***
Сапоги увязали по щиколотку в грязь. Женщины хватали своих детей, тащили в дома, делая руками обереги, которые, как им кажется, спасают от зла. Маг здесь — страшная сказка. Маг в чёрном — не иначе, сам Ирайя. Ашамаэль поправил жилет, проверил карманы. Стилет на месте. Старуха сплюнула ему под ноги. Дом старосты возвышался над деревней, бревенчатые стены с узкими окнами чем-то напоминали крепость. В дверях стоял широкоплечий, бритый налысо, детина с дубиной в больших руках. Он сделал шаг вперёд и пихнул Ашамаэля в грудь, от чего тот едва удержался на ногах. Но в холодном взгляде оранжевых глаз, смотрящих на человека сверху вниз, ничего не колыхнулось. — Ты куда прёшься, седовласка? Таким упырям здесь не рады! — Твой старейшина ждёт меня, — толчок, не самое худшее, что можно вытерпеть. В деревнях ближе к Талании сейчас в почёте попытаться убить колдуна, чтобы получить награду от церкви и отпущение грехов. До этой глуши церковь добралась лишь частично. — Ага, конечно, ждёт он! — гоготнул охранник, пихнув ещё раз. Упасть в омерзительную человеческую грязь помешал ещё один толчок в спину. — Чё за выблядок тут трётся? — сиплый голос из-за спины, ещё толчок в грудь от лысого. Едва удалось поймать равновесие между двумя громилами. Сиплый был скорее толстый, ниже лысого, но шире. «И где вас таких ублюдков откармливают только?» — зло подумал Ашамаэль, начиная чувствовать раздражение. — Да вот! Говорит, что старейшина его ждёт. — Старик Нурик ждёт, когда у него геморрой пройдёт, а не хмыря какого-то, — гоготнул сиплый. — В ваших лесах рыщет чудовище, — тихо и быстро заговорил Ашамаэль. Взгляды мужчин опасные, злые. Они понимали, кто перед ними, и отлично знали, что шансов против них двоих у него сейчас мало. — Я хочу помочь вам. — А роже твоей утлой кто поможет? А? Вали отседова, с тварью мы сами совладаем, без твоей колдунской помощи. Только бабки с честных селян сдерёшь. Урод! Быстрый шаг в сторону, Ашамаэль попятился, пытаясь держать обоих в поле зрения, но спиной уткнулся в кого-то ещё. Крестьяне стягивались на шум. — Страшно тебе, мразь седая, а?! — грубые, вонючие руки схватили за голову, стягивая капюшон. — Гад остроухий! В голове зашумело, в пальцах, сжимающихся в кулак, закололо от желания вновь совершить непоправимое. Но чей-то окрик остановил людей. — Э, кметы, совсем охренели чёль?! А ну разойтись быстро! — в дверях избы стоял старый мужчина с седыми кустистыми бровями, которые почти закрывали прищуренные глаза. Впалые, сморщенные щёки, загорелая кожа. А на поясе висела палица. — Пшли вон, псы паршивые! Прошу прощения, пан чародей… Пройдёмте, — и движением руки, похожей на дубовую ветвь, он пригласил Ашамаэля внутрь. Публика недовольно загалдела. Чадила лучина, мужчина пригласил за гигантский стол, вызвавший ассоциацию скорее с замковыми вратами, чем предметом крестьянского убранства. — Меня Нуриком звать… Чё, куришь, остроухий? — старейшина достал трубку, начал набивать её. Предложил Ашамаэлю. Его жест вызвал смятение. Человек гостеприимен. Помедлив, он принял мешочек из рук Нурика и достал свою трубку из тёмно-бордового фарфора. Оба закурили. Люди удивительные существа, и многое в их быту вызывало глубочайшее отвращение у ниматар, но именно они принесли миру интересную вещь — курительные смеси. — Ну надо же… Курит, вы гляньте. Слыхал я, что остроухие это дело ни шибко привечают. — Мой народ считает, что эта привычка делает нас похожими на людей, — Ашамаэль пожал плечами, постепенно унимая злость. — Вон как… А ты что? На человека, выходит, похож? — Нет, — резко отозвался Ашамаэль. — Не похож. — Ну, я не сомневался… Слыхал, что ты уже наслышан, что