Беты (редакторы): Simeon Stefan Batory
(Шпандау, Spandau Citadel. 8 сентября 1808 год. День).Среда (Джетт) Джетт легко просыпался от её голоса, её тёплых ладоней, её поцелуев. Дита была рядом, а значит, он наконец насытится её прекрасной кровью. Девушка ласково гладила его холодное, изъеденное солью лицо. — Уже прошёл месяц? — проговорил Джетт, поднимаясь с постели. — Я очень скучаю, — Дита обняла его и сама подтянула его голову к своей шее, — не могу без тебя, не могу жить! Забери меня к себе, забери в море! Давай уплывём, спрячемся в океанах! Я ненавижу сушу, — тихо шептала она, наслаждаясь его Поцелуем. Джетт не слушал Диту, ему нужна была кровь. Девушка появилась весьма кстати. — Не глупи, малышка. Берлин отлично нам подходит, и Тремеры обещали надёжное укрытие мне в моём гнезде, — он устал от её подобных просьб. Конечно, смертную беспокоило её положение, беспокоило, что теперь любой мог питаться с неё, и то, что она почти не видела господина. Но Джетту не было дел до её беспокойств. — О, Джетт, мне так тебя не хватает, — она тяжело вздохнула, — прошу, займись со мной любовью. — Пей кровь и уходи, ты и так задержалась, — ему не терпелось уснуть вновь. Солнце делало его тело тяжёлым, и он совершенно не был в настроении развлекать принцессу. — Я хочу тебя, хочу твоих ласк! — Дита, я ведь приказал тебе обольстить гуля Палача. Он не удовлетворяет тебя? Она слегка покраснела и опустила глаза: — Удовлетворяет. Но я люблю тебя! — Забудь, мне наскучили эти игры в постели. Пусть живые развлекаются этим, мне нужна твоя кровь, — заметив, как расстроили её такие слова, Джетт поморщился. — Ну не печалься! Ты лучшая моя любовница, и я с радостью побалуюсь с тобой, когда появится настроение. Дита с надеждой подняла на него глаза. — А пока удержи Бэна. Войди к нему в доверие. Мне нужна вся информация о делах Катерины и его делах. — Я и так много тебе передавала. Бэн доверяет мне. — Пусть доверяет ещё больше. Мне нужно каждое письмо, каждое его слово. Используй свою магию, чтобы читать незаметно. Я хочу знать всё. — Магия плохо работает. — Тренируй. Она мне нужна. — Хорошо, Джетт, — она покорно опустила голову. Все только и требовали, чтобы её магия развивалась, но при этом учить её никто не хотел, а драгоценный господин с каждой встречей становился всё холоднее, словно отвыкал от девушки, воспринимая её только как «бездонный сосуд». Джетт обещал, что через пару лет Дита вновь вернётся в его дом и будет жить с ним под одной крышей, однако время шло, и Дите казалось, что хозяин ничего не предпринимает. Но разве она могла сказать ему об этом? — Расскажи, как мальчишка? Способен он удовлетворить твою нимфоманию? — спросил он с мерзкой усмешкой. — Я не нимфоманка! — обиженно воскликнула она. Джетт часто задевал её, смеясь над плотскими желаниями. — И всё же? — Хорош. — Всего-то? — Джетт усмехнулся. — Разве может кто-то сравниться с тобой! — Дита печально свела брови и покачала головой. Джетт действительно забыл её, отталкивал и был холоднее раз от раза. — Может, мальчишку потренируешь, чтоб развлекал тебя? А меня в покое оставишь со своими человеческими глупостями, — Джетт посмотрел на неё так ехидно, что Дита сжалась, словно он плюнул в неё. — Да, господин. — Вот и прекрасно, — прокусив кожу на затястье, он протянул ей руку, — пей и поспеши домой. Дита покорно выпила его крови и, поднявшись, покинула покои вампира с поникшей головой. Скрывшись от его пристального взгляда, она несколько раз с силой выдохнула, стараясь освободиться от тяжёлых обидных