Беты (редакторы): Rioko Rain
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 13 мая 1808 год) Четверг. (Амалия) Диту вновь разбудила Марис. От голода кружилась голова, но теперь у неё был жетончик. Одежды чистой почти не осталось и, надев какой-то халат, Дита направилась в столовую. От похлёбки легче не стало. Вкус у неё был отвратный, и особой сытости он не принёс, а добавки ей не дали. Сегодня ей нужно было обслуживать столы в зале, но одна только мысль о встрече с Анжело вызывала у неё панику. Старший гуль оказался невероятно жесток, помешан на контроле и слишком самоуверен. Он действительно вполне мог убить её. Просто так, чтобы показать другим, что с ним связываться не стоит. Как бы ей ни хотелось ответить ему за вчерашнее избиение, она решила придержать коней и дать гулю остыть. В халате её в зал не пустили. Роман с мешками под глазами принёс ей красивое платье, правда, на пару размеров больше. Затянул сильно шнуровку и заколол булавками талию. Скептически поморщившись, он махнул на её внешний вид рукой. — Умоляю, только без глупостей! — Взмолился он перед тем, как выпустить её в зал. — Вчера пришлось сообщить о случившемся Петру. Он был очень недоволен, и тобой тоже. Умоляю, девочка, прояви благоразумие. — Иди, поспи, Роман, — отмахнулась от него Дита. — Поспишь тут с тобой. Угораздило же Джетта сдать тебя Тремерам. Если бы на тебя гипноз действовал, привели бы твои вздорные мыслишки в порядок, а так, возись с непослушной инфантой... От одного имени пирата у Диты всё сжалось внутри. Она безумно скучала, и с каждым днём разлука становилась всё болезненнее. Джетт сказал приходить ей раз в месяц, но прошло всего три дня, но ей уже казалось, что она не может более без него жить. Анжело появился только к девяти. Дита к тому времени набегалась с другими клиентами и успела украсть пару горбушек хлеба. Еда подняла настроение, а несколько шерфов[1], что оставили смертные на столе, дали надежду, что она всё же сможет заработать себе на еду. Когда-нибудь. Анжело был один, и Дита не спешила подходить к его столу. Лишь когда он повернулся к девушке, стоящей за стойкой рядом с Мартом и подозвал, она подошла, остановившись на безопасном расстоянии. — Любопытно, — произнёс он, рассматривая её с презрением, — и следа не осталось. — Заказывай, — грубо прервала его размышления Дита. — Ужин для гулей и вина. — Анжело сразу отвернулся от неё, углубляясь в свои записи. Дита передала заказ на кухню и принесла ему бутылку и кружку. — Наливай. — Приказал гуль, не поднимая взгляда. Дита с трудом выковыряла пробку и стала наполнять его бокал. Кто-то из подвыпивших посетителей прошёл за её спиной и толкнул под локоть. Бутыль немного дрогнула, расплёскивая вино на стол. Анжело ловко подхватил свои бумажки, не давая вину испачкать их. — Какого чёрта, — прорычал он на девушку. — Это случайность, правда, — Дите не хотелось, чтобы он снова избил её. Но Анжело не слишком волновало, чего ей хотелось. Он поднялся и схватил её за подбородок, притягивая к пропахшему жиром столу. — Вылизывай! Он почти вдавил её нос в доски и, хотя девушка упиралась руками, он легко держал её. Подчиняться она не собиралась, а уж тем более унижаться ради него. Через какое-то время Анжело понял, что она лишь дёргается, сопротивляясь, и, подняв её голову, он сжал её скулы, сдавливая челюсть. Дита не могла даже сказать ничего от боли, а уж кричать в таком положении было ещё тяжелее. Она тихо попискивала, а потом Анжело, не сдержав свои силы, сломал ей кость. Дита потеряла сознание и сползла на пол. Словно забыв о ней, гуль вернулся к своим записям. Именно в этот момент с ним связался хозяин, и, пообещав ему решить проблему с девушкой, Анжело посмотрел на валяющееся тело. Уложив Диту на скамейку, гуль Сенешаля плеснул ей воды в лицо, которую заботливо принёс Март и так же заботливо удалился, делая вид, что