Леон

      Кошки тяжелели осенью, ходили полные зимой и рожали по весне. Для этого коты рыли норы, где помогали устроить из шкур и сухой травы гнездо. Также в обязанности котов входило снабжение окотившейся подруги едой. Наверное, поэтому коты народа Лето старались не спариваться в сезон размножения более чем с тремя кошками, иначе потом им приходилось надрываться сверх своих сил.       Несмотря на непостоянность Лето, встречались и исключения – когда одна кошка принадлежала лишь одному коту, и тот не был с другими кошками. Но такое было редкостью.       Кошка Ауру была под стать своему имени - золотистой. Слово «ауру» на рычащем языке Лето обозначало "осенний". Кошки часто давали имена своим детям по окрасу. Так что такие имена как Нере – "обычный", Риди – "подобный траве", Прас – "полосатый", Кухтам – "пятнистый", были наиболее распространёнными. А из-за того, что количество котят в помете достигало шести и более, а фантазия кошек разнообразием не отличалась, подобные имена встречались в каждой семье.       Но мы отошли от истории. Вернемся к кошке золотистого окраса по имени Ауру и ее коту Бсу. Имя кота обозначало разновидность рыбы. Получил это имя кот уже в зрелом возрасте, благодаря способности к плаванью и патологической любви к воде. За бсу этот кот и охотился. Ловил рыбку, сушил, солил - в общем, делал все приготовления к зиме, деля свою глубокую, хорошо обжитую нору с единственной кошкой – Ауру. Эта кошка и этот кот были вместе настолько долго, что уже не представляли себе жизнь в отдельных норах. Для большинства людей их отношения были бы образцом любви и семейных уз, но среди Лето такое поведение вызывало косые взгляды и недовольные пофыркивания.       Особенно сильно смущало окружающих отсутствие котят у этой пары. Коты могли иметь несколько кошек и множество котят. Кошки же могли родить лишь раз в жизни, после этого способность к размножению пропадала и все силы уходили на взращивание подрастающего потомства. Однако у Ауру не было котят, и, сколько бы осенних сезонов размножения не проходило, каждую весну она всё сильнее осознавала свою неспособность подарить жизнь.       Коты, с которыми делил реку и леса Бсу, рычали о выборе новых самок, пока его время не прошло, но Бсу лишь неудовлетворенно мычал в ответ, мотая хвостом. Он выглядел довольно обычно, имел невыразительный серый окрас и более чем средний рост. Кошки таких не любили. Бсу, конечно, переживал, что у них с Ауру нет котят, но не настолько, чтобы искать продолжения рода с кем-то другим. Поэтому он ждал, когда прародительница Лето снизойдёт своей властью на его семью и подарит ему пушистые комочки.       Она снизошла. Но не так, как того хотели Ауру и Бсу.       В одну из зим Ауру отяжелела. Если бы не ее самочувствие, линька на груди и частые приступы тошноты, кошка никогда бы не догадалась, что носит в чреве новую жизнь. Ее живот не рос, а это говорило о малом количестве котят. Но даже этому будущие родители были рады. Ауру была немолодой кошкой и была бесконечно благодарна Богине за неожиданный подарок.       Однако, как говорили Лето: «Не может быть счастья без испытания». Это довольно вольный перевод. Смысл в том, что, перед тем и после того, как тебе улыбнется удача, ты должен многое преодолеть. Бсу и Ауру и не догадывались, какие испытания им предстоят.       Когда сошел снег и тепло возобладало над холодом, Ауру родила единственного котенка. И если, пока крошечный комочек был совсем мал, оставалась надежда, что его шкурка потемнеет, то со временем эта надежда угасла.       Праматерь перед каждой бедой слала своему народу предупреждения. Раннюю осень – к сильным холодам, рано сошедший снег - к выходу реки из русла, жуткую жару – к проливному дождю. Но были знаки, возвещающие большую беду для всего племени Лето. И самым плохим из всех знаков являлось рождение кошки с белой шерстью и красными глазами.       Слова "альбинос", как и самих альбиносов, у Лето не было. Были лишь те, в чьей шкуре возобладал окрас «алба», то есть "белый". Но еще ни у кого не было красных глаз.       