Leave out all the rest

- Джаред! Может ты соизволишь открыть дверь? - недовольно прокричал Шеннон из кухни. Джаред, не особенно повышая обычный тон голоса, спокойно сказал: - Сам открывай, я занят, - и снова продолжил печатать недописанное сообщение в твиттере.       Звонок в дверь снова разлетелся громким звуком по всей квартире, еще более протяжно и настойчиво.       Джаред, вздрогнув, вздохнул и поднялся с дивана. Кто бы там не пришел, ничего хорошего от этого визита не жди. Джей чувствовал это, подходя к двери. Уже готовясь впустить нежданного, и слишком назойливого гостя, он распахнул дверь, да так и замер увидев её.       Женщина, казалось, решила не замечать, как хозяин дома воспринял ее приход, и с улыбкой протиснулась мимо недоуменно смотрящего на нее Джареда. - Мило, - произнесла она, осматриваясь, поворачивая голову то в одну, то в другую сторону. Скользнув взглядом по странным манекенам в углу комнаты, на одном из которых пристроился шлем, навевавший мысли про македонских воинов, особа сморщилась, но тут же снова надела на себя дружелюбно-приторную улыбку. - Что ты здесь делаешь?! - чеканя каждое слово, медленно и зло выдавил из себя Джаред. - Ты мне не рад? - женщина вопросительно изогнула бровь, кокетливо смотря прямо в глаза Джа. Лето не успел ничего ответить, как в гостиную, вытирая руки полотенцем, вошел Шеннон, удивленно вглядываясь в лицо незнакомки, стараясь вспомнить кто она. - Кортни! Детка! - обрадованно воскликнул Ше через несколько секунд, раскинув руки, словно приглашая обняться. - Сколько лет, сколько зим! - Шестнадцать, Большой Ше, шестнадцать, - со смехом подошла к мужчине Кортни, чмокая его в щеку.       Только сейчас Шеннон заметил с какой недовольной и кислой миной стоит его брат, мрачно сверля парочку уничтожающим взглядом. - Хей, Джей, ты мог бы давно ее простить! - начал Шеннон, но, увидев, как возмущенно посмотрел на него Джаред, быстро заткнулся. - Джей, ну в самом деле, - почти промурлыкала Кортни, легонько трогая младшего Лето за плечо. Джаред резко отдернул его, и брезгливо поморщившись, отошел на шаг в сторону: - Зачем ты пришла? - все так же зло спросил он.       Кортни, вздохнув, быстро вышла из дома, и тут же вернулась - братья даже не успели удивиться. За собой женщина вела юную девушку. - Джаред! Это твоя дочь, - она показала на девочку. - Софи - это твой отец. Она поживет с тобой? Все! Пока! Не скучайте! - и Кортни, не дав ничего понять мужчинам, быстро упорхнула, а через несколько секунд раздался звук заводящейся машины.       Джаред, мгновенно среагировав, кинулся за ней. Но прощанием ему был скрип колес и клуб пыли, оставшийся от мгновенно скрывшегося за поворотом автомобиля. Подавленный, он вернулся обратно, где Шеннон, застывший в немом удивлении, разглядывал оставленную женщиной девочку.       Софи стояла, опустив глаза в пол. Ей явно хотелось исчезнуть, укрыться от изучающих взглядов. От этого она вся ссутулилась, сжалась, видимо так она казалась самой себе меньше и незаметнее. Девочка не была красавицей, симпатичная - не более. Приятные, мягкие черты лица, но слишком пресные и неяркие. Тусклые, скучного светло-русого цвета волосы длинной волной струились вниз по талии. Угловатая, тощая, с сильно выпирающими ключицами, казалось, что даже легкое дуновение ветерка собьет ее с ног. Явно дорогое платье смотрелось на ней не то чтобы плохо - глупо. Углубленный вырез подчеркивал ее худобу, нежно-розовый цвет и белые кружева делали Софи еще более бледной. Девочка, осмелившись поднять на братьев глаза, пошатнула сомнения Джа на счет его отцовства.       