В поисках человечности

Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory

      (Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1808 год). Дневник Бэнджамина Груневальда. Страница 2. Stekktíð[1] «время сева и кладки яиц» PWP       Ангелина стала слугой Катерины в 1782. Девушка была из бедной семьи, имела африканские корни и кроме смелого сердца ничем особенным не выделялась, но Ангелине нравилось служить нашей госпоже. И её рвение меня восхищало. Я перевёл на неё обязанности, связанные с контролем внутренних войск и пересылкой писем. Однако Ангелина оказалась безграмотна и обучалась с трудом. Я учил её двадцать шесть лет и иногда с разочарованием опускал руки, видя, как много ошибок допускает новая слуга Катерины. После того, как за неё взялась Дита, всё пошло намного быстрее. Принцесса отлично писала на нескольких языках, считала в уме, складывала огромные числа, легко переводила и расшифровывала любые тексты. И это, наверное, единственное, что умела инфанта белоручка. Я был очень доволен работой Диты, Катерина тоже.       Дита помогла Ангелине и с чистописанием, тренируясь с ней часами, засиживаясь в нашей маленькой каморке до заката. Это была мирная идиллия, под которую я просыпался днём. Их тихие спокойные голоса, приглушённый волшебный смех маленькой красотки, нежные улыбки, что дарила ей Ангелина, помогали мне вспомнить, что я тоже человек. Иногда, не вставая с постели, я часами наблюдал за девушками, расслабленно улыбаясь.       А потом, внезапно, мои руки стали потеть, когда Дита садилась рядом со мной на лошадь. Я чувствовал жар и понимал, что это физическое влечение может сильно помешать моей работе. Это превращалось в наваждение. Я отводил взгляд от полного блаженства лица, когда моя богиня прикасалась к ней, пила кровь Диты. Моё сердце билось безумно быстро, когда принцесса задерживалась в моей комнате и весело смеясь, общалась с Ангелиной. Я боялся, забывая дышать, что они услышат его. Притворялся спящим, тайно наблюдая за девушкой.       Я пытался отвлечься с девицами в дешёвых забегаловках и в кварталах проституток. Но это помогало ненадолго. Приходил вторник, и я, переминаясь с ноги на ногу, чувствуя смущение, как ребёнок ждал у дверей скромной комнаты Диты.       Первое время «бездонный сосуд» жила в общей зале с остальным стадом, но её бывший хозяин Джетт выпросил Петра выдать девушке отдельное место с личной кроватью и ящиками для вещей. Я был рад, что Дита переехала из общей комнаты. Девиц Петра продавали не только вампирам на кровь, но и простым смертным как проституток, и многие гули пользовались ими в своё удовольствие. Мысль о том, что Дита уподобится обычным потаскухам сильно меня расстраивала.       Не знаю, что привлекло меня к ней так внезапно и болезненно. Никогда ранее я не увлекался столь молоденькими и худощавыми особами. Девушки дозамужнего возраста казались мне скучными и пресными в постели и любви. Я предпочитал пышных, объёмных дам, овдовевших или родивших пару детей. Но угловатое тело Диты напоминало мне молодую Катерину, а её юношеский нигилизм казался мне здравым смыслом в этой бесконечной гонке лжи. Кроме того, меня восхищала её нелюбовь к зануде Анжело и другим гулям, которые считали себя высшим обществом среди смертных.       Мне нужно было отвозить девушку к Вентру, и встреч было не избежать. Я приезжал в капеллу и стоял рядом с её комнатой. Дита выходила ко мне, приветливо улыбалась, а я старался не выдать своих желаний, старался вести себя как всегда, но мой голос дрожал, во рту пересыхало, я мялся. Девушка смеялась надо мной, называя моё смущение милым. Хватала мою руку, поглаживала по шее, я видел, что она играет, издевается надо мной. Безумные полчаса, пока мы ехали на лошади, она тёрлась о мою грудь щекой, щекотала пальцами мою поясницу. Мне хотелось остановиться, бросить её на землю и взять прямо там. Моё тело болело и ныло, после того, как возвращал её домой, я мчался к продажным женщинам, пытаясь снять напряжение.       