Беты (редакторы): Rioko Rain
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 17 августа 1808 год. Ночь). Вторник. (Бэн). Бэну очень хотелось подъехать к капелле пораньше, поговорить с Дитой или хотя бы увидеть ее. Но он боялся наткнуться на гулей Петра, и тогда ему снова придется объясняться, почему он ищет девушку из общественного стада. Юноша подъехал ровно в десять и сразу направился к Марианне, что стояла за стойкой и продавала какую-то девицу зашедшему посетителю. Заметив Бэна, она приветливо кивнула и указала Когану заняться искателем ночных бабочек, сама же подошла к гостю. — Я приехал за Дитой, — сообщил гуль Палача. — Я знаю. Последние дни она занята делами Карла. Я не в курсе, где она, но Петр обещал, что девчонка явится для поездки к Катерине. Ты можешь обождать в таверне, прикажу подать тебе ужин. За счет заведения. — Хорошо, — Бэн кивнул и, стараясь скрыть свое нетерпение, занял один из столиков. Он все время посматривал на двери прислуги, надеясь заметить Диту первым, но девушка не появлялась. Закончив ужин, который он от волнения заглотил слишком быстро, Бэн сообщил Марианне, что будет ждать во дворе, и вышел к конюшням. Юноша с трудом скрывал свою нервозность. Его тревожило, что он задерживается к Катерине, и что Дита пропадала уже третий день, лишая его их скромного счастья.***
(Берлин, Библиотека Ордена Гермеса. 17 августа 1808 год. Ночь). Вторник. (Амалия) — Уже ночь, девочка, — оторвал ее от чтения голос над ухом. Дита с трудом сдержалась, чтобы не закричать. Неожиданное появление вампира напугало ее. — Спасибо, — сказала она осипшим голосом. — Скоро придет Максимилиан, а ты так и не приступила к отчетам, требуемым Карлом, — заметил Ян. — Да, я сейчас же займусь ими. Девушка отодвинула книги и взяла приготовленные листы. — Как тебе творчество бессмертных экспертов медицины? — Продолжал интересоваться Ян. — Это писали вампиры? — Да, тут много трудов Тремеров, которые продвинулись в науке намного лучше, чем человеческое стадо. — Но эти знания могли бы очень помочь людям! — Знания людям вредны. Для нас предпочтительней, чтобы люди застыли в своем развитии и держались от них подальше. Так проще управлять, так проще навязывать и давить. Глупые и необразованные, они поддаются контролю и внушению. Технологии и просвещение может загнать нас всех под землю, заставляя скрывать свою сущность и жажду. Девушка лишь кивнула. Она была не согласна, но вряд ли тут ее бы послушали. Взяв перо, она постаралась как можно более подробно описать встретившуюся ей болезнь. Ян, превратившись в черное пятно, снова куда-то ускользнул. К десяти явился Максимилиан, а работа была еще не готова. Тремер присел на один из отставленных стульев и велел Дите не спешить. Главное – завершить работу. Когда девушка закончила писать, часы показывали двенадцать. Дита с разочарованием вспомнила, что пропустила встречу с Катериной, и теперь еще и Бэн будет на нее сердиться. Максимилиан пробежался взглядом по ее рукописи и повел к выходу. На полпути его остановил Ян, который забрал записи девушки, и Максимилиан велел смертной направляться к дверям, пока вампиры ведут беседу. Дите не хотелось даже думать, о чем говорят бессмертные, и она поспешила выполнить команду, но на полпути задержалась, осматривая полки. Принцессу неудержимо манило ко всем этим древним тайнам и знаниям, что могли бы научить её колдовать. Осмотревшись и убедившись, что мертвяки и вампиры за ней не следят, она подошла к одной из полок и схватила первый