Все дело в выражениях/It's all in the phrasing

- Хорошо, - произносит Йен, почти бросая чайную чашку с джином и содой на стол перед Даллоном. – Выкладывай. - Что выкладывать? – невинно отвечает тот, делая небольшой глоток и оглядывая помещение. Это их четвертая ночь в Файерфлае, и Йен пока еще даже не намекал о своей скуке; Йен не любит застой или повторение, и четвертый раз в одном и том же месте за одну неделю для него слишком. Когда Даллон снова предложил Файерфлай, Йен согласился, только с условием, что они будут обедать в столовой, и не пойдут за Брендоном и Спенсером на крышу. Даллон неохотно согласился. - Ты знаешь, что, - бросает Йен, придвигая свой стул поближе к Даллону, игнорируя свой напиток и пристально глядя на друга снизу вверх. – Ты больше не хочешь никуда ходить. Когда мы приходим, ты не ешь и не танцуешь. Так зачем мы здесь? И не пытайся мне лгать, я не дурак. - Если знаешь, то зачем спрашиваешь? – говорит Даллон, все еще смотря в свой стакан и не глядя на друга. - Хочу услышать это от тебя. Мы ведь ради Брендона здесь, да? Семь раз за две недели, и он только сейчас все понял. Даллон отпускает легкий смешок. - Конечно. И? Он мой друг, я его поддерживаю. – Не то чтобы Брендону действительно нужна его поддержка, особенно беря во внимание то, как толпа принимает все его выступления, пусть даже они состоят из пары песен за ночь. – Да брось, это же весело! В этом клубе классно, есть травка, джаз, и девушки только и ждут, чтобы их пригласили на танец. Ты бы занимался тем же самым в любом другом клубе… - Черт побери, Даллон! – ударяет Йен рукой по столу так сильно, что его стакан чуть не подскакивает, и грохот привлекает внимание женщины за соседним столом. – Прекрати. Я тебе с самого начала сказал – это не игра! Я… - он замолкает. Встряхивает головой и выуживает из кармана сигарету. – Я беспокоюсь за тебя, - бормочет он, прикуривая, и огонек сигареты пляшет в его больших карих глазах. Даллон приятно удивлен. Когда он решил остаться после выпуска в Чикаго, завести новых друзей, в то время как старые товарищи вернулись домой, ни одна из этих новых связей не казалась ему серьезной, в большинстве своем основанных на вечеринках и участии в клубах. Проявление заботы со стороны Йена неожиданно, но трогательно. - Тебе не нужно за меня переживать. - Но я переживаю, потому что ты не понимаешь, что творишь, - Йен выдыхает клуб дыма. – Так что тебе придется рассказать, что между тобой и Брендоном. Кто-то должен прикрывать твою спину. Даллон хмурится, вновь принимаясь за алкоголь. - Между нами ничего нет. – Он лжет; он возвращался к Брендону уже дважды с той самой ночи, хотя дальше того, что они уже проделали, уже не заходило. Йен сердится, встряхивает головой. - Я просил тебя не лгать. Если бы ничего не было, тебе уже давно стало бы скучно. Я тебя знаю. Я твой друг. Так что прекрати мне врать и посвяти во все. - Если я расскажу тебе, ты навсегда изменишь ко мне свое отношение, - отвечает Даллон после затянувшейся паузы. Йен вздыхает. Проводит по кудрям. Делает длинную, глубокую затяжку. - Черт, Даллон, - бормочет Йен почти самому себе. – Хорошо. Ладно. Это… ты же знаешь, что у Люси на тебя большие планы? – добавляет он со слабой надеждой. Злобный взгляд Даллона такой свирепый, что друг почти отскакивает от него. – Ладно-ладно, хорошо. Я… мои глаза и уши всегда будут на стороже для тебя. Просто пообещай, что тоже будешь осторожен. Беспокойство Йена настолько неожиданно, что Даллон может только согласно кивнуть, хотя друга это слабо успокаивает. Тот откидывается на спинку стула, куря и не спуская пристального взгляда с Даллона, будто пытается найти, что же в нем поменялось. Даллону некомфортно под этим взглядом, но он молча пьет свой джин. Наконец, Йен тушит сигарету, облокачиваясь на стол. - Ты влюбился, да? - Джимини Крикет, - бормочет Даллон, оставляя вопрос без ответа. Йен беззвучно ругается. - Ты сказал, что он тебя зацепил в Тэпе, но я думал, ты просто… поцелуешь его и забудешь, не… Ты иногда выглядишь как щенок на его поводке. - Да что ты! – защищается Даллон, пытаясь не думать, как Брендон называет его «котенок».- Вообще, это не твое дело, так что забудь. Йен делает глубокий глоток и отворачивается, поджав губы и не проронив ни слова, до тех пор, пока не настает время вернуться на танцпол. Там Брендон уже ждет начала на сцене, и Даллон не сможет сдержаться от беспомощной улыбки. Йен глубоко вздыхает, сдерживая любой комментарий, который хотел сорваться с его губ, и вместо этого предлагает ему найти партнершу для танца. Даллон только признательно кивает и отправляется к бару. Зак встречает его с улыбкой, называет его по имени, пытается завести серьезный разговор, но Даллон только хочет Френч 75. Зак комментирует его необычный выбор, но Даллон настаивает – это все равно джин, остальное неважно. После нескольких глотков, Даллон расплачивается, оставляя щедрые чаевые, и отправляется, огибая танцпол, к сцене. Несколько ночей назад Джон рассказал, что можно просто подходить к сцене и наблюдать оркестр из первого ряда, если захочется. Кэсси призналась, что они с Джоном любят так делать, чтобы получше расслышать все детали мелодии и прочувствовать