Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». 6 июля 1808 год) Вторник. (Бэн) Дита вновь уснула по дороге к Тремерам после посещения вампиров. Гуль Палача остановился рядом со зданием капеллы, наблюдая за её ангельским личиком. Девушка хотела играть в дружбу так же, как и Катерина много столетий назад: назвав его «немужчиной», госпожа искала в нём друга. Дита слишком сильно напоминала Катерину, и он не мог отказать принцессе. Бэн был готов стать «немужчиной» и поддержать её игру. Рано или поздно девушке надоест, рано или поздно Дита так же, как и он, поймёт, что дружбы просто не существует, но пока его эксперимент должен продолжаться - девушка может наивно верить, а Бэн не маленький, подождёт. Его влекло к ней с прежней силой, но теперь он был рад и этим спокойным минутам близости, когда она спала у него на руках. Полвечера девчонка вешалась на него, цепляясь и заставляя чувствовать боль в промежности. А когда она плакала как ребёнок, в нём проснулась настоящая жалость. Иногда и ему хотелось напиться и забыть о безнадёжной любви к Катерине, обо всех тех мерзостях, что приходилось делать ради госпожи, обо всех смертях и трупах на его совести. И временами он позволял себе такую слабость, позволял себе сбегать в мир наркотиков, чтобы не вспоминать о реальности. Но если девчонка сдастся, если сопьётся, как многие гули, он будет разочарован. Наклонившись к её тёплым, мягким губам он тихо прошептал: — Не сдавайся. Девушка улыбнулась, складывая губки и цепляя его кожу. Бэн откинулся. Ему слишком сильно хотелось поцеловать её, но он понимал, что поцелуем ограничиться не сможет. Подхватив девушку на руки, он спрыгнул с лошади и направился к капелле. Осторожно прижимая её к себе, он протиснулся в двери. Трактир был почти пуст: Катерина задержала девушку сегодня, играясь с ней, как кошка с мышкой. Бэн восторгался, смотря на них, смотря на двух прекрасных женщин, он таял и вздыхал с тоской. Вильгельм терпеливо дожидался в стороне, и Бэн смог забыть о нём и о своей ненависти к вампиру. На входе их встретила Марианна. — Вы долго, — сказала она, после того как несколько раз поклонилась. — Не я решаю, — спокойно ответил гуль, протягивая слуге Тремера Диту. — Снова спит? — сердито проговорила Марианна и, дёрнув девушку, грубо поставила её на пол. Дита не проснулась даже от этого, и, пошатываясь, пыталась повиснуть на ней, чтобы спать дальше. — Проснись, девчонка, — зашипела на неё Марианна. — Садись за стол и дожидайся клиентов, — подтолкнув девушку в зал, она проследила, чтобы та добралась до своего стола. — Может, желаете посетить наш бордель? — предложила Марианна, заметив, что Бэн провожает Диту взглядом. — На дворе ночь, а в это время суток мне есть, чем себя занять. Кроме того, в вашем борделе нет девушки, которая меня действительно привлекает, — усмехнулся он, всё ещё смотря на Диту. — Чем вам всем так понравилась эта девчонка? — в сердцах воскликнула Марианна. — Она глупа, наивна и проста, как необразованная крестьянка… — Может, именно эта простота и выделяет её среди стада лгунов и притворщиков, — грубо перебил её Бэн. — Кроме того, она совсем ребёнок, недоразвитое тело, маленькая грудь. Может, на личико она и мила, но мужчины предпочитают таких женщин, как я, — Марина выпятила свою большую грудь и с усмешкой посмотрела на Бэна. — Такие женщины. как ты, вызывают у меня оскомину, приелось. Резко развернувшись, Бэн покинул капеллу. Бросив последний взгляд на Диту, он заметил, что та снова уснула, положив голову на стол. Улыбнувшись, чувствуя подъём и ликование оттого, что принцесса не подчинялась никому, он забрался на свою лошадку и помчался делать работу, которую его госпожа в последнее время полностью игнорировала.