попавшийся пергамент. Быстро развернув, Дита стала спешно читать. Ее щеки сразу раскраснелись, потому что она поняла, что держит в руках именно то, что хотела знать: какое-то древнее защитное заклинание, помогающее прятаться от любого воздействия. Быстро скрутив его, девушка засунула манускрипт под платье и схватила второй. Только взглянув на него, у нее перехватило дыхание. Заклинание рассказывало о возможности перемещаться в пространстве. Та самая телепортация, которая, временами, непроизвольно заставляла ее исчезать и появляться в другом месте. Обычно это происходило в случае опасности. Первый раз, когда они бежали из Милана, оказавшись в воде, Дита перенеслась на сушу. Второй – во время атаки какого-то корабля несколько матросов-противников пробрались на «Моргану» и застали Диту врасплох. Девушка исчезла из их рук как раз в тот момент, когда один из них пытался отрубить ей голову. Третий раз это случилась на глазах у Джетта, после чего вампир стал беспокоиться и требовать, чтобы магичка тренировалась. Вместе с хозяином они двигались через джунгли в Индии, и на девушку из кустов выпрыгнул огромный тигр. Зверь схватил принцессу за ногу и потащил в кусты. Дита дернулась к Джетту, что поспешил к ней на выручку, и оказалась прямо перед ним. Телепортация вытягивала из нее почти всю кровь, сильно разрушала тело и не позволяла переносить с собой одежду. Но в свитке описывалось, как можно добиться точных результатов. Дита быстро скрутила его, судорожно пытаясь придумать, куда положить еще один свиток. Но платье было легким, тонким, и даже первый с трудом держался незаметно. Она могла бы вынести только один. Взвесив свои нужды и нужды господина, Дита выбрала защитное заклинание. Магичка надеялась помочь Джетту, защитив его. Оставив второй манускрипт на полке, она быстро вернулась в проход и, стараясь вести себя естественно, поспешила к дверям. Тремер, кажется, не заметил ее отсутствия и вывел Диту на поверхность. В своем кабинете Петр остановил смертную, и Дита прижала руку к поясу, где спрятала похищенный документ. Максимилиан ушел, а Петр, не сказав ни слова, стал пить с нее. Дита старалась не расслабляться, чтобы не выронить ценную бумагу, но Поцелуй опьянял, и девушка пришла в себя на мягком диване в объятьях Тремера. Петр хитро ей подмигнул и указал на двери. Выбравшись из комнат вампира, Дита проверила пергамент. Он был на месте. Облегченно вздохнув, девушка поспешила в свою комнату, надеясь, что спрячет его там. Ее перехватила Марианна. Не слушая ее объяснений и не обращая внимания на уговоры, гуль вывела ее во двор, сообщив, что Бэн ожидает ее почти три часа. Вспомнив о юноше, Дита постаралась успокоиться. Он был слишком правильным и вполне мог доложить Петру, если заметит у неё украденное заклинание. — Дита! — Как только девушка вошла в конюшни, Бэн подскочил к ней, гневно сверкая глазами, — ты опоздала! Катерина будет недовольна! — Прости, Карл задержал меня. Мне очень жаль. — Дита сжалась, снова чувствуя страх рядом с ним. — Я знаю! — Произнес он, продолжая злиться и обволакивать ее своей аурой гнева. — Но Катерину это не успокоит. Он быстро потянул ее к себе и, усадив на лошадь, вывел из стоил. — Мне придется ехать очень быстро, — предупредил он, обхватывая ее, сжимая ее тело и древний лист бумаги, — держись крепко, ты не должна пострадать. Дита кивнула и вцепилась в рубашку Бэна. «Быстро» в понятиях гулей было «очень быстро». Не каждый скакун был способен выдержать такой темп. Лошади-гули без проблем