музыкальность джаза. Даллону на это плевать; ему просто нравится возможность видеть Брендона на сцене, который поет так, будто делает это с рождения. Даллон улыбается. Делает глоток. И все идеально, пусть даже на какое-то мгновение. Потому что мгновение спустя пространство разрывается грохотом выстрелов, отдающихся эхом в холле и сопровождаемых высокими женскими воплями. Музыка прерывается, инструменты падают на пол, и музыканты бросаются в поиски места для укрытия или пути к ближайшему выходу. Даллон начинает опускаться на пол, пытаясь рассмотреть в толпе Йена, но тут кто-то хватает его за запястье и тянет за собой. Подняв глаза, он видит Спенсера, бледного и испуганного, и тут раздается очередная череда выстрелов. Он с трудом взбирается на сцену, следуя за Спенсером, который ведет его за кулисы. Там остальные музыканты скрываются в люке Джона, ведущем к черному входу. Даллон пытается выглянуть из-за кулис, попытаться высмотреть Йена, но он боится того, что может поджидать его по ту сторону полотна. Стрелять в переполненный танцпол то же самое, что выпускать пули в бочку, наполненную рыбой; будут жертвы. Даллону остается лишь молиться, чтобы среди них не было Йена. Спенсер вновь берет Даллона за руку и почти выталкивает в дыру в полу. Еще один выстрел, более приглушенный – скорее всего, у главного входа. - Ты первый, - мягко говорит бородач. Даллону не нужно повторять дважды. Брендон ждет их в темном коридоре чуть ниже. Его лицо едва различимо в свете, льющемся из-за кулис. И Даллон чувстует некоторое облегчение, оттого что Брендону удалось сбежать достаточно быстро, чтобы избежать беды. Спенсер не отстает от Даллона, поэтому максимум, что может сделать Брендон – это схватить Даллона за рукав; он успевает разглядеть испуг на лице пианиста, прежде чем люк закрывается, погружая их всех в темноту. - Что это за черт? – испуганно спрашивает Брендон. Даллон чувствует руку Спенсера на своей спине, которая толкает их к лестничному пролету в другом конце холла. - Ты сказал, что пришел из кабака с Норс-Сайда, да? – понизив голос, отвечает Спенсер, пока они аккуратно спускаются вниз. – Твой босс боялся Дженнов? До Даллона дошли лишь слухи об этом; жестокость делает новости, но причины ее слишком нецензурны для освещения. Норс- и Ист-Сайд периодически наносили друг другу удары в течение многих лет, хотя самое худшее, о чем слышал Даллон – это кража целого фургона алкоголя из северного винокуренного завода, совершенная при свете дня и под прикрытием полиции. - Да, - шепчет Брендон в темноте. – Да, мы… О’Бэнион прознал, что мы покупали алкоголь на Сицилии по более низкой цене, и он послал головорезов нас проучить. Завязалась драка. – Он замолк. Даллон помнит это. Слухи, которые рассказывал ему Йен на последней квартирной веченирке; Брендон ничего не говорил про пушки. – Было плохо. Без стрельбы, но… плохо. - Да. Так вот это территория Дженн. Они целиком довольны этим местечком, поэтому Файерфлай является идеальной мишенью, тебе не кажется? - Спенсер прижимается к двери, глядя в глазок. – Извини, что посвящаю тебя в это, но нам не впервой встречать Друкков или еще каких наемников с пушками в руках. Плата у нас исправная, но свой зад прикрывай сам. Даллону остается только поверить ему на слово. Только кто-то, уже встречавшийся с подобным, может оставаться таким трезвомыслящим. Если бы не Спенсер, Даллон, скорее всего, сейчас остался бы сидеть у сцены. Через дверь они выходят в довольно тихую улочку, хотя в воздухе все еще звучит эхо криков; и несколько разодетых молодых людей бегут прочь от главного входа. Даллону чудится кудрявая голова в этой группке, но они быстро исчезают, и он не настолько глуп, чтобы подать голос. - Эй, вы двое, вы в порядке? – мягко спрашивает Спенсер. – Не идите, если не можете. - Моя машина припаркована в паре кварталов отсюда, - отвечает Даллон, и прежде чем кто-нибудь заговорит, добавляет. – Я довезу Брендона. Тебя тоже, если хочешь. Спенсер качает головой. - Моя квартира совсем рядом. Добегу. Вы лучше тоже поторопитесь, потому что копы прибудут с минуты на минуту. И Спенсер исчезает, спасаясь бегством вдоль стены. Брендон не двигается, стоя, широко раскрыв глаза, до тех пор, пока очередной крик не разрывает ночь, на этот раз ближе. И Даллон хватает его за руку, тащит за собой к машине. Он повторяет самому себе, что со Спенсером и Йеном все будет в порядке, что ему нужно позаботиться о себе и Брендоне, найти всех остальных завтра и поблагодарить Господа, если с ними все будет в порядке. Брендон сидит, не шевелясь и не говоря ни слова, пока Даллон заводит машину и медленно едет по пустым улицам. Даллон бросает на него взгляд, беспокойно закусив губу. - Ты в порядке? Брендон только кивает, не глядя на него. Сложно сказать в темноте, но Брендон, скорее всего, дрожит. По правде говоря, Даллону все еще сложно собраться с мыслями, его сердце стучит по ребрам, когда он думает о том, как он (или Брендон, или Спенсер, или Йен) могли пострадать этой ночью, кто, возможно, мертв, и все это слишком для него. Он поворачивает к дому, своему дому, и Брендон поднимает глаза, выглядывая из окна. - Куда… - Я привез тебя к себе домой, - мягко, но