Леон

Глава 3 http://www.youtube.com/watch?v=iImQFiJtiTc – трель птицы, которую услышала Леон.       Изменения в мире всегда поражали воображение, удивляли разум и оплавляли уверенность в завтрашнем дне. Мир менялся и с ним текло время, поэтому что будет завтра, было сложно угадать. Да и был ли смысл? Народ Лето знал, что за весной придет лето, за летом - осень, за осенью - зима, за зимой - весна. Круг замкнется.       Белая высунула нос из-под шкуры медведя, которую считала своей постелью и втянула воздух розовым носиком. Ее молочные сестры спали, как и мать и отец. Она чувствовала их запах и слышала их дыхание. Ей пришлось приложить усилие, чтобы понять – она не в лесу и медведь уже убит. С момента той первой зимней охоты котенок часто по ночам оказывался в зимнем лесу и довольно часто - перед медведем. Это был ее личный кошмар. Однако во сне к ней приходили силы и она хотела сама побороть зверя, но не могла. Сон всегда заканчивался, когда Леон была готова напасть и страхи более не волновали ее. Облизнув нос, белая вылезла из под шкуры, прокладывая себе путь к выходу. Она чувствовала некое движение снаружи и торопилась посмотреть, что же это. Снег прилипал к лапам, сваливался с деревьев, оставляя ветки голыми, стал рыхлым и мокрым.       Весна!       Леон присела у входа в нору и начала вылизываться. Когда приближалась зима, ее мех стал гуще, в этот раз она линяла. Облюбованное дерево стало отличной расческой и уже изрядно покрылось белыми клоками и шерстинками. Послышалось пение птиц и котенок тут же встрепенулся. Она давно не слышала эту трель, и ей тут же захотелось посмотреть на исполнителя столь знакомой песни. Нужно было идти на звук. Уши поворачивались, улавливая песню и легко находя направление, которое оказалось знакомым. Пели ближе к реке. Но это находилось за метками территории, которую Леон не должна была покидать одна. Хвост смел верхний слой влажного снега, пришлось поднять конечность чуть выше. Лапы быстро намокли, но возвращаться за мешками котенок не стал. Птица-певица могла в любой момент улететь. И Леон нарушила правило – переступила через границу одна.       Обычному котенку в почти годовалом возрасте ничего не грозило при хождении по территории племени без присмотра, разве что кто-то даст по ушам ради профилактики ума. Однако Леон не была обычным котенком. Она была белым предвестником беды. А это значило, что большинство кошек и котов воспринимали Леон не как знак приближающихся бед, а как саму беду, что могло иметь печальные последствия. Белая не ведала этого, поэтому хоть и неуверенно, но шла вперед, временами оглядываясь назад, смотря на незримую границу территорий. А река и птица были уже недалеко. Благодаря тому, что нора Ауру и Бсу была крайней к реке, Леон не столкнулась ни с кем из взрослых Лето и достаточно быстро достигла небольшого поля, через которое нужно было пройти, чтобы добраться до реки. Но так далеко ей не нужно было идти – пение доносилось как раз с поля. Там росло три дерева с раскидистой кроной, голые ветки не могли спрятать поющую птицу.       Леон подбежала к самому дереву, с которого доносилась трель, и задрала мордашку, стараясь рассмотреть птицу получше. Это была маленькая птичка цвета скорлупы ореха, с более светлой грудкой, которая распевала свои трели, сидя в ветвях в одиночестве. И пела эта птица только для себя, просто так вышло, что остальные тоже слышат заливистую трель.       Народ Лето не держал и не разводил животных. Исключения составили северные племена, живущие на вечном льду и снегу, они занимались разведением оленей и океанских львов. Также в одном некрупном племени Лето, в степной зоне на соседнем материке, приспособились выращивать корнеплоды, годные в пищу для кошек. Они же разводили дающих молоко коз. На этом история земледелия и скотоводства заканчивалась. Племена кошек хранили свои традиции и не вводили ничего нового вот уже тысячелетие. Те редкие исключения из правил просто не могли выжить на своих территориях, если бы не переняли кое-какие людские знания. Племя же, в котором родилась Леон, не нуждалось ни в чем подобном. Они охотились, рыбачили, собирали, а что не могли добыть сами, покупали у человеческих рас: соль, уголь, ткань. Причем последнее имело смысл, только если на нем был рисунок с кусочком истории народа Лето.       