Леон

      Третий год жизни для Лето был началом взрослых отношений. Начиная с весны, повсюду были драки матерых и молодых котов, и вздернутые хвосты кошек в попытке заинтересовать собой этих драчунов. Естественно, никто не рассчитывал из трехлеток, что именно в этот год их ждет счастье материнства и кот-добытчик. Причин этому было много. В основной массе коты трех лет еще не могли дать потомство и не всегда могли произвести впечатление на кошек. А кошки старались выбирать себе в пары одногодок, что было обусловлено страхом внезапной потери кормильца. Поэтому большинство кошек ждало дозревания своих знакомых по детским играм котов. Иные же рисковали вздергивать хвост перед зрелыми самцами, но те либо уже имели свой гарем, либо не желали связываться с малолетками.       Запах котов был первым, что учуяла Леон на подходе к племени. Раньше она не обращала на него внимание, но в этот раз ее уши встали торчком, а нос заинтересованно задвигался, вынюхивая и пытаясь определить, чья же такая вонючая метка привлекла ее внимание. За одной следовала еще одна, а за ней еще…       Очень скоро Леон устала угадывать, что за кот и какого возраста оставил метки, и несколько растерянно вошла на землю племени. Ее приход, несмотря на общую занятость, не остался незамеченным. Леон было сложно не заметить. Она была высокой, мохнатой и белой. На этом фоне абсолютно терялись положительные качества, которые мог ли бы привлечь кота: очень приятная, не тупая и не длинная морда, сужающаяся к розовому носу, острые чистые белые клыки, здоровый густой лоснящийся мех и мощный закругленный к концу хвост. И все это, не упоминая, здоровых крепких лап и безусловно прекрасно развитых мышц.       Леон обладала всем необходимым, чтобы заинтересовать котов одногодок и даже тех, кто постарше, но она была «бедой». Поэтому неудивительно, что коты ее игнорировали.       Рита была скорее удивлена, чем рада возвращению молочной сестры. Она, как и многие, решила, что Леон не пережила зиму. Вытянутая длинная морда Рейры также говорила о неверии возврата белой, Пери же только поправила мех на хвосте и пригладила усы, совершенно игнорируя всех, кроме молоденьких котов.       Собственно, если говорить о молочных сестрах, то не сложно догадаться, что увлекшаяся лечением и сбором трав Рита, почти полностью игнорировала весну и связанную с ней бурлящую кровь. Рейра пугала самцов своим далеко не ангельским характером, а Пери разве что не вешалась на противоположный пол, чем ей прощалось за невероятную пышность хвоста. Коты находились в тяжёлом положении. Для молодых первая весна трех лет была настоящим испытанием шкуры, нервов и характера. И как правило больше половины после нескольких наскоков на котов постарше оставались в стороне, зализывать раны. Были среди них и те, кто заранее старался стать, как можно меньше и незаметнее, в идеале сойти за двухлетку. Таким был рыже-белый кот, прячущийся от нападок братьев в редколесье. Именно там он и встретил Леон, которая так же не горела желанием участвовать в весенних игрищах молодок, зрелых кошек и старых дев.       Прижимая уши и хвост, кот жалостливо простонал нечто невнятное и сел напротив белой, устремляя свой взор в землю и, не смея поднять глаз. Леон моргнула, дабы прогнать неведомое виденье, являющееся ей неоднократно за годы жизни и зло фыркнула.       - Шео, - буркнул рыже-белый и вильнул хвостом.       - Леон, - ответила белая.       Однако дальше Шео не знал, что же сказать или как себя повести, чтобы наладить контакт с очень любопытной ему кошкой. Само имя кота можно было перевести, как звук идущего дождя. Но в то же время его имя было созвучно слову «Шуо», наделенному яркой экспрессивной нотой тоже имеющей расплывчатый перевод, сводящийся к «пошел прочь». Из-за навязчивого характера именуемого Шео, Леон и не подумала о втором варианте перевода имени, которым частенько пользовалась, угрожая нахалам или пугая зверей. Хотя должно сказать, зима среди людей изрядно смягчила белую, своего рода вылечило от излишней агрессии, которой котенок наполнялся все годы лишений. И вот она вернулась туда, где ожидала быть вновь лишенной обычного общения и прав, но столкнулась с Шео, который навязывал себя, как объект для компании. Если бы Шео навязывал себя как кота в пару, он бы вел себя хоть немного наглее, задирая хвост. И в том случаи, был бы не медля отвергнут. Но ничего подобного рыже-белый котик не делал, он лишь неуклюже вытянул лапы, с интересом поглядывая на белую кошечку.       