уверенно произносит Даллон. – Я… Я думаю, так будет безопаснее. Вряд ли кто-то из людей в форме знает, где живет Брендон, или один из них стал мишенью. Даллона все еще трясет, и он просто хочет быть рядом с Брендоном сегодняшней ночью, хочет, чтобы оба они были в сохранности. В его доме есть несколько каминов, спален, много одеял, достаточно еды и напитков – все, что может потребоваться им после сегодняшних событий. Брендон не возражает; он откидывается в сидении и молчит, пока Даллон паркует машину за домом. - Где я сплю? – спрашивает пианист, ослабляя галстук, когда они входят в кухню с заднего входа. Даллон щелкает светом и оборачивается к Брендону. - Где захочешь, полагаю. Будто получив разрешение, Брендон приближается к Даллону, берет его лицо, приближая к себе для страстного поцелуя, такого дикого и скорого, что Даллон оступается, цепляясь за столешницу, чтобы не упасть. Брендон не обращает на это внимания, и спустя мгновение Даллон уже отвечает на поцелуй, заплетая пальцы в волосах парня. Это возвращает его в реальность, возвращает почву под его ногами, пока поцелуй углубляется, а ловкие пальцы Брендона скользят по его груди, расстегивая все пуговицы. Даллон отстраняется, пытаясь отдышаться. - Брендон… - Сегодня, - выдыхает Брендон, стягивая пиджак Даллона с его плеч и быстро избавляясь от своего. – Сегодня ты меня трахнешь. Даллон перестает дышать. - Мне нужно забыть сегодняшнюю ночь. Мне просто необходимо это. И я знаю… я знаю, что ты девственник, но ведь я должен был стать тем, кто лишит тебя ее. – Его рубашка наполовину расстегнута, и он обращает свое бледное и испуганное лицо к Даллону. -…ведь так? Даллон еще не задумывался над этим. Он даже не знает, как на самом деле все происходит между двумя мужчинами. С женщинами все ясно, пусть даже практики у него не было. Но акт между мужчинами не показывают даже в порножурналах, и Даллону неожиданно приходит в голову вопрос, откуда подобные знания у Брендона? - Даллон? И голос Брендрона звучит так тихо и неуверенно, так непохоже на него, что Даллон просто притягивает его к себе, заключает в объятия и прижимает к себе, положив руки Брендона на свою талию. Даллон принимает решение. - Хорошо, - бормочет он, уткнувшись в волосы Брендона. – Я не… хорошо. – Он тихонько смеется. – Так или иначе, это, скорее всего, был бы ты. Брендон отстраняется, закончив снимать рубашку, но Даллон берет его за руки, улыбаясь. - Не оставляй одежду на полу, - произносит он, опускаясь на колени, чтобы подобрать свой пиджак. – Рабочий день слуги начинается в шесть, и у него есть личный ключ. - Оу, - выдыхает Брендон, опуская руки. – Но это… повлияет ли это… - Ему нельзя будить меня до полудня. – Даллон поднимает и пиджак Брендона, не глядя на его владельца. – И он не имеет права входить в мою спальню до двух. - О. - Поэтому… отправимся-ка наверх. Когда они поднимаются по лестнице, Даллон может сказать, что Брендон дрожит. Переполненный вопросами, сомнениями, быть может, напряжением. Это нормально. Даллон испытывает то же, боясь высказать все это, чтобы не испортить момент, не передумать. Он берет Брендона за руку, когда они оказываются на верхнем этаже, открывает правую дверь и ведет за собой. Брендон изумленно открывает рот, но тут же пытается спрятать это, пытается притвориться, что ничуть не впечатлен, но тщетно; даже Даллон иногда все еще восхищается собственной спальней. Стены цвета слоновой кости, мебель красного дерева, с вкраплениями золота, оформленная в стиле древнего Египта; огромное окно, обрамленное бордовыми занавесками, сочетающимися с постельным бельем, большой камин, пылающий теплым светом. - Ты уверен? - Да. – Даллон отбрасывает пиджак, снимает галстук и расстегивает рубашку в подтверждение своих слов, пока пианист лишь странно на него смотрит. – Что не так? Брендон еще раз осматривает комнату. - Я всегда забываю, почему ты такой, какой ты есть. – Даллон не уверен, что он имеет в виду, но Брендон, тряхнув головой, продолжает прежде, чем ему удается спросить. – Это же не будет концом? - Концом чего? Сейчас Даллон действительно в замешательстве, поэтому он молчит, и спустя мгновение Брендон фыркает. - Кажется, это был глупый вопрос. Не бери в голову. – Брендон распрямляет плечи, садится на кровать и медленно опускается на ней, в то время как на его лице отражается удивление. - Это латекс, - произносит Даллон, опускаясь подле него, когда Брендон хлопается на спину, выглядя взволнованным. – Самая последняя штучка. - Все лучше, чем деревянный пол, - отвечает Брендон, кладя руку на плечо хозяина дома и опуская его рядом с собой. Он улыбается почти застенчиво, проводя пальцами по скуле Даллона. – Я не спал в настоящей кровати… очень давно. Даллон не может придумать ответ, потому что это признание вызывает у него лишь ноющую грусть, поэтому он склоняется, чтобы поцеловать Брендона. Тот отвечает с мягким стоном, приобнимая его за шею. Этот поцелуй помогает забыть такие вещи, как жестокость, нищета и невозможность это исправить, поэтому Даллон лишь углубляет его и сам начинает расстегивать оставшиеся на рубашке Брендона пуговицы. Его пальцы быстро справляются с задачей, скользят к груди парня, заставляя его