Беты (редакторы): Parenek
Почти десять лет в море. Принцесса забыла, как ноги ощущают твердую почву под ногами. Забыла, как выглядят птицы и цветы. Даже солнце. Оно тоже забывалось, так как спать девушка предпочитала вместе с хозяином. Прекрасное путешествие длиною в миллионы миль и две трети ее смертной жизни. Принцесса потеряла свое имя. Все на корабле и команда и господа называли ее «дитой». И хотя это прозвище означало на старом испанском «прислужка» девушка свыклась и не возражала. Забылись старые привычки, пристрастия, увлечения. Лишь только нрав у нее остался прежний — колкий и боевой. Девушке была выделена отдельная, довольно большая каюта, но хозяин нередко приглашал ее в свои покои. Фафи тоже спала рядом, скучала и фыркала, дожидаясь своей очереди. Но Джетт ревновал свою смертную любовницу к бессмертной, позволяя Дочери касаться своей слуги и пить с нее крайне редко. Дита, полная человеческой страсти и похоти, забавляла Джетта. Пират нежно ласкал девушку, улыбаясь ее слабости и нетерпеливости. Девушка могла не покидать постель ночами, всегда готовая для него на все и заводясь от любого его прикосновения. Джетт любил доводить ее до полного изнеможения, вытягивая из нее и кровь и энергию. После таких ночей она ненадолго оставляла его в покое. Но игры в «любовь» быстро наскучили Джетту. Он давно потерял способность получать удовольствие от человеческих примитивных желаний. Он гнал Диту все чаще, раздражаясь ее назойливостью. Когда же услужливая сестрица предлагала отправить принцессу на другой корабль, Джетт взрывался от ярости, мучимый ревностью и чувством собственничества. Джетт не отпускал девчонку ни на шаг, даже когда смертная выводила его из себя. Дита не умела скрывать своих эмоций, преследовала господина, прилипнув к нему, как банный лист. Страсть может превратить человека в раба, из гуля же она делала жалкое зрелище. Пират издевался над девушкой и ее желаниями, надеясь, что со временем ее распущенность утихнет. Но девушка не могла угомониться... Дита не потеряла прекрасный вкус своей крови, Джетт был счастлив, сыт и доволен. Его команда, получающая витэ от вампира сполна, была не менее счастлива. Сестрица капитана прилюдно гоняла юную любовницу Джетта, но в действительности они стали хорошими подругами, связанные неразделенной любовью к своему господину. Фафи с удовольствием делилась с девчонкой своими историями, учила ее фехтованию и стрельбе, посмеивалась над нерасторопностью, неспособностью научиться боевым искусствам и вампирским дисциплинам. Дита кидалась на нее с кулаками, гавкала и злобно подшучивала. Но оставшись наедине, девчонка обнимала Фафи и жаловалась на свою страсть к Джетту, на свои желания и любовь. Вампирша тайно пила ее кровь и девушка никогда не возражала. Днем, пока хозяин спал рядом с ними на расстоянии вытянутой руки, женщина играла со слугой, с ее смертным телом. Возбуждая и удовлетворяя, заставляя тихонько постановить в подушку и вскрикивать от ледяных прикосновений зубов Фантагиро, когда та пила Диту, усиливая ее возбуждение. Сестрица капитана питала сильную слабость к женскому полу и сама получала немалое удовольствие от красивого, юного, полного крови и страсти тела соперницы. Джетт занимался любовью с Фантагиро больше в дань традиций. Их соитие было крайне редким, пугающе животным, полное крови, болезненных укусов и царапин. Джетт рвал сестрицу, выдергивал ее украшения из тела, терзая зубами и доставляя сильнейшую боль. Ему нравилось причинять женщине боль, заставляя ее кричать, пугая весь корабль. С принцессой же все было иначе... «Моргана» обошла землю несколько раз, побывав почти во всех уголках планеты. Чтобы скрасить долгие одинокие дни, когда хозяин не пускал Диту в свои покои, принцесса читала книги, учила языки. При дворе ее обучили играть на клавесине, но на корабле такого инструмента не было, и девушка освоила скрипку, которую ей любезно купил Мартин. Девушку на берег выпускали крайне редко, но все же она смогла увидеть все чудеса света и посетить все крупнейшие города мира. Джетт слишком волновался за благосостояние своего сосуда и