Нужно было чем-нибудь заняться. Можно было бы пойти вместе на охоту, на рыбалку, пособирать съедобных растений, в конечном итоге просто погулять, но застенчивость Шео не додумался взять на себя смелость, чтобы предложить нечто подобное. А Леон была не готова доверять плохо знакомому коту. Поэтому они и сидели, смотря на друг друга и, обмениваясь мало значимыми фразами.       Их идиллию нарушил крупный трехлетка неопределенного серо-крапчатого окраса. Этот кот, однажды виденный Леон в прошлом, прошелся между Леон и Шео, задирая хвост и скалясь, всем своим видом показывая свое неприятие и желание спустить пар. Инстинктивно Леон бросила взгляд на Шео, но сразу поняла, что тот не только не будет драться, а буквально готов бежать с позором. Для белой это было неприятно, но и просто бросить этого труса не смогла. Она только решила для себя, что не будет охотиться до первого снега, дабы не попортить шкуру, как это произошло в прошлом. А сцепиться со столь крупным котом было вариантом хуже охоты. К тому же кошки и не должны драться с котами. Но этот серо-крапчатый кот буквально испепелял взглядом и говорил всем телом, что драка состоится вопреки желанию. И поняв это, белая нанесла первый удар, уже решив, как поступит в дальнейшем.       Если посмотреть на кота и кошку, когда они стоят рядом, то ни у кого не будет проблем с определением пола. И дело вовсе не в первичных половых признаков, которые у котов по осени становятся достаточно заметными, само тело кошек и котов сильно отличалось по размерам, массе и даже по умению держаться. Леон была очень крупной, когда была двухлеткой, но в три года коты нагоняли своих сестер и щеголяли шубами, под которыми наливались мышцы. И мощность ударов котов была куда сильнее.       Оценивая шансы на победу, стоит вспомнить, что Леон долгое время жила сама по себе, полагаясь на свои силы и ела то, что ловила. Не стоит думать, что эти навыки были потеряны за зиму. Люди во всю использовали кошку, чем способствовали ее тренировкам. Поэтому неудивительно, что удар лапы, с виду не такой крупной кошки, заставил кота отлететь в сторону. Била она не передней, как принято, а задней, которая пружинила сильнее и сбивала с ног массивных лосей. Ей было нужно вовсе не покалечить оппонента, а уронить его, что бы выкроить немного времени.       - Тхе Ра! – закричала она Шео и рванула с места, подавая пример.       Поднявшийся и ставший еще более агрессивно настроенным, кот-драчун не медля бросился за обидчиками. Вот только рыже-белый кот пропал из поля зрения, зато белая шкура сразу была обнаружена, за ней драчун и погнался. Но его с медведем Леон сравнить не могла. Она могла его победить. Не силой – хитростью. Люди часто так делали – ставили ловушку на зверей, загоняли и валили. И Леон эти затеи восприняла весьма хорошо. Она знала, что за ее видной из далека шкурой кот и погонится, и собиралась обрушить на него все свое умение, не сталкиваясь в ближнем бою.       Племя с любопытством наблюдала за догонялками и попыткой осалить кота кошку когтями. Если бы кот бегал с такой агрессией за обычной кошкой, то ему бы всыпали наблюдавшие. Но кот бегал за «бедой», так что никто не решался вмешаться, если дело не зайдет слишком далеко. К тому же, судя по тому, что они видели, «беда» в помощи не нуждалась.       Кот прыгал за ней на дерево, а она уже ждала внизу. А когда преследователь прыгал вниз, то видел белый хвост за поворотом. А когда добегал за тот поворот, его встречала группа дерущихся котов, совершенно не радостным воем. А белая беда уже ждала на новом дереве. Так нет, не просто ждала, белкой прыгала на ветвистого соседа и на следующего, быстро исчезая с поля зрения. И вновь нет, она не исчезала, ждала, когда же кот драчун ее догонит и вновь обманом ускользала от мощного, но неповоротливого кота.       Она его вымотала. Как когда-то вымотала лося, долго гоняя по лесу, пока тот не ослаб. И собиралась напасть ровно также.       Она позволила коту себя догнать, ощутив его тяжёлое дыхание на боку, куда он собирался вцепится. Кошка вновь встала на две ноги и прыгнула в бок. Не в бок, чтобы уклонится, а в бок, чтобы навалится на кота, ошеломив его и, впив в его спину когти. И вновь отскочить, позволяя себя нагнать.       Эта игра могла бы иметь печальные последствия, если бы не вмешалась Рита.       