мыслей. Джетт хотел избавиться от неё, отдавая другим вампирам, отдавая другому мужчине. Её сердце болезненно сжималось, не позволяя ей бежать. Спустившись в подземный переход, перепачкавшись во влажной земле, Дита остановилась. Она забыла лампу у Джетта и теперь, в этом тёмном туннеле не видела ничего. Ей было страшно, холодно, но она не обращала на это внимания, потому что её горло разрывалось от плача. С трудом, на ощупь, двигаясь в полной темноте, она ревела и вытирала лицо грязными ладонями. Чувства, вызванные Узами Крови, такие предательские, ненастоящие, такие жестокие, нерушимые. Но Дита верила, что любит Джетта по-настоящему. А он относился к ней, как и все остальные – как к вещи. Расстроенная холодом господина, Дита не заметила тёмную фигуру, что следовала за ней от самого Берлина и уже не первый раз.***
(Шпандау, Spandau Citadel. 8 сентября 1808 год. День).Среда (Бэн) Бэн видел, как Дита проскользнула сквозь стену, но для него камень так и остался неприступной горой. Катерина уверяла, что барьер, созданный Тремерами, можно преодолеть, если нести с собой амулет. Бэн несколько раз проверял тело девушки и её вещи, но к нему Дита никогда не приносила ничего, что могло бы напоминать тремерский знак. Девушка носила на шее кулон в виде пули, но выкрав его, пока девушка спала, Бэн так и не смог проникнуть в подземелье и разочаровано вернул безделушку. Дита появлялась в подземелье хотя бы раз в неделю, прорывалась сквозь барьер и возвращалась менее чем через пять минут. Но на этот раз её не было почти час. Он уже почти решил, что девчонка не вернётся, что она выбралась через другой ход, когда она появилась. Дита ревела. У неё не было огня, и она передвигалась на ощупь. Благодаря вампирским возможностям Бэн мог её видеть, она же не видела ничего. Без освещения Дита продвигалась до Берлина почти три часа, но Бэн не оставлял её одну, боясь, что она заблудиться или навредит себе в таком состоянии. Дита была в отчаянии, она плакала и повторяла имя Джетта. Пират имел на неё огромное влияние, и, возможно, даже обманул Тремеров и держал девушку на Узах. Это многое бы объяснило. Бэн проводил её до выхода. Подождал, пока она прикроет и спрячет вход, выбрался сам, повторив её процедуру. До заката было ещё несколько часов, но Бэну и не нужен был более солнечный свет. Его ждало неприятное посещение наглеца, что обманул Принца и Юстициара. Силь стояла чуть в стороне от спрятанного Джеттом лаза, и, убедившись, что никто не видел, как он покидает подземелье, Бэн направился к цитадели. До Шпандау был всего час езды, и юноша заскочил в небольшой трактир, чтобы перекусить. В крепость попасть оказалось непросто. Члены войска, охраняющего ворота, оказались простыми смертными и о Джетте ничего и слыхом не слышали. Убеждение на них не сработало, так что Бэну пришлось ретироваться прежде, чем они не начали в него стрелять. Что ж, не привыкать. Выбрав самый неосвещённый участок, Бэн достал из-за пояса короткий широкий нож и, воткнув его в сухую глину между кладкой, начал медленный подъём. Через десять минут он уже небольшими перебежками осматривал комнаты в поисках тайного прохода и спуска в подземелье. Но замок казался самой обычной военной крепостью. Единственной странностью на фоне всеобщего разрушения и нищеты было множество хорошо вооружённых людей и яркая обстановка в залах. Один из залов Бэна особенно привлёк. На входе стояло трое охранников, и были они одеты не так, как одевались обычные военные, и вооружены были не только тяжёлыми винтовками, но и