Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 6 сентября 1808 год. День). Понедельник (Марианна) — Бэн! — Марианна окликнула юношу и быстро подошла к нему. Гуль Катерины доставил оплату за обеды, что привозила ему Дита, и, очевидно, задерживаться больше не собирался. — Я слушаю, — спокойно произнёс он, но в его глазах виделось презрение и раздражение. — Прошу, поднимись ко мне, — вежливо попросила женщина. — Зачем? — его холодный голос всегда пугал Марианну, но она, сжав кулаки, продолжила: — Касательно расписания для Диты, — высказала она подготовленную отговорку: — Пётр договорился с Катериной, чтобы ты за девочку отвечал. Будешь её возить везде и следить, чтобы она не пострадала. — И зачем подниматься? — холодно повторил юноша свой вопрос. — Покажу расписание, обговорим, когда тебе будет удобно за ней приезжать, — Марианна попыталась улыбнуться, но смотря в его ледяные глаза, ей становилось не по себе. — Хорошо. Только быстро. Бэн обошёл её и быстрым шагом направился к её кабинету. Марианна поспешила следом. Её сердце бешено колотилось, ей было страшно, но она знала, что другого шанса больше не представится. Юноша вошёл в кабинет, и Марианна прикрыла за ним дверь. Помявшись пару секунд она решила дверь не запирать, чтобы не вызвать лишний гнев у гуля Палача. Стараясь выглядеть как можно естественней, Марианна предложила ему сесть на диван. — Может, хочешь выпить чего? — спросила она. — Нет! — У меня есть кальвадос, или, может, хочешь свежих сигар из Индии? — Нет! Давай своё расписание, обговорим и я уйду. — Конечно, — женщина кивнула и, вытащив из своего стола листок, протянула Бэну. Юноша быстро пробежался глазами по списку и поднял на Марианну взгляд. — И что? Зачем меня звала-то? Марианна уставилась ему в глаза и быстро шагнула к нему. Не отрывая взгляда, она погрузила его в транс. Женщина чувствовала, как трясутся её руки от ужаса, но, откинув все сомнения, она сосредоточилась на гипнозе. — Мы занимались любовью, — медленно сказала она, впихивая эту мысль ему в сознание. — Тебе понравилась, и ты придёшь ещё. Если я позову, ты придёшь снова, — говорила она, стараясь передавать команды как можно чётче. — Я приду ещё, — повторил Бэн. — Катерина дала тебе приказ, — продолжила Марианна изменять его память, — она приказала следить за Джеттом. Тщательно выискивать все его тайны и найти возможность пройти в его подземелья. Отыскать его убежище, место, где он спит. — Следить за Джеттом, отыскать его убежище, — повторил Бэн. — Всё что узнаешь – сообщишь мне, — дала она последнее распоряжение, — и постарайся выманить пирата из цитадели, чтобы он лишился защиты. Мне нужно знать, когда Джетт покидает свою крепость. — Выманить. Сообщить. Марианна судорожно сглотнула. Не отрываясь от взгляда Бэна, она вытащила из его рук листок бумаги и бросила расписание на пол. Развязав завязки на его штанах, женщина оголила его пах и, погладив член Бэна, заставила плоть юноши возбудиться. Всё так же удерживая контроль над его разумом, Марианна ввела его в себя и стала ублажать. Резко прикрыв глаза гуля Палача руками, женщина стала громко стонать, изображая половой акт. Бэн дёрнулся, выходя из гипноза, и оттолкнув её руки, с удивлением посмотрел на женщину. Мысли быстро складывались в образы, и сознание заменяло недостающие факты, обращая приказы в реальность. Бэн дёрнул бровями, всё ещё сомневаясь в себе и своих воспоминаниях, но потом схватил женщину за бёдра и, притягивая её к себе, заставил Марианну двигаться быстрее. Тяжело дыша, он прижался к её груди, двигаясь всё резче. Марианна вскрикнула, когда он прикусил ей сосок, и прижала к себе его голову. Бэн кинул её на пол и продолжил, заняв позицию сверху... Марианна чувствовала себя измученной. Бэн подобрал листок бумаги с пола и, отсалютовав, покинул её покои. С радостью переведя дыхание, Марианна поднялась и стала собирать с пола свои вещи. Бэн не заметил применения дисциплины, и это главное. Мальчишка вполне мог её убить, если бы решил, что женщина использовала на нём навыки гипноза и дала ему скрытые команды. Марианна не хотела так рисковать, но хозяину, её настоящему хозяину, требовались результаты. Собравшись, приведя себя в порядок, она вышла из комнаты — Марианна! — окликнул её громкий шёпот. Женщина вздрогнула и, натянув улыбку, обернулась к новому посетителю. — Привет, Ларс! — ласково сказала она. — Я смотрю, ты Бэна обхаживаешь, дорогуша. — Я тебе не дорогуша, дорогуша. И это не твоё дело, с кем и когда я сплю. Ларс усмехнулся и, встав над женщиной, он прижал её к стене. — Чего тебе надо, Ларс? — Пару твоих