Я бы мог получить её в любой момент, как и многих других, заставив Диту подчиниться моим дисциплинам или силе, но я всегда желал, чтобы объект моей страсти отвечал мне на мои чувства. И уверив себя, что мне необходимо добиться от неё этих чувств, прежде чем затащить в свою постель, я отступил.       У меня появились подозрения, что моя страсть слишком заметна, так как даже Вильгельм поинтересовался у меня моим влечением к девушке. Сенешаль расспрашивал меня о ней, пытался выяснить мое к ней отношение, я не сказал ничего особенного, но я всё же почувствовал, как моя тяга к Дите усилилась. Словно Вильгельм открыл мне глаза. После разговора с вампиром всё стало значительно хуже.       Приехав на следующую ночь к капелле Тремеров, я не смог зайти в трактир, чувствуя головокружение от одной только мысли о девушке. Кажется, я достиг своего пика и был готов сорваться, потеряв контроль. Дита, не дождавшись моего появления, сама вышла ко мне, отыскав мою лошадь рядом со зданием. Весело махнув, она протянула руку, ожидая, что я помогу подсесть ей. Судорожно сглотнув, я ухватил её тонкое запястье. Меня прошиб пот, желание захлёстывало меня. Я с трудом поднял её, хотя во мне была сила пяти смертных. Дита мгновенно прижалась ко мне, отчего я лишился возможности дышать. Ругаясь про себя на чём свет стоит, я рванул поводья, направляясь в Шарлоттенбург. Мне стоило приехать раньше, приехать и уломать её на близость. Или соблазнить её дисциплинами, всё что угодно. Мне необходима была разрядка. Дита как обычно что-то лепетала, но я не слышал, принюхиваясь к странному запаху её волос. Левой рукой я поддерживал её в седле и, надеясь, что она не заметит, поглаживал её бёдра. Вскоре она умолкла, и я понял, что девчонка недовольна моими посягательствами. Но мне было уже всё равно. Я был готов наброситься на Диту на лошади, лишь бы получить её.       Остановив у дворца Шарлоттенбурга кобылку, я попытался прижать её к себе, но Дита, оттолкнув меня, спрыгнула с лошади и, как-то озлобленно смотря в мои невидящие от желания глаза, попятившись, ушла во дворец одна. Я медленно приходил в себя. Девушка меня не хотела, и это было тяжело, обидно. Меня наполнили разочарование и злость на самого себя. В конце концов, Дита просто общественно стадо, просто еда, зачем мне её чувства! Но... они были мне нужны.       Меня, как всегда, спасла мой ангел Катерина. Видя моё состояние, хозяйка попросила Вильгельма пить Диту первым. Я следил за ними, завидуя его зубам и тому, как легко девчонка отдаётся ему. Мне хотелось быть вампиром, я мечтал об этом уже сотни лет.       Когда Вильгельм закончил питаться, он попросил меня оставить их ненадолго: им нужно было о чём-то поговорить. Я вышел за дверь, стараясь забыть о Дите, стараясь смыть её образ. Буквально через пять минут она выбежала за мной. Девушка, посмотрев на меня, сильно покраснела. Не знаю, о чём они там говорили, но это явно её нервировало. Взяв мою руку, сильно удивив этим, Дита потянула меня в покои Катерины.       — Скажи, чем ты подкупил Вильгельма? — проговорила она, довольно-таки зло, остановившись у двери.       — О чём ты? — я действительно не понимал её.       — Не верю, что всё это совпадение, — сказала она ещё тише, отталкивая меня.       Девушка вошла к Катерине, а я пару минут стоял в коридоре, недоумевая. Что сказал ей Вильгельм? Откуда такая агрессия?       Катерина ожидала меня, и, когда я появился, она подозвала меня пальчиком, усадила рядом с Дитой, которая с мрачным лицом сидела на широкой постели, где Катерина и Вильгельм придавались любовным ласкам.       Погладив свою еду по щеке, Катерина сказала ей:       — Расслабься.       А потом, наклонившись к моему уху нежно, ласково прошептала:       — Поцелуй её, — и я сразу потянулся к объекту моих плотских желаний.       