за беда у нас тут? Паскуда в лесу бродит. И хай бы с ней… Да только охотников с лесорубами жрёт она. И скот воровать повадилась. — На деревню не нападала? — Гадина огня боится, — ухмыльнулся Нурик. — Ну, она пыталась забраться к нам, но как костры увидала — след простыл. Но костры-то всегда жечь не можем мы, пан маг! А зима скоро… — Металлов каких-то боится? Серебро, золото? — Так сказки же это всё… — округлил глаза мужчина, явно засомневавшись в компетентности Ашамаэля, но тот лишь отмахнулся, описав трубкой дымовую дугу. — Вы явно имеете дело с монстром, сотворённым руками человека. Такие твари могут иметь самые неожиданные слабости. Это не нечисть, не демон и не призрак, — он взмахом руки прервал открывшего было рот Нурика. — Иначе вы все были бы мертвы! — Так разберётесь? — Да. Прекратите все работы на время, люди пусть тоже сидят по домам, — Ашамаэль замолчал, упираясь локтями в столешницу. — А почему вы не обратились к церкви или паладинскому ордену? Они за свои труды деньги обычно не берут. Старейшина подозрительно замолчал, сдвинув густые брови, задумчиво поскрёб пальцами стол и всё же ответил: — Вообще-то обратились мы к паладину. Токма он в лесу сгинул. Вы поспешите, пан маг, мужики наши надумали за тварью охоту устроить. Помрут все… Кто хозяйство-то вести будет? Они хоть и тупицы, но других-то нет! — Если они пойду за мной в лес, я не смогу им помочь. И не стану, — жёстко произнёс Ашамаэль, убирая трубку. — Просто сделайте дело! Наградой вас не обижу… — Готовь гонорар, старейшина.***
Шелест кленовой рощи успокаивал. Запах сырости и дерева вместо смрада помоев и человеческой стряпни, усиливающийся ветер запевал в алой и золотой листве, быстро придя на замену деревенскому гомону. Вид портил только лагерь лесорубов и поваленные деревья вокруг. Но именно здесь стоило начинать искать след твари. Обострённое Илу-лаер зрение выхватило засохшие пятна бурой крови на коре древесины. В высокой траве виднелись контуры размытых следов, достаточно глубоких. Сначала их расположение было совершенно случайным и беспорядочным, но скоро Ашамаэлю удалось вычислить след, ведущий вглубь леса. Тварь не петляла, словно понимала, что ни один безумец за ней не пойдёт, но вскоре стало заметно, что двигалась она по дуге. Чем гуще становился лес, тем менее чёткие оставались следы, теряясь в опавшей листве. Они оборвались, когда через густые кроны деревьев перестал пробиваться дневной свет, а вокруг всё чаще начали встречаться холмы и овраги. Без ориентира пришлось двигаться вглубь леса почти на ощупь, вели вперёд лишь обострённые чувства мага. Росло напряжение, нервы подобны сжатой пружине. И чудовище настигло Ашамаэля. Чудовище намного более страшное, чем то, что бродило по лесу и убивало лесорубов. Человек. Вероятно, они шли, сохраняя дистанцию, правда, они не знал о том, что обострённый слух улавливает любой звук, и Ашамаэль замедлился, услышал скрип тетивы. Щелчок, резкий шаг назад, стальной наконечник вонзился в кленовый ствол. Вокруг тонкой плёнкой заблестел защитный кокон. Шаги и треск справа, слева, позади. По виду, простые охотники, сложно вспомнить, были ли они у дома старейшины. «Был сосредоточен на следах, не заметил вовремя…» — Тебе было непонятно, остроухая паскуда?! Сказано же тебе — вали! — прорычал бородатый лесник с длинным луком. — Но теперь-то поздно! — заливисто захихикал кто-то позади. В голосе слышалось предвкушение. — Ох и отвалят нам церковники за твою башку! Скрип тетивы раздался одновременно с нескольких сторон, Ашамаэль усилил кокон вокруг себя, от чего тот заблестел, словно лёд на солнце, хотя света почти не было. Люди слабы, и оттого