***
Берлин. Берлинский Городской дворец. 26 декабря 1808 год. Ночь. Понедельник. Кларк Швердинг аккуратно скрутил письмо в трубочку и уложил в бархатную коробку, что держал гуль Густава. Щелкнув перед его носом пальцами, он вывел слугу из транса. Гуль поклонился и направился в покои принца Берлина. Слуга принес сообщения, что доставляли Принцу со всего света. Среди них было множество государственных тайн и секретов, письма от иностранных Принцев и переписки с важными смертными страны. Но Кларк знал, что большинство этих писем уже побывало в руках Носферату или Катерины. Одни просто читали их, желая насытить свое любопытство, Палач переписывала их, на свой манер, изменяя политику страны и влияя на денежные операции многих графов. Действия Палача поддерживались Густавом, он контролировал ее полностью. Или, по крайней мере, Принц так считал. На кого в действительности работала прекрасная вампирша, Кларк пока выяснить не смог. Уже второй месяц Кларк старался контролировать переписку с французскими Тореадорами. Их войска громили страну уже триста лет и Густав мечтал избавиться от них все сильнее. Кларк, действуя в интересах сира предложил французам выгодную сделку. Но в его переписку стали вмешиваться Носферату. Жадные крысы пытались обменять Берлин на драгоценности и произведения искусств. Надеясь подкупить Тореадоров странными картинами, собранными Вентру еще в начале тысячелетия. Но Кларк продолжал гнуть свое. И его метод, хоть и казался Вильгельму, что контролировал Носферату, безумным. Но был невероятно эффективен и выгоден. Для Сенешаля. Кларк предлагал сжечь Берлин дотла. Выступая как Дитё Густава, Кларк ссорился с Тореадорами, обзывая их и склоняя к насилию. И ему нечего было терять. Как бы эта война не закончилась, Франсуа в любом случае потребует от Густава жертв. А Кларк был одним из молодых, и Принц предпочтет избавиться от него, а не от взрослых детишек. И пожар, что уничтожит город, был спасением Кларка. После того как дом Густава будет сожжен, Принцу придется создавать своей мир с нуля. Он будет ослаблен для других кланов и сект. А у Кларка были связи с другой сектой. А так же у него был союзник. Давидов обещал Кларку место в Саббате, спасение и даже какую-то власть, если Вентру добьется успеха. И Кларк знал, что ему нужно сделать. Пока Вильгельм боролся за свою жизнь и сохранение города, Кларк вел переговоры и врагами Камарильи, обещая отдать Густава в их холодные руки.***
Берлин. Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 29 декабря 1808 год. Ночь. Четверг. Тяжелый трудовой день закончился. Дита с облегчением скинула с себя передник. За рождественскую неделю она смогла заработать почти талер, и надеялась на эти деньги купить подарочки Бэну с Ангелиной, Джетту и может леденцов для Марис. В общем зале было тепло, но уже в служебных комнатах чувствовался холод земли. В комнатах слуг мороз пробирал до костей. Девушке нужно было переодеться, но отправляться в свою поледеневшую комнату и снимать с себя одежду ей совсем не хотелось. Через полчаса начнется время кровососов и Дита критично осмотрела свое рабочее платье, надеясь, что сможет остаться с ним. Но подол юбки был безобразно черен, покрытый землей и отходами с кухни, ее волосы пропахли жиром и элем. Дита печально вздохнула, понимая, что ей нужно и ванну принять. Оставалось лишь надеяться, что в подземных банях есть теплая вода, потому что для Диты лично никто уже давно не грел воду. Девушке приходилось мыться почти каждый день, и Марианна обозвала ее бесполезной тратой топлива, хотя хозяйка борделя сама следила, чтобы девушка была чиста и выдавала ей мыло и духи, чтобы от общественной еды для вампиров не пахло кухней. Спустившись в комнату с ваннами, Дита от разочарования чуть не застонала. Вода сегодня никому не потребовалась и оставшаяся в общем корыте покрылась коркой льда. Девушка расколола льдинки руками и выгребла их из ванны. Потом немного подумав, поднялась на кухню и взяла чайник с кипятком, пока никто не смотрел. Так же из своей комнаты она захватила чистую одежду и настойку мыльнянки и чайной розы. Цветы для мыла и экстрактов девушка собирала сама, а Бэн был столь любезен, что приготовил ей несколько горшочков мазей, чтобы вода не пересушивала ей кожу. Когда все было готово, Дита сняла с себя грязное платье и заползла в чуть теплую воду, задерживая дыхания, чтобы сдержать дрожь. Вода холодными струями проникала сквозь ее кожу и обжигала изнутри. Дите казалось, что даже волосы замерзают от этого холода. С трудом