чудодейственных стекляночек, подружка. — Опять какую-то заразу подцепил? — Марианна с усмешкой глянула ему в глаза, но тут же отвернулась, испугавшись того, что и Ларс её подвергнет гипнозу. — Дворовые шлюхи поганые пошли, зудит от них всё, — наивным голоском продолжал гигант. — Я же тебе бычьих пузырей надавала целую кучу! — Так они мне малы. Рвутся быстро, да и толку от них никакого. — Ой, Ларс, ты как ребёнок, честное слово! Хочешь, сошью тебе чехол по размеру? — Хочу, дорогуша. Пойдём, обмеришь меня, поласкаешь. — Не гони лошадей! Я от тебя подустала. И не трогай меня, пока от болячек не избавился, — женщина оттолкнула его руки, которые уже успели заползти ей под юбку и щипали за нежные места. — От меня устать невозможно. Марианна, детка, ты просто привередничаешь. И пойдём уже, дашь мне лекарств. Подлечишь, и я загляну к тебе на огонёк. — Ладно, заходи, — согласилась женщина и открыла ему комнату. Ларс быстро проскользнул в помещение, а за ним зашла слуга Тремера, но, стоило ей прикрыть дверь, мужчина сразу обхватил её, приставив нож к горлу, и быстро зашептал ей на ухо: — Чего тебе надо от Бэна, лярва? — Не твоё дело! Мы просто любились! Бэн красавчик и у него ловкие руки. — Врёшь, сука, вижу, что врёшь! Отвечай, что Петру потребовалось от Катерины, что он загнал тебя в постель к мальчишке? — Я тебя не боюсь, Ларс! Знаю, что не тронешь! — Плохо знаешь, раз так думаешь! Ты бесплатно ни с кем не ляжешь. Раз любишься с ним, значит, чего-то добиваешься! Я хочу знать, чего, — мужчина надавил на нож сильнее, и она почувствовала, как лезвие распарывает ей горло. — Осторожно, ты убьёшь меня, — стараясь не дёргаться, Марианна удерживала его руки. — Может, именно этого я и добиваюсь, красотка. Говори, или вскрою! — Пётр такое Дмитрию с рук не спустит! — Ты об этом всё равно не узнаешь. Если я тебя прирежу, ты вообще больше ничего не узнаешь! Ну, так что надо Петру? — Это из-за Джетта, — неохотно ответила она. — Надо на него надавить. — Зачем? — Дита, — Марианна не собиралась отвечать чётко, но признаться пришлось, так как за жизнь свою она побаивалась. — Ясно, — Ларс немного ослабил тиски, но тут же сжал снова, — расскажи мне о способностях магички! — Если Пётр узнает, что ты из меня это вынул, тебе будет даже хуже, чем если ты меня убьёшь! Так что не будь дураком, не лезь в дела Тремеров! — Позволь с Петром разбираться мне самому, шалава! Просто скажи, что магичка умеет, и твоя голова останется при тебе! — Я многого не знаю, — Марианна легко могла бы открыть секрет Тремеров, но побаивалась Петра. Ларс надавил сильнее, и, чувствуя, как кровь заливает её грудь, она заговорила: — я видела, что она двигает предметы. Это как магия Тремеров, только бесконтрольная. Ещё она лечит людей. Хорошо лечит, от болезней и ранений. Джетт уверял, что она способна телепортироваться, что может контролировать и защищать свои мысли, и, если постарается, то и других защитит. Ещё Грейсы говорили, она защиту ставит на себя. Не знаю, что это такое и как работает. Я не видела. На что ещё она способна, я понятия не имею. Пётр утверждает, что она сильна. Невероятно сильна. И Карлу нужно молиться, чтобы она не познала всей своей магии, или она легко его уничтожит. Ларс отпустил её, отступая и рассеяно смотря на пол. — Вот ты свинья, — сказала Марианна, потирая шею. — Ничего личного, — развёл руками мужчина и улыбнулся, — продашь скляночки? — Пошёл в стойла! — рявкнула она на него, приподнимая руку, но ударить не посмела. Этому психу только повод дай – изобьёт до смерти. — Заплачу по полной стоимости. Бизнес то свой не рушь, — Ларс примирительно погладил её по щеке, — будет неприятно, если от тебя все клиенты отвернутся. — Ладно, Ларс, за марку отдам. — Что за грабёж. Было же восемь талеров! — Теперь марку! Мне из-за тебя платье новое заказывать. — она указала на разводы крови на ткани. — Хорошо, грабительница, — он вытащил кошелёк и отсчитал монет, — вот тебе на три склянки, и не халтурь. Если через неделю не пройдёт, я приду снова! — Я б на твоём месте побеспокоилась за свою голову, а не палочку, которую ты суёшь во все грязные дырочки. Пётр будет вне себя, когда узнает, что ты его тайны выпытываешь!***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 6 сентября 1808 год. Ночь).