Леон

      Лапы замерзли и едва подчинялись. Приходилось по очереди поднимать из снега то одну, то вторую и растирать. От холода уже трясло, а значит, нужно было возвращаться в нору. Но именно сегодня закат был особенно прекрасен, и не досмотреть его было бы глупостью. Зимние цветы распускались на закате, не даря аромата, но радуя глаз. Краски неба смешались в своей палитре от розового до темно-фиолетового, поражая воображение.       Скоростной спуск с дерева, и Леон ворвалась в нору на полном ходу. А когда котенок прыгнул греться в кучу своих сестер, те запищали от прикосновения ее заледеневшего меха. Даже Ауру вздрогнула и вздыбила шерсть. Леон же, удовлетворившись произведенным эффектом, залезла под шкуру и, согревшись, задремала.       Ей нравилось внезапно врываться к сестрам или прыгать на мать, когда они этого меньше всего ожидали. А затем белый котенок делал вид, что ничего не произошло и она не при чем. Энергию некуда было девать, и она озорничала. И если летом Бсу находил, чем ее отвлечь, то зимой развлечений стало очень мало, и молочные сестры с Ауру во главе схватились за голову. Леон могла притвориться сугробом и резко выпрыгнуть, могла прыгнуть с дерева, могла ворваться с порывом ветра в нору и в ту же секунду выбежать. И управы найти на белого пушистого котенка не удавалось. Пока неожиданно Бсу не предложил довольно рискованный вариант.       Он решил взять ее в зимнюю вылазку в лес.       Это был значительный риск для котенка, не готового к долгим путешествиям. Однако главная проблема заключалась в том, что в этот путь отправлялись кошки и коты, которых Леон не знала. Она еще не сталкивалась с отрицательным отношением племени к своему белому меху. И не знала, что от чужих котов и кошек требуется держаться на безопасном расстоянии.       Бсу потратил некоторое время, чтобы соорудить на своего котенка систему ремней из светлой кожи, которые плотно оплели Леон. На поясе оказалась сумка с различными мелочами. На ремнях груди закреплялся теплый мех, хорошо защищающий от ветра, переходящий в капюшон-мешок. На задних лапах меховые мешки, которые хотелось скинуть, но они не давали мерзнуть конечностям. Подобная, но более сложная экипировка была и на Бсу.       Это был первый поход, который Леон запомнила навсегда.       Рейра долго злилась, что она не может присоединиться к такому захватывающему приключению, но стоило ей высунуть нос из норы, как она забывала о злости и бежала под шкуры греться. Могла бы пойти еще Пери – ее мех был гораздо длиннее и теплее, чем у Леон, но она была слабохарактерной и физически отставала от белой. К тому же, Бсу и не собирался больше никого брать. Наконец, когда все ремни были по три раза проверены, припасы собраны, а шкуры закрыли от ветра, Бсу и его котенок вышли в предрассветное утро. Холодный воздух обжег нос, шерсть встала дыбом от завывания ветра, а ноги едва поднимались из высоких сугробов. Чтобы облегчить путь, котенок шел по следам отца, совершая широкие шаги и прыжки. Несмотря на все трудности, она была так рада новому приключению, так горда за возложенную на нее задачу, что не сразу заметила, как вокруг начали появляться и другие из племени Лето. Это были кошки и коты, «одетые» как и Бсу, самых разных расцветок и форм. И все они целеустремленно шли в сторону леса, готовые отдать жизнь за несколько десятков килограмм мяса. Лето было не важно, на кого охотиться зимой: птицы, волки, олени, лоси – все становились их добычей. А Лето, живущие в более теплых странах, могли похвастаться охотой на носорогов и слонов. Сильнейшие охотники и лучшие следопыты, народ Лето не упускал случая поохотиться и всегда возвращался с добычей.       