трусливы. Напали одновременно со всех сторон — однако они понятия не имели, что такое маг. Их короткое торжество сменилось вскриками ужаса, щит отзывался яркими вспышками на каждое попадание. Лохматый, щербатый как доска, мужик скатился с холма прямо перед Ашамаэлем. Он со всей силы замахнулся палицей, но оружие с треском отскочило, как от наковальни. Мужик зажмурился, ослеплённый вспышкой, а открыв глаза, будто окаменел от ужаса. Тень мелькнула над головой, острые когти со скрежетом прошлись по кокону, защита дрогнула, замигала, искры разлетелись в разные стороны, озарив лес и искажённые от страха лица мужчин. Чудовище когтями разрезало человека, словно бумагу, два окровавленных куска мяса и тряпья разлетелись в разные стороны. Тело твари было похоже на крупную бесшёрстую кошку. Кожа, словно камень, серая, растрескавшаяся. Засвистел заострённый двухметровый хвост. Рык тихий, приглушённый. В один прыжок монстр вскочил на холм, буквально раздавив второго охотника. Круглая приплюснутая голова с мордой, похоже на лицо человека, повернулась в сторону Ашамаэля. Оскалились чёрные зубы. Она осознанно бросала вызов, издавая уже более громкий рык. Кокон замерцал, превращаясь в барьер для защиты только одной стороны. Беспощадный бросок, шипение магической материи и белый свет, на какое-то время ослепивший Ашамаэля и его противника. Он воспользовался кратким замешательством, монотонно затянул формулу, вонь чудовища становилась всё более невыносимой. Повинуясь движениям рук, чёрные лезвия крест-накрест рассекли воздух. Монстр сделал прыжок на один из холмов, но лишь для того, чтобы вновь кинуться на свою добычу. Ашамаэлю хватило реакции, чтобы увернуться от броска, вслед хищнику понеслось чёрное копьё. Оно с треском рассыпалось, ударив в твёрдую шкуру, тварь взвыла, развернулась рывком, кончик хвоста рассёк воздух перед лицом. Глазницы похожи на чёрные провалы, словно глаз там нет вовсе. В одно мгновение они оказались перед лицом Ашамаэля, в спешке выставленная защита затрещала, рисуя в воздухе сверкающие трещины, в спину уткнулись выступающие корни и камни. Немеющие губы нашёптывали формулу, энергия Мира напитывала барьер, но скорее перегружала его плетение, чем делала крепче. Пальцы вцепились в рукоять стилета, ставшего последней надеждой. Отчаянный рывок и Ашамаэль с криком вонзил лезвие в пустую глазницу. В этот же момент заклинание распалось, высвобождая энергию. Тварь перевернулась в полёте и с тихим рыком рухнула на землю, но вновь оказалась на лапах. Из груди её вырвался злой, недовольный рокот, когтями она скребла по рукояти стилета. Свистнула стрела, со стуком ударилась о шкуру и упала в траву. На лице охотника застыл ужас. — Беги прочь, шасар! — рявкнул Ашамаэль. — И дружков своих забери! Он отчётливо слышал, как из глазницы капала кровь. Густая, чёрная. Песня мира переполняла тело. Синие искры с щелчками заплясали между пальцев. Взмах руки, словно удар тыльной стороной ладони, сине-белая дуга ударила прямо в лезвие, чудовище громко зарычало, изогнув спину. Стилет упал следом за стрелой, тварь оскалилась. Её тело подёргивалось от разрядов. Ашамаэль сделал выпад, словно мечом, ещё одна молния ударила в голову, чудище снова зарычало и, содрогаясь, попятилось. Ещё через пару шагов развернулось и рывком исчезло в зарослях. Теперь Ашамаэль не упустит след. Его злой взгляд устремился на остолбеневшего мужчину. Он пытался пятиться, но пальцы сомкнулись на грязном подбородке. — Ты грязный кусок протухшего мяса! Вонючий шасар! — слова на человеческом языке срывались вперемешку со словами ниматар. — Хочешь, чтобы смерть твоих безмозглых дружков считали моей заслугой?! Слушай меня внимательно человек: ищи своих выживших ублюдков и убирайся прочь. Если вы снова пойдёте за мной, я убью вас, — он с отвращением оттолкнул от себя охотника. «Альмис, как же они воняют… Неужели это правда, что они вообще не моются?!» Ашамаэль вернулся к месту, где в траве лежал почерневший стилет. Лезвие было безнадёжно испорчено — монстр сломал его пополам. Он столько лет прослужил верой и правдой после побега от Длани…***