ничего не происходит. Дита пришла в себя и, схватившись за лицо, снова стала пищать. Анжело легко убрал её руки и, открыв рот, пальцем поставил кости на место. — Недельку помолчишь, — прокомментировал он. Но Дита могла срастить сломанную кость, потратив кровь вампиров, которой в ней сейчас было предостаточно. Боль сразу прошла, и даже посиневшие следы от его пальцев стали тусклее. Но Анжело не обращал на неё больше внимание. Сидел рядом, заполняя что-то в бумагах и не давал ей уйти, удерживая её платье своей ногой. — Выпусти меня, — наконец не выдержав его общества, сказала Дита, — мне столы обслуживать надо. — Уже вылечилась? — Удивлено спросил он. — Вот, выпей вина. — Не хочу. — Пей, или ещё чего-нибудь сломаю. Дита лишь презрительно на него посмотрела. — Меня поражает, с каким упрямством ты продолжаешь лезть на рожон. Жить, видно, надоело? — Он надеялся её запугать, но тактика не действовала. — Сиди тихо до заката, потом Петру дам указания посадить тебя на цепь. Нечего тебе в обществе делать. — С чего бы ему так поступать? — Дита, хотя и пыталась казаться бодрой, вдруг сильно испугалась. Если Анжело говорил правду и имел достаточное влияние на Петра, то ей светило оказаться взаперти. И тогда добраться до Джетта она уже точно не сможет. — Потому что проблем от тебя слишком много. Ты за три дня пребывания в Берлине уже побеспокоила слишком многих, так что ограничить твоё передвижение будет самым логичным решением. — Анжело наконец оторвал взгляд от своих записей и усмехнулся, заметив тревогу в её глазах. — Я не буду сидеть на одном месте! — Дита стала выдёргивать своё платье, — просто сбегу, и вам всем попадёт от Карла. Он вообще-то Юстициар, а не какой-то жалкий Сенешаль Берлина! Мой хозяин поважнее твоего! — Заткнись, дура! Не смей ничего говорить про Вильгельма. Ты живёшь в его городе, и Карл тут не командует. — Так уж и его? Я-то думала Принц Берлина — это Густав! — Ты поняла, о чём я! — Анжело смутился. Конечно, он знал, что Принцем является Густав, но для него важнее всех был Вильгельм, и потому город он считал его собственностью. — Если ты ещё не заметил, мне плевать на твои порядки и законы. Я тут на правах гостьи и вообще не собираюсь задерживаться! — Дита твердо решила, что перед этим мужчиной сдавать свои позиции не будет. — Но пока ты тут, тратить на тебя время и нервы я больше не хочу! — Анжело снова от неё отвернулся, делая вид, что слушать дольше не будет. Девушка же говорить тоже не собиралась. Как и сидеть с ним. Резко махнув рукой, она скинула пару листов со стола. Анжело дёрнулся их поднимать, убирая ногу с её платья. Девушка сразу же вскочила, толкнув кувшин с вином на гуля и его записи, и бросилась бежать. Ей надо было забрать свой кулон и шаль. Она отправится к Джетту, и больше никаких Тремеров, Вентру, больше никаких незнакомых и чужих вампиров. Ей хотелось, чтобы всё вернулось в те прекрасные времена, когда они жили на корабле и вспоминали о суше, лишь когда пополняли свои запасы. Дита быстро промчалась мимо комнат для клиентов и вбежала в спальню девиц. Какой-то мужчина обнимал и целовал девушку на самой первой койке. Когда Дита раскрыла дверь, он повернулся к ней лицом. Она сразу узнала дружка Анжело — Кристьяна. Мужчина зверски улыбнулся, увидев её испуг. Дита сразу захлопнула дверь. В спальнях ей не спрятаться. Нигде в капелле ей не спрятаться от гнева Анжело. Хотя... Было одно место, куда она теперь не побоялась бы пойти. Пробежав через коридор, она спустилась к дверям лаборатории. Дверь была заперта, но, прижавшись к ней спиной, она замерла, надеясь, что Анжело просто не рискнёт спускаться сюда. Где-то там, наверху, действительно послышались голоса и суета. Вскоре шум и шаги утихли, и Дита вздохнула с облегчением, но подниматься всё же не решилась. Ещё через полчаса она окончательно успокоилась. Но, как только она собралась вернуться