Леон

      Обреченные уйти определились после двух недель с момента окончания брачного периода, когда ночью выпал первый снег, растаявший поутру. К людям нестройными рядами и кучкуясь группами вышло огромное количество не отяжелевших кошек, на фоне которых просто терялись единицы котов. Однако одно белое пятно в этой изрядно пестрой массе выделялось как среди кошек, так и котов. Ждущие у границы люди в военной форме несколько удивленно останавливали взгляд на единственно белой кошке отличавшейся красными глазами, которая, на фоне большинства, выглядела уверенной в себе. Лето шипели друг на друга, мычали от негодования и ярости, спотыкались и нервно переглядывались, тараща огромные глаза. Их хвосты либо в страхе жались к ногам, либо в ярости виляли раздражая и без того нервных друзей по несчастью. Но белая держалась в стороне и выглядела просто раздражённой окружающей ее обстановкой, она принюхивалась, не спеша приближаясь к ждущим людям от которых пахло охотниками.       Леон хорошо знала этот запах черного порошка, которым пахнут охотники. Это был запах огненных палок, которые били так же хорошо как когти и зубы, но раны от которых были несравненно глубже. Все это белая кошка уже видела, нюхала и знала. Поэтому не спешила приближается к двух людям с огненными палками, так пристально ее рассматривающих. Она зашипела и белкой забралась на дерево, уже оттуда наблюдая за происходящим.       Двое людей принадлежали к высшим чинам в армии и были чуть менее испуганы чем приближающиеся к ним кошки. В академии Империи Лорем солдатам давали понять, как нужно общаться с «низшими расами», так что большинство представляло что такое эльфы, гномы, огры и лесные львы, но не спешили познакомиться с ними лично. Непосредственно эти двое уже неоднократно имели дело с Лето, но сильно занервничали когда увидели такую толпу с орудиями для разделки мяса и дробления костей. По приказу высокого начальства, эти люди должны были проводить «новую кровь армии» в надлежащие пункты. Что было сравнимо с казнью. И оба разжалованных солдата это заслужили, но их грехи не так интересны как то, что говорили эти люди, завидев приближающихся кошек.       - Смертников нужно сразу выбрать, смотри по шкуре и бери самых заметных. – Вот что сказал один солдат второму.       Второй несколько растерянно обвел взглядом все возрастающую толпу и переспросил:       - А какие более заметны?       - Яркие, умник, - с сарказмом. – Красно-рыжие, бело-рыжие и, - тут солдат посмотрел на дерево где сидела Леон, - и белые.       Солдаты дождались когда кошки немного успокоятся и начнут шевелить ушами и хвостами более расслабленно и медленно повели их за собой громко скомандовав на мара:       - Ра Тхе.       И кошки пошли. Они оглядывались назад чувствуя каждой шерстинкой что покидают родину, каждым вибриссом ощущали что знакомые дуновения ветра сменяются неизвестностью, носы нервно дергались, различая новые ароматы. Они прекращали являться частью племени, превращаясь в бездомных. Их дом был там, за преградами из испытаний, которые они должны были преодолеть, что бы вернуться. Они еще не знали, что племя Лето в их лице потеряет почти тысячу соплеменников. Они не вернуться домой.       Леон начала подозревать нечто подобное когда люди начали делить кошек на две группы. И в первую шли все рыжие, красные и с большим содержанием белого на шкуре. Леон также вежливо оттеснили в ту первую группу. Пытались и Пери, чей окрас был бледно золотым, но Рейра стоявшая рядом выдала такой рык, что по сторонам шарахнулись все и в радиусе десяти метров. Черная хотела вернуть и Леон, что бы та была в той же группе, но белая лишь зажмурилась мотая головой и, во избежание повторной попытки, ускорила шаг.       Белая привыкла, что те, рядом с которыми она находится, попадают в беды, поэтому не хотела навлечь нечто страшное на сестер. Решила идти дальше в менее пестром ярко-рыжем ряду. Вот только ее немного озаботило, что такие рыжие кошки, как и белые плохие охотники из-за цвета – слишком заметные. Для чего такое количество собрали в одной куче?       Такое количество «огня» Леон могла сравнить только с яркостью костра. На него же слетятся «медведи»!       Белая зарычала, взволновав окружающих. Ничего хорошего в побеге в никуда она не видела. Да и смысла в бегстве тоже. Однако именно это ей хотелось сделать. Инстинкт ли это, предчувствие ли, но нечто будто говорило ей уходить из «огненной» колонны как можно скорее. И это чувство усилилось, когда она с рыжими кошками двинулась на юг, а все пёстрые ушли на север. Она видела Как Рейра вновь загнала под свое управление Риту и не давала уйти от себя далеко Пери, пристально смотря в оба за творящимся вокруг.       