Понедельник (Дмитрий) — Я тебе за девушку уже заплатил! — кричал Дмитрий с дрожащими руками. — Какого чёрта ты отказываешь мне в товаре после оплаты! — Дмитрий, успокойся, ты ведёшь себя не достойно! — с холодным равнодушием произнёс Пётр. — Я не собираюсь с тобой больше иметь никаких дел! — Как это понимать! Я твой постоянный клиент! — А чего ты хотел, натравливая своего головореза на мою слугу? — Мне необходимо было знать, с чем я имею дело! Магичка ходит в мой дом, мне надо было себя обезопасить! — Это моё дело – беспокоится о безопасности клиентов. Твоё, Носферату, – не лесть в мои дела! — Буду платить за неё двадцать марок! Твоя бестолковая гуль всё равно не сказала мне ничего дельного! — Меня поражает твоя бестактность, грубость, и нахальство, с которым ты лезешь в мою капеллу и рассчитываешь, что тебе всё сойдёт с рук! — Мне всё сойдёт с рук! — быстро проговорил Дмитрий и, в два шага преодолев расстояние до стола Тремера, склонился над ним, смотря ему в глаза: — ведь ты не хочешь, чтобы Карл узнал, что ты суёшь палки в колёса его доверенному слуге? Пётр не ответил на реплику, лишь опустил взгляд. — Твои убогие методы шантажа напоминают мне Новообращённых с мешком пороха. Даже не верится, что Яснотка учит тебя. Дмитрий вздёрнул приплюснутый нос и, сделав шаг назад, вернулся в исходную позицию. — Я погорячился. Мне нужна девушка, — сказал он спокойнее. — А мне нужна голова Ларса. — Нет. — На нет и суда нет. Диту ты более не получишь! — Мне нужна девушка! — закричал Носферату, принимая своё уродливое обличие. — Тридцать марок. Сорок! Пятьдесят! Пётр хохотнул, стараясь не смотреть на чудовище, и щёлкнул пальцами. Дверь сразу открылась. На пороге появилась Марианна с пером и бумагой. Протянув лист Дмитрию, гуль встала за спиной хозяина. — Что это? — Дмитрий быстро пробежался глазами по договору. — Плата. За нападение на мою слугу – услуга. За похищение моей информации – ещё одна услуга. — Услуги – не разменные монеты, — Дмитрий ещё раз взглянул на лист. — Стандартная форма? И сколько у тебя таких моих услуг? — С десяток найдётся. Но я в любой момент могу их распродать, так что советую начать возвращать свои долги. Подписывай! — Не разумно, — Дмитрий кинул бумаги на стол. — Ах, кто-то заговорил о разумности? Может, тогда не стоило посылать своего бандита в покои моей красавицы? Ты слишком спонтанен и слишком легко делаешь глупости, Дмитрий. Пора бы научиться держать свои эмоции под контролем! Дмитрий дёрнулся и принял облик страшненького подростка, смиряясь. — Подписывай бумаги, и ночь с Дитой будет стоить тебе пятьдесят марок. Не нравится – не ешь! — усмехнулся Пётр, заметив недовольное выражение Носферату. Дмитрий быстро черкнул на бумаге своё имя и, вытащив из-под рубахи кошель, высыпал на стол стопку монет. Марианна потянулась считать их, но Носферату резко схватил её за руку и, рыча, произнёс: — Ровно! Дита должна приехать через два дня! Девушка поморщилась, так как тёмные грязные ногти Дмитрия впились ей в кожу до крови, и попыталась забрать руку. Носферату брезгливо рыкнул на неё ещё раз и, развернувшись на каблуках, вышел из кабинета вампира. Перед входом в капеллу Дмитрия ждала карета и, перепрыгивая через лужицы, вампир забрался в неё, быстро закрыв двери. — Вот, — Дмитрий передал сидящему в карете мужчине узенькую пробирку с кровью, — если ты ошибся, заплатишь вдвойне. — Я редко ошибаюсь, — холодный голос мужчины был похож на голос мертвеца. — Марианна служит на третью сторону, и, возможно, в этом замешаны даже Саббатники. То, что женщина науськивает Катерину и Петра против Максимилиана, говорит о многом, а её попытки вынуть Джетта из цитадели напоминают мне ловлю на живца. О моих догадках пока не распространяйся. Я должен удостоверится. — Из-за тебя я испортил отношения с Петром! — Ты сам виноват. Мне нужно было знать, что Марианна хочет от Бэна, про магичку же ты сам решил расспрашивать. А Дита – больная тема для Петра, — усмехнулся собеседник. — В любом случае, мой долг выплачен. Я более не желаю видеть тебя в моём экипаже! — Дмитрий кивнул в сторону дверей. — Выплачен, Дмитрий. Однако, зная тебя, это ненадолго. В одном Пётр прав – ты не умеешь контролировать свои эмоции и любишь влезать в неприятности. Дмитрий зарычал. Слегка усмехнувшись, мужчина выпрыгнул из кареты. — Бруджа, — с отвращением сплюнул Носферату и дважды стукнул по стенке, давая кучеру знак двигаться.***
