Леон

      В два года котята учились охотится, совершенствовали мара и умели уже изображать завитушки, призванные называться картинами. Также постепенно котята начинали отделяться от семьи, но полное отделение происходило в три года. Своего рода котята Ауру прошли ускоренный курс взросления. И сильнее всех повзрослела Рита, которая закрепилась на правах ученицы жрицы и уже умела очень хорошо лечить. Своего рода она пыталась метить на место жрицы, осталось только дождаться истинного испытания. И мара, и искусство этот котенок уже знал в совершенстве. Во истину, ей нужно было бы поменять имя на Умнейшую.       Следующей шла Леон. Не искусством, не мара, как следует белая не овладела, зато могла дать фору любому охотнику зимой. А летом показать навыки рыбной ловли. Она слишком хорошо научилась жить, не полагаясь на других, что делала черту между ней и племенем Лето еще более заметной.       Рейра и Пери остались позади взросления. Они были достаточно умными, но особо не торопились играть в взрослых, наслаждаясь уходом и заботой сородичей в новой семье. Правда Рейра очень скоро стала причиной конфликтов из-за своего характера и старалась вместе с молочной сестрой проводить время вне норы. Весна играла на нервах котов, которые затевали драки, как уже взрослые начинающие обзаводиться кошками, так и еще не доросших, но во всю показывающих наров. Леон смотрела на это снисходительно, ощущая себя выше и старше, возящихся в пыли котят. Она и выглядела старше и крупнее некоторых двугодок.       Пару раз, когда Леон приходила в центр племени, где обычно жили и рыли норы одиночки, ее пробовали задирать двухлетние коты, но одумались быстро. Один с одного удара когтями, другой просто посмотрев в глаза хищницы. Взгляд белой действительно был тяжеловат для столь юного возраста, но так на ней сказалась жизнь. А если она еще при этом скалилась и вздымала свою густую длинную белую шерсть, то перед ней начинали пасовать и бывалые охотники. Поэтому «беда» без страха и без неуверенности шла к дому вождя. Ей нужна была знахарка, вернее Рита, поскольку только та согласилась бы ее лечить. К счастью, с молочной сестрой белая столкнулась на ступеньках. Леон, молча, убрала мех с бока, чтобы сестра увидела, как сильно задел ее олень.       Они не разговорили. В мара мало слов и нет слов описывающих эмоции, а все остальное может сказать хвост, уши и зубы. Уши Риты были поджаты, а хвост мел земляной пол глиняной хижины вождя. Значит, она сочувствует и ей интересно, как же так вышло, что молочная сестра пострадала. Белая удовлетворила ее любопытство, показав лапами на своей голове рога.       - Грос. – «Олень».       - Грос. – подтвердила белая. Она жала уши и закрывала глаза, выражая боль. Эта охота была весьма не удачна - Леон не получила ничего, кроме ран.       Сразу после нанесения мази и получения целой миски с собой, белая поспешила удалиться. Не нужно было создавать проблемы Рите. Пару раз за весну, она встречалась и с Рейрой, но та сама считала, что еще проблемы поверх уже имеющихся иметь не годится и тут же убегала прихватив Пери, вечно шатавшуюся следом.       Леон сильно позавидовала этой их неразлучности, ей бы тоже хотелось быть не одной. Но мать и отец были уже в объятиях праматери Лето, а Нагру, брат отца, пропал на зимней охоте. Она пару раз наталкивалась на его выросших котят, но не пыталась знакомиться, видя их агрессивно-настороженные позы. Был один, правда, кот который мог бы стать ей другом, но он оказался слишком застенчив. Это был тот самый двухцветный двухлетка, с которым однажды играла Леон. Он не единожды мелькал рядом, но все никак не решался подайте. Храбрился, задирал хвост, но опускал глаза и прыгал впервые же кусты. Белая относилась к его попыткам скептически, считая глупцом.       Весна прошла, определив среди котов победителей и проигравших, а наблюдавшие за этим кошки потихоньку начинали выбирать себе на осень ухажёров. Правильно считав, что чем раньше они заинтересуют противоположный пол, тем больше шансов у них отяжелеть и обзавестись кормильцем. Но ничего подобное Леон пока не интересовало, она была слишком юна. Ее больше интересовал куст земляники, который она ела практически целиком. Еще в ее меню попадали различные жуки и сверчки с личинками, поскольку нормально охотиться летом ей не удавалось, а одной рыбой сыт не будешь.       Если для всего племени весна и лето были временем изобилия, то для Леон - временем голода. Поэтому молодая кошка находила разные пути разнообразить свое меню. Например, она узнала, что многие коренья, которые едят кабаны вполне пригодны в пищу и ей.       