трепетать, и он улыбается, не разрывая поцелуя. И так приятно позабыть обо всем мире на какое-то мгновение, сосредоточившись друг на друге. Брендон, похоже, уже понял, что здесь нет соседей, поэтому становится более голосистым, отзывчивым; Даллон не против – ему нравится знать, когда он делает вещи правильно. Они одновременно добираются до брюк друг друга, и Даллон понимает, что они еще никогда прежде не были друг перед другом абсолютно обнаженными. Он отстраняется, чтобы увидеть лицо Брендона, пытаясь найти подтверждение. - Я не знаю, что мы делаем, - шепчет он. Брендон улыбается. - Не беспокойся, котенок. Я тебя научу. - Нет, я серьезно. Если я… если мы собираемся сделать, сделать это. – Он краснеет, не в силах ясно выражаться. – Я не знаю, как это делается. - Я сказал, что научу тебя, и я научу. Ты в хороших руках, малыш. Просто доверься мне. Даллон не уверен, что ему комфортно от самоуверенности Брендона; вопрос, откуда весь этот опыт Брендона, засел в его голове, не давая покоя. Но какой у него выбор? Он вновь наклоняется для затяжного поцелуя, прежде чем подняться, чтобы позволить брюкам упасть на пол. Его руки останавливаются на застегнутых трусах. Брендон поднимается, чтобы положить свою ладонь на ладонь Даллона. - Я уже видел твой член, Даллон – почти ворчит он. - Это не просто… - почти возражает Даллон, но останавливается. Глубоко вздыхает. Скидывает всю оставшуюся одежду на пол, затем распрямляется. Он уже возбудился, и закрывает глаза под пристальным взглядом Брендона. Неожиданно, чужие руки сжимают его талию, притягивают к себе, а теплые влажные губы прижимаются к выступающим тазовым костям, и Даллон испускает мягкий, низкий стон. Руки Брендона скользят вверх по животу Даллона, вниз по его спине, пока не останавливаются на его ягодицах, и Даллон только густо краснеет, чувствуя, как у него встает еще сильнее, и старается не издавать слишком громких звуков. Впрочем, Брендон не оказывает ему подобной вежливости; с его рта, все еще изучающего бедра и живот партнера, срываются короткие непристойные стоны. - Что ты там такое делаешь? – наконец спрашивает Даллон, будучи несколько разочарованным, что Брендон все еще не полностью раздет. Брендон оставляет нежный маленький укус над пупом Даллона, и поднимает голову, улыбаясь. Нет. Ухмыляясь. Эта бровь лукаво изгибается, и сердце Даллона начинает стучаться чаще. - Я просто не хочу, чтобы ты был слишком удивлен, - произносит Брендон, обхватывая рукой член, отчего дыхание Даллона останавливается. - Когда ты сделаешь это? - Когда я сделаю это, - хмыкает пианист, проводя кончиком языка по головке. Слишком много, чтобы быть не слишком удивленным. Подобные вещи никогда с ним не случались; он уверен, что Йен показывал ему подобное в порножурналах, но он считал, что это просто игра, используемая в порнографии и борделях. Он никогда бы не подумал, что когда-нибудь будет сжимать волосы юноши, почти надавливая на голову, издавая протяжные, похотливые стоны, пока его партнер глотает его член, используя свой язык так непристойно, что это заставляет Даллона задыхаться, сжимать волосы Брендона еще и еще; впрочем, парень вроде не возражает. Брендон почти мурлычет, и Даллон издает высокий шипящий звук, хрипло шепчет имя Брендона; его рука опускается на затылок парня, резко дергаясь. Ответом следует стон, и Брендон отстраняется. Даллон хныкает, протестуя, но останавливается, когда Брендон откидывается на кровать, чтобы освободиться от брюк. Мужчина тянет за пустую штанину, помогая партнеру, затем поднимается, чтобы избавить его и от трусов, что вызывает у парня смех. - Ты такой нетерпеливый! – поддразнивает его Брендон, и Даллон лишь поднимается, чтобы доставить обжигающий поцелуй, отвечая одобрительным стоном, когда рука Брендона вновь скользит вниз и сжимает его. Он начинает было возвращать оказанную услугу, но Брендон останавливает его, убирая его руку. - Нет, - выдыхает он, опуская голову и глядя вниз. Его лоб блестит в свете луны. – Просто, не надо… для твоего же блага, позволь мне… Это одна из тех вещей, которых Даллон не понимает, но он уступает, обхватывая Брендона, почти укладывая его в кровать, пока они сливаются в поцелуе, оставляя достаточно места, чтобы Брендон по-прежнему стимулировал его. Проходит немного времени, и Даллон уже толкается в кулак Брендона; с его губ срываются короткие стоны, он утыкается в шею Брендона. - Брен… Брендон, - выдыхает он. – Я думал, ты хотел… - Я хочу, – тихо и спокойно отвечает тот. – Но я не хочу, чтобы ты слишком быстро кончил. - Я уже… я близко, Брен. - Я знаю, - с улыбкой отвечает он, целуя Даллона в ухо. – Я знаю, котенок, все хорошо. В этом все и дело. Ты должен мне верить. И Даллон верит. Все это время, пока Брендон целует его лицо, прикусывает шею, стимулирует его, набирая ритм с каждой секундой, пока Даллон не зарывается лицом в плечо партнера и кончает с тяжелым стоном, слыша сдавленный смех Брена. Он все еще пытается отдышаться, когда Брендон начинает толкать его в плечо, бормоча: - Двигайся, Даллон. Слезь с меня и не смей засыпать, мы еще не закончили. – Даллон медленно выдыхает, скатываясь с Брендона и устраивая голову на подушках. Его глаза, дрожа, смыкаются… но