Леон мотала головой в разные стороны, стараясь рассмотреть всех соплеменников, и каждый раз сталкивалась с негодующими и даже агрессивными взглядами. Это заставило котенка максимально подойти к отцу и ухватить того за хвост, как за соединяющий двух скалолазов канат. Бсу никак не среагировал на беспокойство своего котенка. Он знал, что так и будет.       Несколько кошек и котов приветливо провыли в воздух, здороваясь со своими попутчиками, кое-кто сразу объединился в пары или маленькие стаи. Бсу же ни с кем не здоровался, ни к кому не шёл. Он сразу решил не рисковать и разделить путь только с дочерью, однако его план был подкорректирован тем, что к нему подошел один кот.       Нагру, названный так за черную шкуру, был братом Бсу. Серый Бсу выглядел на фоне своего черного брата еще более неказистым, однако их отношения нельзя было назвать плохими. У народа Лето отношения в племени делилось примерно таким образом: уважаю, не уважаю, терпеть не могу, терплю, доверяю. Со стороны об уважении между Бсу и Нагру речи не шло. Однако между ними были узы доверия, развитые еще с той поры, когда они оба только встали на лапы. И эти узы поддерживались все эти годы.       - Бсу, тру-ум? – «Бсу, это твой котенок?»       Серый кот кивнул.       - Алба? – «Белый?»       И снова кивок.       Нагру покачал головой, выражая негодование по поводу котят на охоте, но его хвост не дрогнул, что говорило о спокойном отношении к происходящему. Лето не умели прятать эмоции, поэтому все их невербальное общение было чистой воды искренностью. Леон настороженно рассматривала черного кота, которого определила как родственника. Лето являлись зверьми, которые никогда не имели потомства от близких родственников. Они всегда знали, что перед ними кровь братьев и сестер отца или матери и иногда могли уловить даже дальнюю родню с той или иной семьи. Это обезопасило их генофонд от неожиданных генетических последствий. Однако то, что перед белым котенком был родственник, никак не влияло на ее безопасность. Она не знала этого кота и не могла знать, чего от него ожидать. Поэтому, вздыбив шерсть, спряталась за отцом.       На такую реакцию котенка Нагру наклонил голову и пошевелил ушами, что выглядело несколько потешно. Это было своего рода обозначение улыбки. Мимика Лето была довольно скупой, а любое поднятие губ обозначало агрессию, поэтому у них не было даже самого понятия «улыбка».       Бсу дернул хвостом, но прогонять и портить отношения с Нагру не стал. К тому же, лишние лапы никогда не помешают.       Постепенно кошки и коты разошлись, оставив Бсу, Нагру и Леон решать, куда идти. Бсу был отличным рыболовом, но в плане охоты проигрывал более опытному Нагру, поэтому не счел свою кандидатуру достойной места вожака в их походе. Нагру выбрал сторону, где снег не тронули лапы Лето, и повел группу в том направлении. Это было разумным выбором, однако даже так не исключена была возможность позже столкнуться с кем-нибудь из соплеменников, что было бы нежелательным положением дел. И без того поход обещал затянуться на недели блужданий и погонь.       Белый мир – вот как можно было назвать зимний лес. Белые деревья, белые облака на земле и белое небо. Леон могла бы затеряться в этой чистой белизне, если бы не чужая шкура на ее плечах. Ей нравилось видеть этот спокойный, уснувший под белым покрывалом лес.       С ней могли бы не согласиться Бсу и Нагру. Для них зима была временем испытаний, когда еды не хватало, когда холод и ветер выдувал силы и погружал в сон. Время, когда в Лето просыпалось все самое звериное, готовое выдрать из тел разум и обратить в обычных зверей, нуждающихся лишь в первичных вещах. Для них охота не была приключением, это была нужда ради выживания. И этой науке нужно было научиться маленькой Леон.       