золота в мягких податливых почвах Гаити. Джетт закапывал сокровища вместе с кораблями в пустыне. Несколько суден на глубине десяти фатом[13] в Африке прятались под барханами. Когда они понадобятся ему, с десяток гулей поднимут корабль за пару недель, и судно сможет встать на воду, доставляя его сокровища в любую угодную для него точку. Пират топил корабли на известных рифах рядом с холодными водами Шотландии и Норвегии. Не оставляя следов над уровнем моря, он убеждался, что сундуки запечатаны крепко и что ни один человек в здравом уме и трезвой памяти не рискнет опускаться на дно беснующихся вод рядом с опасными рифами, пират оставлял сокровища на века. Джетт вкладывал награбленное в землю, золотые месторождения, алмазные разработки и технологии. Зачем прятать сокровища, когда можно отдать их другому и приумножить свои капиталы? Сейчас же, пока корабль ломился от золота, он предался своей страсти и уснул рядом со своими богатствами.***
(Севилья, выездная королевская резиденция. 28 декабря 1794 года) Король был рад его принять. Джетт не удивился. Пират потратил более пяти лет, налаживая свои отношения с главой Испании и переписываясь с его кардиналами. Карл оказался падок на красивые слова и комплименты. Сообщение доставили еще днем, и королевскому посланнику пришлось дожидаться заката, так как его не пустили на корабль. Джетт благодарно кивнул мальчишке, кинул монетку и, спешно собравшись, поехал к портному. Костюм пришлось ждать. Джетт с радостью съел бы нерасторопного мастера, но с ним суетилось еще пару подручных девиц, а возиться с тремя трупами не было времени. В итоге к королю Джетт опоздал. Раздраженный и достаточно голодный, пират, всячески стараясь выдавить из себя улыбку, вошел в гостиный зал королевской резиденции. Поймав взгляд короля, он заставил себя нравиться ему. Как и всем окружающим. — Джетт Калико! Как же я рад тебя видеть, — приветствовал его Карл. Пират отвесил низкий поклон и поцеловал царственную руку. Король сразу попросил подать гостю вина и присоединиться к беседе. Вместе со своими советниками они как раз обсуждали торговые отношения и напряжение, которое было вызвано Французскими восстаниями и войнами. Джетт, хорошо посвященный в положение колоний и морскую торговлю, легко включился в беседу. После двенадцати, уже повзрослевших детей короля отправляли на сон. Выстроившись в шеренгу, они подошли к мужчинам попрощаться и отдать почести отцу. Карл с довольным лицом общался с ними, не забывая представить каждого своему новоприбывшему гостю. — Это Мария-Изабелла. Я уверен, вы встречались с ней четыре года назад. — Конечно, я помню ее, — Джетт поцеловал девушке руку. — Вы стали совсем взрослой женщиной, Изабелла, приятно вновь увидеть вас. Невысокая белокурая девушка галантно поклонилась. Она была очень похожа на отца: пухленькая, с большим курносым носом, мягкими губами и серыми глазами. — Это Мария-Амалия. С ней вы тоже встречались, — продолжал король, указав на вторую дочь. Амалия за прошедшие два года превратилась в шикарную красотку. Только ростом девица не удалась. Маленькая кокетка — ее сестра — казалась намного миловиднее[14]. Мария-Амалия с их последней встречи выросла еще на шесть дюймов[15], но рядом с Джеттом все равно казалась крошкой. Короля же высокий рост дочери только расстраивал, и было видно, что, несмотря на ее прекрасные черты и безупречную фигуру, Карл смотрит на девушку с пренебрежением. — Я бы не узнал вас, Амалия, вы расцвели, как прекрасная роза, — Джетт попытался поцеловать руку и ей, но принцесса с восторженно блестящими глазами обняла его. — Джетт Калико! Отец и крестный рассказывали мне о ваших подвигах. Я восторгаюсь вашей отвагой и тем, как вы служите Испании. — Благодарю, сеньорита. — Я помню, как при прошлой нашей встрече вы рассказывали, как потопили двенадцать кораблей, пиратствуя в Карибских морях. После этого я прочитала все книги о морских путешествиях, — она говорила тихо, но с нескончаемым восторгом. — Вряд ли я мог