тут острая боль пронзает его бок, и вот глаза уже широко распахнуты, и Брендон навис над ним, убирая руку. – Эй! - Я сказал не засыпать! – парень стирает пальцем беспорядок, устроенный Даллоном, со своего живота. – Ты захочешь это увидеть. Даллон хочет возразить, раздраженный, но вместо этого он приподнимается, потирая глаз. - Что увидеть? Но Брендон не отвечает. Вместо этого он ложится на живот, закинув руку назад, и внезапно сон Даллона снимает как рукой. - Так вот как мы… оу. Хорошо. - Хорошо? – Палец Брендона внутри него до самых костяшек. Вперед. Назад. Даллон сглатывает, приближается, чтобы наблюдать, чувствуя легкое головокружение. – Даллон? - Ага, - отвечает он рассеянно, рука его ложится на ягодицу партнера в попытке улучшить обзор. Подобное с ним тоже никогда не происходило, но, господи, он уже опять возбужден, и когда Брендон начинает с мягким стоном добавлять второй палец, во рту у Даллона резко пересыхает. – Черт. Брендон. Брендон, позволь мне попробовать? Брендон лишь приглушенно смеется в подушку. - Господи, Даллон, - произносит он, вытаскивая пальцы и двигая бедрами, пока Даллон устраивается между его ног. – Они должны быть влажными. Даллон останавливается, затем быстро облизывает два пальца. Вторая его рука держит ягодицы партнера раскрытыми, пока он быстро вжимает оба пальца. Брендон подскакивает, вскрикивая. - Что? – спрашивает мужчина. – Я ошибся? - Я знаю, что ты нетерпелив, котенок, - голос Брендона переполнен удовольствием. – Но не так быстро. Это требует времени. Даллон бросает быстрый взгляд на свои пальцы, погруженные в Брендона, и дрожь желания пробегает по его спине. - Что я вообще делаю? - Растяжку. Медленно. Растяни пальцы. Будь уверен, что места достаточно. Иногда Даллону кажется, что Брендону уже наскучили его действия, учитывая, как мало он знает и сколько ему еще предстоит узнать. Но он говорит, как сказано, изо всех сил стараясь ублажить Брендона. Парень начинает двигать бедрами, подстраиваясь под ритм Даллона, и тихие вскрикивания вновь долетают до его ушей. - Что-то не так? - Ничего, - быстро бросает Брендон. – Добавь еще один. - Что? - Добавь еще… блять, - Брендон выгибает спину навстречу руке Даллона, и тот никогда бы в жизни не мог подумать, что подобные действия могут так его взволновать и возбудить. – Вынь их, черт-побери, мы сейчас… просто вынь их! Разочарованный, Даллон убирает пальцы, почти дуясь на Брендона, пока тот переворачивается на спину. Но нынешний вид ничуть не хуже предыдущего: Брендон обнаженный, раскрасневшийся, возбужден, тяжело дышит, двигая бедрами. - Теперь верни их, - выдыхает он, и Даллон одаривает его удивленным взглядом. - Но я не вижу… - Просто вставь их в меня. Три. Просто сделай это. По спине Даллона пробегают мурашки, когда он сжимает бедро Брендона, нащупывает отверстие между ягодицами, прежде чем три его пальца скользят внутрь, на этот раз медленнее; и голова Брендона откидывается назад, его рот открыт. - Джимини Крикет, - бормочет Даллон себе под нос, и Брендон резко дергается, его член начинает сочиться смазкой. - Даллон, послушай, - и, боже, Даллон жаден до каждого его слова. – Слушай, мне нужно… чтобы ты согнул пальцы. - Что? – хмурится Даллон, неуверенный, правильно ли он услышал. - Будто ты кого-то подзываешь. Согни их внутри меня, пожалуйста. Даллон так смущен, но еще раз он делает так, как ему сказано, сгибая пальцы внутри партнера. Брендон извивается на матрасе, прикусив нижнюю губу, будто он на краю чего-то и ждет только толчка; и спустя некоторое время Даллон чувствует все больше и больше разочарования, потому что он не может сделать то, что Брендон от него просит. И в этот самый момент Брендон неожиданно содрогается всем телом, его член дергается, и парень издает громкий рык. - Да, да, вот оно, черт, ты нашел ее, теперь мы можем двигаться дальше. Даллон в замешательстве, но его член все еще больно пульсирует, поэтому он повторяет свои действия, возбуждая ту же реакцию от Брендона, который сейчас улыбается, все так же откинув голову назад. Продолжая двигаться внутри партнера, Даллон ложится на Брендона, не в силах сдержаться от поцелуев и нежных укусов в шею. И Брендон сжимает его плечо, грубо стонет, его бедра движутся в такт с рукой Даллона. Наконец, Даллон добирается до губ Брендона, сливая свой стон со стоном парня, прежде чем Брендон отталкивает его; его лицо красное, глаза прикрыты. - Нет, хорошо, теперь вынь их. Вынь их и ляг на спину. Погоди. Брендон садится, как только пальцы Даллона больше уже не в нем. - Черт. Слишком долго, слюны не… Он смотрит на Даллона, лежащего на спине, и выглядит так, будто какие-то слова вертятся у него на языке. Но парень не произносит ни слова. Просто созерцает представившийся ему вид. Его взгляд пожирает Даллона, глаза потемнели; Брендон, облизнув губы, кладет ладонь на живот Даллона. - Проклятье, - почти бесшумно бормочет он, скользя ладонью вверх по туловищу Даллона. Мужчина краснеет, и уже хочет спросить, что Брендон делает, но тот прерывает его вопросом: - Какое масло для волос ты используешь? - Эээ – следует ответ, потому что кто может думать об этом сейчас? - Он легкий? - Средний, - сглатывает Даллон. – Как