Хищник бежал по прямой, не сменяя направления, двигалась широкими скачками о чём говорили следы в земле. Зрение мага позволяло отчётливо видеть капли крови. Сначала они становились всё больше, но скоро напротив уменьшились. На пути встретился замшелый покосившийся забор, следом за ним — сарай, из крыши которого клён раскинул свои ветви. В сознание пробивался страх, разум сковывало страстное желание повернуть прочь, необоснованное ничем. Дорожная сумка налилась свинцом, лямка впилась в плечо. Ужас мешал мыслить, анализировать. «Какие-то чары? Меня так просто не остановить!» — мысли самоуверенные, дерзкие. Ашамаэль подгонял себя, заставлял идти вперёд. По ушам ударил вой, раздавшийся со всех сторон, дикий хохот, голоса словно кружили вокруг. Стволы деревьев со скрипом и стоном пришли в движение, преградили дорогу, ветки цеплялись за одежду, царапали лицо, норовили попасть в глаза. С трудом удалось выдавить из себя магические слова, набрать силы, чтобы вступить в схватку с враждебным заклинанием. Илу-лаер вела его разум сквозь чернильную мглу. Листва окрасилась кровью, сорвалась с веток и диким хороводом закружилась вокруг. Упорно, шаг за шагом он преодолевал свой путь, охрипшим голосом выкрикивая колдовские слова, и каждый раз иллюзия вздрагивала, смазывалась. По окружающему пейзажу пробегала рябь, словно от ударов. Всё прекратилось резко, словно недовольный собой художник большим пальцем смазал рисунок на холсте, так и заступившие дорогу деревья размылись, мгновенно исчезли. Вместо мрачного леса впереди были почерневшие от времени и сырости дома. Их крыши оплетал почти пожелтевший вьюн, на сильном ветру шелестела высокая, местами примятая трава. Раздавались хлопки распахнутых ставень. Дома с пустыми комнатами, полы мягкие, прогнившие и покрытые зелёным ярким мхом. Становилось темно, небо, спрятанное листвой, заволокли тучи, начало капать. Ашамаэль вышел на деревенскую площадь, когда слух уловил еле заметный шорох. «Откуда?!» — паника, теперь настоящая, на мгновение охватила его. Слишком мало времени, чтобы понять, с какой стороны будет удар. Заклинание превратилось в крик, Ашамаэль развернулся, окружая себя ледяными шипами, что тут же отозвались звоном, ломаясь о когти чудовища. Чёрно-серая тень беззвучно пронеслась над ним, вцепилась когтями в корни и мох, тут же рванула в сторону, готовясь нанести новый удар. Рык холодил кровь, вызывал мерзкий шум в ушах. Сложенные ладони покрылись инеем, резкий выпад в сторону, где приземлилась тварь, с пальцев завывая сорвался шквал льда и снега. Синеватой пеленой стихия заволокла силуэт приближающегося хищника, который с каждым шагом всё замедлялся. Ашамаэль воздел руки к небу, и снег собрался в острое зубило. Всей своей массой он обрушился на замешкавшегося врага. Лес содрогнулся от злобного воя и треска. Почва начала уходить из-под ног, существо, брызжущего чёрной кровью, утянуло куда-то вниз. Целый слой грунта стремительно уходил вниз, не оставляя шансов спастись. Оставалось лишь сгруппироваться и вцепиться в траву, уповая на свой небольшой вес. В чёрный провал сыпались комья земли, тело повисло над пропастью. Толстые когти вцепились в плечи, Ашамаэль услышал хруст собственных