тебе такое рассказать, — косясь на генерала, промямлил Джетт. — Ты была маленькой девочкой, и я рассказывал тебе сказки. — Нет, все было на самом деле! Я проверила данные и сообщения капитанов, вы в точности пересказали мне ход сражения! — Я приукрашивал. В действительности, я был на пострадавшей стороне. — Не правда! Джетт, вы сами рассказывали, как брали на абордаж и рубили головы перепуганным солдатам! — ее голос стал громче, и некоторые обратили на них внимание. — Хватит! — Джетт и представить не мог, что двенадцатилетний ребенок в полудреме придаст такое значение его рассказам. Девушка топнула ногой и, резко развернувшись, вышла вон. Джетт кашлянул и повернулся к королю. — Простите, кажется, я был с ней не сдержан, — Джетт обаятельно улыбнулся, снова задействовав свои чары. — Амалия все время витает в облаках, — расстроено произнес Карл, поворачиваясь к остальным своим детям. — Мария-Луиза, моя младшая дочь. Фердинанд и Карлос, мои сыновья и наследники, — его вздох после этих слов был очевиден. — Моя жена, как видите, отсутствует, так как всего пару недель назад дала жизнь еще одному принцу крови. Я надеюсь, мы еще выпьем с вами за это, — он похлопал Джетта по плечу, как лучшего друга. Джетт пожал руку всем отпрыскам мужского пола и, снова поклонившись королю, произнес: — Я думаю, мне стоит извиниться перед Амалией. — Что вы, девушка быстро забудет о своих глупостях и займется новыми. — И все же, мне бы не хотелось оставлять о себе не слишком приятные воспоминания. — Тогда вам следовало взять своего попугая, — рассмеялся Годой, который выглядел все так же элегантно, как и два года назад, но медалей на его груди прибавилось. — Амалия долго о нем вспоминала и упрашивала привезти ей такого же. — Конечно, Джетт, поговорите с ней. Вас проводят, — король махнул слугам и те любезно указали Джетту путь в покои принцессы. Она все еще жила в детской. Неизвестно, как ее мать позволила такое, но комната девушки была полна игрушек и детских атрибутов, которых девочек обычно лишают уже после десяти. Дверь в ее комнату была открыта, и Джетт постоял недолго на пороге, смотря, как она перекладывает игрушечного попугая, небольшой кораблик и человечков из одного места в другое. Про себя он усмехнулся. Пират умел производить впечатление, и, очевидно, их прошлая встреча сильно затронула юную принцессу. Мужчина откашлялся, пытаясь привлечь к себе внимание. Девушка медленно повернула голову, и надув губы посмотрела на него. — Вам нельзя находиться в моих покоях! — Я с сопровождением, — Джетт отодвинулся от двери, чтобы Амалия могла заметить двух людей скрывающихся за его широкой спиной. — И я пришел извиниться за свое не очень вежливое поведение. — В моих детских воспоминаниях я сильно идеализировала вас. В действительности, — она покрутила пальчиком в воздухе, — вы совсем другой. Грубый. И невоспитанный. — Амалия, — он посмотрел ей в глаза, — забудь о том, что я рассказывал тебе той ночью. Девушка дернула головой, словно отгоняя наваждение. — Я бы с радостью, но это слишком для меня важно. Джетт раздосадовано пошевелил усами. — Но я могла бы не рассказывать об этом больше никому, если вы уговорите мою мать позволить мне поехать на новогодний бал! — добавила она шепотом. — А тебя не пускают? — Нет, — она опустила головку и добавила, — я наказана. — Ха-ха, интересно за что! — Я играла в мяч со слугами и... сломала мамину любимую статую, — вздохнув, она стала быстро оправдываться. — Я ее не заметила — выпал снег и она скрылась под сугробом, я могла бы ее даже склеить, если маман мне позволит пойти на бал. Мне почти пятнадцать, я не могу пропустить его снова! — Снова? — В прошлом году меня тоже наказали, и в позапрошлом. Прошу вас. Поговорите с ней, и я забуду о ваших замечательных приключениях. — Я смотрю, ты непослушный ребенок, — Джетт пытался пошутить. — Я не виновата. Чтобы я не делала — король недоволен, и у меня всегда все ломается! — она стала хныкать. — Спокойно, спокойно, я поговорю с