Она давно носилась по всему племени, замазывая царапины и укусы, поэтому прознав про драку с участием своей молочный сестры, помчалась посмотреть. И увидев взмыленных и окровавленных «борцов», не медля вклинилась в их битву ураганом. Рита не обладала особой силой и была совсем посредственной в этом плане, однако когда она дичала, то легко раскидывала котов вдвое себя крупнее. Так и сейчас, вздыбив шерсть и резко выкинув пострадавшего кота, как малолетнего котенка, она встала перед сестрой грозная, как никогда. Сестры скалились и вздымали шерсть, медленно успокаиваясь. Им не было смысла драться друг с другом. Поэтому очень скоро Леон уже сидела на земле, вылизывая свой мех, а драчливому коту были предоставлены мази и удары по ушам за глупость и драчливость.       Рита была доброй сестрой, разделяющая свою доброту поровну между всеми.       Леон не хватало ее тепла, доброты и душевности. Для белой все эти качества были в большей степени бесполезны. Они не могли помочь добыть пищу, хоть и позволили жить в том селе.       Рыже-белый кот с той поры не попадался «беде» на глаза.       Дождь орошал землю, шуршал листьями и наполнял ямы водой. Несмотря на то, что река была в отдалении, Леон слышала, как капли падают в ее поток, смешиваясь, и, утекая с течением. Стоило только закрыть глаза, как песня дождя превращалась в настоящий сканер, говорящий кошке - где река, где соседнее дерево, а где выбежавший из норы котенок. Дождь говорил ей о всем происходящем вокруг, но мочил шкуру заставляя дрожать от холода. Однако, Леон продолжала стоять и слышать все происходящее на мили вокруг. Сегодняшняя летняя ночь была по-особенному прекрасной, и дождь добавлял ей ноту страсти. Леон помнила, как звезды - духи мертвых блестели с чистого неба, а затем темные тучи спрятали их, и полил дождь. Та толика воображения, что была дана Леон, дала картину матери и отца, пытающихся сказать нечто через капли воды с неба, но сколько бы Леон не прислушивалась, она не разбирала послания.       Люди часто называли народ Лето холодными. Однако вернее было бы назвать их сдержанными или теми, кто не может целиком понять ощущения тоски. Леон грустила об утерянном и у нее не было того, чем бы она могла это заменить. Котята хоронят своих матерей и отцов и это нормально. Однако их прародительница зачастую забирала старших, когда у нового поколения были уже свои коты и котята и их нужда в опеке, ласке и заботе переключалась на новую семье. У Леон не было семьи.       Ее молочные сестры стояли в стороне, и у каждого была своя жизнь, в которой не нужно было присутствие «беды». При всем своем желании, белая не могла быть ни с одной из них. Когда затих дождь, угасла и грусть.       Кошка повела ушами, стряхивая капли и, резко завертелась всем телом, подняла тучи брызг. Скоро летняя ночь вновь превратится в прогретый солнцем день, окончательно забрав с собой невеселые мысли. В ту наполненную дождем и печалью ночь Леон и не подозревала, что на другом конце племени происходит нечто невероятное. Старейшие коты и кошки во главе с жрицей и вождем решали вопрос, не поднимающийся уже многие поколения в их племени. Леон не имела понятия, что беда, о которой она должна была всех предупредить цветом своей шкуры, уже пришла на территорию ее племени.       Новый вождь – Грозу, отличавшийся худощавостью и рыжими полосками на шкуре высоко задирал голову, стараясь казаться важнее, чем он есть. Как и говорил ныне покойный Шхорм, у Грозу был пытливый ум, но его способы себя подать и поступки не были достойны вождя. Выводы, которые он делал из полученных знаний, стали той ступенью, которую Леон не смогла миновать.       Полосатый кот, издали напоминавший тигра, нашел куда более верный способ избавится от «беды», чем попытка утопить. И сколько не пытался старый вождь обратить мысли и выбранный путь Грозу, не смог. Избавиться от белой предвестницы беды стало для нового вождя целью, которую он нашел как выполнить.       Не было бы счастья, да несчастье помогло. Одно горе выдворило второе.       Та беда, которую все ждали, пришла неожиданно, с людьми и их послами. Естественно, никто людей не пустил на территорию племени, но те, так долго и яростно доказывали нечто на своем многословном языке, что сторожа вызвали вождя. Грозу, как и должно вождю, мог говорить на человеческом языке ближайшей страны почти без яркого кошачьего акцента. Правда его словарный запас был не таким большим, чтобы понять и половину ругательств, которыми осыпали солдаты, прижавших их к дереву котов. С двух пинков люди поведали, что их послало «высокое начальство», и племя Лето обязано «выполнить оговоренный долг».       