Короткий «мявк» был прощанием на долгое время. Молочные сестры откликнулись долгим и неуверенным «Миау». Прародительница Лето давала выбрать своим детям путь, даря им в помощь шкуру, когти, зубы и особенности которых не было у других. Кто-то был умен, кто-то хитер, кто-то прозорлив, а кто-то смел. Кто-то был гибок, кто-то быстр, кто-то ловок, кто-то силен. Лето отличались по длине клыков, длине шерсти и по индивидуальным особенностям. Они все были разными по морде и формам тела. Но для людей они были лишь пушечной массой успешно выменянной за прежние долги.       И если тот пестрый строй собирались учить, что бы кинуть в бой, то рыжий должен был быть убит в первых рядах ради блага империи, о которой они ничего не знали.       Эта участь ужасна. Однако такая «честь» выпала не только ярким Лето, но и многим людям которые должны были задержать у границы солдат другой страны.       И так, на третий день пути в ряды уже присмиревших и покорно плетущихся кошек, влились люди.       Девиан был самым обычным младшим сыном купца. Обычным во всем - начиная от семьи, заканчивая внешностью. Этот молодой человек не обладал особыми качествами, выделяющими его из серых масс, и он не прилагал усилий дабы выделяться. Его семья имела земли, привилегии, рабочих и целую кучу детей. Нормально для Лето и слишком много для людей. В принципе, такое явление было обычным для империи Лорем, отличавшейся своими масштабами и ежовыми рукавицами. Основное направление развития этой империи являлась армия. Так что неудивительно наличие в семьях большого количества детей.       Особенно радовало рождение сыновей: и в хозяйстве толк, и на службу возьмут, и в храме может прижиться. Рождение сына – возможность добиться больших привилегий, земли и почестей, ведь именно на военной службе было реально все это получить. Рождение же дочерей воспринималось не так радостно мужами, но с восторгом жёнами: на службе не пропадет и внуков подарит. Выдать кровинку за непритязательного лорда – милое дело. Вот только рано или поздно места сплава дочек кончались, а сыны всегда требовались. Братья Девиана уже томились в казармах и на постах, принося обязательную пеню в семью, а самые старшие даже кое-чего добились. Вот и настал черед младшего из семи братьев.       Думал в храм пойти, но веры не хватило; думал женится, но ни кто не взял; денег на «высокую школу» отец не дал, а сам заработать юноша не смог. Вот так и вышло, что избежать участи солдата не удалось. И ровно в шестнадцать годов, его вежливо сопроводили из дома под конвоем в имперский пункт приема новичков, а оттуда на передовую.       Должно сказать что такой «почести» удостоились в том году многие. Если генерал и начальник взвода не видел в лице человека определенной ценности кадра, его делали мясом для пушек. Кто-то же должен был быть в первых рядах! Вот и выбирали кого не жалко. Но новичкам, едва умевшим ружье держать и мечом махать, говорили, что они идут в пограничную службу. Где и закончат свое обучение.       Война должна была скоро начаться и забрать себе множество душ молодых и неопытных бойцов. Необходимая жертва для поддержания целостности страны. И частью этого подношения должен был стать и Девиан, но не стал. До момента выхода на поле брани, он встретил друга.       Ряды новичков, ведомые старшим по званию, подходили к открытой местности, где должны были соединиться с еще одним взводом. Никто не посчитал нужным сообщить новичкам, не только истинную причину их перевода к границе, но и того, что второй взвод целиком состоял из народа Лето. Неудивительно что молодые ребята, многим из которых было всего шестнадцать лет, оторопели, резко остановившись загораживая обзор задним рядам.       Девиан, который шел одним из последних, лишь услышал испуганное: «Лесные львы!», и тут же запаниковал. Он, как житель столицы, слышал много сказок про лесных львов. В основной массе, они сводились к звериному укладу души, не способную перенять человечность. Эти существа жили в кошмарах детей, байках солдат и в соглашениях на бумаге купле-продаж. Юноша никогда не видел этих существ вживую, поэтому в мановение ока представил себе зверя под три метра, в мохнатой шубе, с оскаленной мордой показывающей десятиметровые клыки. Глаза горят, шерсть дыбом, кровь с клыков! Неудивительно что солдат буквально бегом скрылся в близлежащем леске, чтобы в реальности ни в коем случаи не столкнутся с таким чудищем.       