преодолевали пределы возможного. Но Силь не была гулем. На подъезде к Шарлоттенбургу лошадь сдалась, но Бэн продолжал стучать по ней пятками и гнать. Рядом с оранжереей, где располагалось убежище Вильгельма, Силь опустилась на колени, и Бэн с трудом успел соскочить с нее прежде, чем лошадь упала. — Плохо, — произнес он, смотря на хрипящее животное. — Бедняга, — Дита нагнулась к лошадке, но Бэн дернул ее, уводя в скрытые залы вампиров. В спальне Вильгельма они никого не застали, и Бэн повел девушку к кабинету Сенешаля. Вильгельм с удивлением взглянул на них. — Вы поздно, — произнес он с усмешкой. — Меня Карл задержал! — Сразу ответила Дита, не позволяя Бэну оправдываться за нее. — У Юстициара были важные дела. — Ясно. Но Катерина не дождалась тебя. — Вампир подошел к девушке, отклоняя ее голову и нагибаясь к шее. Дита восторженно вздохнула, когда его зубы коснулись ее кожи, и, обхватив Вильгельма за шею, девушка потянула вампира к себе. Сенешаль быстро насытил себя и отпустил смертную. — И крови мне дай, — Дита медленно выпутывалась их оков Поцелуя. — Дам завтра. — Сенешаль строго взглянул на Бэна. — Привези ее. И не опаздывай, или Катерина будет очень недовольна! — Да, непременно. — Завтра день Густава, — вставила Дита. — Поедешь к Принцу из Шарлоттенбурга. Поэтому будь тут до десяти. И передай Петру, что Палач недовольна! Девушка кивнула, и Сенешаль выставил гулей из своих покоев. Когда они вернулись во двор, Силь с трудом дышала, нервно подергивая ногами. Бэн достал из-за пояса нож, наклонился к животному, собираясь прирезать лошадь. — Нет! — Воскликнула Дита, отталкивая его руки. — Не убивай ее! — Копыта сбились, ей уже не помочь, — равнодушно пояснил юноша. — Разве тебе не жаль ее? Силь выручала тебя много раз. — Жаль. Силь была полезна. Но кобыла стара, ей все равно скоро искать замену. — Я могу ей помочь, Бэн! — Дита чувствовала, как слезы наворачиваются на глаза от жалости к беззащитной кобылке. — Как? — Пусти! — Дита оттолкнула его, подсаживаясь к голове лошади. — Дай мне свой нож и сними с нее подковы! — Как скажешь, — Бэн протянул ей кинжал рукояткой вперед и стал отдирать подковы. Силь вздрагивала, когда сломанные гвозди царапали ей ноги. — Тихо, тихо, — попыталась успокоить кобылку девушка. Силь замерла, смотря на человека с какой-то надеждой, и Дита быстро разрезала себе ладонь и сделала небольшой надрез на шее лошади. Стараясь закрывать рану телом, чтобы Бэн не видел, что она делает, Дита быстро стала восстанавливать повреждения. Силь задышала спокойнее, и уже через мгновение дернулась, поднимаясь на ноги. — Вот это да, — произнес Бэн, — да ты волшебница! Дита скромно улыбнулась, а Бэн кашлянул, понимая, что она именно волшебница и есть. — Тебе снова нужно спешить в капеллу? — Спросил он, отводя от нее взгляд. — Не уверена, — девушка потрогала спрятанный манускрипт, — но, наверное, да. Бэн печально вздохнул. — И завтра днем снова не появишься? — Спросил он с какой-то обреченностью. — Очень постараюсь прийти. Девушка подошла к нему и обняла. Бэн остался неподвижен. — Я ведь очень скучаю. — Дита постаралась сказать это как можно более естественно. — Дита, — прохрипел он, внезапно обхватывая ее и прижимая к себе, — поехали ко мне, очень прошу. Я тоже скучал. И переживал, не зная, где ты. А если завтра снова не придешь… — Бэн стал целовать ее шею, плечи. — Не могу больше без тебя. Скажи Карлу, что Вильгельм задержал тебя, что Сенешаля не было в убежище, и мы ждали его появления. Дита… — он