(Берлин, подземелье Шпандау. 7 сентября 1808 год. День).Вторник (Бэн) Бэн стоял в конце туннеля и не мог понять, где его продолжение. Он прошёл примерно полторы земных мили[1] по большому, аккуратному лазу выше человеческого роста в высоту и более трёх футов в ширину. Лаз был укреплён и прорыт на огромной глубине, так, чтобы река не размыла его своды. В эту работу нужно было вложить огромное количество сил. Но лаз кончался тупиком, и Бэн не мог найти тайных проход или другие ответвления уже более пяти часов. Катерина сообщила, что этот туннель построен Джеттом и что все Носферату в курсе, но никто не смог проникнуть за невидимую границу. Возможно, потому, что цитадель была защищена тремерскими ритуалами, но, быть может, и потому, что тайный ход был настолько хорошо замаскирован, что никто не смог найти его. Бэна переполняло разочарование и злость. Его госпожа хотела, чтобы он нашёл проход, а он был не в состоянии этого сделать и то, что он подводил хозяйку, лишало его терпения и внимательности. Внезапно туннель за его спиной осветился приближающимся фонарём. Бэн быстро затушил свою лампу и, прижавшись к стене, закрыл глаза, сосредотачиваясь и скрывая себя иллюзией. Эта сложная наука плохо ему далась, но делать себя незаметным хотя бы на время получалось. Через пару минут в проход выбежала высокая стройная девушка и, прижавшись к одной из стен, словно прошла сквозь неё. Бэн не шевелился, боясь развеять свою маскировку, а девушка вернулась через пару минут. Выпрыгнула из стены и помчалась назад в сторону города. Юноша, наконец, вздохнул и приблизился к тому месту, где проходила девчонка. Стена была плотной и твёрдой. Возможно, это была сильная магия тремеров. А может, это была магия девушки. Бэн прищурившись, посмотрел в след удаляющейся фигуры. — Придётся надавить на Диту... — проговорил он.***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 7 сентября 1808 год. Ночь).Вторник (Анжело) Девушка следила за ним уже третий день. Пристально, не отводя взгляда, она преследовала его, стоило ему только появиться в капелле. Такое навязчивое преследование Анжело раздражало, но, стоило ему подойти к Дите, она сбегала под прикрытие Марианны и продолжала прожигать его взглядом из-под юбки распорядительницы таверны. Забавы с собаками Диту сильно разозлили, и теперь нахальная девчонка всем видом показывала, что так просто Анжело это не простят. Гуль Сенешаля магичку побаивался, но вместе с тем старательно игнорировал. Сколько бы девчонка на него не гавкала, в действительности опасность представляла лишь её магия. А Ларс утверждал, что она использовать сама её не умела. Лишь критические ситуации подталкивали её тело на какие-то манипуляции с тонкой материей. — Подать вам ещё вина? — ласково спросила девица, наклоняясь к его столу и отвлекая от безумной девчонки Карла. — Да, благодарю, — кивнул он прислуге, и смертная покорно поклонились и удалилась. — Мы можем идти? — пытаясь поймать его взгляд, спросили братья Авиксон. Последние остались этим вечером за его столом. Глен и Глеб затронули неприятную тему по поводу боя с Бэном, и Анжело не хотел их более видеть. — Да, свободны, — кивнул он. Приближающиеся бои беспокоили его всё сильнее. Последние лет пятьдесят он тщательно избегал выходить на арену. Во-первых, это могло показать его слабость в том или ином свете, а во-вторых, Анжело боялся проиграть и опуститься в глазах господина, который, несмотря на все его усилия, смотрел на слугу с пренебрежением. Выиграть у Бэна казалось Анжело непостижимой задачей. Потому-то он и предложил деньги мальчишке. Анжело был готов предложить и больше, но теперь его раздирала гордыня и не желание преклоняться перед выскочкой. Немного порадовала Катерина, которая лично обратилась к нему и попросила поменять некоторые роли в бою. Палач имела особые требования на противника Бэна в последней, смертельной схватке, и Анжело надеялся, что вампир, который будет выступать против гуля, сможет нанести хоть какой-то вред самовлюблённому нахалу. — Ваша выпивка, — вернулась девица и, всё так же улыбаясь, налила в его бокал жуткого пойла. — Садись ко мне, — приказал он, и девушка с радостью подчинилась. — Как твоё имя? — Руана. — Ты давно здесь? — Где? — В этом доме. — Не очень. Не помню, — пожала пчёлами смертная, улыбаясь до ушей. — У тебя покровитель есть? — спросил гуль, отхлёбывая из бокала. — Нет. — Ты девственница? — на всякий случай проверил он, чтобы не портить товар Петра. — Нет. — Пошли. Развлечёшь меня, — Анжело поднялся, кинул ей в руки пару монет и повёл за собой, указывая дорогу к личным комнатам. Дита, сжавшись зверёнышем, смотрела на него и, пройдя мимо строптивой девчонки, Анжело сделал в её сторону неприличный жест. Помня, как девушка в прошлый раз с ним обошлась, Анжело взял у Марианны ключи от одной из комнат и несколько раз проверил, что замок плотно закрыт. Как только Анжело заперся в отдельной комнате, Дита незаметной мышью прошмыгнула к кабинету Марианны. Ключи от покоев гуля Тремера она раздобыла давно, и, быстро сориентировавшись, открыла ящик