кольями, которые намётанный глаз Бэна не смог не заметить. Через несколько минут слежки из-за двери показалась темноволосая голова и, кивнув в сторону гуля Палача, направила к нему охранника. Бэн сразу сообразил, что его заметили, и вышел на встречу. — Господин, — обратился охранник, — вас просили пригласить в Зал Триумфа. Бэн усмехнулся от такого названия и быстро вошёл в приглашаемое помещение. Комната была увешена картинами, изображавшими сражения, огромным количеством оружия и знамён. Само помещение занимало более трёх тысяч квадратных футов[1] по площади, а высота потолка – почти десять футов[2]. За круглым столом восседал Джетт, закинув ногу на ногу, и курил трубку. На его плече сидел попугай, и при появлении гуля птица расправила крылья и открыла рот в беззвучном крике. Рядом с Джеттом за столом сидела женщина – Фантагиро, а так же трое гулей, который были представлены Принцу, и потому Бэн их знал. — Доброй ночи! — поприветствовал хозяин. — Чем обязан вашему визиту? Бэн быстро оценивал обстановку. — Веду общую проверку, — сказал он. — Можете не беспокоиться: если у вас нет незаконных гулей, детей или гостей, вам незачем переживать. — Что ж. Конечно. Чувствуйте себя как дома. Я могу выделить вам слугу для сопровождения, — махнул рукой пират. — Нет. Я осмотрюсь сам. — Это в ваших же интересах. Замок огромен, тут ходит много солдат. Вы можете заблудиться или попасться, — усмехнулся вампир, — мой слуга не будет вам препятствовать. — И всё же я откажусь, — Бэн неглубоко поклонился и направился к дверям, пытаясь убедить Джетта, что уходит. — Кстати, выйти можете через главные ворота. Я предупрежу солдат, чтобы вам более не приходилось портить мою стену. Бэн, медленно повернувшись, исподлобья взглянул на Джетта. Гуль был уверен, что достиг вершины стены незамеченным. Впрочем, по коридорам он ходил аккуратно. Брухар, обладающий способностью видеть ауры или читать прошлое – это нонсенс. Большинство кланов целенаправленно скрывают эту дисциплину от агрессивного клана. — Не переживайте, я не посягаю на ваши чудесные навыки скрываться, — словно прочитал его мысли, Джетт заставил Бэна нервничать ещё сильнее, — но в этом замке меня охраняют Тремеры, и я знаю обо всех, кто входит или выходит. Так что помните, пока вы здесь – я слежу за вами! — пират подмигнул юноше, отчего тому сразу захотелось бросить эту затею и сбежать подобру-поздорову. Выйдя из помещения, он быстро прикинул план расположения комнат, и более не скрываясь, стал искать спуск в подземелья. Времени у него оставалось немного, а лаз отыскать было необходимо. Как только гуль Палача покинул зал, одна из потайных дверей открылась, и к Джетту подошёл Мартин. — Убить его, Сир? — спросил цыган. — Было бы неплохо. Но ходят слухи, что этот смертный хорошо натренирован. Его даже пуля в голову не возьмёт, так что лучше не рисковать. Тем более, если Бэн выслеживает что-то в цитадели, то его сюда послала Катерина. А мне совсем не хочется видеть разгневанного Палача в своём доме. — Ясно, — кивнул Мартин, — мне отправляться сейчас или дождаться, когда гуль Палача уйдёт? — Сейчас. Он слишком занят поиском тайных ходов, чтобы обратить внимание на твой отъезд. А мне необходимо, чтобы ты доставил распоряжение моим Детям немедленно. — Непременно, Сир. Мы делаем то, что вы приказали. Скоро Франция окажется в долгах перед частными кредиторами. — Иди. Бэн спустился на самые нижние этажи: склады, тюрьмы для пленников, переделанные водоотводы и оружейная. Никакого признака вампирского пребывания. Джетт не может