Рана несколько раз воспалялась и гноилась, заставляя сознание мутнеть, а тело гореть. Не единожды Рита боролась за жизнь молочной сестры, вытягивая ту из колыбели прародительницы, куда, та клала умирающих. Леон сильно исхудала и почти потеряла способность охотиться, такая в ее теле была слабость. Но несмотря на все это, она выжила и пошла на поправку в конце лета.       Голод погнал белую в место, в котором она еще ни разу не была. По-своему, это был первый шаг к тому, что бы покинуть племя. Она направилась за лес, где люди возделывали поля, чтобы найти легкой еды. Не стоит говорить, что селяне этому не обрадовались. Им вполне хватало лис – таскающих кур, кротов – подрывающих урожай, крыс – портящих зерно, волков – зарящихся на овец, а тут еще и огромная киса, внезапно ставшая бичом деревни. Леон грызла морковь, огурцы, свеклу, капусту, таскала кур, овец, коз и даже справилась с один бычком. Вот на бычке-то терпение людей и закончилось.       То, как на Леон охотились, можно было бы описать в отдельной книге приключений. Селяне испробовали все от ловушек, капканов и даже патруля, но живность и овощи продолжали пропадать. И это продолжалось пока Леон не попалась на собственной глупости. Какой бы взрослой она себя не считала, белая была еще котенком и однажды, она не рассчитала своих сил, попытавшись забраться в двор к охотнику. А у того была собака, которая сразу же возвестила о незваном госте, перебудив все село. И вот начались народные гуляния – Леон гоняли почти всю ночь, пока не загнали в амбар с зерном. Что делать дальше? На этот вопрос селяне не нашли ответа.       Естественно, разгневанные люди предложили убить лесного льва, но присмотревшись и поняв, что перед ними котенок резко сменили свои взгляды в пользу более гуманных решений. Они много размышляли, считали убытки, ругались, пока не решили использовать пойманного ими котенка на благо деревни.       Долго спорили селяне и выбирали, кто пойдет первым в амбар договариваться с белой кошечкой. Жертва, то есть выбранный человек был уже не молодым и хромым, так что от его потери, деревня ничего не теряла. Мужчина вошел достаточно смело и быстро, чтобы насмерть перепугать Леон, которая незамедлительно попыталась сбежать, пробившись через стену, но стены оказались крепкими, и котенок нырнул в пустую бочку для зимних заготовок. Из бочки послышалось достаточно угрожающее шипение, чтобы селянин перестал храбрится и тупо накрыл бочку крышкой. Сел рядом.       - Тхе, - кашлянул он, пытаясь изобразить на мара «Стой». – Акпур малур, - с диким акцентом произнес этот человек, стараясь сказать «плохо поступила». Из бочки послышалось фырканье. – Фуртур. – «Взяла чужое».       Леон одним ударом лапы выбила крышку бочки и высунула морду наружу, распушив свои усы. Она отчасти поняла, что сделала нечто плохое. Но Леон просто не знала, что овощи и животные, которых она ела, кому-то принадлежат. Она пришла к селению людей и увидела, что рядом с их деревянными домами растут вкусные растения и постоянно ходят животные. Откуда она могла знать, что делает нечто плохое? Белая думала, что люди злятся за то что она перешла границу?       И теперь, когда человек ей сказал, что она поступила плохо и злятся на нее именно за те овощи и зверей, Леон стало стыдно. Уши плотно прижались к черепу, а передние лапы прикрыли морду. На ее памяти ей впервые было столь неудобно за свой поступок, и она совершенно не знала, как исправить такое положение дел.       Пристыженную, с опущенными ушами хромой человек вывел Леон во двор, где настороженные селяне ждали продолжение «гуляний». Белая плохо знала свой родной язык и совершенно не понимала речь людей, так что добиться понимания оказалось для селян почти невыполнимой задачей. Но на исходе дня до молодой кошки начало доходить, что же хотят от нее люди. Она и не противилась их странному желанию использовать ее силу и ловкость, более того взвесив все за и против, Леон решила что так она получит еду и кров, так ей необходимые. Ведь ее устроили на ночь в одном из хлевов, где было сухо и тепло. С утра накормили супом, а затем прицепили к спине кошки корзину и увели в поля собирать кукурузу. Потом заставляли забираться на высоченные ели, чтобы собирать росшие там, странные наросты, оказавшиеся грибом. Посылали на охоту с мужчинами и с женщинами в поля. С последними скорее для охраны, чем для реальной помощи.       Незаметно белая прижилась в селе.       