Рождественская истерия

Джареду не спалось. Он в сотый раз перевернулся с боку на бок и рвано выдохнул через плотно стиснутые зубы. Голова зудела, словно мысли прокладывали себе дорогу наружу, хотя Джаред готов был согласиться, что это от краски, которой он, надо признать, в последнее время слегка злоупотреблял. Небритые щеки и высокий лоб горели, будто у больного лихорадкой. Подушка напоминала лаву, в которой тонула, сгорая, его глупая голова. Одеяло пыталось задушить его в своих душных, плотных объятиях. И все этой ночью было категорически настроено против Джареда Лето. Великого и Ужасного посетила бессонница. Джаред, глубоко вдохнув, сбил ногами одеяло в ком, а после и вовсе скинул его на пол. Подушка шлепнулась по другую сторону кровати. Но и это не принесло Джареду облегчения. Теперь его взялась терзать простыня, впиваясь в кожу невесть откуда взявшимися острыми крошками. Громко и со вкусом выругавшись, Джаред стек с кровати и вышел из комнаты, не забыв громко хлопнуть дверью. Впрочем, его попытки разбудить старшего братца были лишь старой вредной привычкой: Шеннон был способен спать даже под грохот взрывов, особенно после шумной вечеринки, которая гремела в доме накануне. Джаред спустился вниз, и, прихватив на кухне стакан воды с лимоном, долго всматривался в мерцание гирлянд в оконном отражении. Рождество. Лето покатал это слово на языке, но не ощутил радостного воодушевления. Последние два Рождества были больше похожи на выездной дурдом на фоне апокалипсиса, и сегодня Джаред не желал видеть ни Санту, ни оленей, ни даже прошлогоднюю Снегурочку, полюбившуюся Шеннону. Уж очень дорого ему обходились сеансы психотерапии. Покосившись на камин с развешанными на нем носками, мужчина вышел на улицу, зябко поежившись от порывистого ветра, скользнувшего по голым щиколоткам и запястьям. Он плотней закутался в старую толстовку, натянув на голову капюшон, и вернулся с намочившей тапки травы на вымощенную дорожку, ведущую к бассейну. Маячившую у бассейна фигуру Джаред сперва списал на игру воображения, потом — на игру теней, но, подойдя поближе, едва удержался, чтобы не бросить в нее единственным оружием — полупустым стаканом. - М-м-мистер? - вопросительно протянул он, держась на безопасном расстоянии. Фигура тяжело вздохнула и пробасила: - Доброй ночи. Выглядел незваный гость странно: закутанный в какую-то простыню, он сидел на краю бассейна и болтал в холодной воде ногами, обутыми лишь в легкие сандалии. Длинные спутанные волосы развевались от порывов ветра, то распластываясь по сгорбленной спине, то скрывая бородатое лицо. С виду он был похож на сумасшедшего, сбежавшего из лечебницы, но интуитивно Джаред чувствовал ауру тепла и добра, исходящую от бродяги. Первый страх бесследно исчез, и Лето опустился рядом с гостем, скрестив ноги по-турецки. - Как вы сюда попали? - поинтересовался он. - Всегда любил это место, - гость мечтательно улыбнулся, словно увидел что-то в отражении, понятное ему одному. - Тогда здесь жили только аборигены. Забавные. Все скакали вокруг меня, задабривали дарами, предлагали все самое лучшее, заклинали не покидать их. Иногда мне кажется, что только они меня по-настоящему любили, - бродяга снова улыбнулся, глядя на свое размытое лунное отражение в воде. - У меня день рождения сегодня. - Поздравляю! - Спасибо, Джаред, - незнакомец кивнул, не глядя на мужчину. Лето было нахмурился, но налетевший порыв ветра выдул из его головы уже сформулированную мысль. Вместо этого он спросил: - Вам не холодно? - Нет. Это один из бонусов. - Бонусов? Гость без тени улыбки пояснил: - Ну, знаешь, хождение по воде, исцеление, превращение воды в вино... - Ты... - Иисус, - перебил его гость. - ...