в зал, дверь за её спиной скрипнула, и над ней возник Пётр. — Добрый вечер, красавица, — произнёс Тремер и нагнулся к её шее. Дита даже не успела испугаться. Его зубы проткнули ей горло, и она погрузилась в транс, засыпая от блаженства. Пётр выпил немного. Он явно был не голоден, но не хотел упустить возможность лишний раз вкусить крови. — Пётр, почему Карл оставил меня в Берлине? Когда он заберёт меня к себе? — Затараторила принцесса, отходя от Поцелуя. — Это было условие Джетта, — спокойно ответил ей Тремер. — Правда? — То, что хозяин заботился о ней, Диту радовало. — А можно я буду жить у Джетта, а в капеллу приходить только по ночам? — Пойдём ко мне, пообщаемся. Пётр проводил её в кабинет. Положив руку на её шею, он вёл её, придавливая пальцем артерию и вслушиваясь в её кровяной поток. — Так я могу жить у Джетта? — Повторила она свой вопрос, когда Пётр уселся на широкий диван в своём кабинете. — И продолжишь пить вите пирата? Нет уж. Кровь Карла хранится у меня. Через месяц ты выпьешь её трижды и станешь его слугой. — А если не стану? — Дита прислушалась к своему сердцебиению. Её сердце было создано из крови Джетта, и отказаться от его вите для девушки не было возможным. А покуда кровь хозяина в ней не пропадает, будет она слугой лишь одного вампира — Джетта. — Куда же ты денешься? — Пётр рассмеялся. Он был уверен, что, несмотря на то, что девочка — маг, она свою силу пользовать не умела. А значит по прошествии лунного цикла подчинится крови другого вампира. — А потом что? — Дита не стала объясняться. — Потом можешь жить у Джетта, сколько захочешь. Как я и сказал: всё, что мне требуется — это чтобы ты тут по ночам появлялась. Дневное твоё время меня не волнует. — Хорошо, отлично. То есть ты бы не хотел посадить меня на цепь и держать на привязи? — Не задумывался об этом. Но это хорошая перспектива. — Вампир усмехнулся. — Я обещаю быть по ночам всегда готова для ваших клиентов, если ты пообещаешь мне не запирать меня в своей капелле. — Так в общем-то и задумывалось. — Обещай! — Почти крикнула девушка. В этот же момент в кабинет постучали, и вампир перевёл взгляд на дверь. Диту трясло. Кто бы это ни был, он мог всё испортить. Дверь открылась, и на пороге появился Анжело. Дита вздрогнула и отвернулась. Пётр даже не шевельнулся, смотря на старшего гуля Вентру. — Доброй ночи, — поздоровался Анжело. Заметив девушку, он криво усмехнулся. — Доброй, если ты так говоришь, — медленно ответил вампир. — Я тут по распоряжению Вильгельма Равенсбурга. Он требует, чтобы ваш скот, Дита, — он указал на неё пальцем, — была посажена под охрану, в клетку, без права на передвижение. — Хорошо, — спокойно сказал Пётр. — Хорошо? — Переспросил Анжело, довольно улыбаясь. — Хорошо?! — Воскликнула Дита, так громко, что вампир прижал ладони к ушам, — я не собираюсь сидеть под замком! Вы меня не удержите! Мы с Джеттом просто уедем! — Боже, сколько шума, — недовольно проговорил вампир, морщась. — Передай Равенсбургу, что девочка против. — Уже спокойнее сказал он Анжело. — Что значит — против? Какое вам до её мнения дело? — Анжело был ошарашен. Дита тоже сразу же прекратила кричать и, успокаивая дыхание, смотрела то на вампира, то на гуля. — Одно из условий Джетта. И Карл так же приказал прислушиваться к её мнению. — Вампир поднялся и направился к столу. — К тому же, господин Анжело, хочу заметить, что она — собственность Юстициара Тремеров. Если он узнает, что ты избил её вчера до полусмерти, то не пожалеет времени и посетит Берлин, чтобы разобраться с теми, кто забывает своё место, гуль. — Последнее слово Пётр выделил с нажимом. — Может я и гуль, но Тремеры — Низкий клан, и этот город принадлежит Вентру. Если вас что-то не устраивает — покиньте его или разбирайтесь с Густавом, — процедил Анжело сквозь зубы. Пётр резко рванул к гулю, пригвоздил его взглядом к стене и процедил сквозь зубы: — Наш клан сделал многое, чтобы получить разрешение Густава находиться в городе. И Принц получает нашу защиту и покровительство, так же как и поддержку в своих безумных начинаниях и играх. Анжело хотел что-то возразить, но вампир схватил его за плечо и, дёрнув к себе, вцепился в его шею. Гуль попытался вырваться, но Пётр держал его крепко и пил быстро. Анжело сразу ослаб. Пётр отпустил его, и мужчина упал на пол, хватаясь рукой за незакрытую рану, которая тут же перестала приносить удовольствие и болезненно заныла. Дита, смотря на все эти безумства, испуганно вжалась в стену. — Ты слуга, Анжело. Смертный, слабый, беспомощный слуга. Я устал от твоих требований и указаний, особенно, в моём доме. В следующий раз, когда ты вздумаешь мне приказывать, подумай несколько раз. И как следует. — Да... — Тихо произнёс гуль. Пётр вернулся к столу и вытащил письмо из ящика. — Передашь это Вильгельму. Я уже просил его разобраться с поведением своих слуг, а я не люблю повторять дважды. Это распоряжение Карла насчёт своего гуля. Не забудь потом вернуть письмо мне, после того, как твой хозяин ознакомится. Анжело попытался подняться, но не смог. Пётр даже не двинулся в его сторону, оставив письмо на столе. Он подошёл к девушке и взял её за руку. Дита послушно пошла за ним. Вампир вывел её из кабинета и повёл куда-то в глубь своих тайных убежищ. Как только они вошли в мрачные своды подземной капеллы — древнего, тёмного зала, Дита испуганно задрожала. Воспоминания о прошлом посещении этих залов навивали слишком много отвратительных ощущений. Вампир держал перед собой фонарь, и тот небольшой свет, что выхватывал из темноты образы, нарисованные на стенах, странных шевелящихся тварей в углах залов и безграничные библиотечные сборы, заставлял её прижиматься к чудовищу, словно он был единственным, кто мог помочь, защитить от мрака. Но, в действительности, она понимала, что Пётр — тот самый мрак, что пугал её. Мужчина прошёл мимо своей пыточной и завёл Диту в небольшую пустую комнату. Оставив её там в полной темноте, он вышел и запер дверь. — Эй, ты же сказал, что не запрёшь меня! — Прокричала она в пустоту, но ей никто не ответил.***
(Шарлоттенбург, 13 мая 1808 год). Четверг. (Анжело) Анжело с трудом поднялся. Чёртов вампир выжрал из него добрую половину всей крови. Ему было безумно плохо, ноги не слушались. Добравшись до стола, он схватил письмо и, опираясь на стены, направился вон из Тремерской капеллы. На лошадь он забраться не мог минут десять, отдыхая после каждой попытки. Когда же он доехал до владений своего господина в Шарлоттенбурге, ему было так плохо, что он свалился прямо рядом с дворцом на газон. Его несколько раз вырвало. К гулю сразу же подскочили какие-то люди, обычные смертные. Во дворце проходил приём, и, учитывая его дорогой камзол, его приняли за пьяного гостя. Анжело помогли подняться и проводили до скамеечки во дворике замка. Он медленно приходил в себя, проклиная Тремера и девчонку. Вытащив письмо, он осмотрел его. Конверт был не запечатан, и Анжело вытащил лист. Наклонившись к свету, льющемуся от королевского дворца, он стал вглядываться в буквы. Письмо было написано на красивом немецком, с оборотами, принятыми в Австро-Венгрии. Он узнал подпись и штамп Юстициара. Карл Шрект назначил Петра регентом своего гуля Марии-Амалии, на неограниченное время. Когда он заберёт её или что-либо предпримет — неизвестно. Но свои планы на девушку он обозначил достаточно точно — Карл собирался дать ей становление. Кроме того, по договору с Джеттом, она не может покидать Берлин и является собственностью пирата, несмотря на то, что станет гулем Тремера. Вероятно, Джетт надеялся когда-нибудь получить её назад и не рассчитывал, что Юстициар сделает её вампиром. То, что Дита в ближайшее или отдалённое будущее станет вампиром, Анжело сильно смутило. Когда Карл заявил это на приёме, это