Дита отпрянула. В глазах девушки я заметил какое-то разочарование, словно её все предали, но я слишком сильно желал её, чтобы позволить ей сбежать. Прильнул к губам Диты, чувствуя, как снова бешено колотиться сердце и как напрягается член. Через мгновение девушка успокоилась, расслабилась и ответила на мой поцелуй, но я продолжал её удерживать: мне просто хотелось прикасаться к ней. Катерина нагнулась ко мне и стала пить мою кровь, от восторга и счастья я чуть не задохнулся: последний раз она делала это лет десять назад. К сожалению, длилось это недолго, ведь Катерина быстро переключилась на Диту, не мешая нам целоваться. Я всё же заставил себя отстраниться, позволяя своей госпоже беспрепятственно наслаждаться едой. Наблюдая за ними, я облизал свои сухие губы, которые жаждали большего, чем просто поцелуй. Но Дита вряд ли пойдёт на большее. Передо мной вдруг встал выбор: получить девушку, удовлетворить свои физические потребности или сохранить нашу дружбу, очень важную и ценную для меня и моих исследований. Не знаю почему, но я выбрал дружбу. Женщины приходят и уходят, а если Дита пропадёт из моей жизни, если она перестанет радовать Ангелину, я потеряю намного больше, чем смогу приобрести, склонив её к соитию. Отвернувшись, я пытался успокоиться. Откинув все пошлые мысли, я смирялся с положением друга и «немужчины». Перебирая в голове знакомых девиц, к которым смогу отправиться через пару часов, я прислушивался к тихим стонам Диты и пытался убедить себя, что рано или поздно я забуду о ней или она сама придёт в мои объятья.       Катерина закончила питаться и, прошептав: «божественна», - вышла из комнаты, закрыв за собой дверь. Я хотел подняться, боясь смотреть в сторону Диты, спешил покинуть комнату, не желая оставаться с ней наедине. Но внезапно девочка, обхватив мою шею, стала вновь целовать меня.       Я среагировал мгновенно. Всё моё тело отдалось моей страсти, отбросив все прежние мысли. Я чувствовал, как этот поцелуй обжигает меня изнутри, обжигает губы, разрывает мои штаны. Дита сама стала стаскивать с меня одежду, продолжая целовать. Мои желания оглушали меня, все мысли улетучились и, погрузившись в страсть, я был движим лишь жаждой. Сорвал с неё платье, под которым ничего не оказалось, затем скинул с себя множество рубашек и других одежд. Обнажившись, я прижался к её горячему телу.       Наконец-то я видел её нагой. Девушка была безупречна, прекрасна как изваяния древних богинь. И Дита ни капли не была похожа на Катерину. У принцессы была королевская осанка, крепкие ягодицы и узенькая талия. Её длинные пухлые ноги сводили меня с ума. Я раздвинул их, притянул к себе, упираясь в её мягкое лоно своим эрегированным фаллосом. Разглядывал Диту, не стесняясь своих желаний, ощупывал каждый сантиметр её кожи и, остановившись у её распухшего от нетерпения клитора, я стал поглаживать его, спеша оказаться внутри.       Девушка была высокой, лишь на пару дюймов ниже меня. И хотя лицо у неё было детским, кукольным, я предполагал, что тело принцессы достигло шестнадцати лет, прежде чем Дита стала пить кровь вампиров. Теперь же, заметив по-детски узкие бёдра, мягкую бархатную грудь не больше половинки дикого яблочка и почти полное отсутствие лобковых волос у меня появились подозрения, что Дита девственна, или хуже того – она девочка. Но я желал Диту слишком сильно, чтобы услышать голос разума и остановиться. Мне просто не хватило силы воли отказаться от неё, пусть даже она не достигла возраста замужества.       Дита продолжала целовать меня, и я чётко ощутил, что и она желает меня. Я спешил, почти не осознавая своих движений, потерявшие чувствительность от напряжения ладони прикасались к её нежной плоти. Раздвигая её божественные губы, я касался заветной дырочки и осторожно поглаживал в ней пальцами. Она была узенькая и трепетала подо мной, словно дыша, а я боялся наткнуться на плевру и закончить на этом нашу игру.       