Как единственный котенок, новорожденная кошечка быстро набиралась сил, так как все молоко доставалась только ей. Она рано открыла глаза и не оставила своей матери надежды. Красные глаза на белой мордочке. Ее единственный котенок был дурным предзнаменованием для всего племени.       Леон – такое имя дали родители своему единственному котенку. Бсу вспомнил, что люди называют их народ львами. И хоть упомянутые кошки не водились в здешних лесах, на принесенных из походов кусках ткани, картинках и вышивках образ зверя с пушистой гривой хорошо просматривался. А у Леон как раз была белая пушистая макушка и пушистая грудка, переходящая в загривок.       Наконец, больше ждать было нельзя. Нужно было идти к жрице и вождю, чтобы сообщить о великом несчастии. Кошки довольно долгое время находятся с новорожденными - пока у них на груди не отрастет новая шерсть, а котята не начнут требовать более грубой пищи. Это происходило к началу или к середине лета, в зависимости от времени рождения. Лето растут быстро, и уже к году котята носятся повсюду, являясь пред родительскими очами лишь затем, чтобы получить по ушам за баловство.       Бсу принес еды Ауру, помурлыкал над котенком и, раздраженно помахивая хвостом, отправился в середину территории племени, где находилось невысокое глиняно-деревянное жилище вождя. Были и другие коты и кошки, кто предпочитал строить свои дома из глины и дерева, но таких было немного. Да и в этих строениях были норы, в которых спали хозяева. Те, кто был обменян с северных территорий, говорили, что там Лето живут не в норах, а в укрытых шкурами шатрах. Но на этой, более южной территории, такое не прижилось. Здесь не было суровых зим, а лето бывало слишком теплым, отчего находиться в душных шалашах не было сил, и язык свешивался на бок. Нора же - другое дело. Там всегда было в меру прохладно и свежего воздуха вдоволь благодаря двум входам.       Бсу неловко переминался с лапы на лапу, выгибал спину, словно желая встать на четвереньки, но лишь вздымал шерсть на загривке. Ему не хотелось идти к вождю на поклон. Он не ждал ничего хорошего от подобного визита. Но кот являлся частью племени и должен был следовать правилам. К тому же рождение белого котенка являло собой знамение предстоящих бед, а об этом стоило предупредить заранее. Наконец, рыкнув и оскалившись, Бсу шагнул на порог вождя.       У многих рас племенного типа (таких, как орки, вервольфы, песчаные гномы) дом вождя, или общинный дом, являл собой культурный центр, где хранилась история племени, проводились обряды и заключались союзы. Народ Лето не был исключением. И хотя у них не было собственной письменности (в том понятии, как привыкли люди), их историю передавали картины, нарисованные или вышитые. Последние - дело рук человеческих рас, так как лапы не особо подходили для такой тонкой работы, хоть и считалось, что Лето - лучшие обработчики кожи и меха.       В доме вождя было очень много картин, связок с рыбой и глиняных фигурок. По углам стояло множество плошек с лекарственными порошками, приготовленные на переработку травы пучками свисали с потолка.       Запах заставил Бсу поморщить нос и задрать губы, обнажая клыки, но, так как это было невежливо, кот быстро фыркнул и опустил голову подбородком на грудь. Вождь на подобные изменения в морде своего соплеменника никак не отреагировал. Он сидел на медвежьей шкуре, старательно втирая в подушечки лап целебную мазь. Задними лапами была занята жрица, которая являлась по совместительству одной из кошек вождя.       Нынешнего предводителя Лето звали Шхорм, за былую скорость. Он был матерым немолодым котом со множеством шрамов на шкуре, больными лапами и отвратительным слухом. Сезоны размножения его уже не интересовали, хотя о четырех своих кошках и двадцати семи котятах он прилежно заботился, стараясь каждому найти дело по уму и душе. Никто не строил иллюзий - этот двенадцатилетний черно-белый кот последний год является вождем. Ему на смену уже готов был заступить довольно молодой, но пытливого ума Грозу – полосатый и несколько худощавый кот.       