оставлял ее на корабле, даже когда почти вся команда отправлялась в отпуск на берег. После того как девушку дважды опознали как принцессу в Индии, Джетт окончательно запер ее на корабле. По ночам капитан занимался картами, веселился со своей командой, любовался принцессой, что развлекала его и матросов песнями, танцами и игрой на скрипке. Дита была очень хорошей наложницей. Королевских кровей, хорошо воспитанной, обученной и красивой. И Джетт с удовлетворением улыбался ее сияющим глазам, хлопал ее представлениям и терпел рядом с собой круглую ночь, не смотря на ее шум и суетливость. Но после нового года в 1804 по григорианскому календарю Джетт впал в уныние. Потеряв интерес ко всему и даже к Дите, он мог сидеть часами, неподвижно обдумывая что-то и смотря в пустоту. Никто не мог понять причин такого состояния капитана, Джетт ни с кем не говорил, не делился. На расспросы сестры он ругался, а глупую прислужку гнал прочь. Команда, поддавшись настроению капитана, тоже унывала, теряясь в догадках и непонимании. В середине лета Джетт приказал причалить кораблю к берегам вольного имперского города и, спустившись на берег, пропадал почти две недели, доведя всю команду до отчаянья. Вернулся капитан в невероятно приподнятом настроении. Большую часть команды отправил на другие корабли своей флотилии, Детям раздал распоряжения и отправил в море. На «Моргане» осталось лишь пару десятков гулей, как раз, чтобы управлять кораблем, Фантагиро и Дита. В августе Джетт сообщил всем, что в Гамбурге, большом торговом городе Священной Римской империи Германской нации, он нашел сторонников, что он оставляет море и пиратский промысел. «Моргана» переходит в распоряжение Мартина, и они будут держать корабль рядом с берегами Гамбурга, приставая к берегу два раза в месяц, чтобы получить распоряжения Джетта и его крови. С кораблем так же поддерживалась птичья почта, и Джетт мог вызвать свою команду в случае необходимости. На берег он забрал сестру, прислужку и двоих верных телохранителей, а также несколько сундуков с золотом. Никто не знал причин столько резкого смены курса, и пират отказывался отвечать на вопросы. В Гамбурге Джетт рассказал сестрице, что этот город принадлежит Камарилье, что теперь им следует придерживаться законов Принца города и что женщине придется эти законы выучить. Через пару дней после того, как они вселились в красивый, отдаленный от городской суеты пансион вампиры представились Принцу Арчибальду, тот принял их, а также их подарок в виде пиратского золота. На следующую ночь Джетт оставил сестру дома и отправился с Дитой к какому-то новому другу.***
(Гамбург, Тремерская капелла, Декабрь 1804 года) Джетт знал, что девушка, столь удачно оказавшаяся у него в руках, была магом, Дита сама это сказала. Но о магах пират не знал ничего. Путешествуя по миру, знакомясь с культурой и преданиями разных стран, он пытался понять, что маги из себя представляют. Но, не добившись успеха, обратился к Тремерам. Среди Имортели ходили предания, что Тремеры имели какие-то дела с магами и вполне могли ответить на вопросы капитана. По случайному стечению обстоятельств, из-за навязчивого преследования и призывов Алисы, а также внутреннего давления духа Пифии, Джетт стал слугой Камарильи. И рассказал о своей ручной магичке Гамбургским Тремерам. Бессмертные маги очень заинтересовались его рассказам и пригласили Джетта пообщаться. Несколько месяцев они встречались в разных скрытых домах, задавали множество бессмысленных для Джетта вопросов, собирали с девушки кровь, проводя над ней какие-то опыты, предлагая выпить то одно, то другое, прося показывать ее контроль над кровью, и как она излечивается. Двоих Тремеров Гамбурга девушка очень заинтересовала, они вели наблюдение за ней еженощно, Джетт даже позволял несколько раз оставлять ее на день, продолжая изучать свойства ее крови. Самому Бруджа о результатах исследований говорили мало, но, главное, объяснили, как пользоваться «бездонным сосудом» — так назвали Тремеры девушку. Дита использовала магические свойства вампирского витэ, и почти интуитивно превращала его в свою кровь. Витэ не смешивалась с ее кровью, поэтому от нее невозможно было получить Уз. Поэтому проверяя ее кровь тремерской магией, они видели в ней обычного человека, и поэтому она не могла использовать вампирские дисциплины. Кроме того, Тремеры с разочарованием обнаружили, что она легко блокирует попытки телепатического общения, и не поддается гипнозу. Наконец Тремеры, использовав все свои знания и средства, решили собрать совет, чтобы объяснить что-то Джетту. Также «по случайности» в этот день капеллу навещал Карл Шрект — Юстициар Тремеров. Могущественная личность в иерархии Камарильи и сильнейший из известных магов.***
(Гамбург, Тремерская капелла, 28 Декабря 1804 года) Джетт подъехал к красивому старинному дому в южной части города ровно в указанный срок. Слуги открыли дверцы кареты и помогли выйти его юной спутнице. Пират разодел принцессу, наряжая и украшая ее как новогоднюю елку. Девушка выглядела очаровательно, но слишком искусственно и непристойно. Их проводили по красивым коридорам, застеленным яркими коврами и украшенным дорогими статуэтками и картинами. Джетт нервничал, постоянно одергивал девушку и делал ей замечания, придираясь к каждому ее шагу. Дита вжимала голову в плечи, пытаясь угодить господину хоть как-то. Наконец, слуга Тремеров распахнул двери в большой зал и Джетт замер, на пороге всматриваясь в незнакомые лица. В комнате их ждало пятеро вампиров. По крайней мере, все они вели себя как Каиниты. Карл сильно отличался старинным камзолом, невысоким ростом и немного устаревшим выговором. Рядом с ним темноволосый низкорослый мужчина — Максимилиан, также говорил по-немецки, используя забытые слова. Двое других вампиров были членами Гамбургской капеллы, их звали Орландо и Бонни. Последний назвал себя представителем Берлинской капеллы, заявил, что говорит от имени Петра и попросил обращаться к нему именно так. Дита, которая много месяцев встречаясь с Орландо и Бонном, и обычно вела себя послушно и прилежно, вдруг быстро вошла в зал и, подняв руку, указала на Максимилиана. — Макс! — пронесла она не своим голосом, — Лилия говорит тебе, что ты умрешь! После этих слов девушка пошатнулась и осела на пол. Присутствующие переглянулись, и Карл строго произнес: — Что это за выступление, Джетт? — Простите, я понятия не имею! — Джетт ужасом смотрел на непослушную слугу. — Дита, как ты себе ведешь! — Я... я... не знаю, — девушка запиналась, опуская взгляд. — Кто такая Лилия? — спросил Карл. — Лилия говорит, что она мой аватар. — Аватар! — рассмеялся Максимилиан, но, уловив строгий взгляд Юстициара, замолчал. — Лилия общается с тобой и утверждает, что она твой аватар? — переспросил Карл. — Да, она появляется очень редко, во снах, и я почти не запоминаю, что она говорит. — Гровелс, а ты что знаешь? Максимилиан кашлянул и подошел к Юстициару ближе, заговорив ему на ухо, впрочем, недостаточно тихо: — Лилия была моей смертной женой. Уверен, вы помните. — Сумасшедшая ведьма? — почти воскликнул Карл. — Неважно, с ней позже разберемся. Я приехал увидеть какого-то мага-гуля, что управляет своей кровью. — Это она, — сказал Орландо, указывая на смертную. — Прелестно. Одержимый маг. Посадите ее в мою карету, я отправляюсь в Вену. — Она никуда не поедет! — грозно крикнул Джетт и все удивленно посмотрели на Бруджу. — Дита, — подозвал пират к себе девушку, и та тут же оказалась рядом, — мы уходим. — Спокойно, Бруджа, ты не в том положении, чтобы мне указывать, — спокойно произнес Карл. Подчиняясь его беззвучной команде в помещение вошло трое гулей и остановились у дверей, преграждая Джетту проход. — Я не собираюсь подчиняться! — еще более грозно произнес Джетт. — Дита моя собственность, и вы не получите ее и через мой труп, потому что я прежде заберу ее с собой к праотцам. — Замолчи, Бруджа, ты член безродного клана, бесправный и, по моим данным, ты соврал Принцу о своем происхождении. Ты не член Камарильи и мне ничего не стоит убить тебя. Карл стоял все так же неподвижно, а его слуги стали окружать Джетта и его спутницу. Пират подхватил девушку и приставил пистолет к ее виску. — Магичка умрет, если ты не