вымывшись, она выпрыгнула из ванны и стала спешно обтираться приготовленной тканью. Пальцы на руках и ногах почти не гнулись, и Дита стала прыгать, пытаясь согреться. Через десять минут интенсивных движений ей стало намного теплее, и она смогла расправить влажные волосы и надеть приготовленное платье. На ноги девушки одела сшитые Бэном сапожки и в сотый раз про себя поблагодарила друга за такую заботу. Потом, собрав все грязные вещи, она направилась к камину, где складывали и подготавливали вещи для стирки. Проходя мимо общественных спален, Дита заглянула в свою старую комнату, надеясь застать свою подругу Марис. Но девушки в спальне не было. Оставив вещи, Дита направилась к лестнице в таверну, но проходя мимо подземных комнат для клиентов, замерла у приоткрытой двери. Оттуда громко доносились знакомые голоса и у нее мурашки побежали по коже от отвращения. Быстро распахнув двери, она вошла в комнату. На небольшой постели высокий блондин с хитрой улыбкой раздевал пухленькую невысокую девушку. Дита от головы до пят покрылась румянцем, видя, с каким обожанием смотрит на Ларса Марис. — Что ты делаешь? — Крикнула принцесса, с трудом сдерживаясь, чтобы не кинуться на мужчину с кулаками, — Марис девственница! Она носит сердце, она не для вас, скотина! Девушка на постели удивленно перевела взгляд на подругу. — Я купил ее. — Спокойно ответил Ларс, прекращая свое занятие, и уставился на непрошеную гостью. — Марианна продала твою подружку всего за пятнадцать талеров. Дешевле, чем лечиться после портовых шлюх. — Мужчина усмехнулся и положил руку на полную грудь девицы, укладывая ее на кровать и вытягивая ее ноги, — и от этой точно ничего не подцеплю. — Ты свинья! — Дита с трудом сдерживала гнев, — оставь ее в покое! — А ты что, завидуешь? — Ларс, смеясь, уставился на принцессу. — Если хочешь, можешь полюбоваться, как я буду это делать. Может и присоединишься? — Не говори ерунды! — Дита подошла ближе и, собрав вещи подруги, кинула их Морис, — одевайся! — Нет, нет, — Марис улыбалась, глупо, зачарованно и Дита с ужасом поняла, что ее сознание было одурманено и обработано гипнозом. Ларс снова усмехнулся и, смахнув одежду с тела девицы, ущипнул ее за сосок. Марис захихикала и задергалась. — Дмитрий рассказал мне, как вы целовались. — Внезапно сказал Ларс, смотря на Диту с мерзкой улыбочкой. — Ничего подобного! Он просто помогал мне дышать. — Дита отступала, чувствуя, что краснеет. — Мне он рассказывал, что это был страстный поцелуй. Приятный, нежный. В красках описывал твои губы и язычок, что щекотал его небо. Дмитрий с удовольствием уложил бы тебя в постель. Хозяин считает тебя лакомым кусочком, который можно сожрать. — Ларс усмехнулся, заметив, как испугалась Дита. Хозяин никогда не возражал, что слуга распускал про него ложные слухи. Дмитрий видел в Дите лишь еду, и плотские утехи Носферату не интересовали. — Господин уверен, ты сможешь порадовать его не только кровью. — Мне плевать, что он думает! — Дита вспыхнула, злясь и обижаясь. — И я с ним согласен. — Ларс стал поглаживать Марис, заставляя ее постанывать, а принцессу отводить взгляд. — Может, заменишь свою подружку? — Гуль продолжал смотреть на Диту, ловко работая руками над Марис, — Так же как ты заменила ее для Дмитрия. Я буду несказанно рад. — Нет! — Воскликнула Марис, — я хочу, чтобы ты стал моим покровителем. Ларс, не обменивай меня! — Не шуми девчонка, ты уже моя, я за тебя заплатил. Ларс толкнул девицу, прижимая ее к кровати, снял с себя сапоги и, поднявшись, спустил с себя штаны. Дита мельком глянула на него и охнула, заливаясь краской еще сильнее. У Ларса был огромный инструмент, почти десяти дюймов в длину и не менее пяти в обхвате, и он становился все больше, твердея и поднимаясь. — Нравится? Погладь меня и он станет еще крепче, — Ларс двигался к девушке, и Дита отступала, отводя от него взгляд. — Не нравится! Это инструмент для пыток? — Девушка уперлась в стену, мужчина встал напротив и его член тыкался ей в живот. — Марис – девственна, — забормотала Дита, теряясь и смущаясь, — ты сделаешь ей больно. Найди себе другую. — Но ты же не продаешься, — Ларс нагнулся к ее шее, и Дита дернулась в сторону дверей, — оставайся, полюбуешься на настоящую любовь. Я умею доставлять удовольствие, твоя девственная простушка будет довольна. Мужчина потянулся, пытаясь закрыть двери, но Дита успела выскользнуть в коридор. С трудом переводя дыхание, девушка прижалась к стене. Стараясь собраться с мыслями, Дита пыталась себя заставить вернуться и вытащить подругу из лап маньяка. Но уже через мгновение из комнатки стали доноситься женские стоны и Дита сжав уши, побежала от комнаты прочь.***