костей, вскрикнул, в ответ ему донёсся тихий рокот. Хрупкая опора оборвалась, стремительный полёт вниз, удар, треск и вой, лишивший слуха. Вокруг темнота, стеллажи и полки, ближайшие из которых разрушены обрушением потолка. Пахло землёй и сыростью. Откуда-то из-под себя Ашамаэль слышал скулёж, перекатился в сторону, упал на пол, усеянный мусором. Под руками и ногами хлюпало что-то сырое и густое. Чудище лежало на спине, подёргивая лапами, голова повёрнута под странным углом. Из брюха торчали осколки потолочных креплений, что чудом не задели Ашамаэля. Пришлось потратить немало времени, чтобы обломком стилета добить тварь ударами в глазницы, но скоро зловонная туша прекратила шевелиться, лишь морда, жуткая породия на человеческое лицо, продолжала подёргиваться, блестя в тусклом дневном свете, что лился сверху. Не меньше времени Ашамаэль потратил, чтобы тем же осколком отковырять один из когтей. Тот был не только тяжёл, но и словно сабля имел короткую режущую кромку с внутренней стороны. Ашамаэль вздрогнул, рукой вцепившись в плечо. Нет, порезов не было, лишь кости нестерпимо болели. Но о боли он мгновенно позабыл, когда послышался позади тихий гортанный смех. — Наконец-то кто-то смог укокошить эту скверную тварь… Рядом с тушей прошёлся прозрачный силуэт, закутанный в свободные одеяния, скрывающие тело почти полностью. — Она убила здесь всех. Тёмных магов, убийц, учеников. Всех. Это была бойня. — Сторонник Длани говорит о бойне? — сухо отозвался Ашамаэль, медленно пятясь от призрака. — О? Ты уже понял, в чей дом попал? Как же? — Охранное заклинание типично. Чтобы местные боялись вас как огня. Вы не используете их в центральных регионах Севера, но здесь, в глуши… — Да, я вижу, что ты и сам из наших рядов. Твоя одежда. Что, магистры захотели забрать свою… Собственность? — Нет, меня наняли убить её, — Ашамаэль кивком указал на труп твари и поморщился от боли. — Я не из Длани. Дух приблизился. Лицо словно соткано из дымки, сложно определить возраст. Волосы, постриженные под каре, колыхал несуществующий ветер. Ашамаэль увидел кровоточащую рану от когтей, спускающейся с нижней челюсти до бедра. Одежду заливала призрачная кровь, капала на пол, сливаясь с кровью убитого существа. Мужчина еле заметно торжественно улыбался. — Тогда ты либо психопат, раз носишь эту одежду, либо предатель… При жизни я бы убил тебя не задумываясь. И получил награду. — Убийца? — Верно, — он слегка развёл руками. — Ассасин, воля Длани. Я искал предателей, крыс, тех, кто просто являлся слабым звеном. Но здесь вместе со мной умер мой куратор и договор более недействителен. К тому же, эльфийский друг, ты помог мне… Меня зовут Каиис. — Не мог уйти из-за чудовища? — Ашамаэль не видел нужды называть своё имя. Мертвецы лгали точно так же, как и живые, преследуя свои цели. — Да. Выродок напал неожиданно, даже продать подороже себя не успел… Я очень разозлился, — ассасин задумчиво уставился на труп. Он быстро разлагался, начала сползать кожа, обнажая белые рёбра. — Кстати, до тебя здесь был ещё один. Паладин. C занятным скарбом. Не хочешь взглянуть? Ашамаэль долго смотрел на убийцу и всё же согласно кивнул. Они пошли вдоль пыльных стеллажей, оказались в тёмном широком коридоре. Когда зажёгся магический свет, стали видны останки жертв хищника. Кости, куски гниющего мяса и волосы. Слышалось жужжание мух, стоял невыносимый смрад, от которого к горлу подступил ком. Останки с каждой минутой становились всё более свежими, вот уже на Ашамаэля смотрел наполовину сгнивший глаз из треснувшей глазницы. То тут, то там угадывались элементы экипировки, луки, наконечники стрел и копий, оружие в основном примитивное. Но