Несмотря на огромную силу развитых мышц, некоторую худобу после летней болезни, Леон была вовсе не злой и не агрессивной. Она показала себя, как неожиданно спокойное существо. А белый мех, который так ненавидели в племени Лето сильно радовал детей, которые бывало гурьбой накидывались на задремавшую кошку. Та шипела, фыркала, скалилась и позорно сбегала от детёнышей людей куда повыше.       Селяне привыкли возить на «домашней Лето» воду, молоко, древесину и дичь, более не беспокоясь по поводу пропаж скота. Волки и прочие хищники решили уйти подальше от деревни, где живет кошка. Были проблемы с животными, так как те поначалу воспринимали Леон, как опасность, но быстро смирились и перестали «вставать на дыбы». Вопреки расхожему мнению, белая не заболела от непривычной пищи, а раздобрела. В начале ее удивила собственная тяжеловесность, но из-за приближения зимы, она не была проблемой. А там жирок обещал сойти.       Несмотря на то, что с Леон сельчане могли общаться жестами и некоторыми выражениями из мара, охотники постепенно начали учить белую человеческому языку. Ненавязчиво, постепенно называть все происходящее по-людски и заставлять проговаривать эти незнакомые слова кошку. Им это было нужно для упрощения общения с основной ударной мощью. Ведь, например, на мара нельзя сказать, что из всех оленей в стаде тебе нужен именно вон, тот слева, у которого не хватает рога. Приходилось жестикулировать до асатанения. Или, идя по путаницы следов, на мара было сложно сказать, что тебе нужно просто проследить за зверем, а не атаковать. И так далее. Нет, если бы у людей были бы уши и хвосты, то они бы могли сказать все это еще и добавив сверху, но для людей мара являлся только звуками реальными к воспроизведению.       Леон немножко начала повторять за людьми их слова, что довольно часто веселило селян. Она не знала, что человеческий язык в будущем сослужит ей весьма добрую службу, поэтому особо не старалась, но и не отлынивала, когда могла сказать на понятном людям языке пару фраз.       - Разделай, аккуратно. Шкура ценная. – страясь совмещать с жестами, поясняла женщина, указывая на подвешенного за ноги бычка.       Леон кивнула, старательно выговаривая:       - Поняла. И на снег вывалились внутренности животного. Она разделывала скотину не когтями а ножом, при этом не испытывая особой любви к закалённой стали. Просто так ее обязали люди. Ее удивляло, что селяне каждый орган животного готовили по-своему, а шкуры обрабатывали особым образом, делая одежду и обувь.       Наблюдение за жизнью людей в селе, стало развлечением Леон. Она не только наблюдала, она запоминала их уклад и быт. И было многое чему белая импонировала, а чего так и не смогла понять.       Зима сковала землю, когда охотники совершили свой последний рейд в лес, благодаря белой удачный, и не позапирались в своих домах. Леон металась между сенями дома охотника, улицей и сараем. В доме жарко от печки, в сарае кричит скотина, на улице холодно. Хоть сейчас скидывай зимнюю густую шубку, меняя на более продуваемую летнюю.       Охотник смеялся в бороду от метаний своего иждивенца. Он неоднократно в прошлом общался с народом Лето в давно забытых и покрытых пылью походах и уже забыл, насколько те могут быть забавными. Опасными, смертоносными и забавными. Этому человеку приходилось общаться, как с Лето выращенными людьми, побывавшими рабами и дикими без племенниками и только под конец своих странствий он узнал о тех, кто живут в племенах и соблюдают только им понятные мировоззренческие истины. Они отличались, как и люди, выросшие в разных условиях. Не имея семьи, охотник взял к себе на зимовье белую, которая крайне коряво могла представиться. Слово «леон» само по себе читалось, как «лев», поэтому львом человек белую и звал. Однако понимал, что, видимо, неправильно произносит его, так как сама Леон фыркала, когда он ее подзывал.       Зимовье в этом селе стало для белой кошки важным шагом на путь, на который ее толкнут в будущем. Она и сама уже задумывалась, а стоит ли оставаться в племени, когда здесь ей откровенно рады и не смотрят на цвет шубы? Однако когда снег начал таять, а зелень начала побеждать, Леон неосознанно начала собираться домой.       Дом – место, в которое должны возвращаться заблудившиеся котята.       Перед тем, как уйти ей снилось мурчание матери и дни проведенные с отцом на реке, сестры возящиеся у норы и игра с двухцветным котиком.       Все верно, ее дом не здесь.       Поняв, что сожительница уходит из его жизни, охотник собрал ей немножко вещей, которыми она пользовалась: расческа, жёсткое одеяло и так полюбившиеся ей, огурцы. Сочные плоды хорошо заменяли в дороге воду.       Скупое прощание, взмах руки, взмах хвоста, и вот уже белая удаляется прочь на пути к племенным землям, где ее не ждут и не желают видеть.