Дита возбуждалась легко, быстро, обжигала меня своей липкой влагой. Стонала и извивалась, вскружив мне голову так, что мне казалось, будто я готов излить на неё семя, даже не входя. Я терял терпение и всё не мог решить, готов ли нарушить свои устоявшиеся традиции и завладеть женщиной первым. Мне никогда не приносило это удовольствия, я предпочитал опытных и понимающих толк в любовных играх дам. Кроме того, я не желал брать ответственность за их девственность, ведь я лишь использовал их. Но я был слишком увлечён, чтобы поворачивать назад. Для меня всё было решено в тот самый момент, когда Дита сама поцеловала меня. И теперь я прижимался к своей мечте и с ужасом боялся сопротивления.       Конечно, я встретил его. Девушка была так напряжена, что никак не хотела поддаваться на мои стремления оказаться внутри неё. Кроме того, принцесса внезапно передумала и стала отталкивать меня и пытаться остановить. Но разве может камушек остановить бушующее море? Я проник в нее, обхватил и прижал к себе посильнее, словно боялся, что она соскользнёт и сбежит. Я почти был не способен себя контролировать, но всё же сдерживался, понимая, что она - простая смертная, и моя сила гуля может ей навредить. Мне казалось, моё желание разрывает меня изнутри, и стоит мне только шевельнуться, как я взорвусь. Девушка стала двигаться сама, негромко постанывая, и, чтобы не привлечь внимание слуг Вильгельма, зажимала себе рукой рот. Мне самому хотелось кричать, но я сжал губы, прикасаясь ими к её груди и шее. Мне было так хорошо, как не было очень давно.       Я был счастлив, что Дита оказалась не девственницей. И вместе с тем испытывал сожаление, что кто-то был раньше меня. Впервые в своей бесконечно долгой жизни мне хотелось обладать женщиной полностью. Хотелось быть для неё всем и чтобы Дита желала того же. Хотелось владеть ею, её телом, её душой и даже её первым опытом в любви.       Я чувствовал, как она достигает высшего блаженства, сильно и часто сжимая мои бёдра ногами и вытягиваясь в струну. Мне редко удавалось встречать женщин, способных на эти волшебные ощущения, подаренные Богом в основном мужчинам. После каждого оргазма Дита глубоко вздыхала и, не глядя на меня, шептала: «Хочу тебя, ещё, ещё». Её слова возбуждали меня лишь сильнее, и я с трудом сдерживался, мечтая продлить это соитие навечно. Не знаю, сколько продолжалось это безумие. Я кончил несколько раз, но не смог остановиться. Лишь под утро, взглянув на часы, я друг понял, что рассвет уже близок, а я даже не начал выполнять поручения госпожи. Это мгновенно отрезвило меня. Оттолкнув девушку, я поднялся и начал быстро одеваться. Дита лежала на кровати и глубоко дышала. Кажется, я остановился прямо перед её пиком. Но в ту секунду я уже думал лишь о том, что разгневаю Катерину, не исполнив её приказы.       — Надо спешить, — сказал я Дите, судорожно натягивая сапоги, — мне ещё отвозить тебя до капеллы, быстро одевайся.       Она медленно, грациозно потянулась, накинула на себя платье, сунула ноги в сандалии и вновь завалилась на кровать.       — Одета, — небрежно кинула девушка, наблюдая, как я пытаюсь застегнуть ремень с напоясной сумкой и оружием.       Поторапливая сам себя, я выбежал с ней на улицу и помчался в старый Берлин. Дита молча ехала со мной, наверно я обидел её, но в тот момент мои мысли судорожно считали минуты, которые мне придётся потратить на все мои дела. Я даже не стал провожать её, оставив одну у капеллы, резко дёрнул поводья, направляя своего коня к границам города.       До рассвета я старался управиться со всеми задачами. С утра Анжело вызвал меня, требуя начать расследование пропажи гуля Жака. Мне не хотелось заниматься слугами Тореадоров, но сидеть без дела я бы просто не смог. Пропажа стала для меня нерешаемой головоломкой, и несколько следующих ночей превратились в безостановочную беготню по городу. Я почти не спал, но когда добрался до постели, не мог уснуть. Меня мучили воспоминания. Прилипшие, горячие, они бросали меня в холодный пот. Я старался не думать о Дите, но от этого я не желал её меньше.       