Шхорм знал, что ему пора уходить, двенадцать лет было и без того много для жизни Лето. Он уже распорядился, чтобы ему выкопали удобную нору, в которую собиралась переселиться и одна из его пожилых кошек. Как и каждому вождю, ушедшему с поста по старости, ему до скончания жизни кошки и коты будут носить еду и воду и всячески заботиться о старике. Вождя больше беспокоило пришествие к власти Грозу. По мнению старика, этот котенок был недостаточно умен и слишком импульсивен. Жрица Нере раздраженно била по земле хвостом, заявляя, что в его возрасте Шхорм вел себя гораздо хуже, но это не помешало ему стать образцовым вождем.       Нере первая прервала разговор, больше похожий на рычаще-шипящее переругивание хищников, и обратила внимание на вошедшего Бсу. Жрицами становились кошки, прошедшие большое количество испытаний и совершившие нечто во благо племени. Нере предсказала небывалый разлив реки четыре года назад и чуть ли не угрозой расправы заставила матерей вместе с новорожденными покинуть норы. Если бы она этого не сделала, погибли бы сотни котят и десятки взрослых кошек. Так как пост жрицы был практически свободен (прошлая как раз искала преемницу), Нере автоматически стала жрицей. И на данный момент у нее было три последовательницы, способные в свое время заменить на посту жрицы ее. Но все трое, по зиме тяжелые, к весне родили. Так что со всеми болячками и прочими бедствиями в эту весну Нере справлялась в одиночестве. Поэтому восприняла вход в хижину вождя посетителя как очередное бедствие: прижала уши, замычала и с такой силой ударила по земле хвостом, что вождь аж подпрыгнул. Бсу прижал уши к голове и сгорбился.       - Нитор рабан рогро, – «Прародительница пропела о горе». – Алба Лето, – «Белый Лето».       Шхорм резко поднялся, забыв о больных лапах. Нере прижала уши, растерянно наклонив голову, при этом ее лапы продолжали втирать мазь, но уже не в подушечки вождя, а в воздух.       Если бы Лето были людьми, то непременно бы избавились от котенка, но эти существа не видели смысла в подобном действии. Сколько беду не укрывай, а она вырвется на волю, набрав сил.       Маленькая Леон стала развевающимся флагом будущей катастрофы. Но пока она была столь мала, что умещалась на лапе отца. Бсу приносил Ауру еду и новости, однако все чаще пропадал на реке. В отличии от большинства котов, он предпочитал рыбачить, а не охотиться. И благодаря водонепроницаемому густому меху это ему давалось более чем хорошо. Бсу мало что мог рассказать о себе, знал только, что его способности - это результат обмена котятами во благо племени. Его прапраматери были родом с больших рек, которые шире тех, что он видел, и глубже тех, в которых плавал, а берег нельзя было увидеть, сколько ни смотри на горизонт. Бсу хотел, чтобы его маленький котенок также умел плавать. Он знал, что, не смотря на то, что Леон не виновата в цвете своей шкурки, ее будут обходить стороной как источник будущего зла.       Бсу замахал хвостом, пуская по холодной воде круги. Его все это не устраивало, но что он мог? Им больше некуда было идти. Даже если переселиться к людям, ситуация только ухудшится. К тому же, Ауру считала это испытанием, которое они должны пройти с честью. Кот вновь взмахнул хвостом и бросился вперед, с головой уходя под воду. Когда Бсу вынырнул, в его зубах билась большая рыбина. Она отчаянно боролась, но лишь крепче насаживалась на клыки рыболова.       Это была неплохая добыча, но нужно было поймать еще парочку для кормящей кошки.       Леон росла очень крепким котенком. Так было всегда, когда в помете имелось малое количество котят. Каждому хватало еды даже в голодные годы. И наоборот: если рождалось много котят - их выживание было под сомнением. Так сохранялся баланс. Однако кошки часто передавали своих детей из многодетной семьи в ту, в которой котят было мало или по какой-то причине те погибли. Так что, когда Леон исполнился месяц, у нее нежданно появились сестры. Причем все котята были от разных матерей.       Пушистая золотистая Пери была от первой красавицы племени, у которой народилось слишком много котят. Ее имя так и переводилось - "красавица".       