говорил все тише и тише, словно сам с собой. — Успокойся, Бэн. Я приеду завтра. Обещаю! — Дита старалась прикрыть манускрипт, чтобы юноша не помял его еще сильнее. — Все равно я сейчас отведу Силь к кузнецу. Пока ей новые подковы не сделают, мы в Шарлоттенбурге застряли. Пойдем в оранжерею, побудешь со мной! — В его голосе слышалось отчаянье. — Хорошо, хорошо, — Дита успокаивающе поглаживала его каменную спину, — только посидим, поболтаем. И не долго. Дита боялась, что Бэн все равно заставит ее заниматься любовью и, раздев девушку, непременно заметит спрятанное заклинание. — Как скажешь, Дита. Как пожелаешь, — шептал он ей. — Давай, отведи лошадку, я тут подожду. Никуда не денусь! Бэн наконец отпустил ее, и Дита расправила пергамент. — Вернусь очень быстро. Когда он ушел, Дита стала судорожно придумывать, куда спрятать заклинание, но у нее не было даже сумки. И Бэн вернулся действительно быстро. Он выскочил из кустов через минуту, с сумасшедшим взглядом схватил ее за руку и потянул девушку к оранжерее. Обойдя загипнотизированных охранников Вильгельма, он прошел с ней в спальню Сенешаля и закрыл за ними двери. Как только они оказались наедине, Бэн спешно стал раздеваться. — Просто посидим Бэн, просто поговорим! — Напомнила ему девушка. — Да, да, — Бэн остановился и, сев перед ней на колени, схватил ее ладони. — Очень хочу тебя. Думаю только о тебе. Займись со мной любовью. — Он целовал ее руки и, поднимая платье, поглаживал икры. — Хорошо, хорошо, только я сама разденусь. Ладно? Не торопи меня. Она пыталась избавиться от его рук, но Бэн цеплялся за нее, словно боялся, что она сбежит. Наконец до него дошло, о чем она просит, и юноша позволил ей самой снять свое платье, аккуратно, так, чтобы пергамент не выпал и не помялся. Девушка свернула свою одежду и положила ее на стул. Как только она вновь повернулась к гулю, он схватил ее и, агрессивно целуя, повалил на кровать. Девушка постаралась выгнать из головы все мысли, чтобы расслабиться и получить удовольствие от жарких объятий любовника.***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 17 августа 1808 год. Ночь). Вторник. (Петр) Марианна сообщила о прибытии Тореадора, и Петр позволил пригласить гостя. Тео заявился в кабинет с большим тяжелым свертком и сразу прислонил его к столу Тремера. — И что это? — Спросил Петр, указывая на странный дар. — Вчера с Бэнджамином обнаружили зеркала мага. Гуль сказал, ты можешь определить, что это и как они работают. — Мужчина сдернул покрывало со свертка. — Тут на раме нарисованы какие-то глаза. Я думаю, так Альфонций наблюдает за ритуалом. Петр подошел к зеркалам и, заметив глаза, накинул покрывало на место. — Я не хотел, чтобы он следил, и приказал слугам весь день капать в глазки лимонного сока и катать зеркала на качелях. Надеюсь, Альфонций мучается сегодня! Тремер критично посмотрел на Тореадора, пытаясь понять, шутит ли Новообращенный или и вправду занимался такими глупостями. — Благодарю, — наконец сдержанно сказал хозяин капеллы, — оставь их. Я займусь осмотром и сообщу все, что смогу отыскать. — Отлично! — Тео хлопнул в ладоши и, помпезно поклонившись, покинул кабинет мага. Тремер вынес сверток в подземную лабораторию и, активировав защиту, снял полотно. Глаза дружно уставились на мага, и Петр осторожно соскоблил часть краски, которой был нарисован шевелящийся глаз. Проведя несколько анализов, он так же проверил вещество, нанесенное на поверхность стекла и письмена с обратной стороны рамы. Достав какую-то