дневать в одном из складов, Бэн был в этом уверен. Обследуя стену чуть ли не по дюйму, он пытался отыскать механизм для открытия потайных дверей. Но стены и пол оказались неприступны. Разозлившись, он стал просто простукивать стены. Из-за грохота своих собственных ударов он не заметил появление Джетта. — Разрешения ломать мой дом я вам не давал, — сказал Бруджа, складывая свои здоровенные ручищи на груди. — Мне оно и не нужно, — запыхавшись, Бэн говорил тихо. — Если ты ищешь проход в моё логово, то это сюда, — Джетт указал рукой вверх и, пройдя пару шагов по коридору, провёл пальцами по выступу на потолке. Камень толщиной минимум в двадцать дюймов отошёл в сторону. Бэн от обиды чуть не взвыл. Пират был столь высок, что легко доставал до потолка, Бэну же пришлось попрыгать. Но его расстраивало, что он об этом не подумал. Стараясь не смотреть на Бруджа, он подошёл к проходу и сделал шаг в тёмный лаз. Почти мгновенно он упёрся в каменную чёрную стену и, испугавшись, что пират его закроет, быстро выпрыгнул назад в коридор. — Да, забыл сказать, что посторонним в моё убежище попасть невозможно. Лишь тот, в чьих венах бежит моя кровь, способен войти в подземелье! Бэн медленно кивнул. Его лицо всё так же выражало презрение и раздражение, но внутри он ликовал. Глупый пират только что раскрыл секрет, как можно попасть в его тайное убежище. А так же подтвердил подозрение, что Дита пьёт его кровь. И очевидно, она делала это не просто для развлечения. Принцесса осталась гулем Бруджа. — Только мои гули и дети способны войти сюда, — Джетт кинул последний, торжествующий взгляд на Бэна и прошёл сквозь камень. — Учту, — проговорил юноша и, оставив осмотр, быстро поднялся на поверхность. Катерина наверняка уже ищет его, но Бэну было, чем оправдать своё отсутствие.***
(Берлин, Prenzlauer Tor, военные казармы. 9 сентября 1808 год. День).Четверг (Бэн) Катерину информация о Джетте и Дите немного позабавила, но в целом госпожа была довольна. За хорошую службу она дала гулю вите и даже немного переборщила с этим, да так, что Бэн до самого утра работал в приподнятом настроении, чувствуя, как всё тело распирает от желания действовать. Вернувшись в казармы, Бэн попросил Ангелину разбудить его до двенадцати, так как ему не терпелось заехать к Дите, чтобы выплеснуть на неё накопившуюся энергию. Вчера принцесса выглядела очень расстроено, и немного Бэн переживал за неё. Также его ждала тренировка с Ангелиной. Он занимался с ней минимум раз в неделю, но с тех пор, как появилась Дита, тренировки становились всё реже и короче, потому что Бэн предпочитал тратить время на подружку. Договорившись с сестрой, что они встретятся в два часа дня около запруды в районе Темпельхофа, Бэн направился в тремерскую капеллу. Дита не спала: зачитавшись, она сидела в своей каморке с книгой. Бэну девушка обрадовалась и, отложив чтение, запрыгнула ему на шею. — Я думала, ты ещё спишь! — сказала она, прижимаясь к его губам. — Даже обед для вас не заказывала. — Ничего, сейчас запрошу, и перекусим на природе, — только прижав её Бэну стало легче, хотя избыточная кровь вампиров всё так же толкала к активным действиям. — Холодно, — поморщилась девушка, — а в постельке тепло! Бэн рассмеялася и, прижав её к себе посильнее, провёл пальцами по шее девушки, с удовольствием рассматривая сквозь тонкую кожу струящуюся кровь. Вите Катерины толкало его на глупости, и он с трудом сдержался чтоб не укусить смертную. — Не честно! Не щекочись! — задёргалась Дита. — Собирайся. Одень что потеплее, я обещал Ангелине