И вот о чем думала Леон, когда слушала птичку: «Как хорошо было бы, если бы она пела только для меня». Это эгоистичное желание появилось в голове и тут же исчезло. Лето этим и отличались от людей. Их ум не был способен на многое и в то же время был куда гармоничнее. Они не могли принять хаос мыслей, чувств, и не переносили сложностей непонимания. Для Леон оказалось слишком сложно понять, как поймать птицу, не повредив, и как сделать ей дом, чтобы та пела. И белая просто сидела, слушая трель мелодии пробуждения жизни - казалось, именно она заставляет снег таять.       Уши уловили течение воды в реке Р-руу, в которой она и отец ловили рыбу летом. Но Леон не смогла заставить себя пойти туда. Еще половина пути, спуск и вода. Но в голове котенка появился образ медведя и она прижала уши, понимая что боится. На шее висел медвежий коготь, но он не мог дать ей больше уверенности. Леон повернула домой. А порыбачить она сможет и с отцом.       На обратном пути ее ждала неожиданная встреча. Не она одна соблазнилась песнью птицы. Котенок примерно ее возраста с рыже-белым мехом был недостаточно внимателен и слишком увлекся видом сзади, поэтому не смотрел вперед. Этот котёнок буквально налетел на Леон, сбиваю ту с ног, и сам же упал. Котята быстро отпрянули друг от друга и, вздыбив шерсть и хвосты, приготовились к внезапной атаке врага. У страха глаза велика, а у малышей в этот момент они были еще больше. То был первый раз, когда и юный котик, и молодая кошечка видели кого-то чужого своего возраста.       Прижимая уши, котята смотрели, широко раскрыв глаза, друг на друга, и вздымали шерсть, стараясь выглядеть внушительней. У Леон подобный трюк вышел гораздо лучше, отчего котик весь сжался, готовясь к бегству. Однако от любопытства шевелящиеся уши, нос и усы говорили что белая не собирается нападать и поэтому рыже-белый котик повременил с бегством, также начиная втягивать воздух, пытаясь понять, кто перед ним.       Леон наклонила голову вправо. Котик наклонил влево. Хвосты зажили своей жизнью, метя влажный снег, а котята начинали приближаться друг к другу, чтобы коснуться. Они встали настолько близко друг к другу, что еще полшага, и произойдет новое столкновение, им нужно было почувствовать запах друг друга, чтобы определить, кто есть кто. И когда рыжий выпустил воздух в ухо Леон, та подскочила вверх на метр, игриво ударяя лапой по голове своего неожиданного знакомого. Игра была принята. Котята гонялись друг за другом больше часа, валялись в снегу, мерялись силами и навыками и, наконец, устали.       Позже белая вспоминала этот момент, как нечто потрясающее, и, уже сидя в норе, понимала, что, возможно, нечто подобное с ней может больше и не произойти.       Вновь, как и год назад, снег сошёл, оставив лужи, грязь и зелень. Белели яблони, вишни и сливы, зеленел земляной ковер, а быстрая река выбралась из своих оков и берегов. Остатки снега напоминали о прошлом белом великолепии и холоде. Эта зима не принесла много испытаний племени в общем. Еды хватило, на охоте ни кто не пропал, не было случаев острых заболеваний. Жрица даже обеспокоилась таким положением дел. Если все хорошо и все довольны, то удар беды будет силен. Леон не видела жрицу, как и жрица не видела Леон, достаточно было факта существования белого котенка, чтобы ждать беды. И если беда так и не показала свой нос из норы, то значит, она крепнет, растёт и готовит сокрушающий удар.       Леон как раз готовила сокрушающий удар своему желудку - она жевала зеленые листья осоки, желая срыгнуть комок застрявшей шерсти. День назад белая тщательно вылизала себя и теперь страдала от шерсти в желудке. Но срыгнуть злосчастный волос не удавалось. Хуже было только Пери, которая сидела невдалеке с широко раскрытой пастью и выпученными глазами. А хорошо было одной лишь Рейре. Ей и срыгивать ничего не нужно было – слишком короткая шерсть. Рита же отлично справилась со своей задачей, в недоумении рассматривая получившийся мячик из сваляного в желудке меха. Наконец Пери вся сгорбилась и избавилась-таки от ужаса своего желудка, тут же с отвращением отвернула мордочку и высоко задрав хвост, удалилась от Леон, которая так и не смогла избавится от комка шерсти. Белая отчаянно кашляла, харкала и жевала траву, но отвратительное чувство волос в горле и комка в животе не прошло, он не вышел. Нужно было придумать иной способ избавления от излишества.       