вазелин. - То есть он не высыхает? - Да?.. Брендон хмыкает и склоняется для поцелуя. - Прекрасно. Принеси его. - Прямо сейчас? – почти ноет Даллон; кажется, сейчас явно не лучшее время для разговора о таких вещах. - Да. – Брендон прижимается к Даллону, прикусывает ухо партнера и шепчет – Мы используем его в других целях. Даллон поворачивается, чтобы дотянуться до губ Брендона, скользит рукой вниз по спине парня, пытаясь вернуться к прежнему занятию, но Брендон останавливает его руку, усмехаясь. - Я ценю твой энтузиазм, котенок, но поверь мне. Достань масло, и я сделаю вечер еще лучше, обещаю. Неохотно, Даллон все же поднимается, добирается до шифоньера, из которого достает злосчастное масло, затем возвращается в кровать и передает его Брендону, вновь устраиваясь на спине. Брендон улыбается, открывая чашу и выдавливая немного масла на руку. - Если ты любишь это, - спокойно произносит он, перемещаясь ближе к Даллону. – Спать с мужчинами, я имею в виду… тебе стоит начать запасаться им. Брендон проводит по члену Даллона рукой, смазанной маслом. Даллон подается навстречу, поскуливая, хватает партнера за плечо. - Ты готов? Даллон жадно целует Брендона, и тот принимает это за согласие. Он уже готов, его рука лежит на груди Даллона. И Даллон смотрит на него, все еще слабо понимая, что с ним происходит; но в этот момент все встает на свои места, и он осознает – все это реальность, все это происходит, и он действительно потеряет девственность с Брендоном. И его сердце пропускает удар. Брендон вновь сжимает член Даллона, поддерживая, и Даллон теряет дар речи, наблюдая, как он начинает утопать в Брендоне. Он такой мягкий и узкий, и Даллон просто проскальзывает внутрь, медленно, хотя Брендон подается бедрами навстречу. Затем Даллон почти полностью выходит и вновь движется внутрь – в этот раз чуть дальше, его лицо пылает, ему хочется что-то сказать, но он старается сдержаться, старается не кончить раньше времени от созерцания, как Брендон движется с ним в такт. Кто бы мог подумать, что ему принесет такое наслаждение смотреть, как что-то скользит в мужской заднице? И вот, Брендон утопает в простынях, и Даллон целиком вошел в него. Он тяжело дышит, мягко и высоко постанывая, и Брендон улыбается, по его лбу течет капелька пота, скользит по его носу. - Как это? - Поразительно, - удается выдохнуть Даллону; Брендон усмехается. - Я имею в виду, терять девственность. - Знаю. – Даллон кладет свои руки на бедра Брендона, сжимает их, беспомощно, инстинктивно толкаясь вперед. – Я знаю, это просто… отлично. Брендон подается вперед, издав тихий стон. - Отлично… Господи, Даллон. – И он кладет обе руки на грудь партнера, перемещая свой вес, и начинает двигать бедрами, вверх и вниз, быстро, с большей отдачей, поглощая Даллона, затем почти выходит, и повторяет все еще раз, снова и снова; и Даллон откидывает голову назад, глядя на балдахин под потолком, все еще сжимая бедра Брена и пытаясь сосредоточиться. Но его взгляд расфокусирован, и он не может больше сдерживать громкие стоны – не сейчас, когда Брендону так хорошо, и он не уверен, что сможет еще долго сдерживать себя, чтобы не кончить. - Даллон, - с ноткой раздражения произносит Брендон, и Даллон вновь бездумно входит в него, и лишь после опускает голову. Теперь только одна рука Брендона лежит на его груди; вторая движется по его члену в ритме с бедрами. Даллон пристально наблюдает, все еще ошеломленный, как сильно ему нравится наблюдать за такими вещами, как скользящий между пальцев член Брендона, или его собственный, исчезающий внутри Брендона. Спустя мгновение, Даллон кладет свою руку поверх ладони Брендона, начиная повторять его движения, в то же время пальцы другой его руки скользят вверх по бедру партнера, по его спине. Дыхание Брендона сбивается, он бросает странный взгляд на мужчину, впивается ногтями в его грудь, но Даллон не против. Какое-то время рука Даллона все еще лежит на руке партнера; Даллон, пыхтя, стряхивает влажный локон волос со лба. - Позволь мне, - требует он низким голосом. И Брендон кончает. Они оба не ожидали этого; Брендон на момент ускоряется, издает странный стон, прикусив нижнюю губу, затем останавливается, широко распахнув глаза, стараясь не смотреть на Даллона. Но тот все еще таращится, разинув рот – рука его на прежнем месте. - Это… - выдавливает он спустя мгновение. Брендон глубоко вздыхает и трясет головой. - Нет. Нет, нет, Я… прости… Я был слишком… Дай мне секунду… И действительно, спустя несколько секунд Брендон снова начинает двигаться; его член уже не такой возбужденный, но кожа все еще пылает. Даллон думает о том, как он прекрасен, двигаясь этими легкими толчками. Но… - Я хочу увидеть. - Что? - Его. Я, - Даллон сглатывает. – Как он входит в тебя. Брендон резко вздрагивает, затем смеется. - Господи, Даллон, - мурлычет он, улыбаясь, затем переворачивается на спину, кладя руки на бедра Даллона, и, о да, так намного лучше. – Ты меня убиваешь. - Не разговаривай! – тихо бурчит Даллон; его бедра толкаются все дальше, ради большего удара, больше прикосновений, просто больше, больше, больше, пока он тоже не оказывается на краю и не пересекает его, коротко вскрикивая; Брендон приподнимается, чтобы