позаниматься с ней. Может, тоже чему-то полезному научишься. Да и пообедаем у реки. — Ладно, только обещай, что не будем купаться. А то я простыну! — Ты не болеешь, плутовка. Но ладно. Обещаю, — Бэн улыбнулся и, поцеловав её, отпустил. Быстро дав распоряжение на кухне об обеде для троих гулей, он спустился в покои к девицам, чтобы подобрать для Диты тёплых вещей. Почти все девушки спали, света в комнате не было, и Бэн с трудом отыскал свечу. Среди тряпок тёплых вещей не обнаружилось, как будто Пётр не планировал выпускать своих девиц на улицу зимой, зато в углу Бэн нашёл огромную стопку тёплых пледов, которыми как раз и должны были греться жительницы капеллы в стужу. Взяв пару одеял, Бэн поднялся на первый этаж. Обед был готов. Дита собралась, накинула тонкую шаль, которая не особо помогла бы на холоде, но на солнце всё ещё было очень тепло. На ногах девушка носила сандалии, что Бэн ей сшил, и гуль про себя отметил, что не мешало бы сделать для неё более закрытую обувь, а также похлопотать по поводу тальмы. В Темпельхоф они приехали ровно к двум. Ангелина уже прибыла и, разложив на траве пистолеты, устанавливала мишень. Дита сразу выбрала самый светлый участок поляны и, расстелив одно из одеял, развалилась на солнышке, раскладывая вокруг себя съестное. Бэн периодически к ней подсаживался, наблюдая за работой сестрицы со стороны. — Светишься, — отметил он, смотря на довольное личико подружки. — Я счастлива! — сказала она. — Ты, Ангелина рядом, столько вкусной еды, солнышко меня греет, чего ещё желать? Бэн улыбнулся, смотря на неё. Захотелось прижать её посильнее, утянуть в горячие поцелуи и, подмяв под себя, забыть про Ангелину. Смутившись своих чувств, он сбежал к сестрице, поправляя и без того идеальную технику женщины. За тридцать с лишним лет Бэн научил сестрицу многим приёмам. Ангелина хорошо перенимала его навыки боя. Гули несколько раз перекусили, и вскоре еда была вся съедена, весь порох отстрелен. Ангелина сидела рядом с Дитой, говоря о женских глупостях. Бэн смотрел на них с лёгкой завистью. Как бы много девушка не проводила с ним времени, только с Ангелиной была видна её настоящая натура. Две женщины, совершенно не похожие друг на друга, оказались так близки. Дита, нуждающаяся в физическом контакте, как в психологической поддержке, цеплялась за подругу, переплетаясь с ней пальцами и, потираясь о её плечо, казалось брошенным котёнком, нуждающемся в ласках и заботе. И Бэну очень хотелось эту заботу ей подарить. Устав сидеть в сторонке Бэн прогнал сестрицу якобы по делам и лёг рядом с девушкой. Дита радостно прижалась к нему, и Бэну сразу стало хорошо, забыв все печали, он прижал её к себе. — А поесть ничего больше не осталось? — спросила вечно голодная девчонка. — Боюсь, что нет, — Бэн поглаживал её волосы, вдыхая приятный аромат какого-то цветка. — Но я мог бы накормить тебя собой. Дита попыталась что-то сказать, но юноша толкнул её на землю, наконец заключая в свои объятья, и со страстью впился в её мягкие губы. Девушка тут же податливо расслабилась, раздвинула для него ноги, словно приглашая, и Бэн почувствовал, как напрягается желанием тело. Усиленное вите, оно жаждало большего, чем просто нежные лобзания. Перехватив её руки, сняв с неё тонкое платье, он прижал её бёдра к своему паху. Лишь несколько прикосновений – и Дита возбуждённо застонала, потянулась за ним, открываясь и готовая на всё. От накатившего желания шумело в ушах. Бэн понимал, что нужно избавиться от лишней крови в своём теле, но страсть лишала рассудка. Девушка