выглядело как простое бахвальство. Тремеры слишком трепетны к своему потомству, и то, что девчонке, молодой и неопытной, позволят присоединиться к семье, казалось невероятным. На бумаге же всё выглядело серьёзней. Ссориться с девушкой действительно не стоило, так как потом она вполне могла отыграться. Впрочем, Тремеров в Берлине особо не жаловали, не смотря на то, что они проживали в старом Кёльне уже очень давно. И Вильгельм старательно поддерживал их, пытаясь наладить всесторонние связи. Но никому не было известно, позволят ли девушке жить в этом городе. Пока что одного Петра с головой хватало. А пару месяцев назад к нему присоединилось и новое Дитя Карла — Максимилиан. И, насколько Анжело было известно, Максимилиан служил Карлу почти пятьсот лет, прежде чем получил право на Становление. Интересно, сколько потребуется лет Дите? Остальная часть письма Анжело не слишком заинтересовала. Карл указывал, как Петру придётся отчитываться в своих экспериментах с девушкой, а так же какие именно опыты над ней можно ставить. Названия и значения ритуалов и дисциплин Тремеров ему ничего не говорило и вряд ли кому-то что-то скажет. Юстициар действительно требовал, чтобы девушка была одним куском. То есть живая и здоровая, физически и психически. Так же Карл требовал, чтобы вместе с отчётами ему доставляли двадцать пинт её крови, что в два раза превышало общий запас человеческого тела, и чтобы девушка сама лично извещала о том, насколько её устраивает жизнь в капелле. И Пётр не только отвечал за её состояние, но и должен был следить, чтобы благополучие девушки поддерживали остальные Каиниты, что используют её кровь. Анжело закончил чтение и раздраженно запихнул письмо в конверт. Девчонка не зря вела себя как королевна. Карл дал ей хорошее прикрытие и ожидал, что вампиры Берлина будут следовать его указам. А после того, как Вильгельм прочитает распоряжение Юстициара, именно так и будет. Гуль сначала решил не показывать это письмо хозяину, но потом ужаснулся этой мысли и понял, что не сможет пойти против господина. Собравшись с силами, он поднялся и направился к дальнему зданию, которое занимал Вильгельм. Анжело застал вампира почти у дверей. Он выходил из своих покоев, при параде, в прекрасном белом камзоле, расшитый золотом и красной нитью. Анжело опустился перед ним на колено, приветствуя и восторгаясь. — Хозяин, Пётр передал мне распоряжение от Карла Шректа. — Гуль протянул господину конверт. Вильгельм быстро открыл его и при слуге пробежался взглядом. — Это я уже видел, служба Носферату работает исправно. Как я понимаю, Пётр тебя не послушал? — Простите. — Анжело опустил голову ещё ниже. Ему было стыдно не только за то, что задание не было выполнено, но и за то, Пётр напал на него, и Анжело не смог дать отпор. Он очень надеялся, что хозяин не будет просматривать его мысли и не узнает о столь позорной слабости. Но Вильгельм стал. Поморщившись, вампир было расстегнул манжет на своей рубашке, но передумал. — Я голоден. Дам тебе крови после. Сейчас я отправляюсь на светский вечер и надеюсь встретить достаточную симпатичную даму. Анжело поднялся, провожая господина. — А девчонку оставьте в покое, мне не нужны жалобы и нытьё, а уж тем более проблемы с Карлом. Если она будет упрямиться, Юстициар сам убьёт её. — Это не просто упрямство, сэр. Она ведёт себя с вампирами по-хамски, обращается к вам неподобающим образом, она мнит себя равной. — Решай эти проблемы сам. Мне некогда возиться с необученной принцессой. Обратись к Ларсу, пусть он расскажет тебе, что о Дите знают Носферату. (Шарлоттенбург, StraßevonSpandau 10, Дворец Шарлоттенбург. 