нежно его поцеловать. Даллон с жадностью отвечает, пытаясь восстановить дыхание, его глаза прикрыты. Он падает на кровать, Брендон ложится рядом; их плечи соприкасаются. - Что ж?... – произносит Брендон спустя некоторую паузу. - Брендон, - отвечает Даллон, едва шевеля губами. – Ты потрясающий. И Брендон смеется. Благодарит его. Даллон проваливается в сон. *** Когда Даллон просыпается, за окном все еще темно, и он понимает, что спал недолго. По телу все еще растекается приятная тяжесть удовлетворения, но неожиданный хлыст холодного ветра заставляет его понять, что он уснул обнаженным. Даллон укрывается одеялом, когда замечает Брендона, сидящего на краю кровати, поддерживая голову руками. - Брен, - улыбаясь оттого, что Брендон остался, говорит Даллон. – Ты же замерзнешь. Давай. – Его рука выскальзывает из-под одеяла, чтобы коснуться плеча Брендона. – Мы оба поместимся. Брендон поворачивается, глядит на Даллона, вздернув брови. Вздыхает, встряхивает головой, но принимает предложение и забирается под одеяло. Даллон берет парня за руку, их пальцы переплетаются, и странная тень проходит по лицу Брендона. - Даллон, - после недолгой паузы произносит он, сжимая ладонь. – Прости. - За что? Брендон одаривает его натянутой улыбкой. - За то, что разрушил тебя. - Я не понимаю, - хмурится Даллон. - Ты больше не невинен. Это то, что мне так в тебе нравилось, и так скоро это же первое, что я у тебя отнимаю. – Брендон смеется, потирая глаз свободной рукой. – Я такой дурак, всегда так делаю… Даллон затихает, наблюдая за ним. - Как… ладно, я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду под «невинностью», но… только потому, что мы покувыркались, не значит, что ты что-то отнял у меня. И звенит мягкий смех Брендона. - «Покувыркались». Господи, Даллон, может, я слишком переживаю. – Он усмехается, но спустя мгновение, улыбка гаснет. – Нет. Нет, так все и кончается. Так все кончается для инвертов. У Даллона резко перехватывает дыхание, непонятная тяжесть сдавливает грудь. Он сжимает руку Брендона, придвигаясь ближе к нему. - Но я не хочу, чтобы это закончилось. - Это все равно закончится, просто ты еще этого не понял, - вздыхает Брендон. – Мир устроен совсем не так. - Для меня он устроен именно так, - возражает Даллон, и бровь Брендона вздымается. – Слушай, в… в моем окружении, в моем мире это… Это в тренде. Это модно. - Корсеты были в моде десять лет назад – сейчас нет. Только потому, что на какой-то момент твои друзья, возможно, потакают нам, не значит, что они будут всегда так себя вести. Я имею в виду, как много твоих увлечений мужчинами или женщинами они пережили? Несколько, честно говоря. Но… - Нисколько, чтобы они длились так долго, как я увлечен тобой. – Брендон хмурится. – Честно! Даже Йен… - Даллон останавливается, вспоминая, что произошло раньше и что он не знает, где его друг. – Йен скажет... тебе то же самое. Я буквально помешан на тебе, по его словам, и он за меня беспокоится. Но он не просил меня остановиться. По крайней мере, не произносил конкретно этих слов. По взгляду Брендона читается, что он ему не поверил. - Это была плохая идея. Я не должен был… спать с тобой, я не должен был позволить тебе… - Он останавливается, закусив губу, и Даллону уже порядком надоедает его манера не заканчивать мысли. - Позволить мне что? Брендон медленно вздыхает, садится, не глядя на Даллона. - Проникнуть под мою кожу. И сердце Даллона вновь пропускает удар. Он не может сдержать улыбки. - Брендон… - Я лучше знаю. Я знаю, что не нужно этого делать, но с первым же подвернувшимся шансом просто не могу остановиться… - Брендон уже практически разговаривает сам с собой, и тогда Даллон мягко дергает его за локоть, чтобы привлечь внимание. – Что? - Если я тебе нравлюсь, то все в порядке. Мы уже говорили об этом. Тебя бы здесь не было, в моем доме, если бы ты мне не нравился. - Но это не может длиться вечно. - Брендон! – Даллон закатывает глаза. – Не переживай из-за… - Я торговал своим телом. Даллон замолкает. Пялится на Брендона, который стыдливо морщится, убирая руку. - Я… торговал. Когда жил в Новом Орлеане. Это были… хорошие деньги, ночлег, и бездомному ребенку трудно было отказаться. – Он сглатывает. – Ну, начал-то я как пианист. В салоне. Пока мужчины ждали, чтобы кто-нибудь освободится, я играл, чтобы их развлечь. - Сколько тебе было? – спрашивает Даллон, во рту у него пересохло; это не может быть правдой. - Четырнадцать. Это было как раз перед концом войны. – Он останавливается, бросая взгляд на Даллона. Опускает глаза. – Один мужчина ждал своей очереди час. И тогда он потребовал меня. И мадам согласилась. И так как-то вышло, что об этом узнали все, и я стал очень занят. Ей… Мадам пришлось завербовать еще одного мальчика, чтобы удовлетворить спрос. Она никогда бы не подумала, что молодые мальчики смогут быть такими доходными. – Он мягко усмехнулся, приглаживая волосы. – Я пробыл там пять лет. Потом второй паренек схлопотал сифилис, а соседний дом подвергли рейду, и тогда мадам запаниковала и вышвырнула нас обоих на улицу. Теперь очередь Даллона паниковать. Его рука моментально взлетает ко рту. - Но… ты же не… - Подхватил сифилис? Нет. Слава богу, мне