На него смотрели два глубоких пронзительно-голубых омута, один в один как у него самого. Хотя, конечно, цвет глаз - не показатель, Джей по-прежнему сомневался. Щеки девочки залил румянец смущения и она снова уткнулась взглядом в пол. - София значит? - наконец спросил Джаред. Девушка молча кивнула. - Может расскажешь в честь чего твоя мать сделала нам такой подарок?       Софи, порывшись в сумке, достала какой-то конверт и протянула новоиспеченному отцу. Джаред, рывком выхватив его из рук девочки, унесся ураганом на второй этаж, своей резкостью удивив и напугав Софию.       Шеннон, проводив взглядом озлобленного брата, тяжело вздохнул. Поняв, что на данный момент Джареду откровенно плевать на юное существо, в растерянности стоящее в центре коридора и робко взирающее на все вокруг, он решил сам взяться за Софи: - Пойдем сядем? Зная моего брата, это надолго, - Шенн кивнул в сторону дивана. Девушка покорно пошла в указанном направлении, по привычке таща за собой небольшой чемодан, с которым вошла в этот дом. Шеннон только усмехнулся: - Сумку-то свою оставь.       Софи, спохватившись, неловко улыбнулась, как бы извиняясь за свою недогадливость, чем умилила мужчину. Усевшись на дымчато-синий диван, Шеннон наконец решил спросить: - Так почему твоя мать отправила тебя к нам?       София залилась краской, стыдливо опустив глаза. Она не могла ответить своему, по видимому, дяде, она даже не могла объяснить свое молчание, которые могло расцениваться, как проявление невежливости и неуважения. Софи было очень неловко причинять совершенно чужим людям неудобства. Как же она бессильно ненавидела свою мать, которая притащила ее сюда, словно безвольную куклу. Софи же, из-за своей ущербности, своего недостатка, не в силах была возразить. Она даже не могла сбежать из дома, как это делали подростки из ее любимых фильмов, Софи просто заблудилась бы и умерла от голода, ведь спросить дорогу, устроиться на какую-нибудь, даже самую плохенькую работу она не могла.       Шеннон вопросительно посмотрел на Софию и повторил свой вопрос. Девушка непослушными пальцами вытащила из кармана легкого летнего пальто, накинутого поверх платья, последнюю модель всем известного телефона - iPhone, набрала текст и сунула его под нос Ше. Тот взял мобильник и прочитал: "Я не могу говорить". - Эм, ты немая? - спросил, не подумав, Лето, сразу же подивившись своей нетактичности.       Но девушка ничуть не обиделась, а может просто не подала виду, что ее задел этот термин, очень неприятный для таких, как она. Напротив - Софи обрадованно закивала, довольная тем, что ее упрямое молчание наконец получило достойное оправдание в глазах нового знакомого. А вот Шеннону стало еще более неловко от странной радости девочки, непонятной ему.       Да, Софи зачастую было сложно понять. Она отличалась от обычных, бунтующих по малейшему поводу подростков. Живых, эмоциональных, часто вступающих в конфликт с окружающим миром. София не был присущ юношеский максимализм, испорченность, грубость. Она была очень воспитана, безукоризненно вежлива, всегда подчинялась любым просьбам и приказам, не вступая в споры. Всю жизнь она делала то, что ей говорили, слушала ту музыку, которую советовали. Она даже никогда не принимала серьезных решений самостоятельно - для этого были учителя, гувернантки, реже - мама. Софи редко выходила на улицу, не общалась со своими ровесниками, ей неоткуда было набраться духа бунтарства, кроме как из книг и фильмов, которые она смотрела тайком по ночам, так как все, что могло исказить ее понятия о мире, по мнению педагогов, строго запрещалось. Такое воспитание она получала благодаря матери, страстно желающей сбыть дочку с рук. По ее рассуждениям, за кроткий нрав и послушание ее мог взять замуж какой-нибудь сын богача, закрыв глаза на безмолвие. Конечно он бы ей изменял, да и на этот брак пошел бы из-за родителей, но это были бы уже проблемы Софи, не Кортни. Девочка просто не умела жить, беря от жизни все. Она существовала.       