уберешь своих собак! — Мне плевать на твоего гуля, я даже не уверен, правда ли она маг. — Карл развел руки и Джетт увидел, как на концах его пальцев вспыхивает огонь. — Ты нарушишь границы дозволенного и станешь врагом нашей секты. Ты и твоя слуга умрете! — Беги, — тихо сказал пират девушке и толкнул ее в сторону. Пират вскинул пистолет в сторону наступающих гулей, Карл направил огненные руки к Джетту, другие Тремеры немного отступили. Дита испуганно закричала... В помещении погас свет. Полная темнота, непроглядная, густая тьма окружила всех, погасив огонь в свечах, в руках Карла и в пистолете Джетта. Раздались отдельные шорохи, удивленные вздохи, суета, вскрики... — Закрыть двери! — строгий голос Карла. Сдавленный кашель гулей, топот ног... — Это было забавное представление, Джетт, — Карл говорил тихо, четверо Тремеров и Бруджа сидели уже в другой комнате. Приглушенный свет нескольких свечей хорошо освещал их кружок. На коленях у пирата лежала девушка, и Джетт осторожно поглаживал ее лоб. — Теперь понимаете, почему она меня так пугает. — Тогда почему бы не отдать ее Тремерам? — Зачем мне отдавать то, что я могу хорошо и выгодно продать. — Ваши запросы не слишком большие. Но меня совершенно не устраивает, что она останется вашим гулем. — Хорошо, если вы принимаете все мои пункты договора, я обдумаю вариант передать ее вам. Но! Она будет жить со мной в Гамбурге. — Гамбург слишком далеко от Вены, тут нет приличной капеллы, — Карл бросил взгляд на Орландо, который быстро отвернулся. — Перебирайся в Прагу, прекрасный город, большая капелла. — Я слышал, что Прага постоянно под осадой Саббата, с ними я больше не хочу пересекаться! — Рано или поздно, если вы принимаете сторону Камарильи, вам придется принять войну с бывшими собратьями... — Саббатники никогда не были мне собратьями! — резко прервал Юстициара пират. — Неважно, я никогда не слышал про «Иммортели» и мне проще принять, что вы были Анархом и имели связи с Саббатом. — Махнул на него рукой Тремер. — Прага мне не подойдет. И тем более я не поеду в Вену, слишком далеко от моря. Я хочу иметь возможность пользоваться своим кораблем. — Если тебе нужна полноценная защита, ты должен забыть про корабль и про море. Я не смогу гарантировать тебе безопасность так далеко от капеллы. — Хорошо, давайте рассмотрим Берлин. — Берлином правит безумец, он не принимает никого в город и я не в силах на него повлиять! — Карл явно вспомнил что-то неприятное, потому что его лицо скривилось и перекосилось. — Берлин город небольшой, рядом несколько чудесных деревушек на берегах судоходных рек, достаточно удобно для меня и для вас. Всего четыреста миль между Веной и Берлином, — усмехнулся пират, девушка на его руках зашевелилась, и он перешел на шепот: — Я не поеду глубже на материк, и вы говорили, что в Берлине очень большая капелла, Тремер — Петр, руководящий ею — ваш хороший товарищ и девушка даст ему множество возможностей для исследований. — Я подумаю. Но в данный момент Берлин мне не кажется подходящим местом. Кстати, вы обещали, что она телепортируется, хотя поглощение всего воздуха тоже было показательно, но я все же рассчитывал на какой-то более эффектный прием. — В том и проблема, что она не контролирует свою магию. — Джетт с укором посмотрел на приходящую в себя девушку. — Меня устраивают и те возможности, что ей сейчас доступны. Большего не нужно. Маги вообще опасные существа, так что вы правильно поступили, что связались со мной и решили передать ее мне. — Не передать. Сдать в аренду. — Да-да, я это помню. Дита, наконец, пришла в себя и мужчины замолчали, смотря, как она поднимается и удивленно оглядывается. — Джетт? Что произошло? — Извини, Карл просил меня провести демонстрацию, это была его идея, — с улыбкой оправдался пират, смотря, как Юстициар с презрением покачал головой. — Ты хоть помнишь, что сделала? — спросил Орландо, что сидел все это время молча. — Не очень. — Двое моих гулей при смерти, тебе повезло, что они выжили! — сердито произнес Карл. — Выпроводи ее, и оставьте нас, я хочу поговорить с Джеттом. — Нет, я хочу остаться! — воскликнула