Всю неделю я бегал, хватаясь за любое дело, которое могла предложить мне госпожа. Она даже посмеялась, сказав, что я переусердствую, однако я всего лишь пытался отогнать мысли от девушки, что маячила обнажённой перед моим взором. Я часто западал на красивеньких девиц, но никогда не был столь одержим ими, что даже Катерина терялась в моей страсти к юной принцессе.       Во вторник, наступивший так внезапно, я поехал к Дите пораньше. Я не видел её неделю, не общался и даже не пытался встретиться. И теперь боялся, что девушка будет сожалеть о случившемся, как о порыве желания, после вампирского укуса, не имеющего ко мне отношения, или что Дита обиделась на то, как грубо я прервал наше соитие. А может, она просто осталась недовольна мной, и я, не доставив ей удовольствия, не могу рассчитывать на продолжение отношений. От таких мыслей мурашки бегали по коже, сердце словно останавливалось, и я начинал нервно придумывать себе оправдания. Но больше всего меня пугала возможность потерять в лице Диты подругу и собеседника. Это было глупо, но за последние двести лет мне не удавалось ни с кем поговорить. Просто поговорить.       Часы показывали семь. До пробуждения господ было три часа, и я надеялся, что этого времени хватит, чтобы обсудить все мучащие меня вопросы. В капелле одна из обслуживающих девиц сказала, что Дита вернулась всего пару часов назад и спит. Сначала я подумал, что не стоит её будить, но моё нетерпение поговорить с ней было сильнее и, немного помявшись у дверей крохотной комнаты девушки, я тихонько зашёл. Она действительно спала, откинув плотное одеяло, свесив руку с узкой кровати. Увидев Диту голую, спящую, я затаил дыхание, чувствуя, как волны возбуждения заставляют меня краснеть. Отвернувшись, я откашлялся, и стал будить её, называя по имени.       Почти сразу девушка проснулась: я услышал, как она опустила ноги на пол и зевнула. Всё ещё чувствуя, как кровь заливает лицо, я попытался собраться с мыслями и продумывал, как мне лучше начать разговор. Дита тихо подошла ко мне и обняла со спины.       — Хочешь меня? — прошептала она, уткнувшись мне в плечо. Я с трудом сглотнул. Её ловкие руки расстегнули мой ремень и забрались в штаны. Всю эту неделю, отгоняя свои грязные мысли, я старался успокоить своё тело. Но стоило Дите коснуться меня, как весь мой контроль развеялся, словно что-то взорвалось внутри меня. И как прорвавшая плотина мои чувства стали топить меня. Я забыл все слова, что хотел сказать ей. Мои мысли исчезли, превратив меня в комок похоти. Не смог терпеть её неспешную возню и резко развернувшись, подтащил Диту, обнажённую и горячую, до крошечной лежанки. Я не стал ласкать её в этот раз, моё желание было слишком сильно, чтобы думать о чувствах девушки. Навалившись всем телом, прижав Диту к пыльному матрасу, я стал входить в неё, стараясь не потерять сознание от удовольствия. Она была готова принять меня, влажная, трепещущая, постанывая, поглаживая мою спину, Дита наслаждалась мной, и я чувствовал, что доставляю ей не меньшее удовольствие, чем она мне. Замирая глубоко в ней, каждый раз, когда она кончала, в очередной раз пожалел, что я не вампир и не могу прокусить её тонкую гладкую шею, чтобы доставить Дите ещё больше удовольствия. Вскользь я вгляделся в её ауру, пытаясь уловить желания девушки, а та полыхала словно радуга, взрываясь маленькими фейерверками в эрогенных частях тела. Это завораживало, возбуждало и манило.       В этот раз я прикрутил шнурком к ладони свои карманные часы, стараясь не потерять контроль времени, и поглядывая на них, контролировал ситуацию. Ровно в десять я заставил себя остановиться. Тяжело дыша, я собирался с мыслями, возвращая себя в мир, которому принадлежал. Дита поняла по моему взгляду, что я больше не продолжу, и оттолкнула меня. Я удивлённо посмотрел на неё, вдруг поняв, что так и не смог поговорить. Девушка рассмеялась, заметив моё смущение.       — Это было чудесно, — прошептала Дита, заводя меня вновь, — лучше мне никогда не было.       Я был польщён, все мои сомнения развеялись, успокоившись и, стараясь не сказать лишнего, приказал ей одеваться и готовиться к поездке в Шарлоттенбург. Сам же вышел, аккуратно закрыв дверь, чтобы не привлекать внимание. Но у стойки я столкнулся с Анжело, который хитро подмигнул мне и с усмешкой проводил до двери. Тогда я не придал этому значение.       Через десять минут Дита вышла во двор, и приветливо улыбаясь мне, забралась ко мне на колени. Я так и не поговорил с ней о наших отношениях, но теперь я боялся, что слова только всё испортят. Девушка всю дорогу болтала как всегда, ни о чём. Это успокаивало меня, хотя в этот раз я совсем её не слушал. Мне было просто тепло и легко, и я, смеясь над собой, подумал, что мои чувства к ней основаны не только на плотских желаниях.       Я часто влюблялся, мне навились эти простые земные чувства, тревожащие сердце и тело. Влюблялся, но не любил никогда. Единственной любимой женщиной для меня всегда была Катерина. К госпоже моё отношение не изменялось, я боготворил её, мечтая о ней, желая её. Смертные девицы просто помогали забывать о пустоте, успокаивали душу и тело и я расслаблялся в этих эмоциях, позволяя себе отвлекаться от боли, что приносила любовь к Катерине. Но девицы приходили и исчезали быстрее, чем времена года сменяли цвет листьев на деревьях. Госпожа любила убивать, и я подбирал любовниц под её вкусы, таких чтоб удовлетворили и мою, и её жажду. Они все умирали, и я был уверен, что Дита так же быстро покинет этот бренный мир, не дав моему сердцу остыть. Принцесса стала очередным проводником, выходом моих эмоций. Меня убаюкивала её близость, успокаивала, и сейчас я не хотел думать о её смерти. В который раз я пытался изливать на простую смертную девушку то, что хотел подарить Катерине, лишая этой любви госпожу. Но я поклялся Катерине, и держал своё слово о том, что никогда не буду тревожить её своей любовью.       Девчонка, казалось, отвечала на мои порывы, но я знал, что Дита связана Узами со своим хозяином, и её внезапная благосклонность ко мне могла быть таким же выплеском чувств к господину. Наверное, поэтому я не желал говорить о наших отношениях, боясь осознать, что ничего между нами и нет. Лишь совокупление. А моё сердце требовало, чтобы смертные отвечали на мои чувства. Хотелось добиться от принцессы слов любви, и тогда я смогу отпустить её, отдать на съедение госпоже.       Я старался не думать о своих чувствах к Дите, и меня беспокоило лишь то, что моё влечение может помешать мне идеально служить госпоже.       Но шло время, и Катерина отметила, что я стал спокойнее и терпимее к её связи с Вильгельмом. Видя, что я перестал злиться, Катерина искренне радовалась моему влечению к принцессе и была мне благодарна. Хозяйка ласково говорила, как её устраивают мои отношения с Дитой. Она называла их «удобными» и очень нежно относилась к девочке.       Я продолжал приезжать в капеллу несколько раз в неделю, отвозя Диту к клиентам и задерживаясь в её комнате лишь ради удовольствия. Девушка и сама заезжала ко мне, общалась с Ангелиной, помогала ей работать, а как только моя сестра покидала наши покои, забиралась в мою постель. После нескольких часов любовных ласканий моя самооценка поднималась, я хорошо работал и видел, что господа удовлетворены моими стараниями.       Но наша связь лишала меня рассудка, я стал одержимым ею и желанием к Дите. Сам не замечая, я терял в продолжительных любовных играх её саму. Тогда мне казалось, что эта связь делает меня счастливым. Что я действительно влюблён и могу претвориться обычным человеческим мальчишкой, увлечённым человеческой девчонкой. Но в нас не было ничего человеческого.