королем по поводу бала. — Правда? — она сразу воспрянула. — Спасибо, господин Калико, я буду должна вам танец! Девушка заискивающе улыбнулась, поднялась с пола и очень элегантно поклонилась. — Ради этого я приложу усилия, — Джетт тоже улыбнулся. — Я приеду завтра, на ужин, и постараюсь поговорить с королевой, — поклонившись, он покинул покои юной принцессы. Амалия была не похожа на короля и очень мало похожа на королеву. Джетт остановился, не спеша возвращаться в приемный зал, он вспомнил образ юной нимфетки. Девушка стала очень красивой, грациозной и яркой. Не просто похорошела, Амалия выглядела прекрасным цветком на фоне блеклых колосьев — своих сестер. И если бы не детские замашки, упрямство и вздорный нрав, она стала бы украшением дворца. Пират отметил это еще в зале: на молодую принцессу косились гости короля, а Годой, который был ее крестным, непрерывно осыпал девушку комплиментами. Возможно, Джетту стоило воспользоваться именно этой принцессой. Тем более, девушка и без того была к нему неравнодушна. Немного крови, немного обольщения и Амалия будет делать все, что ему необходимо. Джетта расстраивала лишь неудача с гипнозом. Но ему следовало надавить посильнее. Его взгляд упал на картину, занимающую почти всю стену коридора. Дети короля. Написанная летом этого года каким-то испанским художником. Джетт мельком пробежался по возвышенным лицам. Королева на картине выглядела полнее, чем Джетт ее запомнил. Ее рисовали, когда она была беременна. Потерянная девушка-гуль Карлота. На руках дитя. Наверное, она стала счастливой мамашей, после того, как последние следы Уз Крови развеялись. Изабелла красивая, намного красивее, чем реальная девушка. Автор сильно приукрасил ее образ. Но у Изабеллы были светлые волосы, как у ее отца, и это дело девушку действительно привлекательной. Амалия выглядела растерянной и задумчивой. Даже на картине она, казалось, куда-то спешит, отвлекается и думает о детских забавах. Девушку посадили на широкое кресло рядом с братьями, чтобы она не выделялась своим ростом. В отличие от сестер у нее были шоколадные волосы. Словно художник разбавил краски матери и отца, создавая новый цвет. Такие же рыжеватые волосы были и у Фердинанда. С мальчиком они были похожи, словно их что-то объединяло, и не только рост и цвет волос делало их родственными. Амалия и Фердинанд выделялись своими отличиями. Джетт пошевелил бровями, замечая их голубые глаза. Королева славилась своей распущенностью и, похоже, дети были не от Карла. Возможно, Король даже знал это, поэтому относился к этим отпрыскам с меньшим уважением. Его глубокое разочарование слышалось и в голосе, когда он представлял сына. Наверно ему больно думать, что бастард займет его место, став королем Испании, не имея Бурбонских корней. Спустившись в зал, Джетт присоединился к карточной игре и беседе о политике и торговле. В зале остались лишь мужчины, и разговор стал жестким, увеселенный выпивкой и скользкими шуточками. Только после трех ночи Джетт смог освободиться из общества смертных. Его ждал приятный ужин, и ему не терпелось покинуть дворец. Пирата никто не сопровождал. Джетт передвигался не на повозке, и его одинокая кобылка была оставлена в гостевых конюшнях. Он почти добрался до стойла, как на дорожку перед ним выскочили два подростка. Обкидывая друг друга снежками, они смеялись, не обращая на Джетта никакого внимания. Обойдя их, мужчина продолжил свой путь, но снежок попал ему в спину, намочив новый камзол. Стараясь сдерживать проступающую ярость, он повернулся к детям. — Простите, — проговорила девушка. Джетт сразу узнал ее. — Амалия! Почему ты не спишь? — Я... я... Капитан Годой позволил мне поиграть со своим сыном. А снег в Севилье — большая редкость. Возможно, я больше никогда не увижу город белым при своей жизни. — Ты вышла во двор с мужчиной без сопровождения, юная леди, как к этому отнесется твой отец? Девушка слегка покраснела, очевидно, она была не столь наивна, как показалось Джетту сначала. Мальчишка