Трава, прозванная однажды отравившейся Ритой, как «Бууееэээ» висела в кладовой. Леон уже раз пробовала пососать один-единственный сухой желтый цветочек и чуть не выплюнула свой язык. Но сейчас она смело укусила верхушку и быстро разжевала, глотая, давясь невыносимой горечью. Зато эффект наступил, едва она выпрыгнула из норы. Приятного мало – необходимость из-за отсутствия расчески.       Нужно было попить воды: в горле стоял вкус шерсти, а кое-где к нёбу прилипли шерстинки. Это было ужасное ощущение. Однако, как назло, воды в норе не оказалось, как и бочки, в которой ее хранили. Значит Бсу ушел за водой. Леон бы расслабиться и подождать, но она не могла смириться со вкусом шерсти, разбавленным горечью травы, поэтому бросилась бежать к реке. На ее пути попадались коты и кошки, но те были так заняты своими делами, что не могли точно разобрать, пробежал ли мимо них «предвестник беды» или это был обычный котенок.       Изрядно замочив лапы в очень холодной воде, Леон вволю напилась, сглатывая всю горечь и застрявшую шерсть. Нам нужно многому научиться, пока мы не выростем. Дети или котята, каждый познает горький опыт жизни. Белая не знала о том, какую реакцию вызывал цвет ее шкуры у соплеменников и не ожидала, что кто-то предпримет подобную подлость. Ее ударили сзади. По всей видимости, с разбега, так как белая отлетела на значительное расстояние от берега, а от силы удара у нее перехватило дыхание.       Не было времени на понимание происходящего, не было времени всплыть, не было времени узнать, кто поступил с ней так – она тонула, как котенок в ведре. Река заморозила ее тело своими холодными руками и сковала ледяными объятиями. Грудь сжало жаром от жажды воздуха, но белая не могла всплыть. И стало темно.       Люди говорят, что тьма - спутник невежества, в то время как Лето упоминают тьму, как спутник вечного сна. Белая еще не начала свое обучение и ничего не знала об этих словах и поверьях, но когда свет померк, а тело утянуло вниз, она поняла, что встретила второго в своей жизни медведя, но в этот раз не смогла убежать и не нашлось тех, кто смог бы зверя победить.       - Ферре, – «Медведь» - Стар позе, – «Ты выстояла» – Сид ферре шре стар позе, – «Следующий не выстоит перед тобой». Холодно. Мокро. Больно. Но нужно еще раз срыгнуть воду, чтобы глотнуть воздуха. Леон едва могла понять, что чудом избежала смерти, едва могла осознать, что ее пытались убить. Леон был всего год, она пока не могла понять такие сложные вещи, как ненависть соплеменников.       Тело казалось слишком тяжелым, но его таки удалось вытащить из воды. Теплее не стало – мех насквозь промок. Нужно было в нору, греться. Однако когда Леон повернула голову направо, налево и даже посмотрела вверх, она не узнала место, в котором находилась. Где ее нора? Где то поле, через которое нужно пробежать, чтобы добраться домой? Где те три дерева, на которых пела птица? Где она сейчас находится?       Осознание незнания своего местоположения привело к глубокому шоку.        Потерявшиеся дети зовут матерей, этим котята не отличались от остальных малышей. Леон начала прерывисто мяукать в надежде, что мама услышит и заберет ее, согреет и подарит чувство защищённости, как было тогда, когда она еще умещалась на ее ладони. Она хотела докричаться до отца, который непременно должен прийти и помочь. Но сколько бы она не звала в надежде, что ее мать, отец или молочные сестры услышат, никто не пришел.       - Посмотри, что это?       Белый мех был более чем хорошо заметен на речном берегу. Двое охотников, несколько заблудившихся в лесах и подошедших вплотную к территории лесных львов, поняли, в чьи земли забрели, увидев утопленницу.       Старший человек, отрастивший за свою жизнь густую бороду, первым свернул к реке, чтобы убедиться в правдивости открывшейся ему картины. Утопший котенок народа Лето не был чем-то из ряда вон выходящим, просто этот человек впервые увидел подобное за свою жизнь. Он вообще впервые видел котенка лесных львов, до этого ему встречались лишь взрослые особи. Также он никогда не видел таких белых львов.       При ближайшем рассмотрении этот человек отметил, что утопшая малышка была ростом с семилетнего ребенка и обладала действительно белоснежным мехом, правда, сейчас испачканным речным илом и грязью.       - Это котенок лесного льва. Бедняга, - с сожалением и сочувствием сказал старший из людей, приподнимая лапу котенка. Тонкие острые коготки тут же сжались, прокалывая кожу.       - Живой, - отметил более молодой человек с едва проступившей щетиной, с ужасом наблюдая, как старший, пыхтя, вынимает когти из своей руки.       