девушка. Карл медленно сплел пальцы, сдерживая свое раздражение и выжидающе глядя на Джетта. — Орландо угостит тебя чаем, ступай! — распорядился Джетт и Дита подчинилась. — Простите, я не был с девушкой строг, Дита не знакома с этикетом вампиров, — сказал Джетт, когда все оставили их. — Я заметил. — Карл сел поудобнее, и уставился на пирата. — Ваши требования, которые вы выставили взамен на мага, оправданы. Но сначала я хочу видеть серьезное подтверждение ее способностям. Брать кота в мешке я не привык. — Вы хоть сейчас можете испробовать ее кровь и убедиться во всем. У нее безграничные запасы и она быстро восстанавливается. Кроме того у девушки прекрасный вкус, который нельзя не отметить. — Это меня мало интересует. Кровь имеет значение лишь для тех, кто не любит охоту. Орландо писал мне, что она невероятно быстро исцеляется, регенерирует конечности. А также может лечить других. — Да, я сам не видел, но мои слуги утверждали, что она помогала им избавляться от мозолей, восстанавливала отмирающие конечности после ран и сами раны залечивала, как свои. — Может ли она лечить болезни? — со странным блеском в глазах спросил Карл. — Этого я не знаю. — Плохо. Плохо, что она не обучена, и научить ее некому. Впрочем, Максимилиан, мой гуль может с ней поработать. Когда-то он тоже был магом, но магические способности гулей быстро сходят на нет. После того как она переедет в Вену я изучу ее тщательней. — Это исключено. Она останется жить при мне! — Вы слишком сильно настаиваете. Такие вещи не сдают в аренду, вам лучше сразу продать мага и забыть о ней, я имею достаточно ресурсов, чтобы вознаградить вас, выполнить все ваши пожелания и даже больше. Вы получите статус, влияние. — Меня это не интересует. Дита останется моей собственностью, даже если вы будете пользоваться ею полноценно. — Это неприемлемо. — Я ее владелец! — Не упрямьтесь или сделка не состоится! — Карл Шрект, вы даже не представляете, каких трудов мне стоило получить ее в свое распоряжение. Я рассорился не только со смертным стадом, но и со своей сектой, с могущественным Саббатником. Теперь мне требуется защита и помощь, чтобы избавиться от проблем, что накликала на меня эта девушка. И вы хотите, чтобы я просто отдал вам? — Не просто. Я предлагаю достаточную плату. — Вы видели мои требования. Более мне ничего не надо. — Вы хотите защиту от своих врагов? Это не составит для меня особого труда. Вы хотите быть полноправным членом Камарильи? Принц Гамбурга принял вас с распростертыми объятьями, Внутренний Круг рассмотрел ваше дело и согласился с вашим членством в секте. Принц Праги будет вам рад не меньше. — А Принц Берлина? — Забудьте об этом городе. Принц Берлина упрям и нагл. — Я веду с ним переписку. У нас есть точки соприкосновения. — Вот как? — Карл с большим удивлением посмотрел на Бруджа. — Я посмотрю, что возможно сделать. — Я слышал, что Берлин прекрасно укреплен, там живет множество могущественных старейшин, которые смогут гарантировать мою безопасность и удаленность Саббата, а также капелла Тремеров содержит магические знания, что помогли бы Дите. — Последнее — наглая ложь! — произнес Карл жестко. — Конечно, я понимаю. Я присмотрел замок Шпандау, что находится прямо на берегу реки. Прекрасное укрепление и огромная гавань рядом с замком. Кроме того, я уже купил ее и могу воспользоваться. — Это вряд ли. Пока Густав Брайденштайн не даст вам официального признания, вы не сможете жить в Бранденбурге. — Тогда вы можете посодействовать с этим. — И вы передадите девушку в мое пользование? — Карл пытался поставить точку. — Мы рассмотрим эту возможность. Пока я не вижу причин отказываться от нее. Дита нужна и мне! — Вы правы, мы еще это обсудим. Сейчас у меня есть некоторые дела, через пару месяцев я вернусь в Гамбург и мы продолжим разговор. А пока я полистаю ваши требования и решу, что еще смогу предложить, — Карл поднялся и указал пирату на дверь. Джетт также поднялся и, несколько раз поклонившись, вышел. Ему не терпелось увидеть свою Диту и убедиться, что с ней все в порядке.***