Что за долг? Кому и почему должны Лето?       Эти вопросы поставили в недоумение полосатого вождя. Но все стало ясно, когда люди показали свёрнутую кожу, на которой ярко горели запахи предшественников и следы кровавых письмен клятв народа лето. Все встало на места. Для людей эти клятвы были произнесены несколько поколений назад. В то время, как среди кошек сменились сотни поколений. Но все клятвы и договоры с народом Лето одинаково построены, и то, что говорится в этом договоре понять не сложно.       «Мы обещаем наших котов и кошек, наши когти и клыки, уши и хвосты для дел на благо соседей.»       Время исполнять обещания.       Грозу уже прикинул, сколько всего народу потеряет племя с этого давнего обещания и нашел способ уменьшить удар для племени, а заодно и избавиться от неугодной племени предвестницы беды.       Вождь – вожак, которого все слушаются и которому подчиняются без лишних вопросов. Правление прежних вождей не помнили, знали, что от правления последнего оно не отличалось, как и не должно было отличаться и правление нового вождя. Однако были случаи, когда кошки и коты хотели воспротивится четким указаниям своего лидера. Поэтому делом Грозу было сделать так, что бы особого возмущения среди своего племени не было.       - Рурулос шима Лето. Ра тхе шима, еум: ра тхе рос-с шима. Ауру темпу – темпу рурулос. Сора Лето, гуна Лето, Лето ра тхе рос-с виа шима. - «Людям должны мы. Они пришли, сказали: идти за ними. Осень – время выполнять обещание. Кому нет пары, кто пустой уйдет за людьми по их пути.»       Выслушав все это, племя на несколько минут застыло. Они пытались переварить и воспринять сказанное вождем. Им говорят уйти из племени, уйти из их дома в неизвестные дали, к таким странным и пугающим существам и слушаться их?!! Что тут началось! Кошки, коты с трех до шести лет заметалис,ь резко озаботившись созданием семей. Большинство кошек даже позабыли материнскую истину: «Бери кота который нравиться по запаху и силен в бою». И разобрали в пары «хиляков», которые были несказанно рады такому счастью. А некоторые кошки сразу закрутили хвостом перед двумя, а то и тремя котами, четко решив отяжелеть, даже если за это придется отдать хвост и уши. Коты же даже драться забывали, активно выискивая свободных кошек. Учитывая, что котов было куда меньше кошек, драки стали происходить среди «слабого пола», зачастую заставляя котов бежать в легком ужасе за свои хвосты. Но благодаря тому, что коты выбирали себе около трех самок, драки порой происходили три на три, а победители скалились на опешившего кота, который не был готов к подобному повороту событий и уже не ждал сезона размножения, даже боялся его.       Но не все было так просто. Даже если кошки имели несколько котов, стать тяжёлой у них было не так много шансов. Особенно у трёхлеток. Обычно первый сезон у них шел в холостую, и только с четвертого появлялась возможность заиметь котят. Но были и счастливцы со счастливицами.       Кошки и коты, которые были куда старше «молодежи» смотрели на творившийся хаос с легким шоком на мордах. Они походили на человеческих бабушек и дедушек, которые могли говорить: «В наше время такого не было», но они не были людьми и относились куда легче, просто прижимая уши и дергая хвостами. Им было понятно волнение молодежи и страх покинуть дом.       Те же у кого были семьи вздохнули спокойно. Им ничего не угрожало кроме голодной зимы, к которой нужно готовиться.       Осень торопилась сообщить о своем приходе, покрывая деревья золотом, серебром и, вывешивая рубины, вместо листьев клена. Трава под ногами уже не была мягкой и зеленой, а на реке крякали улетающие утки. Листва падала, устилая пожухшую траву праздничным ковром, наряжая поля и леса перед брачным периодом племени Лето.       