На тот момент, когда Леон очнулась, охотники уже развели костёр, обмотали ее двумя одеялами и сварили суп. Нет, конечно, если бы она попала к плохим людям, ее нынешнее состояние не было бы столь хорошим и отношение к ней было бы совсем иным. Но эти двое людей не принадлежали к тем, кто ради наживы способен на многое. А жизнь вблизи с племенами Лето научила их уважению к порядкам и силе звериного народа. И хотя они не знали ничего сверх доступной информации о Лето, испытывали к ним сильную симпатию. Именно благодаря близости племени Лето к мелким селам, расположенным за лесом, пограничное соседнее государство не спешило атаковать или как-то вредить этим селам. Людям ничего не стоило послать гонца к лесным львам и выпросить у тех помощи за редкие и полезные товары. Ведь именно у этих сел Лето товары и покупали. Условно говоря – добрые соседи.       Ничего этого белая не знала. Она пришла в себя, увидев двух совершенно непохожих ни на нее, ни на других животных существ, которые о чем-то говорили друг с другом. Лето имели свой язык, да, они говорили на «мара», но большая часть общения заключалась в телодвижениях. А эти существа говорили-говорили-говорили, почти не шевелясь. Это было столь странно, что перепугало Леон гораздо сильнее их необычного вида. Она вся сжалась, широко раскрыв глаза, смотря на своих спасителей.       - Привет, - попытался завязать разговор младший из охотников, – Мы …       Но его одернул старший, причем тот хмурился. Покачал головой, прошептав:       - Она не поймет. Не пугай ее.       И вновь наступило молчание. Так было лучше - без непрекращающихся неизвестных речей. И Леон немного расслабилась, поняв, что ей тепло. Одеяла грели, но основной источник был чуть дальше от нее и ближе к спасителям. Рыже-красное извивающееся существо дарило жар, который распространялся и согревал. Однако то, чего это существо касалось, чернело. Оно было опасно! Но ее спасители не боялись этого зверя. Более того, они кидали ему дерево, подкармливая.       Белые ушки заходили туда-сюда, а нос неожиданно узнал запах. Точно так же, как это существо, пахли черные хрупкие камни, которые грызли котята, когда у них болели животы. И так же пахло мясо в листьях, которое посыпали этим камнем.       - На огонь смотрит, - вновь заговорил младший. Уши Леон в момент дернулись по направлению к голосу, но она больше не испытывала сильный страх. Эти странные существа не причинили ей зла и согрели. Любопытный розовый нос шевелился, улавливая различные запахи и один показался белой очень соблазнительным. Она не знала, что так пахнет мясной суп. Она вообще не знала, что такое суп или огонь, раньше котенок ничего подобного не видел. Лето не готовили еду в горячем виде: не делали супы, не жарили, не варили, ни парили.       Любопытство и голод заставили котенка вылезти из согревших ее одеял. Мех был сух, но кое-где скомкался и требовал чистки. Также, вначале белая этого не поняла, но наступила ночь. Рыжий зверь обманул ее глаза своим светом. Два неуверенных шага на четвереньках - и вот Леон уже выпрямилась, достаточно смело подойдя к существам, о которых она ничего не знала. И тут же ее мордашка обрела воистину удивленное выражение, а уши встали торчком. Воистину, перед ней было чудо природы! Существа, спасшие ее, не имели своего меха и носили чужой, так еще в несколько слоев, их шерсть на головах была длиннее, чем мех Леон на хвосте, а их морды были столь коротки, что котенок не могла понять, как они едят и охотятся. Но больше всего ее поразили их лапы. Леон припала к земле, высоко задрав хвост, чтобы рассмотреть, как необычны задние лапы этих существ.       - Что она делает? – растерялся молодой охотник.       - Полагаю, впервые видит человека, - ответил старший. Леон стрельнула ушами вновь, не поняв и слова из неясных речей, вовсю изучая лапы спасителей. Посмеиваясь, молодой охотник помог ей в этом деле: он снял сапог. Леон же показалось вначале, что он снимает с себя кожу и ее шерсть вздыбилась, а глаза полезли из орбит.       Люди не выдержали и рассмеялись. Это заставило Леон отскочить от них. Больно странный был звук. Она вздыбила шерсть на загривке и оскалилась – ведь эти существа тоже скалились, издавая свой странный булькающий рык. Однако, только посмотрев в их рты, Леон расслабилась. Эти маленькие плоские зубы не могли бы повредить ей, а их передние лапы не могли даже оцарапать. Передние лапы спасителей котенок рассмотрела следующим лотом. Они были похожи на ее лапы, но не такие. Тонкие, гибкие, лысые и на удивление подвижные.       