Первый день коты просто шли все дальше и дальше. За ними торопливо прыгал котенок. Их окружал частокол деревьев, ветки, изрешетившие небо, и холод, лизавший по доступным местам. И, казалось, ничего не произойдет в этом чистом мире вечного сна. Они так и будут идти, пока не отчаются и не повернут назад. Леон не могла видеть или понять, что именно делают коты, когда водят носами или припадают к примятому снегу. В таком холоде она не чувствовала запахов, однако ее уши даже под капюшоном слышали очень тихие звуки. Мир вокруг не спал, он был жив и просто затаился. В нем происходило нечто, чего котенок не видела и не могла понять. Но она знала, что недалеко в снегу роется мышь, а высоко на дереве сидит какая-то птица. А вон на том дереве, вернее, в самом дереве, живет мелкий зверёк. Он спит, как и многие, но котенок слышала его, или, вернее, чувствовала.       Когда охотники уставали, они копали нору в снегу, чтобы было теплее. Прижимались друг к другу и спали. Потом ели скудные соленые и сухие запасы, хватали пастью снег и продолжали путь. И так было довольно долго. Однажды Леон поняла, что ей стало невыносимо тяжело идти дальше. Она не чувствовала себя больной, также, несмотря на чрезмерную усталось, не считала необходимым отдыхать еще, однако резко остановилась и села на снег, высоко подняв свой пушистый хвост. Ее жалобный скулеж привлек внимание котов, которые тут же вернулись на несколько шагов назад, осматривая котенка. Сами же Бсу и Нагру не выглядели усталыми - для них подобные блуждания были привычной зимней прогулкой.       Отдых длился почти три часа. А затем все встали и вновь пошли. Никто и не подозревал, что перед тем, как Леон вновь потребуется отдых, они найдут свою добычу.       Чаще всего добычей народа Лето в лесах становились лоси и олени, обитавшие в тех краях в изобилии, однако случалось, что они сами становились добычей таких крупных хищников, как медведи или монгайские волки. Последние были реально опасными животными, достигавшими в холке пяти метров, но в тех краях, в которых родилась белая, они не водились, в отличие от медведей. Нет, народ Лето охотился на медведей и не раз мог похвастаться победой, однако в зимнее время никто не ждал встречи со столь грозным противником. У такой маленькой группы, состоящей из двух котов и одного котенка, не могло быть шанса на победу в сражении с шатуном.       Медведь-шатун – явление не редкое в этих местах. Обилие ягод и рыбы давало бурому зверю все необходимое для долгого сна. Но даже если этот хищник не ложился вовремя, ему не приходило на ум нападать на народ Лето, ибо подобное действие – верная смерть. Даже если Лето не победит, он будет сражаться отчаянно и дико, непременно покалечив противника и, даже если не сможет сию секунду забрать его с собой на тот свет, нанесет такое обилие ран, что зверю не выжить.       Но все же всегда существовал шанс столкнуться с отчаявшимся или больным зверем, и тогда даже страх за свою жизнь превращался в силу, заставляющую напасть на саму смерть.       Первое, что пришло – глухой раскатистый рык, идущий, казалось, из трубы. Этот рык заставил Леон прижаться к земле, а котов – содрогнуться. Медвежий рык все приближался, и вот уже удары лап по снегу содрогают землю. Огромная туша глиняного цвета уже близка, такая резкая на фоне белого цвета. С близстоящего дерева посыпался снег.       - Тхе Ра! – «Беги!»       Не разобравшись, кому кричали и кто кричал, Леон рванула с места на запредельной скорости своих коротких лап прочь от зверя. Она слышала рык, слышала ответное шипение, звуки начавшейся бойни. Все эти звуки достигали ее через свист ветра, который сорвал с нее накидку, мешок с головы и плащ. Снег попал в мешки на лапах и те свалились – шнурок не удержал – слишком узкой была лапа котенка.       