лишь закатил глаза: — Амалия моя крестная сестра, мы с детства играем вместе! — Сестра, говоришь? — пират посмотрел на юношу. — Ты сын Годоя? — Да. Джетт переводил взгляд то на одного, то на другого подростка. Голубые глаза, каштановые волосы. Теперь понятно в кого Амалия такая высокая. Интересно, как терпит король присутствие Годоя рядом с супругой. Но это не его дело. Королеву Марию-Луизу можно шантажировать этим фактом, а Джетт умеет шантажировать. — Быстро в дом, или вас ждут серьезные неприятности! — прикрикнул он на юношу. — А вас, сеньорита, мне придется лично отвести к королю. Дети переглянулись и смирились. Мальчишка ушел, а Амалия, выковыривая снег из рукавов тальмы[16] с пелериной[17], плелась за Джеттом, как на казнь. Но короля они не застали. Замок погружался в сон, огни погасли, и двери были заперты. Джетт недолго думая стал стучать, желая избавиться от девушки как можно скорее. Мало того, что она пахла свежей кровью, так еще и ходила вокруг него, почти касаясь. — Тебе нужно идти спать, девочка, а меня ждут дела на корабле. Мне придется тебя оставить! — не выдержал пират. — Вы отправляетесь на корабль? Возьмите меня с собой, умоляю, я лишь только взгляну одним глазком. Вы видели, все уже спят, меня не хватятся, не оставляйте меня одну на улице, — она с мольбой посмотрела на него. Джетт с радостью бы отказал ей, но Амалия была права — замок спал, и даже слуг не было слышно. Если Джетт собирался воплотить в жизнь свой план, он мог бы дать девушке крови, пока она осматривает корабль. — Ладно, но ты будешь вести себя тихо, как мышь, и уже тем более никому не расскажешь, что я увозил тебя! — Да, да, я безмолвна! Джетт подхватил ее под локоть и быстро повел к конюшням. Немного замялся, размышляя, как девушка с ним поедет на одной лошади, но Амалия вывела вторую кобылку с женским седлом. Джетт быстро стременал животное и помог девушке забраться. Взяв лошадку под уздцы, мужчина вышел с ней за ворота зимнего дворца. Порт с его кораблем располагался всего в паре километров от места, но они добирались почти час, так как Амалия постоянно останавливалась и желала осматривать окрестности. Когда они добрались, Джетт порядочно устал от нее, много раз пожалев, что взял с собой. Но как только они оказались у пристани, девушка замолчала и зачаровано любуюсь на «Моргану» поднялась на борт. — Я словно в сказке, — промолвила Амалия, вздыхая и восхищенно озираясь. — Я видела ваш корабль издалека. Но я и представить не могла, насколько он огромен, величественный, безупречный. Джетт самодовольно закивал. Он любил свой корабль, и неподдельное восхищение девушки ему польстило. — Позволите мне подняться на мостик? — Конечно! Амалия твердым шагом направилась к штурвалу. Взобравшись по лестницам и прижавшись руками к засаленному дереву, она на минуту задержала дыхание и выдохнула громко, со сдержанным криком. — Вы исполнили мои мечты, капитан Джетт Калико. Всю свою сознательную жизнь я грезила о мгновении, когда смогу оказаться на капитанском мостике и почувствовать, каково это — управлять кораблем. Как бы я хотела уехать на нем далеко в бушующее море, к ледяным волнам и жгучему воздуху. — Море совсем не так романтично, как описывают его в книгах. — И это говорит мне пират? Что же держит вас в океанах? — Ты права, я люблю свой корабль и море, суша — это убогий клочок земли, на котором нечего ловить, кроме... — он вспомнил, что все еще голоден. — Мне следует отправить вас домой, через несколько часов проснутся ваши гувернантки, и они будут очень обеспокоены вашим отсутствием. — Я знаю, — девушка замолчала на мгновение, замерев и закрыв глаза, а затем мечтательно улыбнулась. — Джетт, вы бы могли взять меня с собой? — Чем тебя не устраивает твоя жизнь во дворце? Ты же Испанская принцесса! Амалия не ответила, лишь опустила в голову. — Я не хочу уехать навсегда, я лишь хочу взглянуть, что там за кромкой горизонта. Быть узницей в своей собственной стране очень грустно. Я бы хотела побывать хоть где-то