***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 7 июля 1808 год) Среда. Как Бэн и просил, Дита приехала в их капеллу попозже. Поспать ей всё равно не удалось, до рассвета её будила Марианна, а после оказалось, что Коган забрал её матрац и ей пришлось повоевать, чтобы вернуть свои вещи. На кровати ей спать всё равно не разрешили. «Слишком мало и плохо работаешь», - сказал Коган. И хотя в её распоряжении была своя комната, ей пришлось подчиниться, чтобы Коган не выломал доски, что заменяли ей постель. Дита расстелила одеяльце в углу и подремала полчаса на полу. В двенадцать она была уже у казарм гулей Палача и, тихонько постучав, пробралась в их коморку. Бэн всё же проснулся, и, виновато ему улыбнувшись, Дита извинилась. — Старалась тебя не будить, можешь спать дальше, — она поставила корзинку с едой на пол и, положив руки на плечи Бэна, попыталась нежно его уложить, но юноша грубо убрал её руки и стал одеваться. — Извини, Бэн, — Дита сложила брови домиком, всячески выказывая сожаление. — Успокойся, милая, — Ангелина подтянула её к себе за талию и усадила рядом за стол. — Если б он хотел спать, он бы спал. — Мне кажется, я ему мешаю, — тихо шепнула девушка на ухо подруге. — Ерунда, — махнула рукой Ангелина. — Всё равно невежливо получается, это же ваш дом, — ещё тише сказала девушка, но Бэн её, конечно же, услышал и, фыркнув, забрал свои вещи, а затем выскочил за дверь. Он бы мог поспать, у него не было планов, и день снова был свободен, но спать радом с принцессой он не мог: слишком сильно её хотел и, слыша голос Диты, возбуждался так, что не мог думать ни о чём более, как о ней. На соседней улице жила молоденькая вдова, которая за пару монет с радостью удовлетворит его и позволит отоспаться в своей постели. Бэн приготовил её для Вильгельма, и женщина всегда была рада видеть юношу, явна обделённая мужской лаской. Но, с появлением Диты, Бэн почти забыл обо всех своих любовницах и подружках, что собирал, как стадо для Вентру. Кровь Диты подходила всем, и Вентру больше не нуждались в услугах гуля Палача. Но, кажется, все эти девицы вполне могут пригодиться ему самому: пока Дита продолжала вилять хвостом рядом с ним, он сам чувствовал себя обделённый женским вниманием. Когда двери за гулем закрылись, Дита печально вздохнула и достала для Ангелины принесённый обед и свежие газеты. — Мне кажется, ты к Бэну не равнодушна, — делая вид, что листает газету, заметила женщина. Дита хотела махнуть рукой и сказать подруге правду, что мрачный и жестокий Бэн её скорее пугает, чем привлекает, но Джетт хотел, чтобы она соблазнила юношу. И попробовать действовать через Ангелину - это хороший шанс. Она не хотела использовать подобным образом лучшую подругу, но ради хозяина можно и не такое сделать. — Да, — сказала она, как бы по секрету. — Осторожнее с ним, — со вздохом сказала женщина. — Может он и выглядит добрым и надёжным парнем, но он старый гуль Палача, и его доброты хватает ровно до того момента, как проголодается наша госпожа. — Катерина очень любит мою кровь, — призналась Дита. А Ангелина заметно покраснела. — Я слышала. И завидую тебе. Прости, не хочу об этом говорить, — она резко стала листать газету, стараясь унять своё расстройство. — Ты подскажешь мне, как лучше найти подход к Бэну? — не сдавалась принцесса. — Думаю, ты и так ему симпатична. Но я бы не хотела, чтобы он… убил тебя. — Откуда такие мысли? — А тебя не смущает, что Бэн такой красавчик, а подружки с ним никогда рядом нет? — У большенства из гулей нет пары. Это мне кажется нормальным. — Я не про пару. Когда ты любишь лишь своего господина, все