Что бы произошло, кабы она не побежала? Этим вопросом никогда не задавалась Леон; народ Лето не задавался вопросами «что было бы, если...». Для них было только уже произошедшее или происходящее. Времени на бесполезное обдумывание того, что никогда не произойдет, народ Лето не имел. Однако если бы тогда Леон не побежала, возможно, наша история имела бы иной поворот или же на этом и закончилась.       Когда котенок побежал, медведь это заметил. Он не был глуп, он был очень голоден, а еще болен. От голода в его мозгу появилось нечто, ему несвойственное, что наполняло рот слюной, а глаза – туманом. Но даже при своей болезни он мог понять, что с двумя котами ему сладу нет. А с одним котенком он выйдет победителем при любом исходе. Главное – поймать и убежать. Поэтому зверь даже не обратил внимание на попытки котов напасть на него или как-то задержать, он раскидал их своим резким прыжком, ускоряясь в погоне за маленькой добычей. А маленькая добыча бежала достаточно быстро, чтобы еще пожить, но не скорость ее спасла. Скоростью Леон проиграла бы, как и выносливостью. Ее спас ее же белый мех, который просто не мог быть виден на снегу для начавшего слепнуть медведя.       Богиня Лето не имела окраса, поэтому были те, кто убежден, что и она сама была бела. Однако в каждом племени Лето богиню изображали с разной шкурой. Обычно пятнистой, полосатой или однотонной черной или серой. Каламбур заключался в том, что у этого народа существовало поверье, будто тем, кто одного тона с богиней, она благоволит. Какого же цвета была кошка-богиня, спасшая в тот момент Леон?       Котенок споткнулся, упав своей белой шкурой на белый снег, и медведь просто не увидел ее, пробегая в шаге от замершей кошечки. Бсу уже был рядом и испытал небывалое облегчение от вида своего живого котенка и небывалую ярость на зверя, посмевшего напасть. Нагру снял с плеча самодельное копье с каменным наконечником, метнул его. В отличие от своего серого брата, черный кот предполагал натолкнуться на зверя, которого не убить когтями, и его страхи нашли реальное исполнение.       Копье попало в спину, когти вонзились в горло, сильные удары по конечностям мешали медведю атаковать. Наконец, Нагру лишил зверя глаз. Слаженная атака на уставшего и дезориентированного медведя могла иметь лишь одно окончание.       Это была первая охота Леон. Первый раз, когда она видела зверя сильнее отца или матери, первый раз, когда видела грызню чудовищ, кровь, запятнавшую снег и даже ее шкуру, видела агонию и ярость, слышала предсмертные хрипы и утихающее сердцебиение. И все это время она не могла пошевелиться от охватившей ее дрожи. То ли страх, то ли холод полностью завладели ее телом и не давали встать.       От холода спасла шкура медведя, в которую завернул котенка Бсу. Медвежатина стала первым мясом, которое съела Леон за долгий путь охоты. Ее первым свежим зимним куском мяса.       Начался долгий путь домой, оставляющий за собой борозду от туши медведя. На привалах Нагру делал из когтей медведя ожерелье. У него такое было, так что он лишь забрал себе один новый коготь. Это ожерелье было для серого брата, который раньше не убивал дичь крупнее оленя. И один коготь был отдан Леон. Первый и один из самых ценных трофеев висел на шее как знак силы духа перед превосходящей силой. Его полагалось носить с гордостью, но котенок не могла понять, чем же заслужила это право. Она не билась со зверем, не нанесла ему ни одной раны, испугалась так, что упала в снег, могла погибнуть бесславно, так за что ей эта награда?       Белая не спросила, ей не ответили. Но раз сочли достойной, то значит, что-то она сделала такого, что было важно остальным. Даже если сама Леон это не считала важным, оно стало решающим в битве.       Смысл того, что произошло – битвы с медведем – белая Лето смогла понять лишь спустя годы. А пока она молча вгрызалась в мясо, сидя на туше, погруженной на ветки, которые тянули коты, и наслаждалась общим праздником удачной охоты.