кроме Испании. — Возможно, в другой жизни я бы мог... — В другой жизни! — она перебила его. — Обещайте, что возьмете меня с собой в другой жизни. Джетт кивнул, принцесса удовлетворенно снова обхватила штурвал. — Я вернусь, — сказала она кораблю и, печально улыбнувшись, пошла за Джеттом. Пират спустился с ней с корабля, девушка даже не оборачивалась. Он поймал ей повозку, так как Амалия засыпала и вряд ли смогла удержаться в седле. Привязав ее и свою лошадь к подножке, он приказал извозчику ехать к королевской резиденции. Уже через пять минут Амалия дремала напротив него, уронив голову на жесткую стену деревянной повозки. Ее открытая шея, выглядывающая из-под меховой пелерины, не давала Джетту покоя. Ежесекундно пират одергивал себя, заставляя думать об охоте в городе. Но девушка была прекрасна и изумительно пахла. Мужчина осторожно привстал и, наклонившись над ее спящим личиком, заставил свои клыки удлиниться. «Совсем немного, самую малость...» — повторял он себе. Медленно отодвинув пушистый меховой воротник, Джетт прокусил ей шею. Неглубоко, чтобы не дать воли Зверю, мужчина сдерживал каждое свое движение. Один глоток и, лизнув рану, пират заставил себя остановиться. След от укуса мгновенно пропал, и Джетт собрал с девушки оброненные капельки. На вкус Амалия была в сотни раз лучше, чем все люди, которых ему удалось попробовать за последние десять лет. Вампир жадно сглотнул. Повозка остановилась и Джетт, словно пробуждаясь от наркотического сна, заставил себя отвести взгляд от принцессы. — Не удивительно, что Бенедикта охотится за королевской кровью, — тихо проговорил он. — Ты звал меня? Дверь приоткрылась, и знакомая женщина легко запрыгнула на сидение. — Бенедикта, — Джетт проговорил ее имя тихо, но с такой злобой, что вампирша отшатнулась. — Ты увез мою еду, — сказала она невозмутимо. — Амалия будет моим гулем, и тебе следует забыть о ней и обо всех живущих во дворце. — Гулем? Ты уже давал ей своей крови? — Пока нет, — Джетт сразу понял что ошибся. — Давал! — его голос стал слишком громким, и спящая принцесса зашевелилась, не просыпаясь, сладко улыбнулась. Лишь на мгновение отвлекшись на ее лицо, Джетт пропустил, как Бенедикта прокусила принцессе шею. Не смея отрывать вампиршу, чтобы не повредить девушку, пират, рыча от негодования, следил, как Бенедикта пьет ЕГО добычу. От запаха крови смертной у Джетта сильно заныли клыки, и рот наполнился слюной. Глоток крови Амалии лишь возбудил его аппетит. Тем временем вампирша закончила и закрыла рану. Восторженно закатывая глаза, она облизала губы: — Вкуснее ничего не пробовала. Она лучше, чем король Карл третий. Жаль будет ее потерять. Бенедикта хитро сощурилась. Джетт решил, что вампирша смирилась с тем, что пират заберет девушку себе в качестве гуля и не стал задавать более вопросов. Вампирша быстро надкусила кисть и наполнила рот девушки своей кровью. — Не дергайся, я взяла у нее слишком много, и это впервые, когда я даю ей витэ. Я не помешаю твоим планам. Смертная инстинктивно проглотила кровь. Амалия выглядела все такой же спящей, и лишь ослабленное дыхание говорило о том, что Бенедикта была права. Уже через мгновение вампирша покинула его повозку и пропала в ночи. Расплатившись с кучером и отвязав лошадей, Джетт отнес Амалию к королевскому дворцу. Проникнув в помещение через черный ход, он стер слугам воспоминания о своем присутствии и поспешил покинуть замок. Его голод усилился и не давал ему трезво мыслить. Джетт вернулся на корабль почти с рассветом. У его каюты ждала взволнованная Фантагиро. Женщина сразу обняла пирата за шею. Ее объятья выглядели грозно, она с силой сжимала своего Сира, словно пыталась его задушить. — Что на этот раз, дорогая? — Я видела, как ты сходил с корабля с женщиной! Я запретила тебе приводить своих подружек на судно! Если вздумаешь изменять мне на моей территории, я убью вас обоих! — Это была принцесса Мария-Амалия. Моя будущая девушка-гуль. И я не спал с ней. Пока. — Ладно, — Фантагиро отпустила