тут дух указал на труп практически свежий, в сравнении с теми, что были вокруг. Высокий худой мужчина в почти нетронутой кольчуге с латными пластинчатыми элементами серого цвета. Окостеневшая сера рука сжимала походную сумку, вторая кисть отсутствовала. Подойдя ближе, Ашамаэль с отвращением увидел, что лицо паладина изодрано до неузнаваемости, превратилось в сплошную кровавую гниющую кашу. — Он сражался долго и почти убил тварь, — невозмутимо прокомментировал ассасин. — Только потом гадина обглодала ему лицо. И на ней всё зажило. Буквально на глазах, будь я проклят… Твои коллеги знают толк в создании чудовищ. У культей, что остались вместо ног, лежал меч с почерневшим клинком. Ашамаэль поднял глаза на Каииса. — Так что же с его скарбом? — Не хочешь сам порыскать по карманам? — показалось, что дух удивлённо поднял брови. Голос его звучал насмешливо. — Брезгуешь, а, остроухий? — Не хочу задерживаться здесь больше, чем нужно. Каиис наигранно вздохнул. — Ладно. У него в сумке какая-то книга. Даже я тогда почувствовал, что от неё несёт скверной. Сейчас уже нет, но тогда… А ещё там был камень со странными магическими следами. Похоже, паладин выполнял другую миссию. — И конечно поборник добра не мог пройти мимо бедствующей деревни, — тихо закончил Ашамаэль, извлекая из сумки мертвеца камень. Из камня высечена белая звезда, в центре прозрачный кристалл со слабыми магическими следами. «И правда хороший проводник… Из них часто делают саитхаа», — он провёл пальцем по письменам на камне. — Если я тебе не нужен… — подал голос ассасин. — Блевать тянет от этого места. Ашамаэль на его слова лишь рассеянно кивнул, продолжая рыться в сумке паладина. Когда он обернулся снова, силуэт Каииса растворился, словно туман с утра. Вокруг одни мертвецы.***
Начавшийся ливень привёл дороги в окончательную негодность, что изрядно замедлило Ашамаэля, и к деревне он добрался в крайне скверном расположении духа. Первое, что бросилось ему в глаза, это множество следов от копыт, ведущих в местную корчму. Под навесом во дворе скучал молодой мужчина облачённый в тёмно-красный кафтан и такого же цвета тяжёлую бригантину. Это заставило сделать крюк, чтобы пройти как можно дальше от места, где собираются солдаты местного управленца. Внимание было Ашамаэлю ни к чему. Но солдаты охраняли и двери дома старейшины. Два бойца в алом опирались на алебарды. Весь двор оказался оцеплен. Лысый детина ухмылялся, глядя на приближающегося Ашамаэля. Он что-то сказал одному из стражников, тот кивнул. Но ухмылка его медленно потускнела, от вида злых глаз, лица раздражённого и усталого. Ашамаэлю было плевать, он был готов прикончить шасара на месте. Лысый посмурнел окончательно, когда стражник произнёс: — Входи быстрее, эльф. Князь ждёт тебя. За массивным столом сидел маг. Это бросилось в глаза сразу из-за яркой лазурной ауры, следов на дверной ручке, словно кто-то дотронулся до неё рукой, перепачканной кровью. Мужчина непримечательный с серыми короткими волосами, закутанный в синие одежды, до боли похожие на одеяния магов Башни Наалат. Ашамаэль замер на пороге, как вкопанный. Мужчина скупо улыбнулся. — А вот и охотник пожаловал. Убил тварь? Чадил светильник, жутко воняя, в комнате было душно. Тяжело дышать. В тишине с одежды капала вода. — Я не должен отчитываться перед тобой. Где старейшина Нурик? — Он здесь, — маг сцепил пальцы в замок и повернулся на звук шагов. — О, уже идут… Тяжёлая дверь отворилась беззвучно, и первым появился старейшина. Он посмотрел на Ашамаэля с нескрываемым сожалением и еле слышно произнёс: — Простите, пан маг. Я не хотел. Светловолосый мужчина в мехах и алой одежде с интересом