комода, где Марианна хранила запасные ключи. Забрав с собой всю связку, девушка спустилась к комнатам для посетителей. Она знала, что её накажут, но желание отомстить было сильнее, чем страх перед Марианной. Дита долго прислушивалась к происходящему в помещении. Убедившись, что двое заняты достаточно, чтобы не услышать попытки вторжения, она стала подбирать ключи. С третьей попытки девушке повезло, и она тихонько приоткрыла двери, разглядывая происходящее. Парочка расположилась на диване, Руана сидела на мужчине спиной к дверям, и Дита на карачках вползла в помещение. Схватив сумку гуля Сенешаля, она выбралась назад в коридор и закрыла комнату на замок. На ходу перебирая бумаги старшего гуля, она спустилась на самые нижнее этажи и пошла к отопительной комнате, где располагалась большая печь. Вытащив и разложив все документы, что имел с собой Анжело, Дита стала перебирать их. Выбрав принадлежащие вампирам, она вернула их в сумку, остальные же кинула в огонь. Бумага мгновенно вспыхнула и быстро прогорела. Спешно собрав золу кочергой, Дита запихала её в сумку. Месть была исполнена. Осталось дождаться наказания. Девушка погладила кулончик под одеждой и взглянула на оставшиеся документы. — Сжечь бы всё! Тогда Вильгельм убьёт ублюдка! Но Дита прекрасно понимала, что достанется и ей. Возможно, и Джетту. А так рисковать она не могла. Вернувшись в комнату, где развлекался Анжело, она закинула суму во внутрь и быстро заперла дверь. Потом незаметно вернула ключи на место и, заглянув в свою комнату, надела красивое платье для поездки к Катерине. Посмотрев на себя в зеркало, она сделала глубокий вдох и попыталась расслабиться. Глупость, сделанная в порыве гнева, теперь оглушала ужасом от предстоящего наказания. Что сделает с ней Анжело? Снова отправит к псам? Снова прибьёт к стене и будет пытать раскалённым железом? Или просто изобьёт до полусмерти? Дита дёрнула головой стараясь отогнать страшные картины. Ничего страшнее из того, что он с ней делал, Анжело придумать уже не сможет. И девушка надеялась, что за восстановлением документов ему будет не до неё. Подойдя к комнате, где любились Анжело и Руана, она громко постучала. За дверью раздались шорохи, какой-то стук. Дита сжимала кулаки, чтобы сдержать страх. Когда дверь распахнулась, она бесстрашно встретилась со взглядом гуля Сенешаля. — Чего тебе, придурошная! Оставь меня в покое, — прикрикнул на неё Анжело и хотел захлопнуть двери. — Загляни в свою сумку, — злобно сказал Дита. — Тебе послание. — Что? — удивлённо переспросил он, поворачивая голову и ища взглядом свои вещи. Пока он на неё не смотрел, Дита поспешила уйти. Часы показывали десять, а значит, пришло время вампиров. Анжело тронуть её не посмеет: очень скоро приедет Бэн и увезёт её в Шарлоттенбург. Заняв свой столик, девушка постаралась успокоить дыхание. Анжело не заставил себя ждать. Через минуту он сел напротив неё и прожигая взглядом, медленно заговорил: — Завтра, ещё до того, как девицы в капелле проснутся, я спущусь в ваши ванны, наполню самую большую семечковым маслом и растоплю, так, чтобы масло закипело. Потом возьму ту милую простушку, что тебе сопли подтирает, притащу в ванну и искупаю в маслице! — Не смей трогать Марис! — выкрикнула Дита. — А тебя посажу рядом, и будешь смотреть, как она зажариться заживо. А потом и ты следом пойдёшь. Только сперва отрежу тебе твои гадкие ручонки, поджарю и заставлю съесть своё собственное мясо! А ещё вырву тебе глаза и зубы выбью! — Без глаз я ничего и не увижу, а без зубов есть не смогу! — брызгая слюной от негодования и ненависти, сказала Дита. — И если с Марис хоть что-то случиться, я заберу и сожгу договоры, что пока для тебя оставила. И если ты думаешь, что меня страшат твои пытки, то ты ошибся! Я тебя не боюсь и твои угрозы на меня не действуют! — Врёшь, сука! За Марис-то ты трясёшься! Я прикончу твою подружку! — А я прикончу твоего хозяина в ответ! — хотя это и была простая угроза, которую Дита никогда не посмеет осуществить, так как боялась, что за это накажут её господина, Анжело этого не знал. Мужчина вскочил и, схватив её за волосы, с силой ударил об стол. Девушка вскрикнула и попыталась вырваться из его пальцев. Анжело ударил её снова. Дита не поднялась, и он отпустил её космы. С трудом сдерживая гнев, он стал ходить кругами, ожидая, когда она придёт в себя. Но, как только он отошёл, девушка вскочила и бросилась бежать во двор, хлопнув перед его носом дверьми. Она надеялась оторваться, однако Анжело достиг её в два прыжка и быстро схватил. Мужчина, выкручивая ей руки, поставил девушку на колени. Дита