псих, - закончил Джаред мысль. - Обзываться нехорошо, - бродяга усмехнулся. - Строить из себя Бога тоже. - Я не Бог. Я его сын, - незваный гость обиженно покосился на Лето и поскреб бороду. - Смотри. Вода в бассейне вокруг его ног забурлила и вспузырилась, будто кто-то включил функцию джакузи. Она обвивала его ступни, простирала струи к коленям, словно стремилась выбраться из кафельного плена. А потом вдруг отхлынула в стороны, оставив ноги гостя болтаться в воздухе, прижалась к противоположным стенкам бассейна и взвилась вверх двумя мощными волнами, застыв в таком положении. Джаред ошарашенно хлопал ресницами и тщетно пытался заставить свой рот закрыться. - Охренеть! - Ага, - Иисус равнодушно вздохнул и позволил воде обрушиться вниз, вновь заполняя бассейн. Джаред опасливо зажмурился, ожидая, что его сметет холодными волнами, но вода лишь протяжно ухнула и застыла в чаше бассейна, не расплескав из него ни капли. - А вы променяли меня на Санту, - укоризненно покачав головой, мужчина вновь принялся болтать ногами в воде. - Я... - Представь, что ты всю свою жизнь терпел насмешки в свой адрес, гонения, адские пытки, а потом и вовсе пожертвовал своей жизнью ради людей, а они в твой день рождения воздают почести какому-то толстяку в красном кафтане, который ему уже явно мал. Причем этот толстяк когда-то был средненьким языческим божком, требующим в жертву замороженных девственниц. Миленько, правда? Джаред виновато поежился: - Мне так жаль. - Да уж. Мне тоже. - Хо-хо-хо! - раздалось прямо у них над головами, и вслед за этим звон колокольчиков и цокот копыт заглушили разочарованный вздох Иисуса. - Санта, - встревоженно прошептал Джаред. Его гость лишь сгорбился сильнее, и снова уставился в воду. - Хей, малыши, кому тут подарки? - прогрохотал Санта прямо за их спинами. Не оборачиваясь, Иисус встал и двинулся прямо по глади воды, без труда перебравшись на другую стону бассейна. - Ого! - Клаус восторженно присвистнул. - Фокусник, да? Да у тебя талант! А обратно так же сможешь? Джаред замахал руками, пытаясь привлечь к себе внимание Санты: - Он не фокусник! Он Иисус! Клаус пригладил окладистую светлую бороду, поправил колпак на голове, сощурился, чтобы лучше рассмотреть замершую у кустов фигуру, и рассмеялся: - Да ты брешешь, малец. Откуда тут Иисус? - Сегодня его день рождения, - Лето вздохнул, мысленно прикидывая, сколько сеансов у психотерапевта ему придется пройти, чтобы пережить это. - Ну, поздравляю! - Санта Клаус запустил руку в бездонный мешок и выудил оттуда коробку, обернутую блестящей упаковкой с изображением малыша в яслях. - Я бы рад поболтать и познакомиться поближе, но меня еще детишки ждут. Счастливого Рождества! Этот Санта — пышущий здоровьем и счастьем — нисколько не напоминал того потерянного старика, что приходил к ним в позапрошлом году. Впрочем, на прошлогоднего Санту, оказавшегося на проверку переодетой сексапильной девицей, он не был похож тоже. Красный кафтан ладно сидел на постройневшей фигуре. Румяные щеки то и дело растягивались куда-то к ушам в широкой улыбке. Черные ботинки блестели так, что Лето видел в них отражение свое и Рудольфа, маячившего неподалеку. Рудольф, кстати, тоже больше был похож на стройную тонконогую лань, чем на разжиревшего оленя, каким Джаред его запомнил. Не удержавшись, он поинтересовался: - Как развод с Бефаной? - Это уже не мои проблемы, малыш, теперь с ней Йоулупукки разводится, - Санта заливисто расхохотался. - Держись подальше от этих баб, мой тебе совет и рождественский подарок! Пусть бабы обходят тебя стороной! Вскочив на подлетевшие сани, он помахал ошарашенному Джареду колпаком и, вновь нахлобучив его на голову, дернул вожжами, подгоняя оленей. - Хо-хо-хо! - Улетел выпендрежник? - Иисус вновь оказался рядом с Джаредом, когда звон колокольчиков затих вдали. - Улетел, но оставил тебе подарок, - Лето бережно поднял коробку, протянул ее гостю и тяжело вздохнул: - и мне, кажется, тоже. - Больно нужны мне его тридцать серебренников, - пробурчал гость, но коробку все-таки взял и нетерпеливо направился прямиком к дому. - У тебя вино есть? - Нет, - пробормотал Джаред, идя следом. - Только вода. - Неси! Есть вода — будет и вино, - Иисус радостно улыбнулся, опускаясь на диван в гостиной и азартно срывая упаковку с подарка. Джаред послушно побрел на кухню, думая, что психотерапевт ему уже не поможет, с таким даже психиатр вряд ли справится.