другие люди превращаются в грязную массу, которая по сути тебя ничем не привлекает. Если что-то и случится, какое-то подобие отношений, то всё равно будешь сравнивать свою пассию с господином. А когда поймёшь, что нет ничего схожего, то сбежишь с отвращением. Или убьёшь, чтоб под ногами не мешалась. — Наверно, я не понимаю, — Дита любила лишь Джетта, и не могла представить отношения с другим. Соблазнить Бэна, заставить его сблизиться с собой, заставить его доверять себе. Это как работа. План, который нужно выполнить, а что там дальше с ним будет, она не продумала. — Бэн любит женщин, не буду скрывать, он знает, что с ними делать. Но они ему не нужны. Ни одна, кроме Катерины. Ты очень молодая, тебе может казаться, что за гранью между чувствами к господину есть возможность для других чувств. Но их нет. Бэн обожает влюблять в себя молодых и красивых. Таких, как ты. Он использует их для удовлетворения своих низменных потребностей, а потом уничтожает, как расходный материал. Я бы не хотела, чтобы он избавился от тебя. — Ммм, — протянула Дита. Она задумчиво оперлась на ладонь и, казалось, не слушала. Углубившись в мечты о Джетте, она забыла о существовании Ангелины и Бэна. — Ты словно малое дитя, — вздохнула женщина. — Но если Бэн тебя обидит, ты скажи, я ему устрою взбучку, — пошутила она, стараясь отвлечь Диту от мечтаний. Девушки снова вернулись к занятиям, о Бэне более не вспоминая. Хотя Ангелина действительно тревожилась за подругу, она не знала, как её уберечь и чем убедить. Часам к пяти, они обе утомись, и Ангелина, погасив лампы, легла на солдатскую лежанку. Дита сказала, что ещё почитает, и, когда подруга заснула, тихонько пробежалась глазами по всем бумагам, что нашла у слуг Палача. Потом забралась на стул с ногами, уложила голову на стол и почти сразу уснула. Бэн вернулся после восьми. Он надеялся не застать Диту в их каморке, но принцесса сладко спала, свесив руки со стола, используя вместо подушки крышку от котомки. Бэн с улыбкой нагнулся к ней, погладив по волосам, он осторожно поцеловал её в щёку. Дита вздрогнула и улыбнулась. Её прекрасные губы. Он провёл по ним большим пальцем руки, глубоко вздыхая и мечтательно закрывая глаза. — Бэн! — громким шёпотом окликнула его Ангелина. Сестра проснулась. Бэн отпрыгнул от девушки, как ужаленный, и сделал невинное лицо. — Оставь её в покое! — приказала Ангелина. — Что с тобой, я ничего ей не сделаю, — попытался он успокоить напарницу. — Знаю я, как ты ничего не сделаешь. Если бы Катерина не хотела сохранить меня для своей службы, ты бы и меня убил, — сердито произнесла она. — Что за глупости! Ангелина, я тебя всегда поддерживал, как мог! — Ты даже сам этого не замечаешь, старый изверг. Ты спишь с девушкой, а потом её убиваешь. Не смей трогать Диту, она наивна, молода! Она не для тебя! — Ты мне морали читаешь? Она достаточно взрослая, чтобы самой решать, тебя не кажется? — Что вы расшумелись, — пробормотала Дита, укладываясь на другой бок. На её правой щеке остался след от плетёной крышки. — Я отвезу её в капеллу, — строго произнёс Бэн, — Дита, тебе пора ехать, поднимайся! — Да, да, — проворчала она, в полусне сползая со стула, — сколько времени? Словно неделю не спала… — Наверное, и не спала, — улыбнулась ей Ангелина, помогая девушке собрать бумаги из журнала и тарелки в котомку. — Ты завтра лучше выспись, у меня всё равно дел выше крыши. — Я могла бы помочь… — Нет! — сердито вставил Бэн. — Нет, так нет, только не кричи, — махнула девушка на него рукой. — Пойдём, Дита, я отвезу тебя до капеллы, — сказал он нежнее. — Спасибо! — принцесса радостно ему улыбнулась. — Помни мои слова! — сказала Бэну на прощание Ангелина.