Черненькая Рейра - слово переводилось как "злюка" - от довольно причудливой кошки с длинной мордой, которая была обменяна из южного племени. Она отличалась короткой шерстью и агрессивностью. Оказалась седьмым котенком на шесть сосков.       Серая Рита, она же жемчужина, была из малочисленного помета, но единственная выжила во внезапно обвалившейся норе.       Таким образом, Леон обзавелась тремя молочными сёстрами с довольно разнообразными характерами и видовыми характеристиками. И все эти котята еще не знали, какая участь им уготована.       Снег окончательно стаял, земляничный цвет устлал лесные прогалины, птицы, стараясь вскормить своих птенцов, летали без перерыва, жужжали пчелы, сновали муравьи. Начало лета стало временем, когда котята неловко вышли из норы, знакомясь с миром, за которым раньше они могли лишь наблюдать из входа в нору. Свет манил их, и они нашли силы сделать первые шаги. Серенький, серебристый, черненький и белый котята неуверенно, под присмотром матери, обнюхивали и рассматривали все в трех шагах от норы. Ауру присела на землю, высоко задрав правую ногу и искусно вылизывала конечность от бедра к колену, от колена к ступне. При этом она одним глазом непрерывно осмотрела на осваивающихся малышей. Первый же резкий шорох спугнул всех четырех, заставив наперегонки бросится обратно в нору.       Кошка так и осталась снаружи, мурчанием приглашая своих котят насладиться солнечной ванной. Леон первая подала пример, смело перебирая лапками и высоко вздергивая щеточку хвоста. Ее розовый носик сразу же испачкался в земле, когда она споткнулась. Идущая сзади Рейра не смогла удержаться на лапах и полетела следом, перевалившись через Леон. Агрессивно шикнув, эта малышка ухватила только начавшими вылезать зубами ухо сестры. Писк - и белый котёнок уже снова на лапах, неуклюже отбегает от черной сестры. Двое других стояли у входа в нору и пока не решались познакомится с большим миром. Рита, насколько могла, "уклюже" подбежала к Ауру и доверчиво прильнула, мешая той вылизываться, впрочем, кошка тут же начала умывать котенка. Пери вздыбила свою детскую шерстку, намереваясь повторить маневр серой, но на полпути стрельнула ушами, переключаясь на жука, катящего по мелкой травке обильный шар навоза. Котята бесстрашно познавали окружающее их пространство, пробуя на вкус травинки, падая и валяясь в земле, учась бегать и прыгать и уже показывая свой нрав.       Леон и Рэйра не поладили сразу. Чрезмерная агрессия черненькой кошечки, заставляющая ее кусать материнские соски и вцепляться в уши сестрам, была не по нраву Леон, которая, как и Пери и Рита, была довольно добродушна. Однако, с течением времени стало ясно, что, в отличии от Пери и Риты, у Леон была развита одна из черт своего отца – независимость. И чем больше времени проходило, тем сильнее эта черта была видна.       Рейра все сильнее проявляла агрессию наряду с повадками лидера, подминая под себя серебристую жемчужину и пушистую красавицу. А Леон оставалась в стороне от подобного отношения, не препятствуя доминированию, но и не поддерживая его.       Солнце звало под свои лучи, окружающее требовало исследований, а мир - познания. Еще одна черта Леон, которую замечали все – любопытство. Этой чертой наделялся каждый котенок, и каждый котенок рано или поздно, одолимый любопытством, попадал в беду. Белая не была исключением. Ей нужно научится доверять своим чувствам и пользоваться устройствами, данными ей прародительницей.       Например, однажды, проходя нетвердой походкой мимо лаза некрупного и для Лето не опасного хищника, Леон решила посмотреть, кто додумался поселиться со своим убийцей по соседству, и сунула в нору голову. Пушистые белые усы тонко намекнули Леон, что в этот лаз ходу нет - слишком узкий. Но котенок решил доказать усам, что они не правы, и приложил немного сил, просунув-таки голову в норку. И тут белая поняла, о чем ее предупреждали усики, которые теперь упирались в стенки лаза, сминаясь о его края. Голова застряла.       