изучал Ашамаэля. Под одеждой тускло блестела кольчуга, на поясе в украшенных камнями ножнах длинный меч. — Это и есть тот охотник? — указал он пальцем, украшенным золотом и серебром, на «охотника». Нурик утвердительно кивнул. Мужик, приструнивший кметов, испарился, словно его и не существовало никогда. Ашамаэль напрягся, почувствовал, как к магу стягивается энергия. Мужчина кивнул одному ему известным мыслям. — Я тебя так и представлял. Доказательства, что тварь мертва. Не произнося ни слова, Ашамаэль со скрипом вытянул из ножен испорченный стилет, швырнул на стол. Позади хлопнула дверь, стражник, вошедший в комнату, уже держал алебарду наготове. Следом швырнул коготь твари. Он покатился по столешнице, ударился о руки мага. Тот мгновенно одёрнул их, брезгливо поморщился. Незнакомец рассмеялся. — Ты мне нравишься. Нурик, заплати ему, — повелительный жест. Сам же он уселся за стол. Старейшина положил на стол мешок с монетами, двигаясь, словно деревянная кукла, скованно, скупо. — А теперь поговорим о деле. Садитесь, пан маг… Это обращение начало раздражать Ашамаэля. Он проигнорировал предложение и придвинул к краю стола кошель, заглянул в него. Обычные серебряные монеты, используемые по всему северу. Достаточно, чтобы неделю жить не в самом плохом постоялом дворе. — У вас нет выбора, — резонно продолжил незнакомец. Стражник у дверей широко расставил ноги и скрестил руки на широкой груди. Алебарда прислонена к стене. — Я не буду тянуть. Мне нужна помощь мага. — Вас беспокоит чудовище? Или вашу дочь прокляли? — Нет. Проблема несколько иного масштаба. Мне угрожают войска Талании. — Но я не наёмник, — своими руками он оставил следы на столешнице. Маг брезгливо покосился на грязь. — И предпочитаю держаться от политики подальше. Ты ошибся. Конечно, Ашамаэль лукавил. Он никто иной, как наёмник, но контракт предпочитал подписывать на своих условиях, а не с ножом у шеи. — Мне плевать, — отрезал мужчина и ткнул пальцем в Ашамаэля. — Ты ходишь по моим землям, отбираешь работу моих подданных… — Ваши подданные оказались слишком трусливы и бездарны. — И ты напомнил об этом лишний раз! Так что слушай меня внимательно, маг, сейчас ты отправишься со мной как почётный гость, как воин, достойный почестей, или будешь прирезан тем хлопцем, словно собака. Выбирай! Маг, спутник незнакомца, легко усмехался. Он заговорил еле слышно, окружающие его будто и не услышали вовсе. — Соглашайтесь, пока можете. Неужели вам, приверженцу величайшей профессии, престало копаться в дерьме и бродить от деревни к деревне, надеясь заработать свой жалкий грош, и при этом не попасть в руки к церковным живодёрам? Господин и правда хорошо платит и, к тому же, не мешает развиваться… Но господин явно нервничал, Ашамаэль признался себе, что и предложение его заставляет напрячься. Сражаться с Таланией? С государством, которое мало того, что превосходит по размером любое известное, так ещё и обладает поддержкой сильнейших жрецов-антимагов, против которых бессилен маг. Да будь на месте Талании другой враг, Ашамаэль не стал бы долго раздумывать. Только вот сейчас его обложили. Опять. Напомнила о себе тупая боль в плечах, от которой по мышцам побежал озноб, колени вдруг стали ватными. — Пусть будет так, — он слегка хлопнул ладонями по столешнице, вновь заставив коллегу поморщиться от брызнувшей грязи. — Я согласен сражаться с тобой. Но мне нужно время, чтобы восстановиться. Чудовище перед смертью успело доставить… Сложности. Господин громко расхохотался, вместе с ним скромно улыбнулся и маг. — Он говорит как настоящий герой! Я говорил, что он мне нравится? — Да, князь Зимовит, вы уже говорили… — заметил маг.