старалась сдержать проступившие от боли слёзы, рычала и дёргалась, пытаясь вырваться. Неожиданно Анжело её отпустил и с грохотом упал. Резко вскочив, Дита увидела Бэна. Ноздри его гневно раздувались; он потирал свой кулак, размером с голову девушки. — Ненавижу ублюдка! — выдавил юноша, рассматривая тело Анжело. — Тебе не стоило лезть в наш спор! — Дита разъярённо пнула тело гуля Сенешаля. Ей хотелось порвать его в клочья, но сил бы никогда не хватило. Конечно, то, что Бэн её избавил от наказания, было приятно, но это значило, что вместо простых побоев, которые Анжело сейчас бы ей устроил, Диту ждало нечто более жестокое и продолжительное. И всё по вине напыщенного мальчишки, который мнил себя спасителем. — И позволить ему тебя калечить? — Это не твоё дело, Бэн! — Это не было бы моим делом, если б мне не нужно было вести тебя через час к Катерине. Так что в следующий раз, когда вздумаешь убиваться об Анжело, выбери другой день. Ясно? — он схватил её за руку и, повернув к себе, смотрел полным безумия взглядом. Бэн был ужасен в таком виде, но Диту его ярость уже не пугала. — Предельно! А теперь пусти меня, я пойду переодеваться! Этот ублюдок провал мне платье! — Не пойдёшь! — Бэн схватил её крепче, и она поморщилась от его сильной и жёсткой хватки. — Хорошо, только руку мне не сломай! — она пыталась отцепиться от него. — Надо дождаться, когда Анжело придёт в себя и извинится. — Тебе надо, ты и извиняйся! Я с ним цацкаться не буду! — Тебе надо извиниться первой и начать посещать его собрания, чтобы он принимал тебя как гуля. Иначе так и будешь для него общественным стадом, пустым местом, о которое он ноги вытирает. — Да я лучше сдохну, чем на его собрания ходить буду! Бэн замолчал и, отстранившись, посмотрел на неё с удивлением. — Твоё упрямство меня поражает. Тебе что, нравится, как к тебе он относится? — Да, я тебе уже говорила, что нравится, оставь меня в покое! — девушка всё ещё была на взводе, и её злил не сколько Анжело, сколько Бэн, который пытался навязываться ей свои правила. — Но мне не нравится, — гуль говорил уже спокойно и пытался успокоить и её. — Я не хочу, чтобы он тебя донимал. Анжело жесток, и это может плохо для тебя кончиться. Дита, я не хочу, чтобы ты пострадала. — Точнее, не хочешь, чтобы он меня прикончил? — злобно усмехнулась девушка. — Да, не хочу! — Не он, так кто другой, — принцесса тряхнула головой и отвернулась от любовника. Бэн не просто пытался управлять ей, он желал сделать её своей собственностью, ждал подчинения. А Дита не собиралась подчиняться никому, кроме господина. Юноша вздохнул и, отпустив предплечье девушки, стал поглаживать её волосы. — Зачем ускорять события. Мне хорошо с тобой! Я не хочу, чтоб тебя убили. Мне самому не нравится спорить с Анжело, но я переживаю за тебя. Ведь... — Бэн замялся, словно теряясь в словах: — ведь твоя кровь очень нравится Катерине. Дита оттолкнула его руку, ловя удивлённый и печальный взгляд. Он порядком ей надоел со своими указами и правилами, но в Бэне было и много хорошего, а Джетту нужны были письма Катерины. Вздохнув и улыбнувшись, девушка повисла на его шее. Юноша с радостью обнял её в ответ. — Ладно, для Катерины буду паинькой, — шутливо сказала она ему. — Только для Катерины? — Бэну вдруг стало грустно. Он ждал от неё других слов, но девчонка была упряма, своенравна и от своих принципов не отступала. Это его расстраивало. Бэн не стал для неё авторитетом, хотя и всячески пытался опекать принцессу. Анжело, покряхтывая, приходил в себя и медленно стал подниматься. Бэн оттолкнул от себя девушку, не желая, чтобы старший гуль видел его влечение к ней. — Бэн? Что... что произошло? — словно впервые увидев его, Анжело оглядывался по сторонам. — Я сожгла твои вещи, придурок! — крикнула ему Дита, встав за спиной Бэна. — Сука! — пошатываясь, он попытался пойти в её сторону. — Успокойся, — примирительно поднял руки Бэн. — Ты погнался за мной и врезался в опоры, неуклюжий шакал! — продолжала Дита, не обращая внимания на растущий гнев гуля. — Врёшь! — рассержено крикнул Анжело, потирая лицо и пытаясь вспомнить, как он получил удар. — Подойди ко мне, и я сверну тебе шею! — его всё ещё шатало, и он не мог сориентироваться. — Поздно, проспал! Я еду к Вильгельму, и, помнится, он запретил меня трогать. Так что позаботься лучше о своих потерянных бумажках и документах! Бэн обернулся к Дите, которая, сложив руки на груди, грозно смотрела на обидчика. Бэну не пришлось извиняться перед Анжело – она его выгородила. И девушка совершенно не боялась старшего гуля. — Нам пора, — произнёс гуль Палача, наклоняя голову и пряча довольное лицо. Подхватив девушку, он увёл её к стойлам и, усадив к себе на колени, быстро вывел лошадь в сторону Шарлоттенбурга. Не сдерживая своего восторга, Бэн обнимал девушку, посмеиваясь. И Дита была просто прекрасна, когда злилась. — Я не говорил тебе, что ты меня восхищаешь? — Ха! — девушка всё ещё была полна гнева, потому сидела, выгнув спину и задрав подбородок. — Ты восхищаешь меня, Дита!***