Леон старалась не участвовать в общем «праздновании», так как не видела в путешествии ничего дурного, однако время третьей осени не миновало и ее. На белой шкуре кровь смотрелась слишком ярко. Сколько ее не замывая, а она все выступала. Но если ее не смыть, ржавые пятна впитывались в шерсть и не оттирались. Это было полной неожиданностью для молодой кошки, которая о взрослении знала лишь тот необходимый минимум, который позволял ей выживать. И что с этим делать она не знала. Впрочем, она была не одной такой. Все кошки способные к размножению находились в аналогичных ситуациях, с той лишь разницей, что выставляли это на показ. Запах мускуса резал обоняние, возбуждая ранее не известные желания. Леон хотелось носится по полю, купаться в траве и ловить птиц на лету. Но в теле была такая странная неподъёмная тяжесть и расслабленность, что казалось, ее прибило к месту, и она не сможет никуда пойти.       Хотелось чего-то …       Но чего, не понятно.       В поисках этого чего-то белая направилась из леса ближе к окраине, где во всю гуляли парочки. То было поспешное и глупое решение, так как молодая кошка тут же подняла хвост и несколько истерично зашипела, стараясь спрятаться в ближайших кустах. Запахи стояли, мягко говоря, странные. Удивительно, что раньше все это не волновало кровь. А еще все эти мычания, пыхтении рычание, от которых дрожали колени делали из белой «беды» обычную неудовлетворенную кошку способную на глупости. Поэтому она затаилась за холмиком в высокой высохшей траве, стараясь уйти подальше от буйных парочек, но неожиданно натолкнулась на одну такую парочку за холмом. Она их знала. Вернее видела кота уже однажды, а кошка была родственником по матери. Эта двое прыгали, нападали друг на друга, валились в обнимку и вылизывали друг другу мех.       Леон нужно было отвернуться и уйти, но она не могла это сделать, буквально прикованная взглядом к происходящему. Кошка прижала уши и низко нагнулась, скрывая свой любопытный розовый нос в траве. Вдыхая аромат сена и распространившегося повсюду мускуса. Она затаилась, вдернув уши, наблюдая за несколько агрессивной игрой двух взрослых Лето. Игрой, которая медленно начинала обращаться в сексуальный акт.       Ранее белая не представляла себе процесс зачатия и ни разу не видела его воочию: агрессивный, болезненный он напоминал ей борьбу, где доминировал кот, крепко прижимая побеждённого к земле. Однако, не смотря на явную боль, не было похоже что жертва действительно жаждет вырваться - ее сопротивления носили дразнящий характер, говорящий: «А ну-ка удержи меня, покажи, что сильнее». Задранные хвосты, движения и сама поза заставили юную кошку прижать уши и также похотливо вздернуть вверх свой хвост. Потребовалось досмотреть действие до конца, чтобы успокоиться и уже раздраженно поваляться в траве, унимая неудовлетворенность. То же происходило и с только что спарившейся кошкой – она каталась по земле, но на ее мордашке было написано удовлетворение. А кот поточил когти о ближайшую корягу и был таков. Позже он узнает, если у этой кошки будут котята от него. Узнает уже через пару недель по запаху.       Белая, уже не заботясь, что ее могут заметить, шла по траве пытаясь опустить, задравшийся вверх хвост, показывающий возбужденность, от чего Леон еще сильнее раздражалась и пыталась идти быстрее, но глаза будто не видели ничего вокруг, все показывая недавно подсмотренную сцену.       Ей даже удалось представить себя на месте той кошки, от чего Леон окончательно потеряла самообладание и на всех порах понеслась в лес, желая встретить медведя, как минимум, чтобы отвести душу.       Осень приблизилась к своему концу. Леон и не пыталась искать себе кота, и никто из котов не претендовал на ее белую шкуру. Рита так же осталась без пары, была слишком занята израненными кошками и котами, совершенно упустив из виду свой шанс размножиться. Впрочем, у серой кошки никогда и не стояло подобное в плане. А в предстоящем походе она желала поучаствовать добровольно, считая, что в нем необходима жрица.       Черная Рейра участвовала в «гуляньях» более чем активно: рвала уши, хвосты и кусалась, как бешенный волк. Однако и у нее не было кота, как такового. Ей нравилось драться и заступаться за тех, кто не мог за себя постоять, и ей даже удалось уединиться таким образом с двумя котами, которых кошка отбила от довольно крупного самца желающего оторвать глупым трехлеткам хвосты. Но эти пара котов оказалась бесполезной тратой времени. И после двух недель Рейра это поняла. У нее не будет котят, чему она откровенно обрадовалась, не желая отпускать одних Пери и Риту.       Да, Пери также не повезло. О! У ее пушистой шкурки была массу поклонников, которые бывало возвращались на повторную встречу. Но отяжелеть не удалось и этой красавице, что обрекло ее, как и остальных молочных сестер, на неизбежный поход на сторону людей.