Шеннон задал еще несколько формальных вопросов, требующих ответ "да" или "нет", старательно выбирая слова, чтобы снова не обидеть Софию, а после в комнате воцарилась напряженная тишина.       В этот раз Шеннон был не прав на счет брата. Спустя пять минут на верху раздался топот. Джей молнией слетел с лестницы, на бегу бросил на журнальный столик лист бумаги, сложенный пополам, и, не взглянув на брата и Софи, скрылся за входной дверью, хлопнув ей так, что стекла в окнах зазвенели. Шеннон недоуменно проводил глазами младшего Лето, пожал плечами и взял отброшенный Джеем лист. Развернув его, Ше понял, что это то самое письмо от Кортни, которые передала Джа Софи. Мужчина быстро пробежался по строчкам, написанным идеально-ровным женским почерком: " Милый Джаред!       Хочу попросить у тебя прощение за то, что так внезапно исчезла из твоей жизни. Прости, я не могла иначе. Тогда мне, начинающей журналистке, сделали очень выгодное предложение, я не смогла отказаться, извини. Я хотела попрощаться, все объяснить, но боялась, что посмотрев в твои, горячо любимые мною глаза, не найду в себе сил двигаться по направлению к мечте. В тот момент мне казалось, что я поступаю верно. Нет, даже не так - я пыталась убедить себя в этом. Мне было так больно оставлять свою единственную в жизни настоящую любовь, но я уехала. Сбежала от своего счастья в Нью-Йорк, ошибочно думая, что оно ждет меня там. Я уехала, прихватив с собой часть тебя. Наш ребенок, наша Софи, милая наша девочка. Именно беременность помешала мне начать карьеру в Нью-Йорке, но рука, которой я убила нашу любовь, не поднялась убить нашу малышку. Так я вернулась в Лос-Анджелес. Я сто раз хотела все объяснить тебе, извиниться, но не решилась. Прости. Сейчас я устала. Я больше не могу тянуть Софию на себе. Дело не в деньгах - с ней трудно. Она совершенно не любит меня, даже ненавидит, за то, что растет без отца. Я решила познакомить вас. Прости, что так быстро убегаю, я слишком боюсь, что ты не примешь ее. Просто выкинешь на улицу меня и ее следом. Пишу последнее "Прости" и заканчиваю письмо. Надеюсь на твое понимание. Я буду навещать вас, но отныне дочь будет жить с тобой. Прощай. Твоя Кортни. P.S.: 23 августа у Софи день рождения."       Прочитав это, Шеннон подивился. Сразу видно - в мастерстве владеет человек писательским мастерством. С такой фантазией писать бы Кортни романы для глупых женщин за бальзаковского возраста, истосковавшихся по любви. Строки письма пронизывал драматизм, которого в этой истории никогда и не было. Шеннон знал правду: Кортни всего навсего ушла от бедного, начинающего музыканта к сыну банкира, который, узнав, что девушка беременна, вышвырнул ее на улицу. Тогда, ненужная собственным богатым родителям, она пришла к Ше вся в слезах, просила принять обратно, просила помирить ее с Джаредом. Шеннон послал ее, дав денег, чтобы она навсегда исчезла из их жизни. Кортни держала обещание до сей поры.       Шеннон отлично понимал почему на ее появление Джа так отреагировал. Он любил эту девушку, так сильно, чисто и искренне, как не любил никого и никогда. Может исключением и стала Кемерон, но и с ней Джаред не смог построить отношений. Причина - Кортни, все живущая в памяти нежным ангелом. Теперь Ше жалел, что не рассказал всей правды. Хотя, Джар не стал бы даже слушать. Шеннон с Кортни всегда были добрыми друзьями, мужчина умел прощать, по этому искренне обрадовался ее появлению. Но он же не знал, что Джареду будет так же больно, как было бы тогда, не знал, что