книжицу, сверил записи и, покачивая головой, продолжил исследования. Около пяти утра его прервала Марианна, сообщив, что Тремера ждет новый посетитель. Явился Бэн жаловаться на опоздание девушки, и при этом он сам задержал «бездонный сосуд» почти до утра, лишая клиентов ее крови. Петр захватил с собой одно из зеркал и поднялся в кабинет, приказав слуге вызвать принцессу. Все равно так поздно к ней никто уже не заглянет. — Доброй ночи, Бэнджамин, — поприветствовал он гуля Палача, — мне Марианна уже сообщила о вашем недовольстве. Я вас понимаю и сочувствую. — Катерина нуждается в крови, и вы сбиваете ей график работы, лишая еды, — Бэн говорил спокойно, и Петр понял, что его хозяйка злится не достаточно сильно, чтобы опасаться ее мести. — Я бы с радостью оторвал Диту от дел Карла и отправил к Палачу, если бы имел такие полномочия. — Петр занял свое место во главе стола и, сняв парик, приглаживал свои короткие волосы. — Если бы вы знали, сколько недовольства вызывает у меня такое вмешательство в мой бизнес. Но, к сожалению, девушка является гулем Юстициара, и я не могу требовать от нее большего. Бэн кивнул. — Катерина желает получить ее завтра до Густава. Я заберу ее в девять, и никаких возражений! — Я бы и не подумал, что вы! — Наиграно воскликнул Тремер, но, получив презрительный взгляд гуля, успокоился, — в моих интересах, чтобы госпожа Катерина была сыта, Вильгельм доволен и Густав не выбирался из своего убежища. Вентру будут снабжены кровью, и я лично прослежу, чтобы Карл более не отвлекал Диту в договоренные с вами ночи. А, вот и она, — проговорил он, поднимаясь навстречу смертной. Бэн глянул на нее лишь мельком, не позволяя себе отвлекаться. Но Петр уже давно стал замечать, как юноша реагирует на юную красотку. Многие вампиры города знали, насколько сильно Катерина ценит своего гуля. Бэн не только вел все ее дела, но и выполнял часть ее работы. Практически все светские диалоги со смертными и бессмертными велись через Бэна, и вампиры желали иметь любой способ непрямого воздействия на столь ценного слугу. Петр понимал, что, если юноша увлекся Дитой, то заставить девчонку повлиять на то или иное решение Катерины не составит труда. Бэн был падок на женщин, но, к сожалению, его влечения быстро проходили. Поэтому действовать надо тоже быстро. — Тео доставил мне зеркала, — Тремер указал на одно из них, что принес из лаборатории, — благодарю, Бэнджамин, — кивнул он гулю. — Я уже провел кое-какие анализы, и, уверен, Дита сможет прояснить нам картину происходящего. — Да, именно на это я и рассчитывал, — быстро кивнул юноша. — Само зеркало ничем не отличается по структуре, так что его замена для мага – вопрос времени и денег. Некоторое значение имеет рама. Она направляет заклинание и посылает его в нужно русло, но так же легко заменима. Видите эти глаза, — он указал на рисунки вдоль рамы, — они не наблюдатели, как решил глупый Тореадор. Глаза концентрируют потоки. Выбирают жертву и удерживают ее. Когда заклинание начинает работать, глаза выбирают единую цель и контролируют ее создание, почти как гипноз вампиров, но без предварительной обработки. Я уверен, ваш маг использует собранный биологический материал жертв для их контроля. Потерянный волос, клочок кожи, зацепившийся за гвоздь, или легкий укол – и есть образец крови. Но как они выбирают жертв, я пока не понял. — Грегорис утверждает, что Сергий следит за вашей капеллой и берет тех, кто посещает ваши залы. — Глупости! Что Носферату понимает в магии? Мою таверну