13 мая 1808 год. Ночь). Четверг. (Вильгельм) Вильгельм, не слушая более слугу, поспешил покинуть свой дворец, переходя в соседние помещения, где король собирал сегодня банкет по случаю крестин своей третьей дочери[2]. Впрочем, причина вечеринки вампира мало интересовала. Ему нужна была жертва, кровь которой он смог бы пить. Катерина брала с него слишком много, и приходилось охотиться каждый день, тратя на это почти всё свободное время, вместо того, чтобы заниматься политикой города. Но он не мог отказать любовнице, не мог оставить её голодной. А Катерина была кровожадна и бессердечна, убивала всех без разбору и колебаний. Вильгельм был готов тратить ночь от ночи на кормление, собирая кровь по крохам с разных жертв, чтобы избежать бесполезных смертей. Но кормиться становилось всё сложнее. Мода прятала фигуры дев, меняла их облик и, чтобы найти подходящую его вкусам девицу, ему требовался не один час. Дойдя до широко распахнутых дверей главного входа во дворец, Вильгельм легко прошёл внутрь. Никто не останавливал его, а встречающие на пути слуги кланялись, замечая лишь его наряд и знаки отличия. Довольно спешно оббежав приёмные залы, Вильгельм отметил для себя трёх более-менее приемлемых женщин. Две из них были пока без кавалера, и он выбрал ту, что помоложе. Дама позволила Вильгельму танец, и вампиру пришло отплясать с ней не один круг, прежде, чем дама согласилась прогуляться с ним на балкон, чтобы подышать свежим воздухом. К счастью, они смогли отыскать свободный балкончик и, одаривая женщину комплиментами и подпитывая её вампирским обаянием, Вильгельм спрятал её за портьерой и осторожно прокусил её шею. Кровь была невкусной. Вильгельм закрыл рану, сплёвывая и обречённо вздыхая. Повернув к себе её лицо, он легко проник в её сознание и стёр о себе всю информацию, уверяя, что он ей не симпатичен. Оставив женщину грустить на балконе, он вернулся в зал. Вторая дама уже была занята, зато он заметил новую девицу, что вполне могла ему подойти. Практически вырвав её из рук мужчины, что пытался пригласить её на танец, Вильгельм решил время не тратить и предложил прогуляться по залам прекрасного дворца. Девушка не могла отказать, потому что он заставил её дисциплиной. И, подхватив её под руку, он вышел из общего зала, уводя её от глаз смертных. Вампир завёл её в небольшую комнату. Аккуратный поцелуй в шею, хотя девушка неохотно отбивалась. Вампир прокусил её вену, пробуя кровь. Вкус приемлем. Не лучший вариант, но выбирать ему сейчас не приходилось. Сделав два больших глотка, он закрыл рану. Девушка пошатывалась. Усадив её на кресло в коридоре, он стёр о себе память. Стандартная процедура, но через столетия начинает наскучивать. Рутинность и однообразие. Но времени на что-то интересное у него не было. Если бы не Катерина, он давно бы завёл интрижку со смертной. Много эмоций, весёлые приключения и приятный запах крови в последнем акте. Но Узы не отпускали Вильгельма. Два глотка — это ничто. На себя бы хватило. Но на Катерину и голодных гулей — нет. Вильгельм вновь вернулся в зал. Несколько знакомых лиц — генералы и маршалы, которыми он тайно управлял, делали вид, что не знают его, как и указывал им Вильгельм. Если бы у него было больше свободного времени, он давно бы закончил эту глупую войну с Наполеоном, давно бы изгнал захватчиков, но именно из-за них у него и были проблемы с питанием, так как званых вечеров становилось всё меньше. Важные дамы прятались по своим важным домам, и добраться до их крови было всё сложнее. Вновь обойдя зал, он более не нашёл никого подходящего. Его интересовали зрелые женщины, около тридцати, с пышными формами и узкой талией. Пышные дамы были не в моде, а узкие корсеты даже неухоженную талию делали стройной. Вильгельм обошёл зал ещё несколько раз, тратя драгоценное время и теряя терпение. Очередной светский вечер, где нет ни одной приличной жертвы, впустую выкинутые часы на разговоры и танцы, в то время, как его отец, Густав, продолжает ссориться с французами и наполнять свои тюрьмы. Вильгельм вышел на улицу. Всего несколько часов до рассвета. Ехать в старый Берлин уже не было