Все было в спасителях Леон необычным, чуждым и очень интересным. Будь белая повзрослей, она бы вела себя посдержанней и, возможно, агрессивнее, но Леон была лишь котенком, перед которым неожиданно открылся совершенно новый мир с невероятно сложными гранями. Она не знала, кто перед ней и почему они ведут себя так. Не могла понять этих странных существ и даже не старалась. Ей было достаточно осознания, что они другие, не будут на нее нападать и собираются ее накормить.       Последнее Леон поняла, когда ей под нос сунули нечто с углублением, в котором находилось то самое, что вкусно пахло. Пахла мутноватая вода, в которой плавали какие-то кусочки.       - Суп, - обозвал это блюдо более молодой охотник.       «Суп» был странным. Нельзя сказать, что он оказался невкусным - Леон лакала его с большим удовольствием, однако при этом она чувствовала себя странно, будто делает нечто, ей не свойственное. За первой порцией пошла вторая, а на третьей место в желудке кончилось. Люди продолжали странно тянуть губы из стороны в сторону, поднимая уголки. Но опасностью от них не пахло, значит, этот жест хороший, решила белая.       Наевшись и угомонив свое возбуждение, Леон внезапно осознала, что ей пора домой. Ей просто необходимо вернуться в нору: уже ночь, темно, ее ждут! Однако посмотрев по сторонам и понюхав воздух, котенок оказался не в состоянии понять, где же он - ее дом. И это непонимание вырвалось скулежом.       - Как ей сказать, что мы завтра отведем ее к своим? – беспокойно заерзал молодой охотник, ему казалось, что белая в любой момент рванет в лес и пропадет там.       - Никак, - «успокоил» старший, – Лето говорят на «мара», а маленькие котята не говорят вовсе. Расслабься, даже если убежит – не пропадет.       Но Леон не убежала. Она вновь забралась под одеяла, которые отметила, как очень странную кожу, и заснула, посматривая из своего убежища на рыже-красного зверя, жрущего дерево.       Как и говорили охотники, утром они повели найденного и спасенного ими котенка к границе племени Лето. Будь все происходящее зимой, люди не посмели бы приближаться к лесным львам. Они забрали бы Леон к себе до весны. Пока охотники и котенок шли, Леон продолжала изучение своих спасителей. Вчера, когда оба лысых существа сидели, она не думала, что они могут поспорить ростом с ее родителями. И не думала, что у этих существ не будет хвостов. Как же они без них живут? А как живут без чутких ушей и почему прячут свои за кожей, ведь те такие маленькие? Даже то, как эти существа ходят, вызывало недоумение у белой. Они шли, создавая море шума, в то время как Леон шла едва слышно. Если бы она захотела, то ее шаг был бы и вовсе не слышен.       Знакомый запах соплеменников достиг носа котенка задолго до того, как они подошли к невидимой границе. Она была дома. Доказательством этому послужила пара довольно крупных Лето, вышедших к ним из-за деревьев. Оба были котами и оба недовольно махали хвостами, прижимая уши. Люди не допускались за границы племени.       Когда они заметили Леон, выражение морд котов изменилось на удивленное, они не могли понять происходящее. Двое людей привели к ним грязного котенка.       - Нашли в реке! – громко и четко произнес старший охотник, – Мы уходим!       Народ Лето не понял бы фразы сложнее, однако один из котов заговорил с людьми на их странном языке.       - Говорить спасибо. Нужно что?       Леон вся вытянулась от неожиданности, а ее спасители отнеслись спокойно. Ну, говорят кошки на их языке, так хорошо.       - Нет. Мы уходим, - коротко отрапортовал старший и, не медля, подтолкнул младшего. Им было неуютно со взрослыми Лето, у которых был весь необходимый арсенал для разделки плоти и которые умели им пользоваться.       Леон вначале сделала два шага к своим спасителям, потом одумалась и тут же проскользнула на территорию своего племени. Она дома, осталось только найти свою нору. Котенок побежал, задыхаясь от бега и желания оказаться в объятиях матери.       Она и не знала, что за эту ночь вся ее семья обегала все от реки до леса и обнюхала все места, где только могла быть Леон. А когда поняли, что след обрывался у реки, уже не знали, стоит ли продолжать поиски.       Белая готовила своим появлением невероятно большой сюрприз: приятный для семьи и очень рассердивший того, кто столкнул ее в реку.