в его руках была мокрой, горячей, притягательно пахнущей страстью. — Хочу тебя, неудержимо, — повторял Бэн, — всё горит внутри, я в тебе, и мне этого мало! Не знаю, как удовлетворить своё желание. Хочу всю тебя, без остатка. Он вдыхал запах её волос, тонкими струйками рассыпавшимися по её груди, рассматривал красивое тело. Идеальные соски, безупречной формы и манящего цвета. Грудь немного больше, чем у Катерины, но аккуратная и маленькая. Он прижался к её соскам, осторожно покусывая, подтягивая к себе всё ближе, всасывал её грудь, облизывая и целуя. Спускаясь поцелуями вниз по её телу, он провёл языком по животу, коснулся лобка и прижался губами к её половым губам. Она пахла горьким ароматом любви, была липкая, вязкая, манящая и беспомощная в его руках. Бэн прижался к её клитору, вдавливая в него язык и высасывая её соки. Девушка кончила с громким криком. Бэн скинул с себя одежду и вошёл в неё. Его тело дрожало от нетерпения и желания. Ослеплённый своим желанием, гулю хотелось вжаться в неё, пробить своим членом. Он хотел быть всё глубже и глубже, хотел схватить её, сжать. Отдёргивая себя, останавливая, Бэн нежно удерживал её плечи, поглаживал соски и раздвигая ей ноги, теребил мягкий розовый клитор. Мужчина жаждал звериной силы, безудержного соития. С трудом, сквозь дымку страсти, вспоминая, что она обычная смертная, боясь ей навредить, он понимал, что Дита неспособна выдержать его натиска. Такая осторожность оставляла его с чувством постоянной неудовлетворённости, даже будучи в ней, он желал большего. Даже кончая в неё, он не чувствовал освобождения. Неутомимая тяга к ней была похожа на наваждение, на навязчивую идею. Дита стала первой женщиной за многие годы, которая понравилась ему по-настоящему, которая привлекла его на столько, что Бэн смог забыть о Катерине. И Дита заменила ему Катерину. Стала психологическим выходом древней страсти. Бэн не замечал, как сам навязывал себе её образы. Восхищаясь её улыбкой, её кожей, глазами, её детским смехом и звонкому голосом, Бэн зациклился на новом объекте, сменив прежний идеал, за который цеплялся триста лет. Сильнее сдавив её бёдра, он толкался вовнутрь. От избытка вите его жажда лишь усилилась, и он осознал, что Диты ему не достаточно, и если он не хочет навредить ей, то должен остановиться, однако это было слишком сложно: разум подсовывал прекрасные картины его звериной страсти, в которой он сжимает её полной силой, разрывает. Ломает. Заставив себя оторваться от неё, он спешно оделся и бросил Диту на поляне, уверенный, что она и без слов его поймёт. От возбуждения тело горело. Ему требовалась разрядка, и юноша ненадолго остановился, приводя в порядок мысли. Можно было бы просто потратить кровь на дисциплины и успокоиться, но Бэн слишком жаден был до вите и не собирался растрачиваться в пустую. Бэн добрался до Силь и, запрыгнув в седло, помчался за запад. Вечерело, и до Груневальда он доберётся как раз после заката. Виктория поможет ему расслабиться. На женщину можно вылить всю страсть и безумие зверя. Пусть даже вампирша не выдержит и сдохнет. Ему не было до неё дела. Остановившись в парке у дома Грейсов, Бэн соскочил с коня и небольшими перебежками поспешил к заднему входу. Но у двери он замер. Словно в нерешительности, он стоял у колокольчика и отгонял наваждение. Бэн не хотел Вики. Не хотел совсем. Можно было закрыть глаза, смыть её образ и думать о Дите, но всё это было бессмысленно, потому что его тело при единой мысли о Бруджа потеряло всякое желание. Вся его страсть и желание