его. — Как, ты сказал, ее звали? — Амалия. — Ох. Я как раз принесла тебе свежую газету, знала, что ты будешь выбирать себе принцессу. Фантагиро вытащила из-за пояса скрученную бумагу и протянула ее Джетту. На первой полосе красовался отличный рисунок Амалии. Принцесса лукавила, говоря, что не получается на портретах. С газетного листа на него смотрела безупречно прекрасная девушка. Даже в черно-белом цвете были видны ее яркие, живые глаза и аристократические черты лица. Быстро пробежавшись взглядом по тексту, Джетт разочарованно вздохнул. Автор статьи посвятил много букв восхищению юной красоткой, но причина для появления этого портрета была в том, что девушку отдавали замуж. Точная дата еще не была назначена, но жених прибывал после новогодней ночи. Возможно, свадебная церемония состоится сразу после новогоднего бала. — Почему мне так не везет! — Она действительно так красива, как расхваливает ее художник? — Да, она красивая. — Тогда я рада, что она не станет моей соперницей! — Фантагиро расправила свои волосы цвета вороньего крыла. — Милая сестрица, ты прекрасно знаешь, что ни одна живая женщина никогда не была для меня хоть сколько-то важна. Ты единственная, кого я люблю, и буду любить! Фантагиро усмехнулась. Вампирша знала, что, в отличие от нее, пирата не мучили Узы Крови, они не имели над ним контроль, и как бы сильно женщина не любила его, как бы много не опаивала своей кровью в надежде хоть на какие-то чувства, Джетт никогда не сможет оживить свое сердце. Пират не любил никого кроме себя. Джетт поцеловал сестру и, подхватив ее на руки, нырнул в свою каюту. Как только дверь за ними закрылась, в узкий проход корабельных коридоров вошло четверо хорошо вооруженных людей. Встав рядом с комнатой капитана, слуги приготовились охранять его от любой напасти ценой своей жизни. ______________________ [1] Марии-Амалии Бурбон (годы жизни в романе не соответствуют реальной истории) — урождённая инфанта Испанская. В 1795 году она вышла замуж за своего дядю испанского инфанта Антонио Паскали. [2] Карл IV (11 ноября 1748 — 20 января 1819) — испанский король (годы правления в романе не соответствуют реальной истории), второй сын Карла III и Марии-Амелии Саксонской. [3] Мария-Луиза Пармская (9 декабря 1751 — 2 января 1819) — королева Испании и супруга короля Карла IV Испанского. [4] Карлота Жоакина Бурбон (25 апреля 1775 — 7 января 1830) — урождённая инфанта Испанская, супруга короля Португалии Жуана VI. [5] Мария Изабелла (годы жизни в романе не соответствуют реальной истории) — инфанта Испанская. В возрасте тринадцати лет, она вышла замуж за своего кузена Франческо I короля Обеих Сицилий. [6] Севилья (исп. Sevilla) — портовый город на юге Испании. Её расцвет приходится на XVI и XVII век, когда после открытия Америки Севилья стала не только главным торговым портом испанского королевства, но и центром искусства, преимущественно художественного. [7] Выездная королевская резиденция — располагается на месте Площади Испании. (Резиденция придумана автором, и не существует в действительности). [8] Мария-Луиза Испанская (6 июля 1782 — 13 марта 1824) — урождённая инфанта Испанская. В 1795, в возрасте тринадцати лет, она вышла замуж за своего кузена Людовика Бурбон-Пармского, короля Этрурии. [9] 7 футов = 2.13 м [10] Фата-моргана — итал. fata Morgana, по преданию, живущая на морском дне и обманывающая путешественников призрачными видениями [11] Диаблери — когда один вампир убивает своим укусом другого. Но вампир выпивает при этом из другого вампира не только его кровь (кровь вампиров гораздо вкуснее, чем кровь простых смертных), а так же и его силу, и его могущество. [12] Иммортели — растение, у которого цветы сохраняют при высыхании натуральный цвет и вид [13] Морская сажень. 10 фатом = 18 м [14] Средний рост в 18 веке составлял 165 см для мужчин. [15] 5 футов и 6 дюймов = 167 см [16] Тальма — Женский короткий плащ [17] Пелерина — большой круглый воротник на верхней одежде или на женском платье