Назад не идет. Вперед больше не пролазит. Земля попала в глаза и нос, от чего Леон зафыркала, как разозленный еж. Идея упереться задними ногами в края норы и вылететь штопором пришла опосля, когда на пропеллером крутящийся хвост насмотрелись все. После Рейра сидела в траве, довольная увиденным, словно все произошедшее подстроила именно она. Вначале Леон разозлилась и даже подскочила к сестре, желая надавать ей по голове лапами, но очень быстро остыла и, помотав грязной головой, распушила щеточку хвоста, гордо удалилась в сторону родной норы, рядом с которой сидела мать и вылизывала покусанные одним из котят соски. Стояла середина лета и оголенная грудь должна была начать зарастать новой шерстью, но Ауру продолжала подкармливать котят молоком, отчего этот процесс задерживался.       Леон, невзирая на материнскую занятость, тут же сунула мордашку под язык кошки, позволяя начисто вылизать свой перепачканный мех. Она знала, что мать любит всех выкормышей одинаково и не заступится за родную кровь. Поэтому Леон и не видела смысла ввязываться в драку с Рейрой.       Когда Ауру уже вылизывала белой спинку, прискакала и остальная хвостатая гвардия и все грязней лужи, в которой они и искупались. Никому не понравилось, что Леон получила столько заботы в одиночку. Кошке пришлось заняться чисткой котят, причем в начале пришлось посылать Бсу за водой, чтобы прополоскать в ней одинаково коричневых сестер. Леон удалилась от места купания, не желая попасть под раздачу. Купание равнялось наказанию – так котята не любили воду.       День ото дня солнце чередовалось с дождями, ночи - с завываниями ветра. Котята подрастали. Рождаясь крошками, они быстро набирали вес и быстро росли, наполняя свое тело умениями и навыками, оттачиваемыми в играх. Они пока не отходили от своей норы далеко, а чувствуя чужой запах, моментально сворачивали обратно. Леон однажды видела издалека других котят из соседней норы, но не рискнула преодолеть чужую метку и повернула назад. Однако ей захотелось еще раз посмотреть на пятнистых собратьев, для этого белая выбрала дерево. Птицы на нем сидят и далеко видят. Чем она хуже птицы? Это и решила проверить Леон.       Поставила одну лапу, затем вторую, оттолкнулась задней, подняла последнюю и оказалась всеми конечностями на стволе. Не так давно котенок наблюдал за пауком, вот и повторяла за ним, но с меньшим количеством лап. Кое-как удалось добраться до первой ветки, затем, с большей уверенностью и пьянея от успеха, до второй, а на третьей пришлось познать кошачью науку. Ветка оказалась покрыта скользким налетом плесени.       Дерево было высоким для котенка, но полет с него не испугал белую. Она даже не поняла, в какой момент ее голова повернулась в сторону земли и тело последовало примеру, поворачиваясь лапами, готовясь к встрече с твердой поверхностью. Мягкое приземление на лапы и пружина мышц, заставляющая прижаться к земле. Пять метров падения обернулись лишь удивлением от отсутствия ран и бесстрашным желанием залезть на верхушку вновь. Народ Лето, как любые кошки, приземлялся на лапы.       Облюбовав дерево, Леон могла играть в его тени часами, могла сидеть на ветвях и учиться ходить по ним как на четвереньках, так и на задних. Спинки малышей быстро крепли, отчего им становилось все удобнее и удобнее ходить на двух лапах. И несмотря на то, что основная подготовка к жизни начнется с зимы, котята Ауру уже вовсю изображали стадо обезьян, совершая невероятные кульбиты и побивая рекорды скорости. С дерева Леон могла видеть, как растут ее сестры. Как Рейра становится все быстрее и быстрее, на лету хватая бабочек и зазевавшихся птиц. Как Рита может часами наблюдать за муравейником или за отцом, обрабатывающим кожу. Как Пери по десять часов вылизывается, боясь за длинных мех. Котятам было по три месяца, но их родители уже знали, кто вырастет из этих малышей, и кем они смогут стать. И судьба Рэйры стала беспокоить Ауру и Бсу даже больше, чем судьба Леон.       Дело было не в том, что родители так же, как и многие, видели в белой знак судьбы и не в том, что любили ее меньше или больше. Просто Леон сразу показала себя независимой и сильной характером, а Рейра выявила физическую силу на первый план и подчиняла себе слабых. Оставалось предоставить времени самой решить судьбу этих котят.       