любовь еще жива. - Не волнуйся, он скоро вернется, - ободряюще сказал Шеннон, заметя обеспокоенный взгляд Софии. Девушка только вздохнула, чувствуя себя нарушительницей покоя, виноватой в срыве Джареда. Пытаясь убедить себя, что не она послужила причиной его внезапного побега из дома, Софи принялась разглядывать мужчину напротив. Шеннон Лето. Он понравился ей сразу. С ним она чувствовала себя в безопасности. Мускулистый, брутальный, он казался Софи надежным. Она сразу отметила его доброту, некоторую заботу, проявленную по отношению к ней. Некоторые люди после того, как узнают, что она не может говорить, начинают относится к ней с презрением, замаскированным под приятными улыбками, лестью... Софи хорошо разбиралась в людях. - Пойдем, что ли, кофе попьем? - рассеянно предложил Шеннон, нарушив затянувшееся молчание.       Софи согласно кивнула, грациозно поднимаясь с дивана. Легким движением она одернула юбку платья и скинула пальто, которое зачем-то заставила одеть мать, не смотря на теплую погоду. Август, конец лета. Пожалуй, любимый месяц Софи, отчасти, может, даже из-за дня рождения.       Сняв пальто, она застыла в растерянности, не зная, куда его деть. Ше с готовностью выхватил верхнюю одежду из рук Софи и повесил на пустующий крючок рядом с входной дверью. Софи кивнула в знак благодарности. Шеннона почему-то очень удивляли почти аристократические манеры девушки, он очень давно не встречал таких подростков. Она словно только вернулась с пышного бала какого-нибудь герцога, где несомненно была в центре внимания. Девушка совершенно не вписывалась в интерьер этой комнаты, холостяцкий беспорядок совсем не подходил ей, она словно создана жить в роскоши.

***

      Софи снова отхлебнула горячий напиток, зажмурившись от удовольствия. Кофе она очень любила, но только ей никогда не разрешали пить его в больших количествах. Да и кофе, подаваемый ей был некрепкий, почти безвкусный, как сладкая вода. Шеннон же с гордостью смотрел с каким наслаждением пьется уже вторая чашка напитка, приготовленного им.       Прошло несколько часов, а Джаред так и не объявился. Шеннон не знал, что делать с Софи. По его мнению было бы не плохо, если бы она осталась жить с ними, но это решение мог принять только сам Джа.       Девушка тоже нервничала, то и дело поглядывая на часы. Она успела уже сто раз проклясть и свою мать, и себя, за то, что существует. Хотелось есть, но она стеснялась попросить. Сложив руки на животе, она не особенно вдумываясь в происходящее на экране, пялилась в телевизор, который включил для нее Ше, чтобы девочка не скучала. Сам мужчина ушел на второй этаж, откуда теперь доносился его раздраженный голос. Софи разбирала только обрывки фраз: "не сейчас", "как надолго", "нет", "к кому-нибудь другому". Девушка прекрасно понимала, что подслушивать не хорошо, но и не вслушиваться не могла. Но вскоре разговор Ше закончился, и мужчина спустился вниз, плюхнувшись на диван рядом с Софи. Устало прикрыв глаза, он нахмурился, словно о чем-то раздумывая. В этот момент живот Софи снова издал трель, требуя еды. Девушка смутилась, а Лето удивленно повернулся на звук. - Ты же у меня голодная! Столько времени же прошло! - хлопнул он себя по лбу. - Закажем пиццу? Ты же не вегетарианка?       Софи кивнула, подивившись про себя последнему вопросу. С чего он это спросил?       Уже через час они ели, обжигая язык, пиццу. Не успела Софи доесть свой кусок, как в дом вошел Джаред. Бросив взгляд на девушку, он тихо сказал своему брату: - Можно с тобой поговорить? Шеннон с готовностью поднялся со стула и отправился вслед за младшим наверх, оставляя Софию в непонимании сидеть и волноваться. Девушка знала, что разговор будет о ней.