Простим его трусость и наконец перейдем к моменту когда этот человек столкнулся со своим кошмаром воочию. Страх погнал этого человека под защиту деревьев в редколесье, где он и встретил в данный момент обедающую белую кошку. Если бы запах народа Лето не разогнал бы всю возможную и невозможную дичь, то кошка конечно бы обедала тем в ком течет кровь. Но не имея возможности поточить клыки о кости, она привыкла обходится едой и попроще. Например, черная рябина была вполне вкусна и питательна, если бы еще не было так сложно жевать ее такими острыми зубами. И в том случаи, если бы Девиан застал бы Леон за поглощением чего-то живого, то он бы непременно ужаснулся бы, мысленно подтверждая все слышанные ранее страшилки, но он просто не ожидал увидеть ночной детский кошмар за поеданием рябины.       Белая кошка была совершенно не похожа на тех тварей, которыми описали лесных львов в байках. Перед ним был крупный зверь с густой белой шерстью, одного с ним роста который старательно обгрызал острыми зубами гроздья рябины и жмурился от удовольствия. Девиан растерялся, он не ожидал подобного контраста и остановился пристально рассматривая представителя племени Лето.       Леон наклонила еще одну ветку, собираясь вновь приняться за ягоды, когда ее язык облизал розовый нос и от рождения красные глаза внезапно не посмотрели в карие глаза юноши. Девиан сделал пару шагов назад, не зная чего ждать, а кошка внезапно вильнула своим пушистым хвостом, вновь возвращаясь к рябине.       Человек уже думал уйти, когда неожиданно белая окликнула его.       - Тхе.       Будто кто-то кашлянул. Появился порыв сказать: «Будьте здоровы!», но Девиан знал, что позади него лишь одно живое и мыслящее существо. Вспоминая все ужасы про Лето, он совершенно забыл что они, как и прочие «младшие народы», являлись разумными существами. И имели свой язык, который Девиан только что и имел честь услышать.       Правда что означает это «Тхе», юноша не знал. Может быть зверь чихнул? Или кашлянул? Однако, нет. Белая кошка смотрела прямо на человека и, когда тот повернулся, уже преодолела половину пути до него, бесшумно ступая по слегка присыпанной снегом листве. Не пустился наутек он, только из-за того что ноги отказались слушаться. Поэтому белый пушистый зверь в три шага преодолел оставшийся путь и протянул одну из лап по направлению к юноше.       Уже передумав сотню кровавых вариантов, Девиан не сразу увидел гроздь черной рябины на лапе которую к нему и тянули.       - Это мне? – ошалело спросил юноша, наблюдая как белые кошачьи ушки становятся уголками вверх. Видимо этот жест должен был что-то значить, и, поняв, что человек не знает что именно, белая кошка кивнула. Трясущейся рукой младший сын купца взял гроздь, чуть ту не уронив и тоже кивнул. Он еще не знал, что дальнейшее окончательно выбьет почву из-под ног.       Леон привыкла, что люди общаются с ней свободно, считая не то бедствием, не то явлением природы. Она и не знала что есть такие представители человечества которые ее боятся и никогда раньше народ Лето в глаза не видел, считая монстрами. Поэтому пыталась говорить, как говорят люди, вернее как с ней общались в том селе, где она зимовала. Вначале принесли подарок, потом представились, потом сказали что нужно. Система проста. Следуя ей, дальше нужно было представиться, что белая и сделала.       - Леон, - при этом она указала ладонью на себя, затем перевела эту ладонь на юношу, требуя представиться и его.       - Э-э, - самое членораздельное и ясное что смол произнести человек в данный момент. Он едва понял, что то мурчащее услышанное им, это имя. И теперь эта кошка хочет что бы и он сказал свое имя. – Девиан. – сипло, и чуть ли не глотая слога, выдавил юноша.       Та что представилась как Леон наклонила голову в бок и пошевелила ушами. Она облизнулась, чем заставила Девиана вздрогнуть. Этот жест выглядел как в старой шутке «про двух огров и мужика», когда огр спрашивал человека об имени что бы знать, что писать в меню. С другой стороны киса только что ела рябину, что немного ставило под сомнение ее плотоядность. Нервное напряжение вышло из юноши потоком речи:       - Я раньше никогда не видел Лето, простите что испугался. Я вообще-то и в лесу то почти никогда не был, так что нервничаю. Не обращайте внимания. А вы откуда, ну расскажи что-нибудь помимо имени. На внезапную реку слов, Леон сделала большие глаза и пару раз открыла-закрыла их, затрясла головой. Она едва ли поняла половину из сказанного человеком.       «- Я … не видел Лето, прости … испугался. Я … в лесу … никогда не был, …. … внимания. … вы …, … имени. » - Вот то, что смогла понять Леон.       - Человек язык, много слов. – Был ее ответ.       Настала очередь Девиана хлопать глазами. Через кошачью пасть человеческие слова и без того выходили на себя не похожие, так и смысл едва можно было понять.       - Ты меня не понимаешь?       - Понимаю плохо. Говори проще. – Односложными предложениями пояснила белая кошка.       Секунду юноша обдумывал услышанное и улыбнулся, от чего кошка заглянула ему в рот дергая носом. Она привыкла что люди улыбаются показывая зубы и это не означало что они злятся.       - Я Девиан, я человек, я пришел сюда.       Леон фыркнула и ударила по земле хвостом, явно намекая, что новый знакомый переигрывает. Ему бы бросить все и идти к людям, но уж больно интересно. Это как встретить эльфа и не узнать вкуса их вин, или гнома и не купить кинжал. Ему хотелось узнать новый неведомый мир, затаившийся под этой звериной шкурой.       Первой начала Леон, неосознанно показывая как нужно с ней общаться.       - Я родилась у реки. У меня три сестры чужих матерей.       Затем она указала лапой на Девиана, требуя его перенять слово.       - Я родился в столице. У меня семь братьев…       С людьми белой кошке всегда было легче, ведь у них не было представления о «белых предзнаменованиях», «бедах» и прародительнице шлющей испытания. Но это не значило, что они так просто подружились. Скорее они неосознанно тянулись друг к другу, желая наладить общение и заиметь поддержку в предстоящих событиях. Леон знала, что скоро должно было произойти нечто плохое, а Девиан догадывался об истинных целях похода.       Ко всему прочему Девиану казалось, что у него и у его новой знакомой есть нечто общее. Он видел какие взгляды бросали на нее другие кошки и коты. И тут же вспоминал аналогичный взгляд, который получал в своей семье. Даже не понимая до конца значения этих упрекающих морд, ему хотелось посочувствовать Леон. Однако белая не нуждалась в сочувствии, она даже не обращала внимание на косые взгляды, была независимой. А если кто хотел помериться с ней силами, укладывала одним взглядом.       Она была сильной. Хотелось зачерпнуть этой силы и умыться ею, что бы перенять хоть грош. И эта сила была еще одной причиной, почему Девиан начал все больше и больше времени пробудить с белой кошкой, не зная что все ее кличут «бедой» и беды она своим присутствие сулит.       - Ты сильная, - заметил Девиан присаживаясь по-турецки перед Леон, которая хрустела сухарем с отвращением на морде. Недавно с провиантом стало совсем плохо и открыли мешки с сухарями. Это была отвратительная еда для кошачьего желудка, зубная щетка для зубов. Но есть было больше нечего, поэтому большинство решило поголодать. Но были и те, кто в еде выбирал не качество, а ее наличие. Кого-то из кошек стошнило, а кто-то подавился. Леон так же не питала любви к высохшему хлебу, но привыкла есть все в чем присутствуют калории, поэтому не шипела и не скалилась молча точа зубы и откашливаясь, когда крошка попадала в горло.       - Дай, - попросил Девиан, протягивая руку. Он забрал хлеб и положив тот в металлическую миску, залив водой из фляги. – Будет не так противно.       Леон с сомнением промычала и свернулась калачиком ожидая разбухание сухопродукта. Завтрашний день должен был быть «важным событием» как говорили старшие над взводом. По их словам завтра они прибудут к границе. Хлеб размок, и Леон выпила его вместе с водой, даже не почувствовав вкуса. Она позволила другу пользоваться собой как мохнатой грелкой, что было приемлемо для нее. Сестры, в ту пору когда она жила еще в норе, зимой часто жались друг у другу.       И вот уже зажглись небесные светила ночи и Девиан мирно заснул объятый чужим теплом, когда Леон резко распахнула глаза.       Копыта коней. Взрывы. Стук металла. Шум огня. Запах пороха. Запах жареного мяса. Крики… и тишина. Леон подняла голову осматриваясь по сторонам. Всюду мирно спали солдаты. Кошки тоже не подавали признаков беспокойства. Закричала сова и спорхнула с ветки. Мыши пищали под землей. Казалось ни что более не слышало тех страшных звуков и не чувствовало тех запахов.       Будь на месте белой кошки человек, и он бы все скинул на сон и вновь заснул бы с чистой душой. Но Леон так не могла. Ей редко снились сны и никогда такие. Она же ничего не видела, только слышала и чувствовала. Разве такие сны бывают? «Возможно новое испытание прародительницы,» - решила она. Осталось понять, что имела в виду Лето и что хочет от белой «беды».       Пару раз кошка пыталась заснуть, но не могла успокоиться. Страшные звуки били по ушам, а запахи проникали в нос каждый раз когда она закрывала глаза. С рассветом, белая уже не сомневалась в нашедшем на нее откровении: «Сегодня должно произойти нечто ужасное».       Сложно сказать, как бы пошли дальнейшие события, если бы Лето не сжалилась и не послала бы на землю снег, за пару часов выбеливший всю округу.