устремились к принцессе, ему нужна была лишь она. Привязанность. Это бесполезное, безнадёжное чувство, когда тебе хочется просто быть с кем-то. И не важно, что вы будете вместе делать, не необязательно даже делать что-то. Когда Дита рядом играет, шумит, болтает, суетиться и мусорит, когда Дита с ним, жизнь изменяется. Обретая покой, можно забыть о вечности. О страданиях и смерти. Можно любить и быть любимым. Бэн хотел быть любимым. Всегда. Даже когда его любили ненужные, бесполезные женщины. С ними было теплее. Вики была ему не нужна, но его грели чувства мёртвой вампирши. Может, и ненастоящие, но если она сама так чувствовала, то её любовь можно было впитывать, забирать. Но от Диты принимать этого не хотелось, хотелось большего. Бэн убил бы её с радостью, изрезал на мелкие части, выпотрошил и заполз бы в костюм из кожи, из смеха, эмоций девушки. Ему хотелось этого каждый раз, как он притрагивался к ней. Когда он занимался с ней любовью, он мечтал втолкнутся в Диту и слиться с ней. Но такие чувства для него были недопустимы. Вернувшись к своей кобылке, Бэн медленно направил животное к городу. У него есть дела поважнее, чем упиваться страстью к красотке. Дела, в коих заключается смысл его существования. Он должен служить. Служить Катерине верою и правдой. Забыть обо всех остальных, о смертных и бессмертных, и принадлежать лишь любимой госпоже. Дита же мешает. Девчонка влезла в его душу и мешает сосредотачиваться, служить, исполнять свой долг. Дита отбирает у него Катерину. Бэн, окончательно выкинув все мысли о романтике и своих желаниях, подъехал к Тремерской капелле. Насколько бы Дита не была для него привлекательна, гуль был уверен, что способен контролировать не только своё тело, но и свои мысли. А в мыслях принцессе было не место. Поэтому выход для Бэна был только один. В зале было тихо. Смертных посетителей почти совсем не было, и Дита за своим столиком выглядела слишком притягательно, чтобы редкие заглядаи проходили мимо. Девушка скучала, отмахивалась от назойливых зевак и, заметив Бэна, радостно заулыбалась и махнула ему рукой. Юноша сразу направился к ней. Сел за столик и, злобно шикнув на прилипшего мужика, серьёзно посмотрел на девушку. Дита мило улыбнулась, тихонько шепнула «спасибо» и смотрела ему в глаза, словно забыла о его дневном побеге. — Дита, не приходи ко мне больше, — быстро и твёрдо сказал Бэн. — Мы больше не встречаемся, не общаемся и не спим вместе. — Что? Почему? — искренне удивилась она. — Ты мне мешаешь! — А как же занятия с Ангелиной? Да и обеды кто будет вам приносить? — С Ангелиной можешь заниматься в другом месте. В моём жилище более не появляйся и ко мне без повода не подходи! — Бэн говорил сухо и строго. — Ладно, — она расстроено опустила взгляд, — а к Катерине ты меня возить будешь? — Буду. — Хорошо, — Дита улыбнулась,— спасибо, Бэн, мне было с тобой хорошо. Надеюсь, мы останемся друзьями. — Не говори ерунды! — злобно воскликнул он. — Забудь обо мне, никаких отношений! Да и… ты же знаешь, как меня к тебе тянет, это издевательство! — Тогда почему? — Именно потому! Ты мешаешь мне работать. Мешает моё физическое влечение. Так что не суйся ко мне. Будешь и дальше вертеться рядом – я уберу тебя, чтоб не отвлекала! Тебе всё ясно? Принцесса коротко кивнула. Гуль Палача быстро поднялся и, не оборачиваясь, вышел. Дита вздохнула с облегчением. Бэн её отпустил и не прикончил. И то хорошо, однако девушка чувствовала сожаление. И не только потому, что хозяин требовал быть с Бэном рядом. Потому, что она к нему привыкла.