смысла, как и надеяться найти кого-либо в округе. Вильгельм рассердился сам на себя, беспомощность и голод доводили его до отчаянья. Сенешаль мысленно представил Бэна, сосредоточился на его разуме. Юноша легко всплыл в сознании, и вампир связался с ним, передавая приказ. — Доставь мне срочно в покои женщину, подходящую мне. Или Катерина останется голодна. Гуль не ответил. Но Вильгельм знал, что он выполнит его просьбу — исполнительный и верный слуга не позволит голодать своей госпоже. Если Бэн не отыщет подходящую жертву для Вильгельма, то приведёт кого-либо для Катерины. Для госпожи он всегда держал кого-то прозапас, знакомясь и сохраняя контакты, которого можно было вытащить в любой момент. Осталось лишь заглушить муки совести и смириться со смертью невинной. Вильгельм вернулся в свои покои, вызвал Анжело и дал ему крови. Немного, но после этого вампир стал ещё голодней. Чёртов Тремер! Его слуга с трудом держался на ногах, а у Петра под боком был неисчерпаемый запас крови. Вильгельм вновь раздражённо вздохнул. Кровь девушки не показалась ему особенной, но она была достаточно вкусна и полна влаги, которая была ему сейчас так необходима. Он не хотел уподобляться Густаву. Отказавшись от охоты, его Сир содержал своё стадо в подземной тюрьме рядом со своим домом и не покидал его, даже чтобы питаться. Но охота не доставляла Вильгельму особого удовольствия в последнее время. Диту привезут для Катерины во вторник, и Вильгельм не откажет себе в радости, чтобы восполнить свои запасы. Наконец насытиться и облегчённо вздохнуть на пару дней. И хоть немного заняться политикой и начать переговоры с французскими Тореадорами, чтобы те избавили город от своего самозваного короля. Вильгельм составил несколько писем для Носферату, пока дожидался любовницу и её слугу. Бэн привёл для него пышную женщину, лет сорока, в простом, дешёвом платье. Она выглядела неплохо, и, хотя её волосы поседели, а лицо покрылось морщинами, её тело было крепко и привлекательно. — Я заплатил её семье, она будет рада отдать вам свою жизнь, — успокоил совесть вампира Бэн. Женщина кивнула, и Вильгельм увёл её в свои покои. Он слегка надкусил её кисть, проверяя вкус. Не идеально, но приемлемо. Бэн прекрасно справлялся с поиском жертв, он разбирался во вкусах Вентру Берлина и для каждого у него кто-то был припасён. Вильгельм мечтал, чтобы и его слуги были столь же расторопны, но им никогда не хватало сноровки и опыта. Даже его самому старшему гулю Анжело было далеко до Бэна. И с годами ничего не менялось. Усадив даму на кресло, Вильгельм стал пить её, стараясь не думать о её жизни и почему она предпочла умереть от клыков вампира. Женщина была из села, и вампир задумался, что пора бы сменить королевские залы на городские трущобы для поисков еды, потому что у маркграфа приятных смертных не появлялось уже очень давно. Когда-то Вильгельм не был столь привередлив, ещё двести лет назад он мог бы выпить почти любую женщину, у которой была чётко обозначена талия, а ещё раньше он мог пить кровь даже Катерины. Без удовольствия, но после неё не выворачивало, как сейчас от любой девицы, чей возраст не превышал двадцать пять лет и чьи объёмы не радовали его глаз. С каждым годом, испробовав что-то более приятное и вкусное, Вильгельм понимал, что прежнее блюдо ему более не подойдёт. Его ограничения приносили неудобства, но он был слишком стар, чтобы пить невкусную кровь. Уже давно Сенешаль предпочитал аристократок, уже давно он хотел, чтобы жертва имела статус в обществе и ещё пару детей и любовников. Всё больше деталей. Всё меньше подходящих жертв. Вильгельм закончил, и опустошённое, обескровленное тело мешком опустилось на пол. Вернулся ожидающий Бэн и вынес тело из его покоев. Вильгельм устало опустился на постель. Он не любил убивать. Это тревожило его мёртвое сердце. И убийства делали его похожим на зверя. На Катерину.