(Гамбург, Тремерская капелла, Июль 1805 года) Следующая встреча с Карлом состоялась спустя полгода. Джетт продолжал поддерживать с ним переписку, и вампиры почти пришли к полному соглашению. Оставалось лишь подписать официальный договор, который мало что мог значить в бессмертном мире, но Джетт надеялся на честность Тремера и сделка бы совершилась. Карл пригласил Бруджа в капеллу Гамбурга, и на разговор более никто не был допущен. Орландло и Бонни при встрече странно посмотрели на гостя и закрыли за собой дверь. Смертной подали компота и пряников, и девушка скромно сидела в стороне, стараясь не привлекать к себе внимания. Карл долго расхаживал вокруг, словно впервые видя, как смертные едят. Девушка косилась на старого Тремера, но молчала и есть не прекращала. Джетт ожидал, становясь все более раздраженным. — Итак? — не выдержал Бруджа. — Ты сможешь жить в Берлине, я все устроил. — Прекрасно. Я уже посещал местную гавань. Карл криво на него посмотрел, но ничего не сказал по этому поводу. — Ты также получишь полную защиту от призыва, и ни у кого не будет возможности тебя отыскать. Также твое убежище будет защищено от вторжения незнакомых Каинитов и гулей. Это сильные ритуалы, ты можешь быть уверен в своей сохранности. — Прекрасно! Я готов перебраться хоть сейчас. — Придется повременить еще немного. Мне нужно разрешить вопрос с запросами Густава. Он как всегда всем недоволен, но ты умеешь уговаривать, — Карл замер перед Джеттом. — Он легко пошел на встречу, лишь только услышав твое имя. — Я владею искусством лести. — Это полезно. Тогда перейдем к нашему договору о маге. — Карл посмотрел на Диту, и принцесса вздрогнула. — Я хочу оставить ее при себе. Это однозначно. — Постучал пальцем по подлокотнику Бруджа. — Могу предложить несколько полезных дисциплин, артефакты и денежные вознаграждения, чтобы забрать ее. — Я сдам ее вам в аренду, пока ее магия не погибнет, ты сам говорил, аватар не будет жить долго, а значит, через пару лет ты не будешь в ней более нуждаться. — Вот это как раз и самое важное. Думаю, ее магическая половинка сохранена, в отличие от всех других магов, что я встречал до этого. — Я ничего в этом не понимаю. В любом случае через десять лет я рассчитывал видеть ее при себе. Таков и был мой уговор. Дита развлечет вас своей кровью десять лет, я же получу защиту на оставшуюся вечность. — Я читал твои условия и не раз. Но магичка не потеряет свои способности. И поэтому я хочу забрать ее себе. — Карл не смотрел на Джетта, словно говорил сам с собой. — Тем более не отдам. Ты выдаешь мне такую информацию, и хочешь, чтоб я подарил тебе это сокровище? — Бруджа, ты не сможешь с ней справиться. Маги слишком сильны, маги слишком могущественны, ты не сможешь ее контролировать и погибнешь от ее же рук! — Она мой гуль, и подчиняется мне во всем. А у вас нет таких средств, чтобы заинтересовать меня! Карл рассмеялся: — Ты не знаешь, чем я владею! — А ты не знаешь, чем владею я, — усмехнулся пират. Встретившись с Карлом взглядом, Джетт махнул перед глазами рукой с драгоценными перстнями, прикрывая глаза, чтобы Тремер не вздумал использовать на него гипноз. — Хорошо, начнем с другого конца, что ты хочешь за то, чтобы она стала моим гулем? — Ну, во-первых, Дита утверждает, что по некоторому стечению обстоятельств ее сердце было разрушено, и она использует мою кровь, чтобы поддерживать в себе жизнь... — Скорее всего, это и держит в ней Узы Крови, — Карл кивнул, Джетт уже упоминал это в своих письмах. — Так что сменить хозяина для нее будет проблематично. — Поверьте, нет ничего проблематичного для Тремеров. Джетт сделал вид, что задумался, а может как раз и задумался. Чем больше ценность Диты, тем дороже ее можно продать. Но продать ее — значит лишиться окончательно, а этого он не хотел. — Я могу вам позволить сделать девушку своим гулем. Если она официально останется моей собственностью. И если в будущем ее аватар погибнет, я желаю получить ее назад в свое пользование. — А если ее аватар погибнет лишь после того, как она получит становление? — загадочно усмехнулся Тремер. — В таком случае хочу иметь за собой право связать ее первыми Узами, — улыбнулся в ответ Джетт. — Что ж. По бумагам она останется вашей собственностью, и вернется к вам в том случае, если потеряет свою магическую силу. — Это еще не все! — Да? — податливо спросил Юстициар. — Я требую, чтобы она жила в Берлине, также требую для нее достаточной свободы, чтобы девушка могла жить полноценной жизнью, общаться со мной, поить меня своей кровью. Вы не будете запирать ее, держать на цепи, проводить годами опыты, уничтожая в ней ее саму. — Зачем такая забота? — Я же сказал, меня привлекает ее кровь и я потратил немало усилий, чтобы получить ее себе. Если вы хотите сделать ее своим гулем, я хочу иметь право распоряжаться ее судьбой и распоряжаться ее временем. Вы не заберете ее в Вену и позволите мне питаться ее кровью, сколько мне вздумается. — Зачем мне смертная, как гуль, если я не буду иметь к магичке доступ? Если она будет жить в Берлине? — Что вам мешает приезжать к ней? Насколько мне известно, ваше положение в обществе не позволит вам постоянно находиться в одном городе, и вы все равно надолго не будете задерживаться в Вене. А ваш хороший товарищ в Берлине развлечет ее и вас своими исследованиями. — В чем-то вы правы. Но все же я хочу сам иметь к ней доступ. И возможность работать с ней в своей капелле. — Ну, возможно, я позволю вам это, — рассмеялся Джетт, вновь ловя недовольный взгляд Тремера. — За некоторое денежное вознаграждение. — Вздумал доить меня? — Я ведь не прошу большего, чем вы даете, а уже согласился, что вы сделаете ее гулем, могу попросить и прибавки, пока она моя собственность. — Я понял, к чему вы клоните. Подготовьте свой договор, и при следующей нашей встрече мы все оформим. — Конечно. Но, думаю, мы с Орландо еще побеседуем. Я не хочу продешевить.***
(Шёнеберг, поместье Кормфилд, 1807 год) POV: Записи Бэнджамина Грюневальда Злые беспомощные люди. Злые на свою слабость и желание быть сильнее. Озверевшие от своей власти и ненаказуемости мужчины, озверевшие от нечеловеческого отношения женщины и дети — рабы нашего общества, рабы сильных мужчин. И чем выше твое положение, тем сильнее ты и тем больше рабов ты можешь себе позволить, тем больше унизить и оскорбить тебе позволяет общество. Я бродил по городу, надеясь успокоить свои нервы, после того как французы ворвались в наш город. После того как несколько тысяч солдат издевались над нашими женщинами и убивали их детей и мужей, лишь потому что говорили они на германском языке. Я смотрел, как горит библиотека Вильгельма и сжимал кулаки от бессилия и равнодушия человечества. Никто не мог спорить, никто не смел сопротивляться. Искалеченный муж крестьянской девы тихо стоял в стороне и смотрел, как насилуют его жену и малолетних детей. Он не шевельнул даже пальцем, когда женщину опустили головой в кипящий котел... Я остановился рядом с пьяным солдатом, что говорил вроде как сам с собой, или со своей старой лошадью. — ...Мою маму выдали замуж в восемь лет. Ее отец, мой дедушка, сильно проиграл в карты какому-то видному князю Бельке. Дед отдал мамочку в жены Грегори Бельке, которому было уже за тридцать... Я замер, вслушиваясь в его слова. — Это ведь был ритуальный брак, до ее взросления? — с надеждой спросил я. — Нет, — жестко ответил солдат, цепляясь за гриву коня. — Отдали в настоящие жены. По-настоящему. В тринадцать лет у нее было уже двое детей. — Мужчина посмотрел в глаза лошади и злобно зашептал животному: — Чертов Бельке... мой отец, я хромаю с детства из-за него! Я жалею, что он погиб от руки французов, а не от моей! Солдат замолчал на минуту, повернулся ко мне и я увидел, что его лицо изуродовано глубоким старым шрамом, словно оставленным плетью. Он продолжил, обращаясь ко мне, смотря мне в лицо, словно я был единственным слушателем в его жизни: — Однажды Грегори пришел домой и увидел, что лучины испорчены — на них попала вода и привела их в негодность. И вот он разъярился, схватил игравших у камина детей — годовалого и двухлетнего — это были мальчик и девочка, мои брат и сестра — схватил их, как щенят, и изо всех сил стукнул головенками друг о друга. Мальчик умер сразу же, а девочка поболела — и только потом...