посещает сотни смертных в день, а маг выбирает лишь молодых гулей. Тут вопрос в отношениях и поведении. Сергий имеет другой источник информации. — Я проведу допрос ваших постояльцев. Так или иначе, я надеюсь прикончить мага завтра, до того, как он убьет еще кого-то. — Да. Прикончить. Мага не так уж легко убить, Бэнджамин. Особенно, если он знает, что ему угрожает опасность. Защитные заклинания, телепортация, ментальный контроль или просто убийственные колдунства не позволят вам даже приблизиться. Но, впрочем, я не сомневаюсь, что именно вам удастся решить эту задачу. — Петр заискивающе улыбнулся. — От пули маг вряд ли себя защитит, — вставил Бэн. — О, от пули, — Петр рассмеялся, — если бы ты знал... — Он замолчал, странно поглядывая на юношу. — Небольшой совет: используй подручных. Никто в этом городе не хочет расстраивать Палача. Бэн уставился на Тремера, но, сообразив, кивнул. — Дита, дитя мое, займись-ка зеркалом. Ты помнишь, что я говорил тебе в прошлый раз? Я пока достану карту, чтобы ты указала, куда направляется кровь. — Перевел разговор вампир. Девушка подошла к зеркалу, неловко подергала его, пытаясь уложить. Бэн подскочил к ней, помогая и поддерживая тяжелое стекло. Когда зеркало было установлено, Дита села на него и, приложив ладони к гладкой поверхности, закрыла глаза. Остаточная магия легко улавливалась. Намного проще было увидеть, что делал другой маг, чем колдовать самой. И связи, что указывало зеркало, были очевидны. Уже через минуту Дита поднялась. — Я могу сказать, где это, — сообщила она, и Петр подвел ее к карте. Девушка взяла карандаш и отметила точку в районе Доротеенштадте, на востоке Улицы Лип. — Это лечебница Альфонция. Мы там и были вчера. Отыскали зеркала, и Тори сказала, что встречалась с самим магом. Но и Бруджа, и Грегорис были столь испуганы встречей с ним, что я не рискнул продолжать охоту. — Бэн смотрел зачарованно на точку. — Возможно, Альфонций использует кровь гулей, чтобы исцелять своих больных? В них содержится вите и в той или иной степени она может лечить. — Да, он собирает вите, но вряд ли магу такого уровня требуется помощь в лечении. Даже Дита способна... — Петр запнулся. — Нет, кровь для этого ему не нужна. Что-то еще кроме зеркал вы видели там? — Да, в подземелье мы нашли саркофаг, комнату с залитой огнем пентаграммой и тела каких-то людей в комнате с зеркальным шаром. — Что с телами? — Вдруг заинтересовался Тремер. — Пятнадцать или шестнадцать тел. Последние вроде как без рук и ног. Висели в комнате на стенах, как бабочки на стенде. Все одинаковые, хорошего телосложения, примерно двадцати лет. Более добавить ничего не могу. — Плохо, — Петр вдруг помрачнел. — Говори! — Приказал гуль. — Ваш маг – член ордена Гермеса. Я могу быть уверен в этом. На то указывает пентаграмма и письмена на раме. Эти маги сильны, впрочем, многие маги сильны. Но у всех них есть один большой недостаток. Ты ведь сам знаешь, Бэнджамин. Ты изучал нашу историю? — Петр взглянул юноше в глаза. — Когда-то мы были смертны, когда-то Тремеры были магами, и, в жажде спасти себя, обратились в вампиров. Бэн утвердительно кивнул. — Ваш Альфонций жаждет бессмертия. Но, став вампиром, маг теряет свои силы. Конечно, взамен мы обрели новые, намного более могущественные и ценные, но все же... Альфонций создал для себя допельгангеров, добавив в них вите. Эти тела, что обнаружил ты в подземелье – сосуды, вместилища для его создания. Когда его старое тело умрет, его рассудок переселится в двойника, более