Хотя Наполеон подписал очередной мирный договор с французами, в Германии повсеместно начались восстания и военные выступления крестьян. Эти войны назвали Освободительной войной и, хотя они не принесли никаких видимых результатов, сплоченный народ помог в создании и организации Прусского государства и восстановления военной системы. Бруджа активно поддерживали смертных крестьян, помогая им духовно сражаться с нападающими. Тореадоры тщательно прятались от всех политических дрязг, боясь попасть на глаза Густаву или своим союзникам – французами. Ухватившись за политически-активных министров, старейшины тянули город каждый в свою сторону, стараясь добиться выгоды именно для себя. Но даже несмотря на тотальный контроль Густава и огромное влияние Вильгельма и Каспара они были неспособны уследить за развитием событий и желаниями простого народа. По условиям Тильзитского мира, Пруссия была вынуждена сократить свою армию в 6 раз и агенты Наполеона зорко наблюдали, чтобы резервисты не привлекались на учебные сборы, чтобы не создавалось никаких скрытых войсковых организации. Но в Бранденбурге и других крупных землях появилось множество партизанов, которые в дальнейшем поступили на постоянную службу или стали простыми разбойниками. Французы продолжали разграблять страну, и местные жители истребляли солдат, издеваясь над трупами и подымая боевой дух германского народа. Всего за два года было убито более девяти тысяч оккупантов и умелые действия смертных и бессмертных манипуляторов восстановили армию используя систему ландвер. Максимилиан, Каспар и Давидов боролись за право обладать влиянием на немецкую армию. Но кто в действительности толкал людей на подвиги, и свершения было не ясно. Министры приходили и уходили, системы менялись, а люди продолжали бороться. После неудачного покушения на курфюрста, город в противовес всех ожиданий окреп и стал принимать решения к которым многие были не готовы. Сам Вильгельм Фридрих покинул Берлин и переселился в Потсдам, надеясь, что там он будет в большей безопасности. Отдалившись от влияния Вильгельма, он окончательно ушел в депрессию после потери жены и многочисленных военных неудач и передал правление в руки министров и родственников. Власть разнилась, но объединенные общей бедой смертные делали все вопреки желаниям Каинитов. Наполеоновская Франция к 1811 году подчинила себе большую часть Европы. Только народ Испании с помощью английской десантной армии продолжал сопротивляться французским оккупационным войскам. Из основных европейских государств независимость сохраняли Англия и Швеция. Россия и Франция после Тильзитского соглашения формально считались союзниками. Несмотря на это, Россия независимой внешней политикой пыталась освободиться от навязанной ей Наполеоном континентальной блокады Англии. В июне 1812 Наполеон двинулся на Россию с целью ее ослабления и частичного расчленения Российской империи. Неудачный поход Наполеона в Россию всколыхнул в Пруссии освободительное движение, был принят закон о всеобщей воинской повинности. Полевая армия была сверхукомплектована, но тем не менее, людской поток не иссякал. Из него было принято сформировать ландвер, представлявший собой правильно организованную народную милицию, оснащаемую по остаточному принципу. Ландверные части получали сначала более легкие задачи, однако в дальнейшем они сравнялись по силе с регулярными частями. *** Записи Бэнджамина Груневальда *** Шёнеберг, поместье Кормфилд. 1811 год. Дневник Бэнджамина Груневальда. Я спал с Дитой уже три года, и я мечтал, чтобы у нас впереди была целая вечность. Мы не ссорились, нас ничего не объединяло и не делило. Наши отношения протекали гладко и спокойно, не меняясь и не напрягая. Дита нравилась моей госпоже, а это было очень важно для меня. И девушка была моим самым ценным другом, которого мне не хватало. Да, не смотря на идеальную схожесть в темпераменте и безупречный коитус, я все равно ценил ее больше как личность. То бессмысленное общение, что было у нас в промежутке между страстными вечерами, было мне намного важнее. Шли недели, месяцы. Я надеялся, что моя страсть поутихнет и сердце остынет. Но Дита была рядом, лишь когда я в ней нуждался, а когда мне было необходимо побыть одному она исчезала, чтобы прийти вновь по первому моему зову. Я не мог от нее устать, наоборот. Я чувствовал постоянный страх, что теряю ее, что она ускользает и, несмотря