(Берлин, Alte Leipziger Straße 8. «Liebe Haima». Тремерская капелла. 7 сентября 1808 год. Ночь).Вторник (Пётр) Носферату бестактно расхаживал по кабинету Петра, без спроса заглядывая в расставленные на столе скляночки и вытаскивая книги из аккуратных стопок на полках. Давидов всегда вёл себя вальяжно в его кабинете, словно был старше, сильнее, выше по положению! По крайней мере, Пётр был уверен, что Давидов сильнее и старше. О происхождении этого Носферату почти ничего не было известно, но слухи ходили не самые приятные. Правда, мало кто задумывался о том, что слухи пускают сами Носферату. — Итак, вы хотели пообщаться с «бездонным сосудом»? — Да, когда её приведут? — Давидов взглянул на своего Отпрыска Грегориса, словно давая ему скрытую команду, и Пётр занервничал ещё сильнее. Незаметно засунув руку в карман, он сжал амулет, ломая его и запуская действие охранного ритуала. — Дита с клиентом. Она явится, как только вампир отпустит её, — стараясь сохранять спокойствие, сказал Пётр. Он сам понятия не имел, когда девчонка появиться. И именно в этот момент он понял, как сильно его раздражает, что Дита проводит в гостях у Вентру неустановленное количество времени. Поглядывая на Носферату, надеясь, что тот ничего не украдёт, Пётр сосредоточился на поиске сознания Бэна. Гуль Палача наверняка сможет дать точный ответ, когда девушка вернётся в капеллу. Ответ был не утешительным. Бэн всё ещё находился в Шарлоттенбурге и сообщил, что Дита вернётся не ранние, чем через два часа. Про себя Пётр сделал отметку, что не мешало бы намекнуть Палачу, что Дита всё ещё ей не принадлежит. Дита приехала только к трём часам ночи. Всё это время Давидов расхаживал по кабинету Тремера, доводя его до бешенства. Принцесса появилась в кабинете, вся пышущая здоровьем, кровью и теплом, с ярко-красными губами, алыми щеками и горящими глазами. Одного взгляда на неё было достаточно, чтобы понять, что Дита – не человек. Слишком красивой, здоровой и живой она выглядела. — Гуль Юстициара! — проговорил Давидов при её появлении. Дита огляделась и, заметив Грегориса, надулась и обижено опустила голову. — Садись рядом, — указал Пётр смертной. — Не буду с ним сидеть! — фыркнула девчонка, вызывая её больший гнев Петра. — САДИСЬ! — крикнул он, теряя терпение. Дита села к Носферату, держась на почтительном расстоянии, и не поворачивала в его сторону головы. Грегорис блеснул на неё глазами из-под капюшона и, хитро улыбнувшись, подмигнул Давидову. — Итак! — сразу сказал Давидов. — Для начала я бы хотел принести извинения девице… как её звали? — Дита, — буркнул Пётр. — Да, Дита, — Давидов улыбнулся. Он был в образе работяги: его дешёвый камзол был весь покрыт странными пятнами, которые очень напоминали кровь. — Также я хотел сделать вам, господин Пётр очень хорошее предложение. Давидов сделал небольшую паузу. — Во-первых, я знаю, что девушка является магом и владеет некоторыми необычными способностями. Давидов снова сделал паузу и покосился на Тремера, пытаясь различить его эмоции, но Вампир был слишком зол, чтобы реагировать на знания Носферату. — Дита является гулем Юстициара, но Карла в городе почти не бывает. Девочке следовало бы развивать свои необычные способности, но кто может ей в этом помочь? — Носферату вопрошал в пустоту. — Я предлагаю вам развлечь себя и испытать её возможности на практике. — Как? — коротко спросил Пётр. — Время от времени привозите её ко мне. Я предложу ей попробовать свои силы на арене. Её магия будет развиваться, вы – получать приличную прибыль. Все довольны и счастливы! — Сколько вы собираетесь платить? Дита не боец, и она не будет использовать магию без позволения своего хозяина. — Во-вторых, я рассказывал вам, что девушка, случайно попав к нам на арену, потрясла всех своим волшебством. То, что Дита является магом, уже вылилось наружу, и лишь глупцы не желают получить её в своё личное пользование. Её появление на арене покажет всем, что она сильна настолько, что единственным достойным хозяином для неё может быть лишь Тремер. — Я больше на арену к вам не пойду! — Замолчи, девчонка, — рыкнул на неё Пётр. — Я знаю, что Катерина в городе уже два часа, что ты делала