повезло. Вполне оформившаяся мысль возникла в голове Даллона: может, он и старомоден, но, кажется, такие вещи говорят прежде, чем затащить человека в постель. Он был осведомлен о том, что Брендон не девственник, и что он довольно опытен в общении с мужчинами, но проституция – это совсем другая вещь. Особенно, если он был действительно так популярен, как он сказал. Но. Он ведь больше этим не занимается. Плечи Даллона медленно опускаются, пока он старается разобраться в своих чувствах. - Ты… так ты делал это, потому что у тебя не было дома? Брендон медленно кивает, потирая лицо. - Я сбежал из дому. - Почему? - Потому что я трус. Между бровей Даллона залегает складка. - Я не понимаю. Брендон на мгновение задерживает дыхание, затем медленно вздыхает. - Я вырос на ферме на западе. Младший из пяти детей. Два брата, две сестры. Теперь очередь Даллона затаить дыхание. - Когда Америка вступила в Первую Мировую, оба мои брата записались добровольцами. Они… они были так взволнованны и горды, мы все так гордились, но… но мы получили письмо. Спустя несколько месяцев. Мать и сестры были так опустошены, и… Господи, и месяца не прошло, как мы получили второе. Мама плакала, не переставая. Моя, моя старшая сестра могла сидеть за фортепиано часами, просто сидела, не играя, часами, не двигаясь, и я… я был в ужасе. То, что оба мои брата мертвы и моя семья больше никогда не будет счастливой, причиняло неимоверную боль. – Брендон хватается руками за голову; Даллон продолжает безмолвно слушать. – И я сбежал. Сбежал от страха и кончил… - Он пусто рассмеялся. – Кончил шлюхой в Новом Орлеане. Много чего узнал о сексе, инвертах и джазе, а потом оказался здесь. Сегодня… так странно, потому что я ни разу не контактировал с моей семьей. Время от времени я посылал им открытки без обратного адреса, но… сегодня, я все думал… - Он тряхнул головой, откинувшись на кровать. – О матери. Что бы она сделала, зная, что ее последний сын умер? Никакой надежды еще раз меня увидеть. – Брендон умолкает, потирая лицо, прежде чем вновь взглянуть на Даллона. – Слушай… глупо, я понарассказал тебе всей этой херни с Новым Орлеаном, чтобы оттолкнуть тебя, но раз уж это не сработало, то… если тебя это утешит. Ты первый мужчина, с которым я спал с тех пор, как приехал в Чикаго. Два года назад. Это действительно помогло. Немного. Но это не то, о чем сейчас думает Даллон. - Мой брат тоже отправился на войну, - произносит он, получая в ответ удивленный взгляд. - Я думал, богатых парней не отправляют на войну. Тебя не отправили. - Я был слишком молод для призыва. Но мой старший брат, он записался добровольцем, потому что хотел бороться за свою страну. Мой отец свято верит в важность ответственности и морали. Делать правильные вещи, даже если остальным плевать. Особенно если остальным плевать. И все это он взвалил на Уэстона, потому что именно он был наследником компании. И вот почему Уэстон хотел пойти. Это входило в число правильных вещей. - Он вернулся? – тихо спросил Брендон. По спине Даллона пробегают мурашки, он не может поднять глаза, чтобы взглянуть на Брендона; он ни с кем раньше не разговаривал на эту тему. Близкие друзья знают, что он не хочет говорить о семье, Нью-Йорке, войне. Он не любит вспоминать об этом. Он изо всех сил старается это забыть. - Да, - холодно отвечает он. – Но он изменился. Я… я мог бы смириться с отсутствующей ногой. К такому привыкаешь. Но он лишился рассудка. Контузия. – Даллон содрогнулся, вспоминая ночи, когда он просыпался от криков брата, и обеды, когда он просто безмолвно и недвижимо сидел, глядя в одну точку. – Это пугало меня. Он был… самым лучшим человеком, которого я знал, после моего отца. Но я не мог видеть его… таким. Потом… - потирая виски, он мягко засмеялся. – Худшая часть. Я услышал, как мой отец разговаривал о том, чтобы поставить меня во главу компании. Другой мой брат пастор, так что я единственный претендент. Я изучал бизнес в колледже, но не очень-то в этом преуспел. Я почти не посещал занятия, и понятия не имел, что делать с целой компанией. Так что. Я вернулся сюда. Сбежал. Так и не вернулся в Нью-Йорк, с тех пор как Уэстон вернулся с войны. Брендон долго и неотрывно смотрит на него, и начинает смеяться. - Мы ужасны. Трусливые засранцы, бегущие от своих семей, стараемся забыться в алкоголе и джазе. Таково все их поколение. Мужчины и женщины, слишком молодые для войны, теперь делают вид, что ее вовсе не было. Веселятся и пьют, играют, позиционируя себя как бунтарская молодежь, пока их семьи и соседи умерли за то, чтобы предоставить им эту возможность. Жажда наслаждения, взращенная на героизме. Даллон вздыхает, откидывается на кровать и берет Брендона за руку. - Брен, - произносит он. – Мне плевать, что ты продавал себя, если тебе плевать, что я был бесчестным трусом. Брендон ложится рядом, упираясь носом в плечо мужчины. - Ты больше этого. - Как и ты. Не пытайся порвать… что бы между нами ни было, потому что я этого хочу. И я всегда получаю то, что хочу. - Я заметил. Брендон целует его плечо, и комната погружается в тишину. Когда Даллон проваливается в сон, пока небо за окном начинает светлеть, он чувствует, как Брендон улыбается, уткнувшись в его плечо.