Презумпция холода
7 сентября 2014 г. в 23:03
Если у льда есть сердце — это пальцы Вергилия.
И едва ощутимо массируя ими виски, он передавал Данте что-то из глубин собственного сердца. Что-то, что Данте не мог распознать сейчас — если смог бы вообще — но, с ворчанием, принимал.
Всё в образе Вергилия наталкивало на воспоминания о мраморных статуях, которые Данте — пока еще не научившийся говорить «мы» — часто видел в детстве.
Данте не задавался вопросом, почему же новости о его родителях дались ему так легко. Почему он совершенно спокойно принял и собственные воспоминания, и брата, которого видел в далеком детстве, и этот больше титул, чем ношу, — сын Спарды.
А если Данте не задавал вопроса, то не мог и получить ответа, которым так хотел поделиться с ним Вергилий: правда о родителях ложилась не на одни только плечи Данте. Они делили правду поровну, и она становилась еще одной полупрозрачной ниточкой, связывающей души двух практически незнакомых, но заведомо родных людей.
У Вергилия до невозможности мягкие губы. Мягкие и вместе с тем уверенные.
И теплые — в отличие от его ровных пальцев.
И кожа от их прикосновений горела.
— Вот ж ублюдок, — прохрипел Данте, купившийся на этот холод прикосновений.
И теперь жар груди Вергилия раскалял самого Данте докрасна.
И всего какие-то два сантиметра сделали его вторым.
Невероятно.