в Шарлоттенбурге? Прогуливала свою работу? Тебе действительно захотелось под замок? Я могу это устроить. И Джетт мне не помешает! — Пётр был вне себя, и непослушание Диты только подтолкнуло его принять предложение Носферату, хотя до этого он не намеревался этого делать. — Джетт не позволит… — пискнула Дита. — Если Бруджа узнает, что ты сбегаешь из капеллы без моего позволения, он позволит мне многое, лишь бы это не дошло до Карла! Так что молчи и делай, что велено. — В-третьих, — влез Давидов, — изучая её возможности, вам будет, чем порадовать Юстициара. В обход Максимилиану, — добавил он и улыбнулся. Пётр пожалел, что запустил ритуал и дисциплины в этой комнате более нельзя было активировать. Он с радостью сжёг бы наглеца, сующего нос не в свои дела, а тем более показывающего свою осведомлённость в тайных конфликтах между Лордом Пруссии и молодым Отпрыском Карла. — Сколько будешь платить? — Семьдесят процентов с каждого её выступления. В этот раз она участвовала в двух боях и заработала двести марок на ставках. Когда она обретёт популярность, доходы увеличатся. Ещё триста талеров буду выплачивать сам в качестве оплаты за её время. — Пятьсот талеров за её время. И вы будете кормить её кровью после выступление, чтобы она не ныла мне о голоде. — Пётр, что за запросы? Я же описал вашу выгоду в этом предприятии. Триста – вполне достаточная сумма. — Хорошо, триста. И кровь. Её магия основывается на крови, — Пётр был не слишком доволен. Лишь немного подумав, Тремер понял, что сделка не достаточно выгодна. За ночь Пётр получал за Диту почти пятьдесят марок, а чем дальше, тем более популярной она становилась. Но сейчас Тремеру нестерпимо хотелось, чтобы хоть кто-то обуздал строптивую девчонку. Давидов кивнул и повернулся к смертной, которая, полная возмущения, сложила руки на груди и фыркала. — Тогда я рассчитываю, что в начале октября вы позволите взять её в оборот. — Какая тебе с этого выгода, Носферату? — влезла девушка. — Реклама, красотка. И мне нравится мучить маленьких наглых девчонок. Давидов засмеялся. Его смех поддержал Грегорис. И Пётр, то ли от нервов, то ли действительно посчитал это весёлым, стал смеяться вместе с ними. Расстроенная таким отношением, девчонка поднялась и без разрешения Петра выскочила из его кабинета. — В начале октября она полностью в вашем распоряжении, — выплюнул Пётр, смотря в след удравшей смертной. — Приезжайте завтра, моя ассистентка подготовит договор. — Я верю вам на слово, — улыбнулся Давидов. — А я вам – нет, — буркнул Тремер. Грегорис поднялся и, откланявшись, покинул комнату Тремера до своего Сира, позволяя им обсудить договор. Проследовав за Дитой, он подсел к ней за столик в таверне и, закутавшись в плащ, тихо заговорил. — Думаешь, звание гуля Юстициара дают тебе огромные привилегии? — Освободи мой стол! — нагло сказала девушка. — Тебе никто не говорил, что с вампирами нужно быть вежливой, а иначе ты сильно пожалеешь? — Что ты мне сделаешь? Ты из безродного клана, а я – гуль Юстициара, а ещё я маг и меня охраняют, — девушка мотнула головой в сторону охранников таверны. — Я могу рассказать, что сделают с тобой Носферату, решившие, что зазнавшаяся смертная достойна их внимания, — Грегорис положил ладонь на её кисть. Дита попыталась убрать его руку, но тот несильно сжал её так, что девушка сморщилась. — Однажды ты проснёшься в подземных катакомбах Берлина. Тебя будут пожирать крысы, в комнате не будет выхода шире твоей ладони, и это будут натренированные крысы-гули, которые не побоятся твоего волшебства. Они будут жрать тебя неделями, не позволяя отлёживаться и не нанося смертельных ран. А когда ты окончательно ослабеешь, то тебя вернут домой так же, как и забрали. И никто ничего не заметит. А если это не поможет усмирить тебя, то будет повторяться раз за разом. —Ты не первый, кто меня запугивает, обещая, что я стану покорной и буду подчиняться. Я не буду! — крикнула Дита. — Я выполняю лишь указы господина. И он не говорил мне сюсюкаться с безродными уродами. И кстати, через неделю в катакомбах ни одна твоя крыса не вернётся на поверхность. Потому что я убью их и съем. Я не настолько слаба, как ты себе возомнил! — Я, вообще-то, пришёл извиняться, но теперь рад, что этого не сделал. Увидимся через месяц на арене, Дита. Я буду рад видеть, как тебя порвёт мой пёс. Носферату поднялся и, отшвыривая со своего пути стулья, вышел из капеллы. Дита тяжело вздохнула. Она не хотела ссориться и спорить с вампирами, заводя себе всё новых и новых врагов. Но быть вежливой с теми, кто пытается тебя убить или покалечить, получалось тяжко.