сильного и выносливого, чем обычный человек. Допельгангер[1] проживет дольше, разовьет и без того необыкновенные способности, а, когда наступит время и копия умрет, Альфонций переселится в новое тело. И так... шестнадцать раз. Он продлил свое существование минимум на тысячелетие. — Надо убить его и всех его двойников! — Воскликнул Бэн. — Да, и чем скорее, тем лучше, так как Альфонций не дастся вам легко. Скорее всего, он уже перепрятал тела, и вам не отыскать их на прежнем месте. — Разве маги не могут сделать себя бессмертными без таких странных изощрений? — Тихо спросила девушка, про которую все забыли. — Могут. Вполне могут. Но для этого нужно обладать огромными знаниями и иметь поддержку аватара. По-настоящему сильного аватара. Например, такого, как твой, — Петр хитро улыбнулся девушке, и Дита опустила голову. — Другим магам приходится изощрятся и искать иные пути, но большинство все же умирают и надеются на перерождение. — Завтра я с Грейсами и Носферату постараюсь прикончить Альфонция. Дита мне понадобится, так что после встречи с Густавом я заберу ее, — сообщил Бэн. — Конечно, она в вашем распоряжении, — услужливо кивнул Тремер, — только за ее сохранность отвечаешь своей головой. — Петр продолжал улыбаться, но его глаза смотрели с жестокостью, доступной лишь бессмертным. — Упустишь магичку, и я тебя четвертую! Бэн выдержал этот взгляд, ничего не ответив. Он взял девушку за руку и направился к выходу из кабинета. — Бэн! О магии «бездонного сосуда» не должен знать никто. Ее способности – это собственность Карла, так что можешь высказать благодарность Юстициару, когда он заедет в Берлин. — Юноша снова кивнул. — И, Дита, задержись! — Приказал Тремер. Бэн отпустил ее руку, и Петр внутренне улыбнулся, заметив, какими взглядами они обменялись. Когда гуль Палача покинул его покои, вампир усадил девушку на кресло и вновь присосался к ее шее. Тремер с удовлетворением отметил, что «бездонный сосуд» становится все покладистей, когда дело касается зубов вампира. Очевидно, что девчонка попала в зависимость от удовольствия, что дарят волшебные клыки, и очень скоро она сама будет бегать за бессмертными и умолять об укусе. И тогда контролировать ее будет легко. — Ты быстро учишься, — сказал вампир ей, когда закончил питаться. — Мне казалось, как раз наоборот. Я понимаю все меньше, и у меня ничего не выходит. — Может, просто выходит совсем не то, чего тебе хотелось бы? — Петр усмехнулся и надавил пальцем на то место, где она прятала пергамент. Дита дернулась от него, но вампир схватил ее за горло и зарычал. — Это собственность Тремеров, девчонка! Было глупо думать, что тебе позволят украсть тайные знания. — Я лишь хочу учиться. Карлу требуется моя магия, я хочу стать лучше для него, — запинаясь, оправдывалась она. — Ты ничему не научишься из этого. Его рука ловко скользнула ей под одежду и забрала ценный лист бумаги. Дита всхлипнула от обиды. — Ну вот, помяла! — Рассердился он, разворачивая пергамент и отпуская смертную. — Как мне учиться, если ты ничего не можешь мне объяснить? А Максимилиан только требует и требует, запугивает и колотит. — Ни я, ни Макс научить тебя не сможем. — Тремер примирительно погладил ее плечи. — Наши знания основаны на знаниях герметиков[2], так же, как и это заклинание, — указал он на пергамент, — оно лишь введет тебя в заблуждение. Ты использовала и используешь другую основу, другие доктрины и, если я начну тебя обучать, это лишь отбросит тебя назад, к истокам. И дать тебе большего, чем ты уже умеешь, я не смогу. Тебе придется постигать все самой, а волшебство приходит с тренировкой. Записывай, чего добиваешься. Эти записи помогут тебе больше, чем все знания библиотеки. — Сомневаюсь, — буркнула девушка. — Впрочем, — Петр загадочно улыбнулся, — я позволю тебе посещать библиотеку, если ты пообещаешь более никогда ничего не брать оттуда. — Обещаю! — Сразу воскликнула девушка, и Тремер рассмеялся. — И сделай мне небольшое одолжение: укажи Бэну на Максимилиана. Пусть тот последит за ним. У меня есть некоторые неприятные подозрения. — Почему бы тебе самому не попросить его об этом, — насупилась Дита. — Тебя он послушает, — мужчина поправил сбившиеся волоски на ее прическе, — или приложи усилия, чтобы он тебя послушал. Хочешь читать мои книжки – поработай на меня. Максимилиан что-то задумал, и, уверяю, это может повлиять и на Карла. — Ладно, раз так... — Дита на минутку задумалась. — Предполагаешь, Максимилиан действует против Юстициара? — Именно!***
На выходе из капеллы Бэна подозвал к себе Анжело. Заметив юношу, он свистнул ему, как слуге, и Бэн раздраженно подсел за его столик. — Что еще? — Поинтересовался гуль Палача. Анжело протянул ему руку для рукопожатия, но Бэн проигнорировал этот жест. Тогда старший гуль положил ему руку на плечо и пододвинул кружку, полную вина. — Как продвигаются дела с пропавшими гулями? — Спросил он, участливо заглядываю юноше в глаза. Бэн прищурился, чувствуя, что Анжело хитрит. — Продвигаются, — уклончиво ответил он. — Потом доложишь мне во всех подробностях. И как показывают себя Грейсы? — Отлично. Бэн попытался скинуть руку, что давила ему на психику, но Анжело хохотнул и прижал Бэна к себе покрепче. Старший гуль был сильно пьян и в хорошем настроении. — Я слышал, ты будешь выступать на следующих боях Давидова. — Возможно. Я еще не давал своего согласия. — Бэн, соглашайся. Дам тебе прекрасную возможность заработать. Я знаю, что у тебя с деньгами тяжело. И тебе почти ничего не придется делать, — стал нашептывать ему Анжело. — И как же я могу заработать? — Стараясь говорить с меньшим пренебрежением, спросил Бэн. — Выйдешь во второй круг, проиграешь мне, и я заплачу тебе две тысячи. — Кельнских марок? — Да, я по мелочам не предлагаю. Бэн быстро взвесил все возможные варианты. Две тысячи на земле не валяются, но продаться Анжело... — Расскажи, что за второй круг. Я с новыми правилами Носферату не знаком. — Показательный бой. Пятнадцать минут танцев, а потом, кто первый упадет. Без смертей. Ляжешь, денег получишь. Если в других боях победишь, то и репутация не пострадает, — усмехнулся Анжело, зная, насколько самовлюблен гуль Палача. — Я обдумаю. — Думай, но не растягивай. Мне, знаешь ли, есть, куда средства вкладывать. — Зачем тебе эта показательная победа? Все и так знают, что я сильнее тебя! Анжело оттолкнул юношу и гневно сжал кулаки: — Откуда такая уверенность? — вспыхнул он внезапно. — То, что ты старше меня, ничего не доказывает! Однажды я уложил Блатта на турнире, и все знают, что я развил свои способности до максимума! — Кто знает, может, ты и Блатту денег предложил? — Щенок! — Анжело вскочил, толкая стол и опрокидывая кружку. Он с трудом сдерживал себя, прожигая Бэна глазами. — Забудь о моем предложении. Я в любом случае завалю тебя! — Да кто бы спорил, — Бэн, с трудом скрывая улыбку, поднялся из-за стола. — Можешь передать всем, что я буду участвовать в боях и выйду против тебя. Анжело зарычал от злости, скидывая кружки и смахивая пролитое вино на пол.