Бсу мурлыкнул, подзывая Леон. Обычно котят до первой зимы не напрягали языком «мара» - так назывался язык, на котором общались Лето - поэтому родители общались со своим потомством при помощи мурчаний, рычаний, шипений и языка тела. Однако Бсу начал нарушать это правило, решив, что чем больше Леон освоит до второй весны – тем лучше. Кот стал брать своего котенка на рыбалку.       В отличии от Ауру, которая, как мать, была готова любить каждого отданного к ее грудям, Бсу не мог придерживаться таких же взглядов. Он считал, что у него лишь один котенок. И несмотря на его поддержку в уходе за Ритой, Пери и Рейрой, он не считал их своими и не возился больше необходимого.       - Леон, - позвал Бсу белую. – Ра Тхе, – «иди следом».       Котенок узнала свое имя, которым подзывал ее отец. И поняла, что нужно идти за ним. Раз ее отец идет и позвал ее, то она должна идти следом. Леон обладала достаточно густым мехом, чтобы не бояться холода, но, как и любая кошка, она при намокании мгновенно замерзала. Это котенок поняла, просто сунув в воду лапу. Выразив свое отношение к текущей реке при помощи шипения, Леон вопросительно посмотрела на своего отца, которого холод не смущал вовсе – он стоял в нескольких шагах от берега.       - Р-руу, - протянул он указывая на воду.       - Руу, - покорно повторила Леон и подошла поближе к воде, стараясь не мочить лапки.       В это время Бсу сосредоточился на водной глади. Он поднял хвост над водой, согнул колени и нагнул туловище, готовясь в любой момент совершить резкий выпад. Если бы не подрагивание кончика хвоста, казалось бы, что кот не живой, а чучело в человеческом музее. Белая так же напряглась, повторяя движения отца, и приготовилась увидеть нечто удивительное.       Бсу резко бросился вперед лапами, нырнул в реку с головой. Когда он высунул мокрую голову, в его зубах трепыхалась сизая рыбина. Леон, подражая отцу, тоже намокла. Она неумышленно прыгнула в реку и теперь мяукала, выбираясь на берег.       Утешительный приз в виде рыбины, которую едва можно было удержать, оказался рядом с котенком. И та забыла, что ей холодно и сыро, в попытках обуздать хлопающего пастью сома. У котят ее возраста были достаточно острые зубы и когти, но сил справиться с рыбиной было еще недостаточно. Поэтому Бсу понаблюдал за активным пыхтением дочери в попытке удержать рыбину и вновь, поймав за жабры, поднял ту повыше, выпотрошил и вернул котенку.       Леон с любопытством смотрела в остекленевшие глаза сома, с некоторой брезгливостью обнюхивая дурно пахнущие внутренности. Рыба была мертвой и вызывала смешанное чувство голода и непонимания. Котенок понимал, что перед ней еда, но она не могла понять, как эту еду съесть. До этого она пробовала рыбу уже порванную на маленькие кусочки и не знала, как сделать такие кусочки из этого сома.       Очень скоро Бсу поймал еще несколько крупных рыбин и вернулся на берег, где среди улова копалась его малышка. Кот сел рядом и показал ей, как выпотрошить рыбу, дал попробовать самой. Леон не справилась с задачей – слишком слабые коготки.       - Рок, – «камень» – кот достал из сумки остро заточенный камень и отдал Леон. Камень был тяжелый и обточен в виде когтя. Бсу жестом показал, чего он хочет от дочери и кивком потребовал действий. Справилась малышка вполне неплохо и через пару минут уже наблюдала за разделкой рыбы. Ей достался большой кусок, который она долго смаковала на обратной дороге.       Кот был обвязан ремнями, на которых были закреплены крючья и сумки для переноса добычи. Сейчас на всех крючьях висели корзины с рыбой, которую предстояло поделить между котятами, кошкой, а остаток засолить на зиму. Ауру раздраженно зашипела при приходе Бсу - ей не нравилось, что ее кот таскал на реку маленькую Леон. Бсу фыркнул в ответ:       - Ур више, – «должна видеть».       В ответ кошка фыркнула, но останавливать кота не стала. Лучше такой присмотр, чем никакой. А Леон все время была где-то вне взгляда, что беспокоило Ауру. Так что Бсу, можно сказать, спасал положение. Однако он брал котенка только когда на реке никого не было, боялся агрессии со стороны членов племени. Даже сегодня, в такой рыбный день, он увел котенка, как только почуял других рыболовов.       - Више, – «смотри».       Приказал Бсу севшей рядом белой и выкатил из норы бочонок. В объёмной таре было спрессовано нечто белое и совершенно не съедобное. При попытке лизнуть, Леон получила настолько объёмную гамму впечатлений, что согласилась бы еще раз искупаться в реке, лишь бы больше не пришлось лизать эту странную белую массу.       - Соль, - назвал Бсу эту массу. И показал, как нужно ее соскабливать куском чистого камня, пока не будет горстка белого порошка. Передал камень Леон.       Она терла, добывая порошок соли, а Бсу посыпал им рыбу и вешал на тонкий, растянутый между двумя кольями, ремешок. За этим наблюдала Ауру и молочные сестры, но никто не вмешивался. Рейра, Пери и Рита опасались Бсу, так как коты обычно не водились с котятами, от чего у тех выработался страх перед взрослыми котами. Леон вначале вела себя так же, но Бсу уже не раз доказывал, что не причинит вреда и многому научит.       Леон отвлеклась от перетирания в бочке соли и оторвала маленький кусочек сушащейся рыбы. Сунула в рот кусок соленой рыбы, думая, что она-то будет вкуснее, но ощутила лишь вкус этой белой массы, которой натирал рыбу Бсу. Соль была слишком едким продуктом для народа Лето, но других методов заготовки на зиму было не так много. К тому же соление являлось одним из самых надежных методов для сохранения рыбы, поэтому пока Леон не могла себе представить, как же после засолки эту рыбу есть.       Внутри норы, в прохладе уже стояла бочка с рыбами в рассоле. Но белая еще не дегустировала их и теперь сомневалась, что наберется духу на такой поступок. Также в их норе было и мясо, завернутое в широкие необычные листья. Но от таких листьев не пахло мясом, пахло сгоревшим деревом. Эти странные хрупкие черные камни назывались "уголь". Когда у котят болел живот, Ауру заставляла его грызть. Вкус был мерзкий, поэтому и от мяса, пахнущего углем, Леон ждала подобного вкуса. Еще были висящие тушки мелких животных, от которых пахло дымом, и насекомые в бутылках, опять же, с соленой водой. Помимо этого висели или лежали какие-то травы, шкурки, сушенные змейки, и стояли прозрачные бутылочки с не пойми чем. Вот то, что находилось в их норе. И больше ничего.       Однако с наступлением холодов в кладовой стало тесно. Бсу все чаще пропадал по лесам в поисках дичи, Ауру эту дичь обрабатывала, дети играли. Леон поразилась первой осени: листва окрасилась в невероятные цвета, ветер заставлял ежиться, трава пожелтела, по утру под лапами хрустел иней, больше не цвел ни один цветок, а запахи наполнились влажностью будущих дождей. Изменения происходили и с котятами. Они подросли, сменяя детские шубки на более густые и пушистые, способные греть даже в лютый мороз. Одной Рейре приходилось туго - доставшаяся ей по наследству шубка не была пригодна для проживания в снегах. И она мерзла, все реже выходя из норы.       Холод побеждал тепло, больно щипля нос. Кончики ушей со временем начинали подрагивать, и их приходилось сжимать лапами, чтобы не отморозить. Те, у кого уши были не острые, а круглые и были значительно меньше, оказались лишены подобной проблемы. Впрочем, за века народ Лето нашел решение. Даже несмотря на то, что их лапы были не пригодны для тонкого труда, они шили и даже украшали элементарнейшую одежду. Плащ с капюшоном стал одеждой, без которой Рейра не могла и носа высунуть из норы. Остальные остроухие котята обходились своеобразным мешком на голову с вырезом для морды. Шкуры устлали пол норы и отрезали жилую часть пологом от кладовой и коридоров, ведущих наружу. Так было теплее.       Впрочем, Леон не пугал холод, ее шкурка оказалась достаточно устойчивой к морозу, и уже через некоторое время она весело прыгала у облысевшего дерева, ловя первые снежинки. Белые, как и она сама. Ей хотелось гулять и играть, пока солнце светило, ведь дни стали такими короткими. Мир постепенно умирал и становился все холоднее, а однажды, проснувшись и выйдя на свет поутру, Леон едва не отшатнулась - мир больно резанул по глазам своей неестественной белизной.       Наступила первая зима.