на всю кажущуюся простоту в отношениях, я продумывал каждый свой шаг и свое слово, боясь обидеть ее или оттолкнуть. Дита дремала рядом, как преданная собака, согревая меня своей душевной теплотой. Мне не надо было придумывать, о чем с ней говорить, она легко находила темы для болтовни. Могла говорить за двоих, когда мне нечего было сказать. И молчала за двоих, когда мне требовалась тишина. Она ходила попятам в моих дневных обходах, наблюдала за нашими с Ангелиной тренировками, помогала с почтой Вентру, смеялась, шутила, шумела… Но начав принимать Диту близко к сердцу, я стал замечать, как сильно ее задевают другие слуги. Со стадом Петра, с которым девушка жила, у нее возникли положительнее отношения. Они существовали под одной крышей, пользовались общей едой, одеждой, клиентами. Видно им было чем делиться. С гулями же, Дита только ссорилась. Слуги презирали ее неповиновение, равнодушие к хозяевам и насмешки в сторону вампиров. Первые месяцы это были мелкие словесные перебранки, грязные сплетни за ее спиной, оплеухи и тычки. Я закрывал на это глаза, я не мог встать на ее сторону, мне приходилось поддерживать контакты, так как они требовались Катерине. Но я спал с ней и хотел бы хоть немного уберечь, защитить. А игнорировать все это становилось все сложнее. С каждым годом мне все больше казалось (а может, это было так с самого начала), что ее обижали действительно жестоко. И слухи, которые иногда долетали до меня, рассказывали о каких-то безбожных побоях, издевательствах и насилии. Дита же никогда не жаловалась, посмеивалась, если я пытался спрашивать. Если бы она не была такой скрытной, мне было бы проще помочь ей. С Анжело у девушки совсем не сложилось, он был старшим гулем Вильгельма, ему подчинялись все. Все, кроме меня с Ангелиной. Его бесило и наше неподчинение, но когда Анжело только начал изучать основы вампирского бытия я был гулем уже более ста лет. Пес Вильгельма несколько раз встречался со мной на боях, что для развлечения бессмертных устраивали Носферату, и я легко ломал его, показывая свое превосходство. В последнем таком бою, Анжело получил от меня жесткий удар и покинул поле без сознания. После, он никогда не пытался мною командовать, а так же и Ангелиной, хотя и обращался к ней как к недочеловеку. Непослушание Диты ничем не было обосновано. Ее кровь делало девушку привилегированным стадом. За нее платили огромные деньги и Тремеры оберегали принцессу, по крайней мере, сохраняли ей жизнь. Но Дита не считала себя стадом, и не была гулем в полном смысле этого слова. Хотя Карл Шрект несколько раз предъявлял на нее свои права, многие знали, что Юстициар избегал колдунью и не передавал ей крови. Поэтому у «бездонного сосуда» официально не было хозяина. Она пила кровь многих вампиров (это тоже была причина нелюбви к ней других слуг), получала вите в огромном количестве, хватило бы, чтоб прокормить десяток. Но в тайне сохраняла привязанность к Джетту, оставаясь его слугой. Мне удалось проследить, что Дита посещает его раз в месяц, Петр и Карл были очень недовольны, когда это всплыло наружу. Джетт как всегда смог как-то уболтать Принца и все оставалось на своих местах. Дита жила с Тремерами, принадлежала Карлу, служила Джетту и ненавидела всех остальных, и вампиров, и гулей. Дважды в неделю Анжело устраивал обязательные сборы для слуг, где обучал основам, дисциплинам и раздавал поручения от старших Вентру. Дита игнорировала их, чем подчеркивала свой статус стада, вместе с тем отказывалась вести себя как послушный скот. Не было в ней уважительного подчинения, раболепства и восхищения, что требовал к своей персоне Анжело. Это выводило слугу Вильгельма из себя, и он старательно настраивал против девушки остальных. Я много раз советовал Дите немного усмирить гордыню, ходить на тренировки к Анжело. Это бы сделало ее в глазах других равной, а так же помогло развивать способности, которых у нее вообще не было. Дита не изучила ни одной дисциплины. Но девушка лишь отмахивалась, говорила, что у нее не выходит, вампирские умения к ней не прилипают, считала себя безнадежной и отказывалась пытаться тренироваться с Ангелиной и со мной. Я сдерживался, смотря, как ее обижают, мне не хотелось портить отношения с Анжело из-за девчонки, и потому что этого не желала Катерина. Но каждый раз, видя несправедливое к ней отношение, я надеялся, что мой Зверь решит все за меня и уничтожит ненавистного слугу Вильгельма. [1] Gormánaðr - Месяцы в календаре у древних кельтов и германцев. Gormánaðr - седьмой месяц, декабрь.